«Тер-Петросян дал четкий «наказ» Турции: «Не вынуждайте нас, чтобы мы попали в объятия русских»

В Москве собираются переиздать книгу, которая впервые вышла в Армении в начале 2000-х. Это «История армянского бесовства» Вартана Григоряна. Не достоевщина ли? Оказалось, нет, только история первых лет Третьей республики: АОД, его вожди и их действия. Автора многие хорошо знали и помнят. Журналист, кандидат филологии. В 1989–1997 гг. гл. редактор еженедельника «Эпоха», политический обозреватель. В 1997–1999 гг. – первый секретарь посольства Армении в РФ. Два года был замминистра образования и науки. С 2009 года – замдиректора Института арменоведческих исследований Ереванского университета. Последние годы занимался преподавательской деятельностью. Скончался Вартан Григорян в 2012-м, ему было всего 58 лет… «Признаюсь, затрудняюсь обозначить жанр моей книги. Едва ли это хроника… Наверняка не мемуары… Не художественное произведение… Не публицистическое исследование», отмечает автор в предисловии, особо подчеркивая свою абсолютную неангажированность и творческую независимость. Вартан Григорян не придерживается хитростей политеса – выражает свои мысли резко, порой беспощадно. Годы с 1990-го по 2002 он называет годами бесовства. В итоге: «Граждане Армении доживали XX век и вступили в XXI духовно опустошенными, уставшими, без всякой веры в душе!» — пишет он в эпилоге. К сожалению, эти, мягко выражаясь, нелегкие годы основательно выветрились из памяти многих соотечественников, которые продолжают следовать модели поведения тех лет. И повторяют те же ошибки, так же заблуждаются. Трудно сказать, что бы написал Вартан Григорян сейчас, не уйди из жизни так рано. Впрочем, можно догадаться: сюжетов много. Предлагаем отрывки из этой книги, мало кому известной. Можно сказать, что это библиографическая редкость, авторское издание. Без каких-либо выходных данных.

…Демирчян искренне считал себя непотопляемым, пребывая в полнейшей уверенности, что Пленум ЦК, почти сплошь укомплектованный лично ему своим нынешним положением обязанными и, следовательно, преданными (редкостная наивность!) людьми, не поддастся какому бы то ни было давлению извне. К тому же он принял за чистую монету появившиеся у новых кремлевских бонз либеральные нотки и потому напрочь утратил столь необходимую при его должности бдительность. И вдруг… Видит Бог, как хотел бы я избежать пошло-авантюрного, дешевого “и вдруг”, но это было именно “и вдруг” — неожиданно, внезапно, совершенно немотивированно, и началось оно почему-то с загадочного, противоестественного для Армянской ССР образца осени 1987 г. лозунга “Ленин — партия — Горбачев”, намалеванного на самодельнейшем транспаранте, который несла по тротуару проспекта им. Маршала Баграмяна толпа юнцов 16-17 лет численностью примерно человек в 200. …Где-то с середины весны 1988 г. Армению охватила волна забастовок, практически парализовавших промышленность. В сущности, развал, и даже не развал, а целенаправленное уничтожение экономики, отбросившее Армению в девственную середину XIX столетия, началось как раз в этом году и лишь было успешно довершено аодовским режимом. Это было похоже на исступленный акт самоуничтожения “назло” неуступчивому соседу: сотни тысяч тружеников городов и сел добивались исторической справедливости, уничтожая благополучие свое и страны.

***
А может, действительно, у ребят из комитета “Карабах» были некие конфиденциальные пакты, если не с Кремлем, то со Старой площадью (ЦК КCC), где царствовал фактический идеолог и организатор перестройки — Александр Яковлев, заявивший спустя годы, что развал СССР и уничтожение КПСС было главной целью его жизни? Во всяком случае, даже когда в Ереван прибыла представительная следственная группа Генпрокуратуры СССР и завела на “ребят” из комитета “Карабах” почти 200-томное уголовное дело (обвиняя их, кроме всего прочего, в элементарном мошенничестве, а именно — присвоении 300 с лишним тысяч собранных у населения якобы “на нужды Арцаха” наличных денег), те преспокойно разгуливали и разъезжали по Еревану, в ус себе не дуя: никто их и не думал арестовывать.

