Халат врача: броня или карман?

Нынешний год оказался на редкость урожайным по части различных медицинских скандалов. Не успели утихнуть страсти в связи с перепутанными мальчиками, одного из которых по ошибке чуть не прооперировали в клинике вместо другого, как последовали один за другим два избиения врачей, причем одно из них с летальным исходом. И все эти события почти совпали по времени с Днем медицинского работника, когда врачей положено поздравлять, а не бить, а уж тем более убивать.

Об убийстве врача “скорой помощи” Ашота Григоряна, которое произошло в Гюмри, СМИ писали много и подробно, так что пересказывать в очередной раз нет смысла. На следующий день после этого трагического события в Ереване было совершено еще одно нападение на врача. На этот раз очередной жертвой оказался заведующий отделением травматологии медцентра “Армения” 43-летний Грайр Арутюнян. Напавший на него некто Артур Григорян свое недовольство методами лечения и меркантильными поползновениями врача выразил в форме избиения последнего, причем метя преимущественно тому в голову. И небезуспешно, поскольку вскоре после этого нападения в Маштоцкое отделение полиции поступило сообщение, что в больницу был доставлен пострадавший гражданин Арутюнян с травмой головы.
Впрочем, связывать эти два довольно редких для Армении инцидента не совсем корректно. В первом случае мы имеем дело с самоотверженным исполнением профессионального долга, в то время как во втором случае истинную подоплеку нападения еще предстоит выявить и доказать. Но какой бы она ни была, она свидетельствует о зарождении очень опасного процесса, когда некоторые больные, утратив традиционное для нашей нации глубокое почтение к врачам, уже потихоньку берут ситуацию в собственные руки, а наиболее агрессивные из них даже пытаются вершить самосуд, что и доказывают недавние события. Эта ситуация требует не только незамедлительного и сурового пресечения, но и тщательного анализа, потому что родилась она совсем не на голом месте и даже в какой-то мере была предсказуема.
Еще в советские времена наша республика занимала в стране одну из лидирующих позиций по количеству врачей на душу населения. Родители были готовы на любые жертвы ради того, чтобы их ребенок мог стать обладателем самой почитаемой профессии и тем самым обеспечить себе надежное будущее. Государственный медуниверситет был тогда монопольной кузницей кадров этого профиля, но при всей своей значимости и высочайшей востребованности он делал всего лишь половину дела. Настоящими врачами вчерашние выпускники становились в глубинке, куда их в обязательном порядке посылали после окончания вуза, несмотря даже на высокое положение пап и мам. Там они учились не только лечить, не только бороться с недугом, но и сострадать чужой боли, там они приходили к осознанию подлинных ценностей в своей профессии, к ощущению личной ответственности за чужую жизнь. В будущем это отвращало их от многих соблазнов, и советская медицина, через горнило которой прошли многие из нас, при всех своих минусах была по сути своей глубоко нравственной.
У многих и тогда, и сейчас вызывает раздражение, что “в медики идут” чаще всего дети врачей, что родственные связи помогают им беспрепятственно пробиться в профессию и с легкостью, многим недоступной, добиться степеней известных. Тогда, а уж тем более сейчас, такое нередко случалось и случается. Но вместе с тем в преемственности профессии, особенно в такой как медицинская, заложен высокий и прекрасный смысл как на генетическом, так и нравственном уровнях. Приобщение к медицине с младых ногтей, постоянное пребывание в обстановке глубокого уважения к делу всей жизни родителей обеспечивает в будущем полное совпадение профессии и призвания, без чего настоящий врач просто не состоится.
В Армении много медицинских династий, не буду называть никого, чтобы не обидеть неупомянутых по причине ограниченности места на газетной полосе, просто отошлю к одному из интервью сына известного нашего педиатра Вилена Аствацатряна, там все про это сказано…
А что случилось дальше? Если говорить образно и емко, профессию сбросили с пьедестала, а в какой-то степени в этом немало преуспели и сами люди в белых халатах. Началось все с того, что стать врачом стало до смешного просто. Так же просто, как и обучать искусству врачевания, что в древности приравнивалось к священнодействию. Наскоро открытые коммерческие вузы немедленно обретали доходный медицинский профиль, и, переманив пару-тройку преподавателей, вбрасывали в уже перенасыщенную кадрами сферу сотни кое-как обученных врачей самого разного профиля, но преимущественно фармацевтов и стоматологов. Кто и как их готовил, кто вообще в стране занимается вопросами оптимизации этого огромного кадрового потенциала с очень неоднозначным уровнем профессионализма и весьма смутными представлениями о врачебной этике и нравственности? Государство практически не вмешивается в этот процесс, медиков продолжают штамповать пачками, причем практически никто из них, даже выходцы из глубинки, возвращаться в эту самую глубинку ни за что не хотят. И в результате мы получили республику — головастик с ее перенасыщенной кадрами столицей и стонущей от отсутствия квалифицированной медицинской помощи провинцией. Легкодоступность коммерческих вузов и адекватность их дипломов государственному резко снизили планку требований и в последнем, для поступления в который теперь достаточно только не срезаться. Пятилетнее тоталитарное правление бывшего ректора не прибавило лавров этому учебному заведению. Впрочем, одно полезное дело бывший ректор все же сделала — благодаря массовому исходу многих опытных и талантливых преподавателей из ЕрГМУ заметно укрепился потенциал коммерческих вузов, что пошло во благо студентам. Но, к сожалению, далеко не всем…

