Криптоармяне: такие далёкие и такие близкие

Совершённое турецким государством в 1915 году преступление Геноцида армян, помимо массовых убийств по признаку этнической принадлежности, лишения имущества и изгнания целого народа с исконной родины, содержало ещё один не менее жестокий и бесчеловечный, но, пожалуй, даже более изощрённый по коварству и лицемерию элемент – армянские дети, которые спаслись от  гибели, но не сумели бежать из устроенного правителями Османской Турции земного ада, были обречены на жизнь в состоянии многолетней медленной пытки насильственной исламизации и отуречивания.

Выставка, открывшаяся на днях в Музее-институте Геноцида армян в Ереване, рассказывает об этом, сравнительно менее известном аспекте злодеяния турецких властей. Здесь представлены документальные факты-свидетельства того, как государство, которое властью кровавого ятагана отняло у армян испокон веков принадлежавшие им земли, пыталось затем выкорчевать и саму память о некогда жившем там народе.

Временную экспозицию, озаглавленную «Мелкон не мог быть Неджипом: насильственная исламизация детей в годы Геноцида армян», составил уникальный документальный материал: фотографии, свидетельства очевидцев, воспоминания современников, в том числе тех, кто в детстве на себе испытал воздействие злодейских «воспитательных» экспериментов. На стендах представлены и выявленные в результате кропотливых исторических исследований данные, и реальные истории спасённых детей, описанные ими события из их собственной жизни в аду турецких сиротских «приютов».

Запрет на армянское имя, запрет на воспоминания о родителях, запрет на армянский язык – с этого начиналась новая жизнь юного армянина, осуждённого по злодейскому замыслу турецких властителей на то, чтобы стать манкуртом. Мучительное «перепрограммирование идентичности», которому подверглись воспитанники, включало новые турецкие имена, новые удостоверения личности с турецкими именами в графах родителей и обязательные уроки ислама. Любое неповиновение, как например попытка говорить на армянском, жестоко каралось ударами фалакой по пяткам, избиением, лишением пищи и воды, или провинившегося заставляли часами стоять и смотреть на солнце.

Об этом, в частности, рассказано в сохранившейся тетради одного из чудом спасшихся детей – Ерванда Посталджяна. Став свидетелем убийства турецкими палачами почти всей своей семьи, мальчик нашёл пристанище в армянском приюте в Адане. Однако вскоре руководителя приюта – армянина убили на глазах у воспитанников, а находившиеся там дети оказались целиком во власти турецких правителей.

Надзирала за «исправлением» армянской этнической принадлежности воспитанников сиротских приютов Халиде Эдип Адивар, известная писательница и феминистка, ярая националистка и педагог, которая служила тогда инспектором школ в Турции, Сирии и Ливане. Свидетельства о преступной деятельности этой дамы также подробно представлены на выставке, которая открылась в музее Геноцида армян 21 апреля в преддверии 108-й годовщины трагедии и Дня поминовения невинных жертв этого преступления против человечества.

Под идеологическим руководством одного из трёх организаторов Геноцида – Джемаля Паши, Халиде-ханум руководила реализацией плана по насильственному отуречиванию осиротевших армянских детей. Таким образом убийцы родителей, скрываясь под маской гуманистов-спасителей детей, на деле лишь продолжали начатое злодеяние: физически уничтожив взрослых, осуществляли духовное уничтожение подрастающего поколения. Как писал известный британский писатель и журналист, специалист по Ближнему Востоку Роберт Фиск, Халиде Эдип Адивар «помогала управлять сиротскими приютами террора, в которых армянских детей систематически лишали их армянской идентичности и давали новые турецкие имена, заставляли становиться мусульманами и жестоко избивали, если слышали, что они говорят по-армянски».

Только фактическое уничтожение Османской Империи вследствие подписанного 30 октября 1918 года Мудросского перемирия стало спасением для армянских сирот. В турецких приютах насильственная исламизация была прекращена после того, как они были переданы иностранным миссионерским организациям.

Ерванд Посталджян оказался в числе немногих, кто выжил, сохранив своё национальное «я» и оставив воспоминания о пережитых мучениях. Сейчас написанная им тетрадь – бесценное свидетельство о не имеющем срока давности преступлении Геноцида, под которым, согласно принятой резолюцией 260 (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1948 года «Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него» понимается в том числе «насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую».

