“Проблема мертвых” застыла на мертвой точке

По данным Национальной статистической службы Армении, в минувшем году число наших умерших граждан составило 28800 человек, что в 1,6 раза превышает показатель 2009 года. Оставив в стороне причины, породившие столь опасное для нашей маленькой нации явление, обратимся к последствиям, которые тоже достаточно удручающи, поскольку мы оказались не готовы обеспечить достойный приют многим нашим согражданам даже после их смерти.

Сегодня в Ереване 21 кладбище. Причем половина из них закрытые, по крайней мере для простых смертных. 14 кладбищ заполнены, на оставшихся семи места уже ограничены, а хорошие участки добываются с помощью всевозможных “отмычек” к сердцу кладбищенских вельмож. Кстати, не далее как ровно год назад один из них — Артур М. — заместитель директора кладбища Арин-Берд был отловлен правоохранниками за получение взятки в размере 2,5 тысяч долларов с некоего гражданина, пожелавшего перенести бренные останки своих родственников на Аринбердское кладбище. Между тем преданный широкой гласности скандал с Артуром М. вовсе не означает, что другие его коллеги исключительно щепетильны по части безвозмездного предоставления приличных кладбищенских участков скорбящим гражданам. Дефицит, а хорошие участки на столичных “погостах” с каждым годом становятся все дефицитнее, стоит больших денег, несмотря на то что по закону место вечного упокоения в размере 2,5 кв.м должны предоставлять усопшему гражданину совершенно бесплатно.
Коррупция в кладбищенском бизнесе давно уже ни для кого не тайна. Несколько лет назад премьер-министр Тигран Саркисян возмущенно заявил: “Я полагаю, все вы сталкивались с этой проблемой и должны понимать, что коррупция буквально процветает. Более того, цинизму нет предела, людей уже ничто не сдерживает”. Между тем кому как не главе исполнительной власти лучше других должно быть известно, что людей сдерживает прежде всего неукоснительное исполнение закона и адекватное наказание за его нарушение. Не взирая на лица. После суровой отповеди премьера прошло несколько лет, а поборы на кладбищах продолжают цвести пышным цветом, и всем в городе хорошо известно, кто какое кладбище “крышует” и кто за кем стоит.

Ежемесячно в нашем городе умирают 500-600 человек, которых надо где-то хоронить. По прогнозам чиновников, лет через 7-8 закончатся все места на городских кладбищах, и мы встанем перед неразрешимой проблемой — где хоронить своих мертвецов. Казалось, самое простое решение — построить еще пару новых кладбищ. Но, как выяснилось, это невозможно по целому ряду причин. Прежде всего из-за ограниченности земельных ресурсов столицы. Только за последние 4 года число столичных “погостов” с 8 увеличилось до 21, отторгая у города 540 гектаров площади. По данным специалистов, “территория мертвых” уже занимает 2 процента общей площади Еревана, что значительно больше, чем в других столицах мира. Между тем для нового кладбища потребуется 46,5 гектара земли, а где их взять? Следовательно, земельные ресурсы исчерпаны, но помимо этой проблемы, есть и другие — в городской казне нет денег на открытие новых кладбищ. А средства на это требуются приличные — территорию надо тщательно исследовать на предмет глубины залегания грунтовых вод, освоить, благоустроить, озеленить…
Еще в 2005 году в Ереване для решения проблемы кладбищенского дефицита был поставлен своеобразный эксперимент. На одном из новых кладбищ был выделен участок в 1000 кв.м, предназначенный для захоронений по так называемому западному образцу, т.е. без оград и надгробий. Однако ереванцы, в этом вопросе проявившие склонность к консерватизму и традиционным методам захоронения своих усопших, от западного образца усердно уклонялись. За все эти годы на участке появилось всего 26 могил. Провал этого эксперимента вселил некоторые сомнения и в то, что армяне откажутся от ритуальных традиций в пользу другого “новшества” — кремации. Однако активные миграционные процессы, жизнь и смерть вдали от родины и желание многих из усопших на чужбине наших соотечественников быть похороненными в родной земле заставили армян пересмотреть привычные ценности и отказаться от некоторых убеждений. Везти из-за океана урну с прахом и захоронить ее гораздо легче и доступнее, чем транспортировать со множеством сложных и дорогостоящих процедур огромный гроб с телом покойного. Сегодня многие так и поступают, а некоторые из отъезжающих, напротив, готовы увезти с собой урну с прахом своих близких, чтобы захоронить ее там, где будут жить сами.

