Так кто же он — Гарегин Нжде?

Нжде (в центре) с соратниками

Вновь в который раз пошла волна досужих разговоров о национальном герое НЖДЕ – ГАРЕГИНЕ ТЕР-АРУТЮНЯНЕ. Исходная точка – памятник в Ереване. Вначале он взволновал МИД РФ и разнокалиберных российских деятелей. Застрельщицей явилась Людмила Козлова – профессор-медик, зампредседателя комитета по социополитике Совета Федерации, опубликовавшая в «Независимой газете» статью с весьма красноречивым заголовком «Возрождение нацизма от Прибалтики до Армении».

Особо следует отметить, что профессор Людмила Козлова вовсе не историк. После ее статьи Баку радостно подхватил наживку и стал вовсю трубить о «фашисте» Нжде. В начале октября с.г. на саммите лидеров стран СНГ в Ашхабаде президент Азербайджана Ильхам Алиев выступил со спичем домашней заготовки об огромном вкладе своих соотечественников в победу над фашизмом и как бы ненароком «вспомнил» о ереванском памятнике. Решил, очевидно, напомнить о Зангезуре, который Нжде отстоял от турок и азербайджанцев. Нжде он назвал гитлеровским пособником и т.д. На днях Алиев в очередной раз заговорил о памятнике, который, к его удивлению, не демонтирован. Конечно, об этом он будет говорить очень долго.
Та же Людмила Козлова отмечает в своей «концептуальной» статье, что от Прибалтики до Армении опорочивается вклад Красной армии в победу над гитлеровской Германией, что переписывают итоги Второй мировой войны и далее в том же духе. Так оно и есть, но только не в Армении. В Великой Отечественной войне участвовало 600 тыс. армян, треть из которых погибла, десятки тысяч зарубежных армян в армиях союзников также ковали общую победу.
Во всей этой несправедливой и нечестной возне – иначе не скажешь – вокруг Гарегина Нжде есть также и наша большая вина. Мы за эти годы, в частности с появлением памятника-детонатора, не смогли внятно и документированно объяснить зарубежным критикам, кем он является для армянского народа. Объяснить без эмоций и сугубо научно. За это время надо было бы подготовить выставку, созвать научную конференцию, пригласить зарубежных участников и т.д. Тогда, может быть, и не было бы спекулятивных и резких толкований о роли Нжде в истории Армении.
Ниже публикуем мало кому известный диалог публициста Сергея Арустамяна с начальником первого отдела внешней разведки КГБ Армении Вартаном Мелкумяном, который «общался по службе» с Гарегином Нжде в Ереванской тюрьме. Воспоминания В.Мелкумяна – бесценные штрихи к портрету этого легендарного человека. Кроме этого предлагаем отрывки из «Открытых писем армянской интеллигенции» Г.Нжде и фрагменты из статьи историка Грануш Харатян – ответа Людмиле Козловой.

«Нет, в Армении умереть не могу…»

Из беседы публициста
Сергея АРУСТАМЯНА с сотрудником КГБ Арм.ССР Вартаном Мелкумяном. 2001 год.