***
…Хачик Стамболцян потрясал какими-то бумажками, сыпал цифрами, обвинял в экологическом геноциде и пр.; зал внимал привычно индифферентно и уже готовился голосовать “как положено”, когда вдруг с места (из зала) сорвался Сурен Гургенович Арутюнян и, водрузившись своей тушей на трибуне, буквально заорал, причем по-русски (!), тонким, но резким голосом: “Если народ требует, то “Наирит” должен быть закрыт!”

К середине весны 90-го голубоглазый первый секретарь ушел по-английски, не прощаясь — в Касабланку, советским генконсулом. Прихватив с собой, по слухам, астрономических размеров сумму (в денежных знаках СССР, доллары тогда были не в ходу), полученную от видных функционеров “движения”, которые болтали об удачной сделке на каждом углу. А средства, и весьма солидные, у “ребят” к тому времени уже имелись и вовсе не 300 тысяч, означенных в уже упоминавшемся 200-томном уголовном деле, а сотни и сотни миллионов рублей, якобы собранных для освобождения Арцаха. Но дело к весне 90-го замяли — с ведома, разумеется, Кремля, отдавшего тогда Армению на поток и разграбление выдвинутой “перестройкой” новой политической поросли. Ступайте править республикой — приказали левонам, ваникам, бабикам и пр., они и пришли править. Из “Матросской тишины” и Бутырок.

* * *

К тому времени будущий многолетний правитель Армении Тер-Петросян, приобретший якобы после отсидки в Матросской тишине болезнь позвоночника, благополучно оперировался во Франции (!). Так, в гипсовой повязке, из которой голова его выглядывала (пардон), как кокон он проводил первый съезд АОД, вещая сурово и непреклонно, прямо как Иоанн Предтеча. Съезд этот весьма прозорливо прозвали “съездом победителей”, что и подтвердилось через пару месяцев. Утром 19 августа в день начала путча ГКЧП Тер-Петросян пригласил политический бомонд и гл. редакторов СМИ в зал заседаний бюро ЦК. Мне приходилось до того непосредственно общаться с Л.Т.-П. — и до его прихода к власти, и после избрания спикером парламента, поэтому бросилась в глаза произошедшая с ним в одночасье метаморфоза. Бледный, ставший ниже ростом, он подпирал стену в коридоре, однако ежеминутно отрывался от нее, чтобы броситься с рукопожатиями к каждому приглашенному. С явным беспокойством обронил: “Дашнаки запаздывают — самый беспокойный слой”. Наконец пригласил в зал и начал брифинг. Смысл его сводился к просьбе не делать никаких публичных заявлений и не печатать в прессе никаких материалов о происходящем в Москве: только официальную хронику. По его убеждению, не следовало раздражать ГКЧП и подставляться под его удар. 21 августа 1991-го, когда стал очевиден провал ГКЧП, было принято решение провести 21 сентября референдум на предмет провозглашения независимости Армении. Никто, впрочем, не сомневался в положительном итоге волеизъявления, как и в том, что президентом (еще через месяц) изберется Тер-Петросян. Единственный мало-мальски могущий составить ему конкуренцию премьер В.Манукян рассудительно снял свою кандидатуру, а кандидат от Дашнакцутюн Сос Саркисян, блестящий актер и обаятельнейший интеллигент, но совсем никакой политический деятель, вообще не имел шансов. Избрание Левона (16 октября) и провозглашение независимости сопровождались искренним восторгом населения и подлинными, от души, народными гуляниями.
***
Во второй половине 1992-го в армянских правящих кругах созрело решение: во избежание национальной трагедии (впрочем, сдается, преобладали все же шкурные соображения пристегнуться к военно-политической колеснице России, к реализации чего они и приступили, причем рьяно, с начала 93 г. В ход были пущены все рычаги — экономические (интересующие Россию предприятия и производства, в т.ч. уже упоминавшийся “Наирит” и Армянская АЭС), лоббистские (армянские интеллектуально-финансовые круги, имеющие в России довольно крепкие позиции) и даже идеологические, многажды публично проклятые правящими по обе стороны Кавказского хребта режимами.