О коррупции в медицине говорят при каждом удобном случае, причем на всех уровнях. На этот счет есть разные мнения. Одни утверждают, что никакая это не коррупция, а врачи просто выживают в меру своих сил и способностей. Вторые настаивают, что коррупция практически спровоцирована низкими отчислениями казны в бюджет здравоохранения, не дотягивающий даже до 60 миллиардов драмов. Третьи же возмущаются тем, что медицина в силу своей высокой социальной востребованности является вечным “козлом отпущения”, хотя поборы в ней вообще не идут ни в какое сравнение с правоохранительной, налоговой, пенсионной и некоторыми другими сферами. В сущности правы и те, и другие, и третьи. Возьмем в качестве примера одно из недавних “громких преступлений”, свидетельствующее о коррупции в здравоохранении и раскрытое благодаря расторопности наших бдительных правоохранников. В феврале этого года некая жительница села Джрашен возымела желание по состоянию здоровья получить группу инвалидности. Когда она со своей проблемой обратилась за справкой в Спитакский медицинский центр, невропатолог Филомена Мосоян потребовала от претендентки взятку в размере 30 тысяч драмов. Еще 20 тысяч сгребла с незадачливой джрашенки главврач 2-й Ванадзорской больницы Гаяне Гаспарян за выдачу соответствующей инвалидному статусу справки. На раскрытие этого преступления были брошены сотрудники сразу двух управлений по борьбе с коррупцией — Лорийского и Главного Спитакского. В ходе проведенных оперативно-следственных мероприятий им удалось обнаружить и задержать коррупционеров. Обе вымогательницы были арестованы.
Хочу быть понятой правильно. В полной мере разделяя постулат Сократа о том, что человек, укравший корку хлеба, в той же мере вор, что и тот, кто унес у ближнего золотой самородок, ратую не за освобождение от наказания тех, кто ворует по-мелкому, а прежде всего за отмену индульгенции на пожизненное казнокрадство и крупномасштабное мздоимство людям, для которых закон в нашей стране вроде бы и не писан. В подтверждение еще один пример. После громких разоблачений с расхищением пенсионного фонда население живо интересуется, кто и какое наказание понес за это преступление. Однако о судьбе проштрафившегося экс-главы пенсионного фонда Вазгена Хачикяна известно только то, что он продолжает поправлять свое здоровье на берегах Рейна. Между тем речь в данном случае шла не о 20 тысячах, а о миллионах драмов, отнятых у проживающих за чертой бедности пенсионеров. Однако, как выяснилось, это дело для судебных властей интереса не представляет и, надо полагать, по этой причине уголовное дело против Хачикяна до сих пор так и не возбуждено.
Кстати, о хищении. Сократ не случайно в качестве его объекта называл корку хлеба. Великий философ считал, что даже голод не может быть оправданием кражи. Я это к тому, что многие в качестве оправдания насильственного мздоимства, в том числе среди врачей, называют низкие зарплаты, на которые невозможно выжить самому и уж тем более прокормить семью. Бесспорно, в Армении врачи получают непристойно мало, жить на 75-80 тысяч драмов в месяц невозможно. Нищенство врачей, полагающихся на скудные щедроты казны, несовместимо с их профессиональным и человеческим достоинством, и потому во все времена благодарные больные собственным кошельком помогали обеспечить врачам пристойное существование. Но одновременно с этим высокая нравственность медицинской профессии заключается в ее изначальном профессиональном бескорыстии, когда истинный врач, уже не думая о выгоде, о деньгах, о награде ценой величайших усилий, немыслимого напряга всех сил, знаний и возможностей борется за человеческую жизнь. Таких врачей, к сожалению, становится все меньше, а больных, соответственно, все больше. С утраты этого качества начинается девальвация профессии врача, а традиционное почтение и уважение к нему сменяется полупрезрительным недоверием, в отдельных случаях которые, увы, учащаются и яростной агрессией пациентов. Для многих из них белый халат уже не броня, надежно защищающая врача, не символ бескорыстия и незапятнанности его профессиональной чести и достоинства, а всего лишь одежда, в которой главная деталь — карман.