Однако спастись от насильственного отуречивания посчастливилось лишь немногим армянским детям. Подавляющее большинство сирот, попавших в приюты или в турецкие семьи на воспитание, либо погибали, либо вырастали лишёнными своих исконных корней. В последнее время их потомки, рождённые и воспитанные в турецкой среде, всё чаще обнаруживают армянский след в своей родословной. Кто-то из них ищет и находит путь к своим армянским истокам, кто-то, напротив, считает спасением – забвение. С такими криптоармянами во время своего путешествия по Турции встречался главный редактор «НВ» Рубен Сатян и описал эти встречи в своих путевых заметках. Небольшой очерк из этой серии предлагаем вниманию наших читателей.

Хоп и хопцы

Хоп трудно запомнить. Заштатный приморский турецкий городок. Здесь и обнаружился любопытный народ — хопцы.

“Мы — турки”, — говорят они, представляясь. И это воистину правда. Язык, вера, быт, имена… Все один к одному. Но это не турки, а армяне. Натуральные армяне! И сами они, и дети их, и особенно родители. Другой вопрос — этнические ли это армяне, отуреченные или какие-то еще. А главное, что от армян в них почти одна генетика.

Кемаль — один из хопцев. У него лавка, где много муки и подсолнечного масла, а также разная недвижимость и движимость: овцы, пчелы, автомобиль. Дома — отец и большая семья. Довелось познакомиться и с ней. Обычная семья: жена — в единственном числе, дети светловолосы и смиренны. Но главная “достопримечательность” — старик.

“Отец, это мои гости”, — сказал Кемаль, когда зашли в дом. Но отца было не видно. Потом он вдруг обнаружился, но “этажом” ниже. Старик улыбнулся и рывком, как шестовик, плюхнулся на диван.

Естественно, наибольший интерес вызывали его ноги, вернее, культи. Где он их потерял? “Халмахал”, — смеется старик, — снег шел. Артвин”.

Артвин — это заоблачная высь. Мы были там, и потому особенно ждали продолжения. Но продолжения не последовало. Только то, что сказал — “бежали”, “снег шел”, “халмахал”.

Стало не по себе. Как-никак пятнадцатый год… и вдруг — халмахал. Обидно… Грешным делом подумалось: а не шустрит ли наш папаша? Потом нашло: ведь когда “бежали”, старику было лет десять. И добежал он не в Париж, а опять же в османское пекло. Где он мог спастись, если не под сенью Аллаха? И как он мог спастись, если б стал помнить?

…Нет, это был определенно приятный старик.

Хопцев армянские мотивы мало трогают. У них другие заботы. Почти у каждого свое дело. Так что если кто и вызывает теперь сострадание, то не они…

Бизнес у хопцев разного профиля. У Али, например, кожа и кроссовки. Кроссовки идут нарасхват, особенно дерматиновые. И лицо его сияет. Зато хмур и озабочен Азиз. У него — шикарная электроника. Но туристы обходят ее стороной.

Лавки хопцев на одной улочке, и общаются они каждый день. Общаются легко, незлобно подшучивая друг над другом. Вечера проводят в местном клубе, где шумно и дымно. Любимая карточная игра скямбиль. Спиртное не подают. Только чай. Хотя временами пахнет отнюдь не заваркой.

Хопцы верующи, но не ортодоксальны. Во всяком случае шахсэй-вахсэй не практикуют. Сурового аскетизма нет и в помине. Али, например, клубному обществу предпочитает общество заезжих дам. Ходит он к ним с блокнотом, где весь необходимый словарный запас от “здравствуйте” до “до свидания”.

Гораздо скромнее запросы у хромого Кундура по фамилии Топалоглы. Когда-то у него было много разного добра. Теперь одна стекольная мастерская. “Пью”, — сказал он по секрету, что и честно доказал в нашем обществе.

Так они и живут — хопцы, такие далекие и близкие. Увы, узнать их поближе не хватило времени. А жаль. Они достойны гораздо большего внимания. Так что будете в Хопе…

Впрочем, нет. Меньше всего хочется их будоражить, тем более что это, пожалуй, уже бесполезно…

Рубен Сатян