Василий Мирзоев. Линия жизни забытого архитектора

100 лет назад ушел из жизни замечательный армянский архитектор, инженер, строитель Василий МИРЗОЕВ (МИРЗОЯН) — тот самый, который начал превращать маленькую Эривань в губернский центр. Фактически он был первым главным архитектором города. Важнейшими его деяниями явились городская конка — первый общественный транспорт в Эривани и, конечно, водопровод. Надо ли объяснять, как это было важно для горожан. Качественная вода значительно изменила каждодневную жизнь. Что касается конки, то ее единственная линия тянулась по главной улице Астафьевской и пересекала всю центральную часть города. На этой улице и в других местах Василий Мирзоян построил десятки знаковых зданий, некоторые из которых сохранились. Астафьевская, она же позже Абовяна, десятки лет — главная коммерческая и прогулочная улица. К сожалению, к архитектурному наследию Василия Мирзоева в советское время отнеслись крайне несправедливо. Некоторые здания, построенные им, исчезли, другие подверглись весьма грубой и непрофессиональной “реконструкции”, точнее, перестройке, причем часто без особой на то необходимости. В 2024 г. инициативная группа архитекторов обратилась к мэрии с предложением увековечить имя Василия Мирзоева в пространстве столицы. Ответа пока нет.

В целом вклад Василия Мирзоева в застройку города очень значителен. Он построил ряд общественных зданий, а также десятки частных домов. Это дома братьев Карапета и Рубена Африкянов, бр.Егиазарянов, особняки Ханзадяна, Худабашяна, Бражникова и другие. Все здания Мирзоева имеют красивые фасады и органично сочетают местные традиции архитектуры. Особенно сильно они проявились в зрелые годы творчества. Его архитектура была для провинциального города своеобразным “ноу-хау”, его зданиями горожане гордились, они были вполне “столичными” и выделялись в окружающем их пространстве.

Несмотря на огромный вклад Василия Мирзоева в становление Эривани-Еревана как армянской столицы, его имя в географии города никак не зафиксировано. Его наследие недооценено и толком не изучено. Нет ни улицы, ни сквера, ни переулка, ни памятной доски. Не говоря уже о памятнике этому достойнейшему человеку. Не в пример многим, искусственно внедренным в ереванскую топонимику.

Ошибку в отношении Василия Мирзоева, тянущуюся долгие десятилетия, необходимо исправить, и это обязана сделать мэрия.

В 1903 Василий Мирзоев составил проект Эриванского водопровода. Был он тогда губернским архитектором. Проект в Петербурге утвердили только через три года. Строительство удалось начать в 1910-м — помешало отсутствие средств. Мирзоев проявил недюжинный организационный талант и основал товарищество “Эриванский водопровод”, членами которого стала дюжина наиболее богатых горожан. 1 августа 1911 года он пишет: “К концу августа будет закончена вся городская сеть, все поражаются успехом работ”. Как в воду глядел. 15 августа где-то рядом с нынешней гостиницей “Армения” забил мощный фонтан чистейшей воды, подивиться на который сбежалось чуть ли не все население города. Народ ликовал. Через несколько лет к водопроводу подключилось и несколько ближайших сел…

“…Мой прадед Василий Мирзоев родился в Тифлисе в 1863-м в дворянской семье, где было десять детей. С детства любил все измерять, шутили, что будет аршинником. Проучившись в реальных училищах Тифлиса и Москвы, уехал в Петербург, где и закончил в 92-м Институт гражданских инженеров. Там давали отличное образование. Прадед фактически был и архитектором, и инженером — строителем железных и шоссейный дорог, водопроводов, гидротехнических сооружений. Вначале его направили — тогда тоже была эта практика — в Курляндию, то есть в Финляндию. Там он проработал менее года, но, движимый патриотическим чувством, обратился к начальству с просьбой переназначить в Армению. Просьбу уважили. Так в 93-м он приехал в Эривань, начал службу в губернском управлении, оказался единственным специалистом-армянином, занявшим столь высокий государственный пост”, — рассказывает правнук, архитектор Александр Рунич.

