СТАНИСЛАВ ТАРАСОВ: При Кочаряне Алиев не смог бы даже заговорить о Карабахе

 А Пашинян занимался тем, что два года сводил с Кочаряном счеты.

Свое видение итогов войны в Карабахе, роли Российской Федерации в достижении мирного соглашения между Арменией и Азербайджаном, сложившейся новой геополитической ситуации на Южном Кавказе изложил Станислав Тарасов, политолог, историк, эксперт, шеф-редактор Восточной редакции информационного агентства REGNUM.

– Станислав Николаевич, подписанное Николом Пашиняном по Нагорному Карабаху трехстороннее соглашение – признание поражения? Или документ имеет более широкое толкование?

– Смотря с каких позиций его оценивать. Если оценивать с позиции конфликтующих сторон, то, конечно, можно мыслить категориями победы и поражения. Для Азербайджана это, без всякого сомнения, победа, он решил свою проблему. Правда, не до конца, не полностью. Остался карабахский анклав. Что касается Армении, у нее были возможности и варианты для регулирования конфликта без военных сценариев. Но Армения эту возможность потеряла и потерпела поражение.

Россия, как один из сопредседателей Минской группы, выражала наибольшее беспокойство развитием событий в Нагорном Карабахе, так как речь шла о ее южных рубежах. В военный конфликт могли включиться другие силы, тем более что ситуация на Ближнем Востоке, где Россия утратила свое былое влияние, очень серьезная. Главная угроза на Южном Кавказе шла с юга, из Сирии, Ирака. Непростая ситуация в Турции. Предпринимаются попытки со стороны США дестабилизировать ситуацию и оказать очередное давление на Иран. Эта угроза особенно возросла с началом карабахской войны. В регионе появились наемники из Сирии. И если бы Россия ослабила свое влияние на события в Карабахе, ей пришлось бы иметь дело даже не столько с Турцией, сколько с наемниками, джихадистами у границ Дагестана.

В этом контексте Карабахское соглашение, которое Россия подписала вместе с Арменией и Азербайджаном, приобретает для нее особый смысл. Россия продемонстрировала, что на постсоветском пространстве ее мирные инициативы реализуемы, когда РФ выступает в роли освободителя. Если российское военное присутствие мотивировано не было или диктовалось бы каким-либо другим соглашением, ее, естественно, могли обвинить в агрессии, как это делается сегодня. В данном случае Россия спасла народ Карабаха от физического уничтожения, хотя карабахцы понесли большие потери.

– Почему Россия ждала 44 дня, прежде чем активно вмешаться в конфликт, предложить ввести российских миротворцев?

– Почему Россия должна была вмешаться сразу? Карабахскому конфликту предшествовали июльские события в Армении на Тавушском направлении. Там военные действия длились всего 3–4 дня, что стало загадкой для меня и моих коллег-экспертов. Я внимательно отслеживал реакцию азербайджанской стороны. Азербайджан очень нервно воспринимал эти события. По всем признакам, он готовил войну, но не на территории Армении. Это первое.

Второй момент, имеющий принципиальное значение, это существующая ответственность России в отношении Армении и ее территории, согласно условиям ОДКБ. В зону ответственности ОДКБ Карабах не входил.

Третье. Если бы Армения признала независимость Нагорного Карабаха, а еще лучше включила бы Карабах в свой состав, тем более что юридическая база позволяла признать декрет о независимости НКР, – в зону ответственности России, независимо от того, как отнеслись бы к этому Азербайджан, Минская группа ОБСЕ и мировое сообщество, вошел бы и Карабах. И РФ была бы поставлена перед необходимостью обеспечивать его защиту. Россия была бы вынуждена принять участие в военном конфликте. При определенных условиях это могло бы привести к масштабной войне с вовлечением других сторон, в частности Турции. Но Армения не признала независимость Нагорного Карабаха и тем самым урезала российскую маневренность. И обвинения России в том, что она не поддержала Армению в карабахском конфликте, формальны и несостоятельны. Более того, думаю, через какое-то время станет известно, какую военную помощь оказывала Россия Армении в этот период.