— Сейчас почему-то не принято говорить о незаконно отторгнутых армянских землях. Но в начале пятидесятых этот вопрос был поднят, и, если я не ошибаюсь, даже в письме первого секретаря ЦК Григория Арутюнова, направленном в Политбюро. Естественно, какие-то проблемы, непосредственно связанные с этим вопросом, надо было решать и нам — разведке. Тогда-то я впервые и подумал о Нжде, о том, что он может быть очень полезен. Нжде сидел во Владимирской тюрьме. Арестованный в сорок четвертом в Болгарии, он был осужден Военным трибуналом как агент германской военной разведки — Абвера — на 25 лет. Свои соображения я изложил в рапорте на имя начальства. Мое предложение было одобрено, и вскоре Нжде уже был в Ереване. Через день-другой состоялась наша первая встреча.
— Вы могли бы вспомнить, как выглядел Нжде?
— Это был высокий, стройный, красивый мужчина, с очень умными глазами, смотревшими из-под густых бровей, лицо у него было бледным, как у людей, редко бывающих на воздухе. К тому времени он уже отсидел 7-8 лет, и, надо полагать, режим отсидки был неблагоприятным для здоровья.
— На каком языке он говорил с вами?
— На русском.
— Он знал русский?
— Отлично. Ведь он учился в Петербургском университете. Но знал он, по-моему, еще несколько языков. Армянский, английский, немецкий, болгарский…
— Кто, кроме вас, общался с Нжде?
— Я “вел” Нжде, но иногда с ним “работали” и мои сотрудники.
— В каких условиях он содержался? В таких, как во Владимире?
— Нет. Это все-таки был Нжде. Ему была отведена хорошая камера, но опять же с решеткой.
— Многим ли было известно, что Нжде находится в Ереване?
— Об этом знали не более пяти человек.
— У него в Ереване были родственники?
— Кажется, сестра.
— Он виделся с ней?
— Нет. Она даже не знала, что он у нас.
— Почему же такие строгости?
— Потому что ему предстояло выполнить задание огромной государственной важности и об этом никто не должен был знать.
— В чем заключалось это задание?
— Надеюсь, вы знаете, что Нжде был философом. Он, например, утверждал, что только тот народ может выполнить свою историческую миссию, который одухотворен чувством рода. Народ, живущий без осознания своей родовой сущности, без исторической памяти, не народ, не нация, а население, толпа эгоистических личностей, обреченных на то, чтобы исчезнуть с исторической арены. Это, разумеется, националистическая теория, но далеко не та, что была у германских фашистов, провозглашавших немецкую расу высшей: немецкий народ выше всех других. Философия Нжде — это больше патриотическая философия, призванная армянский народ, разбросанный по всему миру, объединить какой-то национальной идеей, способной спасти его от ассимиляции, возродить в нем былой дух. Руководствуясь именно этими принципами, он, полагаю, и создал в тридцать третьем году в Бостоне, США, национал-патриотическую организацию “Цехакрон Ухт”, которая считала, что ее основной задачей является “воспитание родопочитающего поколения, представители которого жили и действовали бы как подданные рода, где бы они ни были и какое положение ни занимали”. К началу войны в этой организации состояло около шести тысяч человек. Нашей задачей было с помощью Нжде использовать в целях разведки цехакронцев, проживающих в Турции.
— И Нжде согласился работать на КГБ?
— Сказать “согласился” мало. Он обрадовался, что снова может послужить Родине, которую любил поистине сыновней любовью.
— Из чего вы заключили, что он любит Родину? Он говорил вам об этом?
— Нет. Я это видел…
— Каким образом?
— Как-то мне взбрело в голову показать ему Ереван. Я посадил его в машину сзади, рядом с ним сели два чекиста — К.Абовян и В.Меликян. Мы поехали на Монумент. Там я попросил его выйти из машины. Он вышел и оттуда, с канакерской возвышенности, стал смотреть на Ереван. Он ничего не говорил, и я с ним не заговаривал. В ту минуту, наверное, и говорить-то было невозможно. Я не мог предположить, что с ним может вдруг случиться такое… Он мне казался сделанным из железа и — на тебе! — как ребенок, плачет горько и безутешно. Он смотрел на раскинувшийся перед ним город и по его щекам катились слезы. Потому я и говорю, что “я видел”…
— Он вам так ничего и не сказал?
— Нет. Он только попросил разрешения взять немного родной земли…
— Вы разрешили?
— Конечно. Он взял комок земли, завернул его в платок и положил в карман. Потом, когда он снова окажется во Владимирской тюрьме, некий П.Кузьменко, очевидно, его сокамерник, напишет стихи, в которых расскажет о том, как в тюрьму с воли пришел странный старик, у которого в мешочке был комок родной земли. Он говорил, что этот комок — часть его страны.
— Ты что, Антей? — спросил его “поэт”-сокамерник.
“Я исстрадался, милый мой, боролся сорок лет, И вот комок земли родной”, — сказал он мне в ответ.
В этом же стихотворении Кузьменко сказано, что пришедшие с обыском солдаты отобрали у Нжде эту землю.
— Что было потом?
— Потом мы с ним разрабатывали “легенду”, с которой он должен был выехать в Болгарию, чтобы оттуда установить связь со своими людьми в Турции.
— Он должен был выехать один?
— Нет. Со мной. Но даже на это наши шли с трудом, боясь, как бы в Болгарии он не сбежал.
— А если бы сбежал?
— Сталин еще был жив. Со мной, думаю, никто бы церемониться не стал.
— Нжде действительно был агентом Абвера?
— Мне хотелось бы думать, что не был и никогда не работал против Союза, в котором находилось его Отечество. По-моему, он всегда хотел быть полезным своей Армении. Да и на контакт с немцами он пошел ради того, чтобы в случае если Закавказье будет оккупировано, он мог предупредить возможный геноцид армян со стороны турок — союзников Германии.
— Это плод ваших догадок или же вы располагаете какими-то фактами?
— У меня есть и факты. Нждеевская организация “Цехакрон Ухт” была молодежной. Немцы решили использовать ее в своих целях. Зная об отношении Нжде к Турции, они дали ему задание: подготовить отряд из тридцати молодых армян для заброски их в Турцию. Нжде создал этот отряд, подготовил к агентурной работе, но немцы обманули его. Они забросили “тридцатку” в Крым для борьбы с наступающей советской армией. Большая часть этого армянского отряда сразу же перешла на нашу сторону, другие же вскоре были арестованы органами.
— Нжде знал об этом?
— Разумеется. Он сам нам рассказал.
— Вы ему верили?
— Ему нельзя было не верить. На него достаточно было взглянуть один раз, чтобы понять: такой человек не способен лгать.
— Когда же вы с ним выехали в Болгарию?
— Никуда мы не выезжали. Наше с Нжде дело, над которым мы трудились почти год, лопнуло как мыльный пузырь сразу же после выступления Молотова, когда он заявил, что Советский Союз не имеет никаких территориальных претензий к Турции. А мы, как я уже говорил, работали по этой “теме”.
— И что стало с Нжде?
— Узнав, что дана команда “отбой”, он был огорчен. Не исключаю, что, послужив Родине, он надеялся быть помилованным, оказаться на свободе. А впрочем, как знать… Мне кажется, Нжде принадлежал к когорте тех личностей, которые, даже будучи закованными в цепи, могут чувствовать себя свободными. Как-то он сказал: истинно свободен тот, кто не подвластен страху смерти. А он ее, по-моему, не очень боялся. Только хотел, чтобы пришла она к нему в несколько других обстоятельствах.
— Что вы имеете в виду?
— Нжде, как вы понимаете, вдруг оказался невостребованным. Он все еще продолжал сидеть в нашей тюрьме. Может, так бы и сидел до самого конца. Но однажды, очень волнуясь, он сказал: “Вы мне должны помочь. С этой просьбой я не могу обратиться к кому-либо другому. Мне скоро шестьдесят. Здоровье неважное. Я не хотел бы умереть в армянской тюрьме. Я не хотел бы быть похороненным в армянской земле. Что могут об этом подумать турки? Что скажут на это турки? Не скажут ли они, что вот, мол, армянина Нжде убили армяне, за интересы которых он боролся всю жизнь? Нет, я здесь умереть не могу. Отправьте меня снова во Владимир. Там, на чужбине, мне будет легче…” Вскоре он был этапирован.