В разное время мне приходилось писать о разных врачах. Один из них избил излеченного им же пациента за то, что тот отказался выплатить требуемую сумму. Другой его коллега прямо на глазах больных затеял шумную потасовку с родственниками пациента из-за того, что они не сошлись в цене, третий — еще до введения родового сертификата отказался поднять в отделение уже рожающую женщину до тех пор, пока муж не принесет деньги. Можно ли после этого сомневаться, что жертвы этих поборов и побоев пересмотрели свое отношение к людям в “незапятнанных” белых халатах, а при случае грубо и нелицеприятно высказали свое мнение о них. Нетрудно представить, как ныне относятся к врачам близкие Эльмиры Егоян — матери 4-х детей, которая скончалась, впав в анафилактический шок после того, как врач гюмрийской поликлиники Фурман Мадоян ввел ей лидокаин. В ходе расследования попутно выяснилось, что обвиняемый врач уже демонстрировал на больных перлы своего профессионального невежества, “приговорив” тем самым к бесплодию молодую женщину Асмик Мкртумян. В тот раз он отделался денежным штрафом. Между тем один из мэтров нашего здравоохранения, ныне покойный Эмиль Габриелян не уставал повторять, что измена клятве Гиппократа должна квалифицироваться как профессиональная несостоятельность со всеми вытекающими отсюда последствиями. И это единственно верный подход, потому что лечащего нас врача мы должны прежде всего уважать. Между тем трудно сохранить доверие и уважение к врачу, который в свободное от работы время промышляет торговлей наркотиками, как офтальмологи Ованес Симонян и Ваграм Рушанян, или за 9 тысяч долларов продает справки, освобождающие от армии, как уролог Арутюн Ширикджян. Пациенты не только платят деньги за оказанные им услуги, они рассказывают об этом близким, друзьям, соседям. Так рождается народная молва, создающая и разрушающая репутации, способная в один миг перечеркнуть многолетние заслуги даже очень хорошего и опытного врача.
Думаю, и само государство повинно в падении рейтинга врачебной профессии. Проявляя большой интерес к представителям искусства, шоу-бизнеса, спорта, осыпая их различными премиями и наградами, мы практически оставили врачей “на обочине” широкого общественного внимания и интереса. Юбилеи даже прославленных наших врачей отмечаются, как правило, в узком корпоративном кругу. Общественность практически не осведомляется о профессиональных успехах наших медиков — объектом широкой гласности в основном становятся скандалы. За очень редким исключением у нас нет улиц, названных в честь врача, нет, наконец, ни одного памятника или бюста человека в белом халате. Между тем у нас были и есть замечательные врачи, достойные того, чтобы мы их чтили при жизни и увековечили их память после ухода из нее.
Как-то профессор Александр Малаян приводил прекрасные слова Гиппократа о том, что у человека два колена для того, чтобы одно он преклонил перед Богом, другое — перед врачом. Согласна, не все врачи заслуживают такого высокого изъявления почтения и благодарности, и не всегда белый халат является символом незапятнанной чести и профессионального достоинства. Но в трудный час испытаний, который рано или поздно не минует никого из нас, мы идем к врачу, идем с верой, надеждой, любовью, потому что нет в тот миг для нас никого дороже того, от кого зависит жизнь наших близких и наша собственная жизнь. Такова магия этой профессии, в которой, как и в любой другой, есть свои “зерна” и свои “плевела”.

Гюмрийский врач Ашот Григорян, о котором доселе никто не знал, по свидетельству коллег, был хорошим хирургом и скромным человеком, который, несмотря на пенсионный возраст, не дослужился даже до квартиры. Он погиб как солдат на боевом посту, исполняя свой служебный долг, несмотря на то что сам нуждался в медицинской помощи. Он и был солдатом, рядовым армии медиков, таким, каким был амбулаторный врач из Ноемберяна Николай Насибян, более полувека назад ценой собственной жизни спасший своего больного. Тогда его имя было присвоено одной из районных больниц. Его коллеге Ашоту Григоряну как солдату, честно исполнившему свой долг, тоже по справедливости положена награда. Посмертная. Идея не моя, принадлежит она профессору Георгию Окоеву, а эта статья написана в поддержку этого предложения и всех тех врачей, на которых держалась и держится армянская медицина.