Очень многое зависело от поведения армянской стороны, политики Пашиняна. По всем признакам Пашинян даже в этой критической ситуации проводил политику двойного стандарта. Он до последнего момента рассчитывал на некую поддержку Запада, пытался вести переговоры с американцами, Францией, с другими западными союзниками. Пашинян все время чего-то ожидал. Помощи Армения со стороны Запада не получила. США, как известно, были заняты выборами и ограничились заявлениями и декларациями. В результате сложилась критическая масса, она привела к тому, что стороны понесли большие потери с обеих сторон, для того чтобы решить проблему, которую можно было урегулировать политико-дипломатическими средствами, причем на лучших для Армении условиях.

– А как Вы оцениваете действия Азербайджана?

– Надо признать, что на фоне бездарной, провальной, провинциальной дипломатии, которую демонстрировал в этот период Ереван, Ильхам Алиев играл лучше. Я не отношусь к симпатизантам его политики и всегда ее критиковал, что хорошо известно моим читателям, но я не могу не признать, что азербайджанский лидер блестяще разыграл свою партию, великолепно использовал турецкий фактор. Пашинян в свое время говорил, что, если только Азербайджан начнет войну против Армении, за ней обязательно будет стоять Россия. Алиев нейтрализовал Россию, использовав турецкий ресурс, и одновременно вступил в диалог с Россией, вынудив РФ начать переговоры с Турцией, которая заявляла, что является равноправным участником урегулирования. Были моменты, когда Алиев уходил от диалога, и было непонятно, с кем конкретно следует разговаривать. В то же время Эрдоган заявлял Путину, что главный бенефициант он и обсуждать вопрос об остановке или продолжении войны надо с ним. Россия была вынуждена лавировать в этом лабиринте. И как уже было сказано выше, дело дошло до критической массы.

Война продолжалась 44 дня. Армяне героически сопротивлялись. Армянский народ бешено дрался, жертвовал своими молодыми жизнями для того, чтобы удержать ситуацию под контролем на фоне абсолютно безграмотной, провинциальной, непрофессиональной дипломатии властей Армении, которая сама себя загнала в угол. И Армения в конечном счете оказалась перед выбором: или потерять всю территорию Нагорного Карабаха, или подписывать это соглашение.

В свое время Алиев говорил, что Карабах утрачен, но Азербайджану нужны его районы. Он остановился после взятия Шуши. Шуша по всем признакам была сдана Азербайджану армянским руководством. Алиев понял, что, если после взятия Шуши он начнет упираться, требовать полного изгнания армян из Карабаха, последствия для него будут очень серьезные. В этом случае Азербайджан получил бы массу серьезных проблем в будущем вместе с Турцией. Поэтому Алиев пошел на подписание соглашения.

И еще один принципиальный момент. Соглашение было подписано не спонтанно, не под эмоциональным воздействием факта гибели российского вертолета над территорией Армении. Если ознакомиться с 9 пунктами этого соглашения, оно очень тщательно прописано. А для этого необходимо было вести тщательные переговоры. Можно утверждать, что соглашение готовилось на протяжении определенного времени с участием, конечно, Пашиняна. Отсюда возникает вывод: если интересы Баку были четко определены, позиция России также была очевидной (РФ вмешивается в военный конфликт только в случае его эскалации в Армению), то позиция Пашиняна при подготовке этого документа вызывает массу вопросов. Возможно, Пашинян пытался создать какую-то политическую альтернативу, что у него не получилось. И он был вынужден пойти на это соглашение.

– Как Вы считаете, почему Россия и Армения подписали пункт соглашения о том, что соединительная линия между Азербайджаном и Нахичеваном пройдет через территорию Армении?

– Взамен мы получаем инфраструктуру, коммуникации в Степанакерте, аэропорт. Надо разблокировать коммуникации, надо дать возможность Карабаху и Армении вздохнуть. Это первое. Второй важный момент – этот коридор переходит под контроль ФСБ России, что означает, что российская сторона будет контролировать ситуацию как с нахичеванской, так и с азербайджанской стороны. В случае необходимости коридор может быть закрыт. Российский контингент останется в Карабахе лет на пятьдесят.

Пока вопрос о статусе Карабаха открыт – войдет ли он в состав Армении или нет. Карабах должен стать зоной безопасности. Карабах – исток армянской государственности. Степанакерт – жемчужина Карабаха.

– И все-таки почему Россия не вмешалась в войну раньше, скажем на 9-й или 10-й день?

– Были сорваны три инициативы по перемирию в Карабахе. Кто выступал против миротворцев?

Апрельская война 2016 года длилась три дня. Москва ее остановила. Американцы действовали в этой коротком конфликте очень активно. Когда в Вене после этих событий состоялась встреча Сержа Саргсяна с сопредседателями Минской группы, госсекретарь Керри пригласил на нее Алиева, который не хотел приезжать. Когда Керри заявил ему, что, если он не приедет, «мы признаем независимость Карабаха» – Алиев тут же приехал. Это было конкретное предупреждение.

Азербайджанская сторона не подписала Венские соглашения. Не подписала Санкт-Петербургские соглашения о введении системы мониторинга, присутствии международных наблюдателях. Тем не менее Алиев на словах дал обещание Путину не начинать войну. Имело место определенное охлаждение российско-азербайджанских отношений. Стал укрепляться азербайджано-турецкий альянс, были проведены совместные азербайджано-турецкие военные учения, был отстранен от должности министр иностранных дел Мамедъяров. Позиция Алиева была понятна, преимущество было на его стороне, на переговоры он не шел.

Пашинян звонил в Москву. Москва рекомендовала Армении идти на промежуточные уступки, на промежуточные переговоры. Мы точно не знаем, что предлагала Москва Пашиняну, но не вызывает сомнения факт, что на определенном этапе Россия и Армения могли бы совместно остановить такой ход событий. Но армянская сторона этим рекомендациям не последовала и ответственность несет она.

– В карабахской войне воевали сирийские наемники. Мир осознал эту угрозу?

– Осознал. Имели место даже переговоры России и Франции о том, чтобы открыть на Южном Кавказе фронт борьбы с джихадизмом. В этом случае ситуация была бы совершенно другой. Могла бы сложиться международная коалиция по борьбе против джихадизма, как существует международная коалиция по борьбе с запрещенным в РФ ИГИЛ, которую возглавляют американцы. И в этом случае Азербайджану мало бы не показалось. Возможно, Пашинян рассчитывал на формирование такой коалиции, ожидал конкретных шагов. Вполне возможно, что, если бы армянским силам удалось еще какое-то время удерживать фронт, он трансформировался бы в международный фронт борьбы с мировым джихадизмом. В этом случае в Закавказье оказались бы объединенные международные миротворческие войска или войска коалиции. Это было бы на руку США, не случайно они предлагали направить в зону конфликта вооруженные силы из Скандинавии.

Как бы ни развивались военные события, на определенном этапе Ереваном был допущен стратегический просчет, ситуация стала приобретать обвальный характер, и ее надо было спасать.

– Сегодня в Ереване многие считают, что Пашинян предатель, что он сдал Нагорный Карабах, ничего для его спасения не предприняв. Война надвигалась, это было очевидно всем. Чем объяснить такое благодушие в Ереване по отношению к надвигающимся событиям? Как Вы считаете, имело место предательство или речь идет о просчетах руководства?

