Если бы поехал в американский «Космос» — стал бы «диссидентом». Интервью Хорена Оганесяна
Говорит легенда.
Лучший футболист Армении XX века Хорен Оганесян в беседе с tele-sport.ru вспоминает о Марадоне, Гарринче, Бескове, американском «Космосе», зарплате в конвертах в «Арарате». В общем, интересных историй здесь масса.
— Техничные игроки, как правило, невысокого роста. Месси — 170 см, Марадона — 165… Вы, наверное, в детских командах были самым маленьким?
— Да, я был действительно маленьким, но физически очень сильным. Гены: отец — штангист, мама — гимнастка. Я уже в пять лет начал кататься на коньках и играть в хоккей. Занимался теннисом, баскетболом… И если бы не стал футболистом, мог бы стать хорошим штангистом, борцом. Мой младший брат, кстати, мастер спорта по штанге.
— Вы в юношескую сборную СССР попали чуть ли не из дворовой команды…
— В 1969-м эта команда — «Ани» — выиграла «Кожаный мяч». В Волгограде в финале играли с Минском, счет не помню, но свой гол я забил. Потом в 16 лет сначала пригласили в юношескую сборную Армении, там меня и заметил Лядин — тренер сборной СССР. В январе 1973-го были на сборах, и Лядин спросил, где за какую команду играю. «Пока ни за какую…» Он удивился: «А в «Арарат» разве не взяли?» Тогда как раз Никита Павлович Симонян принял «Арарат». И Лядин дал мне письмо: «Отнеси в спорткомитет — пусть они тебя «Арарату» покажут. А если с «Араратом» не получится, сразу вылетай в Москву. Найду тебе клуб!» Я принес письмо в спорткомитет, меня буквально на следующий день вызвали в «Арарат» и я поехал на сборы в Гагры. Вот так началась моя карьера.
— Если бы не взяли в «Арарат», где бы вы в Москве заиграли? Лядин не говорил?
— Может, в «Спартаке». Меня ведь Бесков все время приглашал, каждый раз, когда встречался с ним в сборной: «Хорен, приезжай в Москву, будешь у меня играть!». Думаю, я подходил под тот стиль футбола, который он прививал «Спартаку». Да меня тогда почти все команды приглашали, но я не хотел уходить из «Арарата» — любил эту команду, любил свою родину.— Однако Симонян вас как-то не спешил ставить, два года бегали за дубль…
— Я должен был выйти в первой команде еще в 1974-м при Симоняне, но получил травму.
А в 1975-м Маслов принял команду и сразу меня поставил в состав — в марте в Ереване против «Баварии». Это был ответный матч Лиги чемпионов, там мы проиграли 0:2. Я был в запасе, начался второй тайм, и вдруг Маслов говорит: «Выходи!» Я был ошарашен — не ожидал.
— Ноги то не дрожали?
— Конечно, мандраж был, огромная ответственность, полный стадион (70 000 зрителей — прим. ред.). Но у меня такая особенность — когда выхожу на поле, все проходит. Никогда ноги не дрожали… Я заменил Казаряна. А через 10 минут сломал руку капитан Заназанян. Но мы выиграли 1:0 (гол забил Андреасян на 35-й минуте — прим. ред.). Это было единственное поражение «Баварии» в том году — они выиграли Лигу чемпионов.
«У меня был только один финт? Так у Гарринчи — тоже!»
— Вы, что называется, технарь. Был какой-то любимый финт?
— Не знаю, можно ли это назвать финтом. Показывал, что буду идти вправо, но прокидывал мяч влево — левой ногой. Я ведь левша. Постоянно обводил именно таким приемом. Защитники прекрасно знали, но все попадались на это ложное движение. Но у Гарринчи тоже ведь был один финт — правильно? Движение влево — рывок вправо. И все тоже прекрасно знали, как он будет обводить, но ничего поделать с ним не могли! Ривелино тоже в основном пользовался одним финтом. А Месси что сейчас делает? Он держит очень близко мяч к ноге, защитник боится его атаковать, потому что только сделает движение навстречу — в этот момент Месси пробросит мяч мимо. В доли секунды обыграет!