«Две вещи должны занимать мысль армянина: Армения и ее защита»

(Отрывки из обращения Г.Нжде
«Вечное оружие» и из «Открытых писем армянской интеллигенции»)

Об интеллигентах и лжеинтеллигентах

Армянский народ пока не имеет представления о той беде, имя которой — лжеинтеллигенция. Армянин неправильно употребляет слово интеллигент, неверно понимает его значение. Всякий грамотный человек для него — интеллигент. Именно в этом его роковая ошибка. Учеба, образование, научные знания — все это необходимо, но недостаточно для того, чтобы сделать человека настоящим интеллигентом. Человек может быть очень ученым, но тем не менее не иметь права называться интеллигентом.
Подлинный интеллигент — это человек, который с умственными способностями сочетает прежде всего высокий моральный облик, идейность, способность создавать новые идеалы, ценности, новый образ жизни, чувство святого, сопереживание, духовное мужество, бесконечную способность любить свой народ, страдать и побеждать во имя народа.
Нет слов, что такой интеллигент может найти свое место в той или иной политической организации, однако его преданность, его дело не могут иметь классовый, частный характер. Для него существует народ как единое целое, которому он бескорыстно служит. Настоящий интеллигент, чья роль в жизни народа неоценима — это та духовная сила, без которой нет народа — есть толпа; без которой не создать нацию. Интеллигенция разных поколений органически связана воедино; они не отрицают, а дополняют, обогащают, совершенствуют друг друга. С этой точки зрения творчество настоящей интеллигенции носит печать вечности. Армянский народ не лишен подлинной интеллигенции, но лишен возможности пользоваться ее плодами. Наша лжеинтеллигенция быстрее приспособилась к условиям изгнания и навязывает себя народу.
Наш народ и настоящая интеллигенция, таким образом, оказались и остались оторванными друг от друга. Лжеинтеллигенция же, против которой лучшая часть народов ведет борьбу не на жизнь, а на смерть, у нас захватила общественную жизнь полностью и властвует в ней безраздельно.