В начале 1993-го один из наиболее близких на тот момент сподвижников президента, “главный советник” его (по самому широкому профилю вопросов) и куратор силовых ведомств (успевший проработать почти год министром ВД) Ашот Манучарян обращается с просьбой о конфиденциальной встрече к лидеру армянских коммунистов (по тем временам крайне немногочисленных и всячески травимых властями) Сергею Бадаляну. И прямым текстом предлагает последнему прозондировать в Москве через своих партийцев возможность размещения на территории Армении… российской военной базы. Сделанное им предложение вполне могло быть провокацией, направленной на дискредитацию «чужих штыков». Кстати, именно подобное намерение приписал коммунистам Тер-Петросян. Два года спустя Россия весьма благосклонно отнеслась к подобному реверансу армянских руководителей.

…Блестящий, следует признать, на тот момент внешнеполитический маневр правящего в Армении режима мгновенно поставил страну в крайне выгодное стратегическое положение, во многом определившее ее военные успехи: на Турцию можно было уже особенно и не оглядываться. Иран же сам был крайне заинтересован в недопущении турок на Кавказ. Разумеется, было бы неверно приписывать всю заслугу осуществления столь крутого поворота в отношениях с Россией только Л. Т.-П.: при всем своем цинизме (в общечеловеческом понимании) и политическом прагматизме в одиночку он едва ли сумел бы сломить сопротивление в этом вопросе АОДовских ортодоксов, ненавидящих Россию и все русское всеми фибрами ничтожных душонок. В этом ему (и стране) неоценимую услугу оказали, несомненно, люди из ближайшего окружения – тот же Манучарян и в первую очередь Вазген Саркисян, позже с лихвой подтвердивший свою пророссийскую (и даже шире — антизападную) геополитическую ориентацию. О подлинных же, без прикрас, взглядах самого Левона Тер-Петросяна свидетельствует содержание его бесед с известным турецким журналистом Мехметом Али Бирандом, изданных в конце 95-го в Турции отдельной книгой под названием “32-й день”. По признанию автора книги, он услышал от армянского лидера ТАКИЕ вещи, что “ушам своим не поверил”, в частности, о причинах неурегулированности турецко-армянских отношений. Армянский президент жаловался на трудности в этом деле, вызванные “наличием в Армении поколения, воспитанного на антитурецкой пропаганде”. Однако главным нагнетателем напряженности в отношениях между Турцией и Арменией является, по утверждению Тер-Петросяна, армянская диаспора: “Враждебность к Турции разжигается со стороны армян, проживающих вне Армении”, которые все время педалируют вопрос геноцида. Между тем для властей Армении “геноцид не является первоочередным вопросом повестки дня”. Более того, как свидетельствует Биранд, Тер-Петросян дал четкий “наказ” Турции: “Не вынуждайте нас, чтобы мы попали в объятия русских”.

Эти и прочие откровения Тер-Петросяна получили огласку. Пресс-служба президента РА поспешила официально заявить, что высказывания эти являются “плодом воображения Биранда”. Между тем еще до выхода книги в свет по турецкому телевидению (в одноименной программе “32-й день”) была продемонстрирована видеозапись этой самой беседы, никоим образом не могущая быть смонтированной или фальсифицированной. И по поводу данной ТВ-программы опровержений с армянской стороны не поступило, хотя транслировалась она на много более широкую аудиторию. Видимо, Тер-Петросян и его аппарат стремились успокоить только и только своих сограждан…
***
Трон под Тер-Петросяном действительно шатался зимой 92-го и поддержи оппозиционеров толпа, как следует, продержись она у президентского дворца хоть несколько дней, президент не посмел бы столь яростно огрызаться в ответ на выпады лидеров оппозиции, которых принял-таки в своем кабинете (о силовом их разгоне он тогда и не помышлял). Но толпа озябла и оголодала, тепла и еды не было уже и в домах, она мало надеялась на успех и еще меньше верила своим предводителям, в частности, советскому еще “диссиденту” Айрикяну и экс-премьеру Манукяну, а потому пикет бесследно растаял задолго до развязки. К тому же лидеры смутьянов обнаружили склонность к штрейкбрехерству…