— На Кавказе всегда много было техничных ребят, но вы не совсем типичный футболист. Южане часто передерживают мяч, а вы при всей технике игрок очень командный…
— Комбинационный. Но всегда любил играть вперед. Это Бесков и ценил, он требовал, чтобы было меньше передач назад, поперек. Я многому научился у Бескова. Но и от Лобановского тоже что-то взял.
— Что же интересно? Какие-то советы давал?
— Какие советы! Когда ты уже сложившийся игрок… Главное, надо было играть в его футбол. Прессинг я в первый раз увидел в исполнении киевского «Динамо». Это был футбол будущего — сейчас почти все команды так играют. Но для такого футбола нужна была исключительная физика. Мне больше нравился футбол Бескова. «Спартак» прессинг не применял, отходил назад, отнимал мяч и атаковал через мелкий и средний пас.— Самое удивительно упражнение.
— Наверное, которое дал Малофеев. Играли товарищеский в Англии (в 1984-м, сборная СССР выиграла 2:0 — прим. ред.) — на «Уэмбли». И на разминке Эдуард Васильевич вдруг говорит: «Садитесь друг другу на плечи!» И начали мы так бегать туда-сюда: рывки делать метров, наверное, на 40−50. Весь стадион хохотал! О чудачествах Малофеева можно много рассказать… Лучше не буду. Выгнал в 1985-м из сборной так называемых ветеранов — Блохина, Чивадзе, меня…
«Космос» предлагал за меня 3 миллиона долларов»
— В Испании на ЧМ-82 команду тренировали Бесков, Лобановский и Ахалкадзе. «Лебедь рак и щука»?
— Конечно, должен кто-то один отвечать за результат. А у каждого из этих трех был свой взгляд футбол. Если бы вместе работали несколько лет, может, что-то и получилось бы. А так — объединили на один чемпионат мира: как найти общий язык? И получилось что-то непонятное. Не знаю, как уж они тактику обсуждали на каждый матч.
— В «Спартаке» Бесков мог часами разбирать матчи…
— В сборной тоже это было! И мне, кстати, нравились его разборы.— Во время этого ЧМ в Испании вас пытался переманить американский «Космос».
— Мы обыграли Бельгию в Барселоне (1:0, гол забил Оганесян — прим. ред.), и после матча к нам пустили журналистов — разрешили общаться. Логофет — он был переводчиком — говорит: «Хорен, с тобой хочет поговорить один человек из «Космоса». «Но я же по-английски не понимаю». «Ничего, я переведу!». И вот мы втроем сидели — довольно долго, где-то полчаса — и этот то ли директор, то ли менеджер уговаривал перейти в «Космос». Позже, когда я приезжал в Москву, уже после распада СССР, мы часто встречались с Логофетом, и он все время вспоминал этот момент: «Почему же ты не поехал!». «Да ты же переводил! Почему не сказал: «Соглашайся!»… Никто бы, тогда это не разрешил. А если бы я остался — считай, навсегда. Стал бы «диссидентом».
— Какая сумма фигурировала в переговорах с «Космосом»?
— 3 миллиона долларов. Но меня тогда деньги не интересовали. Я в «Арарате» получал очень прилично — тысяч десять. Официальная зарплата была рублей 180, мы назывались не футболисты, инструкторы по футболу, но была и неофициальная зарплата. Цеховики какие-то, директора заводов, армянских предприятий — все перечисляли деньги в команду, и они распределялись по игрокам. Не было проблем — ни с машинами, ни с квартирами. Я получил трехкомнатную рядом со стадионом, хотя был еще холостым. До сих пор там живу.
— Синий «мерседес» тем не менее, купили в Москве?
— Тогда в Ереване таких машин не было. В Москве в каком-то посольстве купил. Пригнал сам. До этого у меня была «Волга» — двадцать четверка, «Жигули» — семерка… После отечественных — разница огромная!
— А проблемы с запчастями?
— У меня друзей много заграницей — насчет этого проблем не было. К тому же в Москве в 1980-м автосервис открыли. Но мой «Мерседес» работал безотказно — только масло вовремя меняй! В 1987-м его продал.
«Если бы против Месси защитники играли так же, как против нас — через 10 минут судья бы их выгнал!»
