Закат, который нужно остановить
Уже более десяти лет, как ушел из жизни известный политический и государственный деятель Ваан ОВАННИСЯН. Ему было только 58… Армения потеряла ученого историка и политического деятеля интеллектуала.
С юных лет он хотел стать историком и заняться Средневековьем и Киликийской Арменией. Но отъезд отца-диссидента — математика, доктора наук Эдуарда Ованнисяна в ФРГ и предоставление ему политического убежища в один миг перевернули все планы. Десятикласснику Ваану, уже сыну “врага народа”, посоветовали держаться подальше от общественных дисциплин. Несмотря ни на что он стал кандидатом исторических наук, а потом писателем.
Но все же главным делом его жизни была политика. Политическая карьера Ваана складывалась стремительно: кандидат в вице-президенты (с кандидатом в президенты Сосом Саркисяном, 1991), член бюро АРФ Дашнакцутюн, участник Арцахской войны. Также на его счету три с лишним года тюрьмы при режиме АОД… Затем возвращение в политику: советник второго президента, член постоянной комиссии парламента по обороне, национальной безопасности и внутренним делам, кандидат в президенты в 2008 году, вице-спикер НС и, наконец, посол Армении в Германии. Он оставил немало статей, которые были собраны в сборник “Закат, который нужно остановить”, фрагменты из которого предлагаем ниже. Многие мысли и размышления Ваана Ованнисяна были абсолютно актуальны и тогда, и особенно в наши дни. Это политическое завещание ученого и настоящего мтаворакана.
Почему в армянском споре не рождается истина
…Есть избитый на всех языках (кроме армянского) трюизм: в споре рождается истина. У нас все несколько иначе — спор порождает не истину, а неприязнь, недоверие, а затем и ненависть. Это неудивительно: культура спора как формы общественной деятельности у нас в зародышевом состоянии. Причина проста – диспут вообще не рассматривается как общественное явление, порождающее определенный результат. Он воспринимается в лучшем случае как безобидное пустопорожнее словоблудие; в худшем случае – как способ подавить и унизить противника. Поэтому в нашем обществе на всех его уровнях можно с уверенностью выделить два типа спорщиков: пустых трепачей, которым интересен не результат, а сам процесс дискуссии, и специалистов так называемого “тюремного диспута”, которые умеют виртуозно вывернуть существо спора наизнанку с единственной целью: поймать оппонента на слове, на противоречии «понятиям», утопить, высмеять и унизить его. Ну, есть еще невменяемые спорщики, которые гневно отрицают любой ваш тезис, а затем, путаясь в терминах, но с торжествующим апломбом начинают давить вас вашими же аргументами.
А тех, кто ищет посредством спора истину и способен вас выслушать, понять и даже откорректировать свое мнение под влиянием ваших аргументов, – таких совсем немного; этот тип у нас просто музейная редкость. Потому что все все знают.
Друзья или братья?
В советские годы был анекдот. Приходит ереванский (тбилисский, варшавский и др. – в зависимости от того, где рассказывают) мальчик к отцу и спрашивает:
– Папа, учитель истории говорит, что русские – наши друзья. А учитель русского языка говорит, что они наши братья. Так кто они нам, братья или друзья?
Отец отвечает:
– Братья, сынок, братья. Потому что друзей мы можем выбирать сами.
Вы никогда не задавались вопросом, почему в России так ревнуют нашу маленькую и небогатую ресурсами страну к тому политическому курсу, который некоторые наши чиновники с пафосом окрестили “европейским выбором Армении”? Поразмышляем.
К северу, да и к югу от Кавказского хребта до сих пор существует категория чиновников, иногда довольно высокого ранга, по пролетарской своей простоте уверенных, что процесс европейской интеграции неизбежно увлечет Армению в какие-то антироссийские проекты или блоки, например, в НАТО; и нацелятся на Русь-матушку ракеты из-под самой священной горы Арарат. Конечно, это глупо и наивно: во-первых на Русь-матушку давно уже нацелены ракеты из-под священной горы Арарат, которую она (Русь-матушка) так бездарно и недальновидно отдала Мустафе Кемалю. И ракетам с оккупированной турками территории Западной Армении до Москвы лететь не дальше, чем с территории нашей республики. Даже грузинская территория, что поближе к Москве лежит, как видите, натовцам не понадобилась, а уж как их туда зазывали… Во-вторых, Армения ясно, недвусмысленно и неоднократно заявляла, что не намерена прерывать союзнических отношений с Россией, отдаляться от российской орбиты безопасности, и не ставит это целью в долгосрочной перспективе. Здесь даже не важны причины такой позиции, и я не ставлю целью их разбирать, но твердость этого курса ни у кого не вызывает сомнений ни внутри страны, ни за ее пределами, в том числе и в России, поскольку именно он в настоящее время максимально соответствует выполнению задач по обеспечению военной составляющей национальной безопасности нашей страны.
Еще одну причину российского недовольства Арменией активно обсуждают экономисты. Речь идет об ущербе, который якобы может нанести договор о свободной торговле Армении с Евросоюзом российским экономическим интересам на Южном Кавказе.
И это тоже глупо и наивно. Ведь все то, что имеет в Армении Россия – производство, сервис, инфраструктура – тоже становится частью этого договора и получает свободный доступ к европейским рынкам. Более того, российский бизнес может без особых инвестиционных затрат легко наводнить Армению совместными предприятиями, просто оживив уже существующие, продукция которых тоже получит все преимущества, предусмотренные договором о свободной и всеобъемлющей торговле Армении с Европейским союзом. При этом очевидно, что в этом случае привязка Армении к России выйдет на совершенно новый уровень: завязанное почти исключительно на высшем руководстве глобальное стратегическое партнерство, которое на общественном уровне воспринимается как обременительное наследство, давно потопленное в словах и превратившееся в предмет застольных бесед и тостов, перейдет в конкретное сотрудничество на уровне среднего и малого бизнеса, конкретных людей, политических и социальных групп.
Конечно, я далек от мысли разъяснять России, в чем состоят ее национальные и экономические интересы, чем, к сожалению, уже триста лет занимается армянская политическая мысль. Я просто хочу понять, почему они говорят “нет” этим очевидным выгодам, в которых отсутствуют даже скрытые риски. Может быть в этом сказывается горький исторический опыт русских? Сколько русских солдат полегло под Плевной за свободу братьев-славян; а спасенная от турецкого ятагана “братская” Болгария в двух мировых войнах воевала против России на стороне ее врагов. Румыния вела себя не лучше.
Возможно, настороженность и слепое неприятие российским правящим классом каких-либо признаков самостоятельности со стороны Армении – это не только дань имперской традиции, описанной в классической литературе коротким и емким выражением “тащить и не пущать”, но и результат того, что вся европейская политика “Восточного соседства”, а затем и партнерства весьма недальновидным образом основывалась на первоочередном вовлечении в орбиту ЕС государств с ярко выраженным антирусским вектором во внешнеполитической повестке (Грузия при Саакашвили, Украина при Ющенко). Когда стал очевиден театрализованный характер псевдовестернизации этих стран, внутренние политические процессы и разочарование в западной поддержке заставили их элиты внести коррективы во внешнеполитический курс, после чего Армения, все эти годы никак не претендовавшая на передовые роли в политике “Восточного партнерства” и неторопливо, без шума, пыли и громких заявлений осуществлявшая пункт за пунктом требования Договора об ассоциации, оказалась вдруг в авангарде процесса евроинтеграции. Понятно, что российская инерция недоверия немедленно распространилась и на Армению, заслоняя совершенно иной характер взаимоотношений между нашими странами. В России, кажется, утратили способность понимать, что российским интересам угрожает не сама по себе европейская интеграция ее соседей, а то, как эти соседи стараются ее использовать. Для одних ассоциативные отношения с Европой – средство утереть России нос, ужалить ее побольнее и удовлетворить свое мелкое честолюбие. Для других – это средство стать сильнее, оставаясь другом и союзником России. Армения избрала второй путь.
…Мы ищем свою модель достойного существования и развития в собственной стране и в окружающем мире. Пока что получается с трудом. Но мы найдем эту модель, не сомневайтесь, кто бы ни пытался нас стращать или шантажировать.
Закат, который нужно остановить
В этой ситуации нам поможет не только анализ сегодняшнего положения, как отдельного этапа нашей политической истории, но и трезвый взгляд на всю цепочку событий, приведших нас к сегодняшнему незавидному состоянию. Нужно осознать природу происходящего, движущие силы, сталкивающиеся интересы и оценить возможные последствия. И – вместе искать выход.
Номенклатурно-бюрократическая часть Коммунистической партии Армении (и особенно ее комсомольская составляющая), чутко уловив веяния времени, плавно перетекла в АОД, под крылышко духовно, классово и семейно родственных ей «революционных» вождей нового движения; вместе они сформировали новый правящий класс, вытеснили из него, как и из комитета «Карабах», всех вольнодумцев перестроечных и военных лет, и к судьбоносно важным выборам 1995 и 1996 годов привели обескровленное, испуганное и разочаровавшееся в свободе и независимости общество. Те парламентские и президентские выборы и референдум по Конституции прочертили рваной траншеей границу, разделившую общество на непримиримо враждующие лагеря. По одну сторону – застывающий бетон режима, по другую – все, кто надеялся построить свободную страну, достойную духовно возрожденных, активных, смелых, гордых, воспрянувших армян образца 1988 года.
Вспомним расклад политических сил в начале 90-х, до парламентских выборов 95-го. По одну сторону полуграмотная аодовская клептократия, срастающаяся с самыми дальновидными и пронырливыми представителями унаследованного от Советской власти государственного аппарата, которым вместе за короткий срок удалось довести цветущую страну до полного экономического коллапса. По другую сторону – сильная оппозиция: дашнаки, республиканцы, отколовшийся от АОД и еще сам не расколовшийся на мелкие фракции НДС, еще не приватизированные амбициозными лидерами ОНС и СКП, еще не нуждающиеся в реанимации рамкавары. И были еще не распавшиеся на мелкие группки коммунисты. То, что эти силы, особенно вместе, способны были победить на выборах 1995 г. и составить парламентское большинство, ни у кого, в том числе и у властей, сомнений не вызывало. И пошли в ход гибкие политтехнологии удержания власти… Вообще-то, когда говорят о хитрых, сложных политтехнологиях, имеют в виду в основном качество исполнения, поскольку содержание, как правило, неизменно с доисторических времен. Оно базируется на умении очернить и оболгать противника (теперь это называется компроматом или черным пиаром), расстроить, разобщить его ряды (divide et impera), обманом, подкупом или запугиванием вырвать из его рядов наиболее податливые звенья (кнут и пряник). Вот, собственно, и все.
…В начале 90-х, еще до раскола, армянская оппозиция выдвинула хорошо продуманный и профессионально составленный совместный проект Конституции, дискуссии вокруг которого стали основной канвой политического процесса первых лет независимости. А фоном этого процесса была национально-освободительная война в Карабахе, гибель людей, непривычная еще блокада, темные, голодные и холодные дни и ночи, массовый исход населения и день ото дня борзеющее под высоким покровительством ворье, руководствовавшееся девизом незаслуженно забытого Ваника Смбатовича Сирадегяна: нет против нас игры.
К концу 1994 года властям стало ясно – народное негодование настолько сильно, что даже раздробленными силами оппозиция способна нанести им серьезное поражение на парламентских выборах. И тогда власть с помощью своих зарубежных патронов сконцентрировала все силы против наиболее авторитетного и опасного противника – партии Дашнакцутюн. В ход шла любая пропаганда: потрепанные советские мифы о «псах мирового империализма и наймитах крупной буржуазии», смехотворные кинематографические клише (их и сейчас еще используют), допущенные партией в прошлом промахи, не совсем прозрачные эпизоды ее внешних контактов и их последствия, спорные факты истории; ну и, конечно, главный жупел – обвинение в терроризме. Последнее, впрочем, не очень-то вредило реноме Дашнакцутюн, поскольку армянский народ и в диаспоре, и в Армении, и в Карабахе уважал и ценил эту партию не за убедительность в идеологических спорах с большевиками, гнчаками или рамкаварами, а именно за способность ответить ударом на удар и владение вооруженными методами борьбы. И, несмотря на то, что дашнаки никогда не теряли головы и не прибегали к оружию в собственной стране (во всяком случае доказать ничего подобного ни одно следствие и ни один суд не смогли), начавшиеся против Дашнакцутюн с 1994 г. репрессии основывались именно на такого рода обвинениях: терроризм, подготовка вооруженного переворота и т.д.
Однако оставим в стороне столкновение тер-петросяновского режима с дашнаками; это отдельная тема с давней предысторией, и точка в ней до сих пор не поставлена. Когда-нибудь история Дашнакцутюн в Армении последней четверти века, как, впрочем, и история других партий будет написана непредвзятыми историками. Впрочем, где их взять, непредвзятых?
Если попытаемся выявить причинно-следственные связи тех событий, то станет ясно, что аресты лидеров Дашнакцутюн и запрещение партии были прелюдией к первым парламентским выборам независимой Армении (1995 г.), и вторым президентским (1996 г.), заложившим основы выборных фальсификаций.