– Я согласен с Вами, война готовилась в открытую. Об этом прямо писали СМИ Азербайджана и Турции. Об этом предупреждали многие российские эксперты. Армению предупреждали российские спецслужбы. Почему армянское руководство не провело упредительно-подготовительных мероприятий, почему война застала власти врасплох – большой вопрос.

На мой взгляд, здесь два момента. Пашинян произвел в Министерстве обороны и силовых структурах страны большие перестановки, расставлял на всех ключевых постах своих людей, что, кстати, вызвало недовольство «старой гвардии», ветеранов первой карабахской войны. В своем заявлении после подписания соглашения Пашинян ссылается на позицию военных. Он объясняет, что подписал соглашение по совету военных, из-за безысходной ситуации. Но это заявление не Верховного командующего. Даже если это было на самом деле так, Пашинян, как глава государства, должен был взять на себя ответственность. Он публично продемонстрировал, что зависит от военных, а это наводит на мысль, что среди армянского военного руководства есть проблемы. Я уже не говорю о той неразберихе, которая началась в Службе безопасности республики, важнейшей государственной структуре, в самый ответственный момент. В этих структурах болезненно относятся к тем, кто вылезает на высокие должности без выслуги и заслуг, и не воспринимают фальшивых звездочек на погонах. А на высокие должности в этих структурах были назначены 29-летние мальчики, политтехнологи, которых поставили во главе Службы безопасности.

Пашинян никогда не был пророссийским. Но посмотрите на карту, на территорию, на которой находится Армения, на ее географическое окружение. Проводить такую политику, занимать такую позицию Пашиняну можно было, только имея стопроцентные гарантии со стороны внешней силы, которая в любой момент могла бы его защитить не на словах, а на деле. Не исключено, что Пашиняну на Западе что-то обещали, но в критический момент его бросили, и он оказался лицом к лицу с Россией. И был вынужден просить именно Россию о спасательной миссии.

Для армян произошедшее в Карабахе – трагедия. Война отразится на политической ментальности и армян, и азербайджанцев. Очевидно, что в обозримом будущем у обоих народов не появится желание жить в каком-либо едином государственном образовании. И поэтому рассуждения о том, что Карабах может оказаться в составе Азербайджана, носит схоластический характер.

– А какова позиция России на Южном Кавказе в настоящий момент?

– Надо отметить два момента. До 2008 года Москва очень осторожно и даже вяло проводила кавказскую политику. В августе 2008 года Саакашвили вынудил Россию принять участие в войне, результатом которой стало признание независимости Абхазии и Южной Осетии.

В 2015 году, когда наши войска появились в Сирии, было ясно, что Россия начинает крупную игру. Закавказье перешло под влияние Большого Ближнего Востока. Сегодня события на юге России имеют большое значение для всего региона. Появление российских баз в Абхазии и в Сирии в определенной степени нейтрализовывало возможность потери базы в Гюмри. Россия готовилась к тому, что новое армянское руководство могло поставить вопрос о выводе российской базы из Армении. Вот так Россия расценивала политику Пашиняна. Один бакинский политолог, близкий к правящим кругам, заявлял, что Пашиняну предлагали даже такой вариант: убери российских военных из Гюмри – и мы подарим тебе Карабах в границах 1991 года.

Сегодня Россия использовала фактор миротворцев. В Карабах вошла 2-тысячная боевая группировка, готовая вести войсковые операции.

– Многие расценивают ее как вторую военную базу России в Армении.

– Миротворцы дислоцированы сроком на 5 лет. Что такое военная база? Это создание инфраструктуры, это снабжение и обеспечение, подлеты авиации. В Степанакерте планируется размещение миссии ООН, ЕС. Для этого нужны офисы, гостиницы, аэропорт, больницы, поликлиники, объекты общественного питания. В Степанакерт начнут поступать инвестиции, постепенно он станет зоной процветания.

Удивительно, что Иран, который выступал против введения российских миротворцев в зону конфликта, неожиданно приветствует подписанное тремя сторонами соглашение. Алиев, не хотевший дислокации российских миротворцев у своих границ, также приветствует договоренности.