— Голов забили много. Какой самый красивый?
— В 1982-м забил ударом через себя «Нефтчи» и получил приз за лучший гол сезона. Я вообще голы забивал один красивее другого. Когда мы собирались в сборной, ребята шутили: «Хорик, хватит! Все призы только тебе…» И в 1983-м этот приз убрали — «За лучший гол».
— А были глупые голы?
— Играли в Минске, навесная подача, вратарь Вергеенко выпрыгнул, хотел кулаком по мячу ударить, но попал в голову Боровскому — защитнику. У того — сотрясение мозга. А мяч ко мне отскочил — я его спокойно в пустые ворота катнул. Но самый удивительный гол забил Самвел Петросян — «Вест Хэму» (22 октября 1975 года, 1/8 Кубка Кубков — прим. ред.). Как это произошло, я не видел: мы атаку закончили, шли к центру поля. И судья не видел — ему помощник показал: гол. А получилось вот как. Вратарь то ли хотел выбить мяч, то ли просто подкинул его, а Петросян был рядом — прыгнул и головой выбил его в ворота. Сравнял счет (1:1 — прим. ред.). Он шустрый был.
— Есть у вас два особых гола — за сборную в Аргентине: в 1980-м и в 1982-м…
— Да, оба матча мы сыграли вничью 1:1, и оба гола я забил. Недавно мне как раз прислали запись первого гола. Марадона открыл счет (на 19-й минуте — прим. ред.), и я сравнял (на 21-й минуте — прим. ред.). После матча подошел ко мне их вратарь Фелол с отцом. Похвалили. Забил красиво — шведой, с острого угла.
— Кто-то персонально играл против Марадоны, не помните?
— Кажется, Сулаквелидзе. Но Марадону разве нейтрализуешь! Не хочу себя с ним сравнивать, но ко мне все время тоже приставляли одного или двух игроков. В те времена очень трудно было играть нападающим. Подкаты: одна нога — в мяч, другая — в грудь! И желтую не каждый раз за такое давали. Это сейчас: малейшее касание — предупреждение. Если бы против Месси защитники играли так же, как против нас, через десять минут судья бы их выгнал!— Здорово доставалось?
— Еще как! Если белую форму оденешь, после матча она уже — красно-белая. А зимой, когда поле скользкое — шипы металлические навинчивали, как у легкоатлетов, чтобы на льду держаться. Ужас! Бутсы даже рвали. Все ноги — в шрамах. Я в финале Кубка СССР в 1975-м не смог сыграть из-за травмы. Накануне в Днепропетровске защитник (Найда — прим. ред.) сзади подкат сделал — в ахилл въехал. Швы накладывали. В 1991-м в Ташкенте (я играл за «Пахтакор») Лужный из киевского «Динамо» опять попал в ахилл — порвал, пришлось операцию делать. Но я не в обиде — игровой момент, не нарочно же!
«Какой футбол? 11 килограммов лишних…»
— В 1985-м вы могли оказаться в «Спартаке»…
— Меня обвинили в сдаче матча в Баку («Арарат» проиграл 0:1 — прим. ред.)… Не хочу вспоминать, Бог им всем судья! Короче, убрали из команды, и я сразу полетел в Москву — к Бескову. «Спартак» хотел меня заявить, но требовалось разрешение Федерации. И в тот же день, когда на заседании должны были решить мой вопрос, появилась статья (в газете «Труд», заголовок — «Погасшая звезда» — прим. ред.), где меня облили грязью. Колосков сказал, что не время поднимать этот вопрос. И я вернулся в Ереван.
— Сколько в Москве пробыли?
— Дня три или четыре… Мне запретили вообще играть, причем непонятно, кто запретил. В Ереване говорили, что это Москва, в Москве — что это все козни Еревана. А я через год собрал команду — «Искра», относились мы к «Газпрому». Сразу стали чемпионами Еревана и взяли кубок республики. А в 1989-м позвонил Новиков: «Давай к нам!» Он только принял «Пахтакор». Мы были знакомы — он ведь был помощником Бескова. Но мне уже 35, давно не играл, к тому же лишних килограммов 11 было! Я ему говорю: «Дайте мне недели три на ответ». Начал бегать, понял, что смогу сбросить эти килограммы — в январе поехал с ними на сборы.