А пока суд да дело, кладбища решают свои проблемы сами. Непомерно разрастаясь и уже не вмещая новых поступлений, “город мертвых” отвоевывает себе новое жизненное пространство, выползая на обочины дорог и вплотную подступая к жилым массивам. А процветающее в городе незаконное строительство, которое ведется без всякого учета плана кладбища и прилегающей к нему санитарной зоны, усугубляет этот опасный процесс
Между тем еще в октябре 2006 года вышло постановление правительства Армении, в соответствии с которым расстояние, отделяющее кладбища от жилых домов, зон отдыха, медицинских, школьных и дошкольных учреждений, не должно быть меньше 300 м. Однако и этот предел часто нарушается, а нейтральная “зона отчуждения” энергично осваивается под всякого рода строительство. Это беззаконие вершится уже много лет на глазах городских властей и руководителей общин. Судя по разрастанию этого процесса и активному освоению околокладбищенских угодий, решение правительства пятилетней давности окончательно предано забвению.
Вызывает закономерную тревогу экологов и недостаточная глубина залегания грунтовых вод на отдельных участках городских кладбищ, которые могут стать рассадниками опасных инфекций. Серьезную угрозу несут и оползни на Нубарашенском кладбище.

Вообще наши кладбища и все связанные с ними услуги уже давно требуют обстоятельной ревизии и строгого контроля. Самая тривиальная тема — стоимость погребения усопшего с оказанием всех ритуальных услуг. Сотрудники организации спецобслуживания населения называют до смешного низкую стоимость этих услуг, утверждая, что похороны среднестатистического гражданина обойдутся его близким всего в… 60 тысяч драмов. Опрошенные граждане называют совсем другие цифры, в разы превосходящие названную.
Не менее остро для многих граждан, особенно пожилых, стоит вопрос, как добраться до нужного кладбища. Далеко не все они транспортодоступны, до некоторых надо долго добираться от остановки пешком, а потом столь же долго возвращаться обратно. Высказывалось много пожеланий, чтобы при кладбищах были небольшие церквушки или часовни, куда могли бы зайти скорбящие, помолиться за своих усопших, поставить свечи.
Кладбище как место последнего и вечного упокоения всегда вызывает уважение. Но одно городское кладбище вызывает у многих ереванцев совсем противоположные чувства. Впрочем, само кладбище ни в чем не виновато и погребены там вполне достойные люди. Все дело в месте его расположения, точнее, в его непосредственной и бестактной близости к республиканскому Центру онкологии. Скорбная панорама, постоянно маячащая перед взором больных, мало способствует оптимизму и вере в хороший исход тяжелого недуга. Вид на кладбище утяжеляет депрессию, вызванную поставленным диагнозом, и мало способствует успешному ходу лечения. Прежний мэр обещал воздвигнуть стену, перекрывающую мрачный вид на надгробья. Остается надеяться, что нынешний градоначальник выполнит это милосердное обещание.