– С чем это связано?

– Появление российских миротворцев по разным причинам выгодно всем. В контексте мировой геополитики какая разница – находится Карабах в зоне контроля Армении или Азербайджана? Речь не идет о принципиальных изменениях границ. О принципиальном изменении границ речь может зайти только в случае изменения границы по Араксу.

Нынешние события вызывают особую напряженность не на севере региона, а на юге, в Иране. Опасность в регионе Южного Кавказа нависла не над Россией, она нависла над югом Ирана. В ходе войны в Карабахе стало пробуждаться добровольческое движение среди иранских азербайджанцев. Их 18–20 миллионов. И Иран опасается усиления Турции в Азербайджане.

– Некоторые армянские и российские политологи выражают беспокойство возрастающей угрозой Турции для России. Говорят о возможности продвижения Турции в Поволжье, Казань. Это реально, по Вашему мнению?

– Абсолютно нет. Нужно знать ситуацию в Турции. Эрдоган – не великий вершитель судеб. Турция нигде не вступила в реальную боевую схватку. За последние десятилетия единственная победа Турции – война в Карабахе совместно с Азербайджаном. А настоящей победы нет. Победили слабого, даже не профессиональную армию. Победили народное ополчение. Вот такие у Турции победы.

Второй момент – ситуация в самой Турция. У нее нет реальных ресурсов для проведения многовекторной политики. Турция серьезно опасается развала страны. Важнейшая угроза для нее – курдский фактор. Курды в Ираке уже имеют автономию, а у турок не получается закрепиться в Ираке, там американцы. Курды воюют в Сирии, и их поддерживают там американцы. В принципе и у Асада, и у России есть возможность организовать курдскую карту. Эрдоган просит Россию четко определиться по курдскому вопросу, но этого пока не произошло. Мы говорим, что курдский вопрос будет решаться в диалоге с Дамаском после примирения. Дамаск может предложить курдам культурную автономию. Курды приняли участие в борьбе с джихадистами и заслужили этот статус. 6–8 вилайетов Турции – курдские, это восточная Анатолия. И над этими территориями, на границе с Арменией Турция частично потеряла контроль.

– Таким образом, все бывшие армянские территории Турции и южнее до Сирии контролируются сегодня курдами?

– Фактически да. Почти 50 лет Турция ведет войну с Рабочей партией Курдистана. Для Эрдогана принципиально важно «завязать» Путина на каком-либо общем узелке. На ливийском направлении не получается. В Сирии – тоже. Эрдогану нужен альянс с Россией прочного типа. Такой альянс у него мог бы сложиться с Алиевым. Но военное присутствие Турции в Азербайджане должно было бы быть мотивировано каким-либо фактором. Например, внешняя угроза со стороны России. Но Азербайджан такую угрозу не чувствует, тем более что карабахский конфликт в его самой острой форме сегодня разрешен. Со стороны Армении Алиев также не чувствует угрозы. Турецкие инспекторы, наблюдатели в Азербайджане – это все статистика. Алиев использовал Турцию в своих собственных интересах в нужный момент. Более того, Алиев продемонстрировал свою заинтересованность в присутствии российского военного контингента. Есть один важный аспект, о котором российские эксперты умалчивают.

– Какой?

– В Минской группе трех – Франция, США и Россия – на протяжении всей истории ее существования положение России было разным. Некоторое время назад Россия была ослабленной. Если бы Вашингтон и Париж играли в пользу Азербайджана, конфликт уже давно был бы решен по сценарию Баку. Единственным сдерживающим фактором был российский. Алиев всегда опасался, что Армению с Карабахом уведут на Запад. И определенным рычагом противодействия этому был альянс с Россией. Вспомним октябрь 2009 года, Цюрихский протокол. Саргсян подписал абсолютно капитулянтский с точки зрения интересов Армении протокол. Армения открывала Турции границы, которая могла бы экономически ее проглотить за год. Кто остановил эту игру «увода» Армении на Запад? Именно Алиев, который настоял на том, чтобы Турция не ратифицировала договор с Арменией. Он понимал, что при таком сценарии Карабах уходил бы на Запад. Алиев опасается западного присутствия, потому что турецкое влияние имеет резко негативный имидж. Азербайджан и Турция вели войну в Карабахе, имея резко отрицательный имидж.

– Но здесь налицо противоречие: если Азербайджан опасается влияния Запада, а Турция – член западного военного альянса НАТО, то почему он действует в союзе с Турцией против Армении?

– Вот именно эти аргументы и являются серьезной ошибкой. Россия, сотрудничая с Турцией, никогда не призывала ее выходить из НАТО. Скорее сам Североатлантический блок разваливает Турцию через курдский фактор. Именно альянс с Москвой сделал Турцию региональной державой, а не членство в НАТО. Россия много раз спасала Эрдогана. Для чего? Не надо думать, что на Смоленской площади сидят мечтатели и не могут просчитать несколько шагов вперед. Даже в карабахском конфликте, в котором была задействована Турция, мы смогли войти в Карабах, усилить свое военное присутствие в регионе, сохранив хорошие отношение и с Алиевым, и с Эрдоганом. Россия не позволила Эрдогану закрепиться в Закавказье.

У нас есть исторический прецедент. Если бы не кемалисты, битва за советизацию Азербайджана в 1920 году была бы кровавой. Турки нам сдали Баку без единого выстрела. Александропольский договор, завершивший войну между кемалистской Турцией и дашнакской Арменией, означал, что Армения, хоть и в урезанном виде, впервые была признана как самостоятельное государство. Первая страна, которая признала Армению как государство, была Турция. Когда началась большевизация, Армения ориентировалась на Антанту, на Запад. И воевать с ней стали совместными усилиями. Что касается территориальных «урезаний» Армении, все договоры – Московский, Карсский в пользу Азербайджана – имели временный характер. Есть записка Бухарина Сталину, где он пишет, почему кавказские большевики так борются за границы, через два года границ вообще не будет.

– Не кажется ли Вам, что история может повториться? Известно, что Ататюрк обманул Ленина. Прошло 100 с лишним лет, история повторяется. Известны заявления Эрдогана по поводу Крыма, уже и по поводу Донбасса, Южного Кавказа. Его окружение выдвигает претензии на мусульманские анклавы России. А что будет в итоге, по Вашему мнению?

– Да, мы поддержали Ататюрка, и он отдал России Азербайджан. Да, потом разыграли армянскую карту. Турецкую разведку и контрразведку создавали советские чекисты. За два года до смерти Ататюрка у него была советская охрана. В свое время Россия сознательно отказалась от советизации Турции. Это миф, что если бы Сталинград пал, турки могли бы напасть на СССР. Турки в годы Второй мировой войны тогда вступили в альянс с англичанами, и последние предлагали Турции оккупировать Баку, чтобы город не достался немцам, если только советские войска не удержат Карабах. В годы холодной войны единственной страной, с которой у нас были хорошие отношения, была Турция, страна НАТО. Когда распался Советский Союз, Турция перестала быть для России заграницей. Я не сторонник возвеличивания Турции, но и не считаю правильным представлять ее козлом отпущения.

Исторические претензии армянского народа к Турции Россия понимает и поддерживает. Но Москва не может стать заложником армян в отношениях с Турцией. И не может быть заложником Азербайджана в его отношениях с этой страной. Россия – великая держава, и у нее своя политика, свои интересы. И политическое искусство Алиева, в отличие от Пашиняна, проявилось в том, что он очень хорошо почувствовал это и в нужный момент использовал российскую карту, повел себя так, как того не ожидал Эрдоган. Говорят, что Эрдоган не спал всю ночь, когда узнал, что Алиев согласился на ввод российских миротворцев. Никаких обязательств в России перед Турцией нет. Азербайджан для России опасности не представляет.