— Все 11 сбросили?
— Нет, килограммов 8 за полтора месяца. Хорошая команда была: Касымов, Пятницкий, впереди — Шквырин, он в тот год лучшим бомбардиром лиги стал (забил 37 голов — прим. ред.). Мы сразу в высшую лигу вышли. Все было здорово, если бы не та травма.
— Операцию вроде в Греции сделали?
— «Пахтакор» должен был лететь в Грецию — на товарищеские. А я сначала хотел делать операцию в Москве, но когда Савелий Евсеевич (Мышалов — врач сборной СССР — прим. ред.) узнал про Грецию, сказал мне: «Лети туда, там лучше сделают!» А в «Олимпиакосе» тогда тренером был Блохин, он договорился с хирургом… После операции мне позвонил Заяев из «Таврии» — пригласил тренером. Отработал я второй круг, мы чуть в высшую лигу не вошли. В январе полетел в Ереван на несколько дней — справить день рождения, так там и остался. Хотя Заяев меня ждал — команда должна была на сборы лететь в Анталию. Уже без меня они в первом чемпионате Украины стали чемпионами — опередили «Динамо» Киев.
— Может, зря не вернулись в «Таврию»?
— Тогда СССР распался — в Армении появился свой чемпионат. И я решил собрать свою команду. С ноля ее делали (команда называлась АОСС — Армянский Общий Спортивный Союз, или «Оменетмен» — прим. ред.). Я там был и президентом, и тренером и футболистом. Деньгами друзья помогли. Набрал 17−18 летних ребят, пару ветеранов пригласил и сам выходил.— Какие зарплаты были у ребят?
— Платили по 200−300 долларов в месяц. Заявили человек семнадцать — на тридцать денег не хватило бы. Трудные времена были — война в Карабахе началась… Договорился играть на «Раздане», где и «Арарат» — директор стадиона был мой хороший знакомый. Базы как таковой не было, тренировались то тут, то там. И стали чемпионами Армении! Ни одного матча не проиграли, только с «Араратом» две ничьи сделали.
— Когда с «Араратом» играли, весь стадион, небось, болел за них? Вас ведь никто толком не знал…
— Я бы не сказал! У нас сразу много болельщиков стало — шли на мое имя… Эту команду потом переименовали в «Пюник». Я даже в 1995-м за нее сыграл несколько матчей — хотя было уже сорок.
«Предлагал «Олимпиакосу» купить Олича у ЦСКА»
— В середине 90-х вы тренировали сборную Армении. Почему техничная армянская сборная в рейтинге где-то внизу?
— Очень трудный вопрос. Я хороших ребят собрал — тех, кто играл еще в союзном чемпионате. Уровень был приличный. Из Франции пригласил двух ребят — Эрика Асадуряна из «Генгама» и Мишеля Тер-Закарьяна из «Монпелье». Мишель сейчас в своем клубе тренером работает…
— Поработали вы и селекционером «Олимпиакоса»…
— На мне был — российский чемпионат. Предлагал купить Олича у ЦСКА, он не так дорого стоил, но почему-то руководство не заинтересовалось. Его потом ЦСКА в Германию продал («Гамбургу» в 2007-м — прим. ред.). Дуду у того же ЦСКА купили по моей наводке — правда, долго думали.
— Чем сейчас занимаетесь? Какие планы?
— Работаю в Федерации — послом футбола Армении. Есть такая должность. Марадона тоже был футбольным послом своей страны. Не знаю, есть ли такой в России… Скоро будем футбольную школу Хорена Оганесяна открывать, документы уже готовы. Федерация нам синтетику должна постелить на месте старого поля — рядом с центральным стадионом. Ереван — это только начало, потом и в других городах такие же школы откроем.— Сами бегаете еще?
— А как же! Раз в неделю собираемся с ветеранами, после футбола — сауна… Летаю в Турцию: там, в Анталии два раза в год проводятся турниры — приезжают все знаменитые футболисты. Если у кого-то день рождения — называем турнир его именем. Был турнир Дасаева, турнир Гаврилова…
— Сын ведь тоже футболист…
— