НЕ ХОТЕЛ ВЫХОДИТЬ НА СВОБОДУ. ПОЧЕМУ?
Редкий случай из жизни посаженных по политическим мотивам, чем сегодня в Армении никого не удивишь. Трудно поверить, но человек, оказавшийся в подвалах НКВД (тоже армянин) выходить оттуда отказался.
Прежде чем объяснить «Почему?», ответим на вопрос «Кто?». Анушаван Агафонович Арзуманян, первый директор института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО), академик АН СССР, многолетний консультант первых лиц советского руководства, наконец, старший брат Арзуманяна Григория Агафоновича, председателя Совета Министров Армянской ССР с 1972 по 1976 годы.
Прежде чем заняться наукой, Арзуманян-старший находился на партийной работе, в чем сильно преуспел. В годы сталинщины это возбуждало особый интерес НКВД, а как иначе его удовлетворить, если не засадить человека в тюрьму? Отсюда и далее — по документам, собранным и опубликованным племянником академика Гагиком Арзуманяном.
Анушавана Арзуманяна взяли в ноябре 1937 года в Тбилиси, затем по требованию НКВД Армении он был доставлен в Ереван. Основание для ареста — донос. Из справки, составленной на основании доноса:
подлежит направлению на слушание Особого Совещания НКВД Союза ССР».
Особое Совещание НКВД — это придуманная «органами» и одобренная Сталиным внесудебная инстанция с правом заключать в лагеря, а позже выносить и смертные приговоры. Если знать, что и судебные инстанции того времени были по существу разновидностью карательных органов, то оказавшихся в орбите Особого Совещания в девяносто девяти случаях из ста ожидали лагеря особого режима или расстрел, что примерно одно и то же. Анушаван Арзуманян попал в тот самый трудно вообразимый один процент — его отпустили на свободу.
Но не сразу. Следствие шло почти два года. И все это время арестованный стоял на своем: «никакой вины за мной нет». Ему объясняли: «участвовал, состоял, вредил». Он снова за свое.
Представьте себе: человек тридцати трех лет от роду попадает в перемалывающие всех и вся жернова сталинской инквизиции. Это-ж какую надо иметь силу духа, чтобы, понимая, что все равно «докажут» и расстреляют, не сломаться.
Декабрь 1938 года. Арестованному объявляют об окончании следствия, предъявляют обвинение. Рукой Арзуманяна на деле № 12 981 написано: «С материалами следствия ознакомился и прочел лично. Дополнить к делу ничего не имею, кроме моего объяснения по поводу письма К. (прошу вложить в дело). С обвинением не согласен. А.Арзуманян». Вот так!
Подумаешь, «не согласен». Несогласных ставят к стенке точно так же, как и согласных. Ну и что?
А то, что, как отмечает племянник Арзуманяна, его дядя «угодил в узкий просвет между расстрелом Ежова и приходом в НКВД СССР нового, «справедливого» руководителя Лаврентия Берии.
…И вот тут начинается самое интересное. Ночью Арзуманяна выводят из камеры. Думая, что ведут на расстрел, он прощается с товарищами и оставляет им свою смену белья. Начальник, к которому его приводят, объявляет: «Можете идти, вы свободны». И тут Анушаван Арзуманян говорит: я останусь в тюрьме до тех пор, пока мне не вернут отобранный при аресте партбилет.
Начальник тюрьмы входит в положение, которое обычно называют глупым. Что делать? Звонят куда надо и кому надо. Кто надо распоряжается: «Верните!» и Арзуманян выходит на волю.
P.S.
Из интервью с бывшим главой правительства Армении Арзуманяном-младшим.
— Григорий Агафонович, вот ваш брат, он член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, близок к высшему руководству страны. Лично вам это помогает?
— Конечно. Братство помогало всегда и всем. Великим Орбели, великим Алиханянам, братьям Галоянам, Карену и Камо Демирчянам, наконец. Где тут злоупотребление служебным положением одного брата в интересах другого? А вот гордиться заслугами и успехами друг друга, это да, с этим у меня все в порядке…
Сергей Баблумян