Итак, если верить расчетам наших чиновников, к 2020 году нам уже негде будет хоронить своих мертвецов. Перспектива мрачная, но вполне ожидаемая. Еще в советские времена, когда смертность была ниже, городские власти уже задумывались о грядущем дефиците кладбищенских угодий и даже замахнулись на революционное по тем временам решение — построить в столице советской Армении первый колумбарий. Было это в 1984 году, потом уже стало не до колумбария и об идее этой довольно быстро забыли, несмотря на то что карабахская война и землетрясение сильно “уплотнили” кладбища по всей Армении.
К забытой идее крематория вернулись только в 2006 году, и вовсе не от хорошей жизни. Постоянные ссылки на армянский менталитет, который отторгает противный христианскому вероучению способ сжигания человеческой плоти, вступали в непреодолимое противоречие с усиливающимся дефицитом кладбищ. Не теряя времени, специалисты взялись за расчеты, которые подтвердили множество преимуществ кремации. В частности, этот метод позволяет сократить территорию погребения в 100 раз, при этом срок минерализации останков с 50 лет сокращается до 1 часа, что обеспечивает экологическую безопасность колумбария. Было подсчитано также, что на участке, вмещающем 5 захоронений, можно поместить 18 урн с прахом.
Словом, расчеты вдохновляли. Кроме того, на стороне поборников армянского колумбария был практический опыт высокоразвитых стран мира. В Японии, к примеру, из общего числа усопших кремации подвергаются 98 процентов, Чехии — 95, Великобритании — 70, Дании — 68. Что же касается России, то там тоже, встав перед острой проблемой дефицита кладбищ, стали все чаще отдавать предпочтение кремации перед традиционным видом захоронения. Лояльнее к этому вопросу стала относиться даже категорически отвергающая кремацию православная церковь. На закрытом Синоде Русской православной церкви было принято решение отныне не противиться государственным решениям о кремации.
В Армении же все сложилось несколько по-иному. Еще в 2006 году заместитель министра градостроения Карлен Геворкян с большой долей уверенности сообщил, что первый крематорий будет открыт в Ереване уже в следующем 2007 году, а к 2009 году эти печальные заведения появятся и в марзах. Затем, видимо из-за отсутствия необходимых средств, названные вице-министром сроки сместили. На одном из брифингов тогдашний главный архитектор Еревана Самвел Даниелян заверил, что в 2008 году в столице приступят к сооружению крематория, который начнет действовать в 2011 году. Названный год вступил во вторую половину, а крематорием мы до сих пор так и не обзавелись и непохоже, чтоб это случилось скоро, если, конечно, в очередной раз “Европа нам не поможет”. Строительство крематория — дело очень дорогое. К примеру, самая доступная по цене кремационная газовая печь чешского производства стоит порядка 250 тысяч евро. А сооружение крематория с двумя газовыми печами обойдется казне (если она возьмет на себя эту нагрузку) по самым скромным подсчетам в 4,5 миллиона долларов. Кроме этого, нужно еще строить колумбарий, ритуальный зал, словом, расходов много, хотя другого выхода создавшаяся теснота на погостах нам просто не оставляет. Поэтому правительство вновь вернулось к этой проблеме, хотя практических вариантов ее решения общественности так и не представили.
Армянская Апостольская Церковь, в отличие от Русской Православной, в своем неприятии кремации как богопротивного явления по-прежнему бескомпромиссна. Правда, священники по приглашению родственников усопших отпевают их сожженный прах, покоящийся в урнах, но это компромиссом никак не назовешь, поскольку церковь никому не отказывает в помощи и утешении. Архимандрит Комитас Овнанян заявил, что христианство и Армянская Апостольская Церковь не принимают кремацию, поскольку Христос воскрес в преображенном Теле и в день последнего Суда каждый христианин должен воскреснуть в своем теле.

Кремация как новый способ погребения грозит сильно ударить по интересам воротил кладбищенского бизнеса, которые на скорбной могильной атрибутике сколачивают целые состояния. Знатоки этого “промысла” утверждают, что все кладбища давно поделены на зоны, и каждая имеет своего хозяина и свою “крышу”. Скромные маленькие урны, захоронение которых позволит сократить территорию кладбищ на 70-80 процентов, может покончить и с коррупцией в распределении остродефицитных могильных участков. Словом, при всей неуместности в данном случае этого словосочетания приходится все же признать, что у кремации много преимуществ перед обычным традиционным погребением и что на ближайшую перспективу у нас, похоже, нет никакой другой альтернативы. Тревожные сигналы о перенаселении кладбищ поступают даже из марзов. В частности, ни на одном из 3 гюмрийских кладбищ нет ни одного свободного места. Людей уже хоронят чуть ли не впритык к жилым домам и посевным площадям. А что будет дальше, если уже сейчас земельных ресурсов почти не осталось?
После всевозможных планов, проектов и решений, принятых на уровне мэрии и градостроительного ведомства, но так и оставшихся неосуществленными, в проблему, обретающую все большую актуальность, вмешался парламент. Два года назад было принято решение начать в Ереване строительство крематория. Но, как ни странно, даже после этого “проблема мертвых” так и не сдвинулась с мертвой точки.
Выражая озабоченность и недоумение в связи с этим промедлением, главный инженер ЗАО “Специальное обслуживание населения” мэрии Размик Арутюнян заявил, что хотя сам он убежденный христианин и придерживается всех догматов христианской церкви, но при этом согласен быть кремированным после смерти. Можно ли выдвинуть более веский аргумент в пользу спорной кремации?

P.S. Когда материал был уже готов к печати, состоялась пресс-конференция доктора географических наук, академика Международной Академии экологии Айка Хоцеяна. По словам профессора, грунтовые воды и оползни стали причиной того, что на самом большом кладбище Еревана — Советашенском — десятки могил оказались на поверхности. Между тем закон запрещает строить кладбища в оползневой зоне. Айк Хоцеян выразил также тревогу в связи с тем, что через несколько лет кладбища могут занять 11-12 процентов территории Еревана, а если так пойдет дальше, к 2050 году 30-40 процентов территории города превратится в могильник.