– Почему, по Вашему мнению, Армения не признала Нагорный Карабах?

– Признать Карабах – означает быть готовым к войне с Азербайджаном. Армения хотела избежать войны. Что касается непризнания Карабаха в начале войны, это вопрос к армянскому руководству.

– Почему ни одна бомба не упала на трубопровод? Западу это очень не понравилось бы.

– Вопрос хороший. Но мы в Москве этого знать не можем. Мы не можем контролировать действия армянского руководства. Этот факт может означать политику двойного стандарта, политику неискренности, политику использования российского и западного ресурса в своих собственных интересах. Но эта политика не в интересах армянского народа.

К сожалению, все умные политики, которые могли бы защищать интересы армянского народа, покинули Армению. Очень много умных армян, мы с Вами их знаем, они могли бы достойно возглавить страну.

К сожалению, в Армении к власти пришли случайные люди, которые реализовывали свои амбиции, жертвуя своим народом. Чтобы отважиться на такое, надо иметь безграмотные, необразованные, провинциальные мозги. Вопрос даже не столько в том, что потеряли часть территории Карабаха – другая его часть вскоре станет процветающей землей, с инвестициями, рабочими местами, прямым сообщением с Москвой, – сколько в том, что границы в Закавказье носят условный характер. Даже границы по Араксу были с точки зрения военной всегда временными. Вспомните проект большого Азербайджана, проект Курдистана, претензии к Сталину 1946 года, проекты Большой Армении и Большой Грузии. А если станет распадаться Турция? Где будут проходить границы? С кем Россия будет иметь отношения? Мы не знаем, как поведут себя курды, например. Главная игра начнется сейчас не в Закавказье, через него она начнется в Иране и на Ближнем Востоке. Алиев это осознал. Он будет прикрываться российскими миротворцами в самой сложной ситуации. У него уже это получилось. А что Пашинян? Пашинян, лидер Армении, должен был ночевать в кабинете у Путина, как это делал Кочарян, у которого все получалось. При Кочаряне Алиев не смог бы даже заговорить о Карабахе. А Пашинян занимался тем, что два года сводил с Кочаряном счеты.

– Удержится ли Пашинян у власти? Если да, то на какой период, по Вашему мнению?

– Были сигналы и со стороны России, и со стороны Франции, что они хотели бы удержать у власти подписанта. Конечно, будущего у Пашиняна нет. Но его нужно цивилизованным путем отправить в отставку. Второй момент: кто придет ему на смену? Я не вижу лидера, который в этот момент смог бы взять ответственность за Армению. Никакие властные структуры не работают. Нужно начинать все с начала

– Станислав Тарасов всегда воспринимался как проармянский политолог и эксперт. Сегодняшнее интервью многие воспримут как интервью протурецкого политолога.

– Совсем нет. Это провинциальное мышление. Азербайджанцы называли меня проармянским, а мои недоброжелатели – проазербайджанским. Нам, русским, обе стороны отказывали вправе озвучить свою собственную позицию. А мы имеем российскую позицию, свои российские интересы.

Другое дело, если эти интересы не совпадают со взглядами Азербайджана или Армении. Я всегда защищал российские интересы в этом регионе. Когда наши интересы с Арменией совпадали, всегда поддерживал армянскую сторону, и это хорошо известно. Когда наши интересы перестали совпадать, я был одним из тех, кто выступал с критикой в адрес Пашиняна. Мы предупреждали армянских коллег, что Пашинян – тот человек, который подпишет капитуляцию. К сожалению, нам не верили. Именно узколобая политика армянского руководства довела до сегодняшней ситуации в стране. Нужно искать новых лидеров, возможно, среди армянской диаспоры. Еще не вечер, армянская история продолжается.