Рассказывают, что на следующий день после выборов 1995 г., когда ЦИК под руководством будущего военного прокурора, а тогда еще заместителя Центризбиркома Гагика Джангиряна откровенно “рисовал” цифры, лидер партии Мирзаханян ценой неимоверных усилий прорвался-таки к Тер-Петросяну и потребовал “прекратить дискриминацию рамкаваров”. И, естественно, был удостоен лишь презрительно-демагогического ответа: мол, сколько процентов набрали, столько и получите. Впрочем, рамкавары в силу возведенного в абсолют конформизма зарубежных своих единомышленников никогда и не тревожили власть имущих.

Главной головной болью властей все эти годы была Армянская Революционная Федерация (официальное наименование партии) — Дашнакцутюн, последовательно добивавшаяся лавров наиболее непримиримого борца с режимом АОД. Истоки жгучей взаимной ненависти этих двух действовавших на новейшей армянской политической арене сил (причем далеко не самых крупных: их обоих вместе взятых численно значительно превосходила к 1995 г. компартия) крылись отнюдь не в идеологических корнях. По логике, бельмом в глазу АОД должны были бы быть именно коммунисты, из “лап” коих АОД, взбухшее как раз на антикоммунизме, якобы вырвало страну. Однако же сумело в конце концов наладить (с оговорками, конечно) с коммунистической партией более или менее цивилизованное сосуществование.

АОД видел в АРФ конкурента как раз в том, в чем компартия с ним конкурировать никак не могла, да и не претендовала на подобную роль, а именно: благосклонности западных политических Кругов и спецслужб, особенно американских и французских, с коими АРФ находилась (а зарубежная продолжает, судя по всему, находиться) в довольно тесных связях все 70 лет вынужденного пребывания за пределами исторической родины. АОД двигали дикая ревность и вполне обоснованное опасение, что “хозяева” в случае чего поставят на “конкурирующую фирму”.

…Первая злобная атака на идеологию дашнаков была проведена еще в 1991 году. Тогда поводом послужило требование представителей этой партии в парламенте принять резолюцию о геноциде армян 1915 г. с требованием к властям Турции признать злодеяние. Этому воспротивился лично Тер-Петросян, заявивший, что тем самым новая армянская власть резко “сузит поле для дипломатических и политических маневров” и перекроет все пути для установления в дальнейшем нормальных добрососедских отношений с Турецкой Республикой, что в целом звучало обоснованно. Отнюдь не антикоммунизм, как следовало ожидать, а именно “антидашнакство” стало стержнем внутренней политики режима Тер-Петросяна.

В сущности, весной 1992 г. к тому все вроде и шло: уж очень людными стали организуемые дашнаками акции протеста против ставшего уже ураганным разграбления страны.

…Борьба с Дашнакцутюн была возведена в ранг государственной политики, настолько велик был страх властей перед ней, а дискредитация велась по всем направлениям. Москву убеждали в русофобстве АРФ, напоминая о грехах 75-летней давности, и российские политики охотно принимали на веру этот тезис, несмотря на отчаянные усилия дашнакских эмиссаров, сидевших в самой Москве и тщетно пытавшихся убедить их в обратном. Мнительных западных дипломатов запугивали иными химерами: националистической и “террористической” сущностью Дашнакцутюн, и те индифферентно предпочитали дожидаться результатов следствия, а затем и вердикта суда, продлившегося вплоть до падения режима Тер-Петросяна и изобиловавшего бездоказательными обвинениями. Собственному населению врали, что партия Дашнакцутюн в начальный и самый трудный период армяно-азербайджанского конфликта много сделавшая для организации обороны Карабаха, собралась организовать вооруженный переворот и ввергнуть Армению в большую войну с Турцией. Словом, это был блеф, но цели своей он, как ни странно, достиг.

Подготовил к печати Карэн Микаэлян