…Обязательным условием для получения разрешения на строительство водопровода Городская Дума выставила и сооружение конки. Как думцам удалось загнать в одну упряжку конку и водопровод, трудно сказать, но Василий Мирзоев условие принял. Спроектировал и построил. Меньше чем за два года. В сентябре 1906 года эриванская конка начала функционировать. Всего четыре версты: одна линия — от вокзала до рынка-”Хантара”, другая — вверх по улице Астафьевской (Абовяна). Конка просуществовала по август 1918 года. Разрешила ли она эриванскую транспортную проблему в целом, неизвестно, но ноу-хау Мирзоева целую дюжину лет украшало маленький город к большому удовольствию и пассажиров, и “водил”, и мальчишек, цепляющихся за последний вагон. В 1914-м на конке от вокзала возили в больницу раненых.

Талантливый инженер-интеллектуал, по свидетельству современников и родных, не был казенным чиновником-канцеляристом. Деятельный, энергичный, он вечно носился по многочисленным стройкам. Как настоящий профессионал, к тому же и подлинный патриот, приехавший на историческую родину с определенно некоей миссией, Василий Мирзоев себя не щадил и тщательно контролировал строительные работы, особенно те, что осуществлялись по его проектам. В Армении им были построены десятки сельских школ и различных казенных зданий, проложены и реконструированы многие километры шоссейных дорог с сотнями мостов, мостовых переходов — металлических и деревянных, а также других сооружений. В 1900 году к приезду персидского шаха Мирзоеву поручили отремонтировать всю дорогу, оборудовать и подготовить дома для отдыха. Судя по тому, что он был награжден шахским орденом “Льва и Солнца”, Мирзоев блестяще справился с заданием. Орден — реликвия семьи.

Первой помощницей во всех делах Василия Зурабовича была жена Мария Мирзоева из дворян Костановых. Познакомились они еще в Тифлисе и до конца были неразлучны, имели четырех дочерей и двух внучек.

“Как-то Мирзоевы поехали посмотреть, как строится дорога в Цахкадзор. Предварительно попросил нанизать ему длинные-предлинные бусы. Нанизали и поехали. Фаэтон лихо катился по дороге, подпрыгивая на кучах щебня. Время пролетело незаметно, в приятной беседе. Доехав до места, он точно знал, сколько щебня было навезено, — оказывается, при каждом прыжке фаэтона он механически отсчитывал бусину. Были в поездках и приключения. Как-то его обстреляли азербайджанцы (тогда их называли татарами. — К.М.), пробили в плаще дырку. Однажды фаэтон перевернулся, все, кроме Василия Зурабовича, были травмированы. По убеждению жены, его спасли образки, которые она совала ему в карманы. Один сохранился до сих пор”, — вспоминает Александр Рунич.

Сейчас уже и не скажешь, сколько бусин отсчитал Василий Мирзоев на дорогах, которые он построил. Это дорога в Горис, дорога в Нахичеван, дорога от Вагаршапата до Аштарака, от Еленовки до Нор Баязета, много других. Стоит ли говорить, что строились они без помощи какой-либо техники, — исключительно вручную. Так едва ли не вся взрослая жизнь инженера-подвижника прошла в постоянном движении, в дорогах. Пыль, грязь, камни да колючки. История семьи сохранила воспоминание, как Василий Зурабович взялся вылечить страдавшего излишней брезгливостью племянника. Просто взял его разок в дальнюю дорогу. Так и излечил.

Гораздо комфортней было, конечно, в Эривани. Комфортно, но не спокойно, ибо построил здесь Мирзоев очень много общественных и жилых зданий, исключительно обогатив облик города. Здесь нужно далеко не лирическое отступление в защиту досоветского Еревана. Социалистическая идеология в желании всячески возвысить деяния большевиков и коммунистов пускалась во все тяжкие, расписывая дореволюционные грязь и тлен. Был, говорили и писали, паршивый городишко, пыльный и жалкий. Сотни отличных каменных и кирпичных домов, в том числе и те, что воздвиг Мирзоев, они в упор не замечали. Даже в альбомы, посвященные Еревану, они никогда не попадали. Их ломали и рушили, едва только была установлена рабоче-крестьянская власть. Ломали и рушат и в наши дни.