Единственной причиной ужасной духовной нищеты, извращения и плоскости современной армянской жизни является наша лжеинтеллигенция.

В изощренности наветов, в драках за кусок хлеба, за место для паразитирования, в осквернении должностей, в извращении речей — во всем этом виден ее порочный след.

* * *

О “коллаборационизме” и памятнике Нжде

Отрывки из статьи Грануш ХАРАТЯН

Госпожа Козлова, вы пишете: «Совершенно очевидно, что фашизм и нацизм должны были навсегда уйти в прошлое. Но мы видим, что сегодня подвергаются унижению и преследованию ветераны борьбы с фашизмом, оскверняются могилы и разрушаются памятники тем, кто положил свою жизнь в борьбе с нацизмом.

Одновременно происходят героизация нацизма, распространение нацистской символики и возведение в ранг национальных героев тех, кто сражался против антигитлеровской коалиции или сотрудничал с нацистами». Вас беспокоит, что «Стратегический союзник России Армения установила памятник в центре Еревана коллаборационисту, сотрудничавшему с Третьим рейхом, Гарегину Нжде. Ранее МИД России, комментируя установку этого памятника, заявил: «Непонятно, почему установлен указанный памятник». Также в российском внешнеполитическом ведомстве выразили надежду, что в основе официальной позиции Еревана все же будет лежать резолюция, принятая Генассамблеей ООН «Борьба с героизацией нацизма, неонацизма и другими видами практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанными с ними другими формами нетерпимости»… Без сомнения, «борьба с героизацией нацизма» очень важна. Но что вы знаете о Гарегине Нжде и его «коллаборационизме» с нацистами? Вы видели обвинительное дело советского НКВД? Нашли фактические доказательства того, что, как вы пишете, «под его командованием армянский легион СС, участвуя в карательных акциях, уничтожил более 20 тысяч в основном мирных жителей. На его руках кровь тысяч убитых наших дедов и прадедов!» Конкретно когда и где руководил он уничтожением «более 20 тысяч в основном мирных жителей»? Поделитесь, пожалуйста, вашими знаниями о конкретных фактах его злодеяний.

* * *
…Уже 10 августа 1920 года Москва силой навязала Армении договор о том, что Зангезур вместе с Карабахом, якобы являющиеся предметом спора между Советским Азербайджаном и Дашнакской Арменией, объявляется нейтральной зоной, контролируемой Красной армией. Через эту «нейтральную зону» — через Армению — ввозились военные грузы из Советской России в Нахиджеван, для армии турок – против Армении.
В Зангезуре в это время против турок «нагло воевали» отряды ненавистного вам, уважаемая Людмила Вячеславовна, Гарегина Нжде. После вторжения советских войск в Зангезур в «нейтральной зоне» краснооармейцами были расстреляны не только «члены парламента Армении Хорени и Тигранян», но расстреляны комиссар Сисиана Тер-Газарян, комиссар продовольствия Гегалиян и общественные деятели Парсян, Галстян, Малинуян, Тер-Давитян, Гаспар Галустян и другие, …разгромлены до тридцати армянских деревень Зангезура, остатки спасшегося крестьянства, которые в смежных районах живут под открытым небом, 15 членов Дашнакцутюн и школьная организация той же партии, в которую входили мальчики и девочки двенадцати-четырнадцати лет, расстреляны в Зангезуре пулеметным огнем. Та же участь постигла и многих членов Дашнакцутюн в смежном с Зангезуром Карабахском районе».

Подготовил