Между тем вдохновению Василия Мирзоева принадлежат такие замечательные сооружения, как учительская семинария — старый корпус университета, Казначейство — Минсельхоз на площади Сахарова, Губернское управление — “спюрки комите”, банк — корпус 2-й больницы, Городская дума — Спандарянский райком. Великолепные здания, достойные любого европейского города. В них он старался сочетать элементы классической архитектуры с армянской зодческой традицией. Увы, советско-армянская архитектурная мысль их не оценила по достоинству. Какие только слова к ним не лепили. И “провинциальная классика”, и “эклектика”, и “казенщина” — бред, одним словом. То же и в отношении жилых домов ереванской элиты рубежа XIX-XX веков.

Одно из лучших его жилых зданий было построено для промышленника Тер-Аветикянца (за кинотеатром “Ереван”. Городской диковинкой стал особняк директора мужской гимназии Бражникова. Это был очень странный человек. Заказав Мирзоеву проект, он поставил условие — ни одного прямого угла в доме. Автор извелся, но просьбу заказчика выполнил. Здесь нет ни одного прямого угла… В этом доме с ротондой в самом начале улицы Абовяна сегодня квартирует Географическое общество Армении.

К сожалению, немногие из зданий, спроектированных и построенных Василием Мирзоевым, даже из тех, что уцелели в период социалистического или демократического строительства, сохранили изначальный образ. Старый корпус университета, например, надстроили. Здание казначейства, позже Спандарянский райсовет на пл.Шаумяна, вначале надстроили, а в 90-х в угоду Генплана снесли под корень. Губернское управление, где много лет обитал “спюрки комите” (ул.Анрапетутян), безобразно надстроили лет 20 назад. Мужская гимназия (Музейный комплекс на пл.Республики) также подверглась варварским изменениям. Сохранился только главный фасад — вход в Малый зал филармонии. В других зданиях Мирзоева прорубали или закладывали окна и двери, короче говоря, новые их владельцы оказались хозяевами никудышными.

Кроме того, Мирзоев проектировал и строил культовые сооружения. Церковь в Нор Баязете (Гавар) — образец новой армянской церковной архитектуры. Меньше повезло мирзоевской русской церкви на площади перед Городской думой. Ее снесли, чтобы поставить памятник Шаумяну. Мирзоев кроме армянских проектировал также и русские церкви в Александрополе, Эривани, даже мечети. Немаловажный и красноречивый факт, характеризующий Мирзоева — гражданина, человека: церкви он проектировал безвозмездно, не брал ни копейки. Коль скоро пошла об этом речь, отметим, что чета Мирзоевых постоянно занимались благотворительностью, фонды Музея истории Еревана хранят восторженные, благодарственные письма. Они состояли в школьном попечительском совете, жертвовали немалые суммы учебным заведениям, обували-одевали неимущих школьников.

Мирзоевы были людьми глубоко приличными и благородными. Даже в самое смутное время — революционное, попеременно прятали в подвалах то дашнаков, то большевиков. В первые советские дни Мария Мирзоева случайно услышала, как пламенный Авис Нуриджанян, подселенный к ним в дом в одну из комнат, делился с красными командирами, в частности со злобным Атарбековым, планом схватить всех дашнаков и перестрелять. Мария Мирзоева обегала знакомых дашнаков, многих смогла спасти от большевистской ярости.

В 1917 году Василий Мирзоев вновь был приглашен на госслужбу и заведовал почтой, телеграфом, телефоном, железной дорогой и даже стал начальником армянской железной дороги и инспектором Главного инженерного управления. Дел, усугубленных разрухой и голодом, у него было невпроворот, но он справлялся. После установления советской власти его назначили главным инженером Коммунхоза столичного исполкома. Скоро он организовал Армянское техническое общество, объединив всех технарей тогдашнего времени. Последние два года жизни Василия Мирзоева были связаны с НКВД по той прозаической причине, что все технические объекты и их строительство контролировало это ведомство. Знания и опыт Мирзоева оно оценило, назначив главным инженером НКВД. Как бы сложилась его судьба в дальнейшем, никто не скажет… Он умер весной 1925 года в своем доме, собственноручно спроектированном и построенном. К сожалению, дом не сохранился. По иронии судьбы его снесли, чтобы построить жилой дом КГБ.

В наши дни имя замечательного архитектора, строителя, инженера Василия Мирзоева знает, кроме родственников, только узкий круг специалистов. Неблагодарные потомки не сообразили даже назвать его именем одну из ереванских улиц… А сколько всякой непонятной публики увековечено — не счесть. Даже могила его не сохранилась.

Карэн МИКАЭЛЯН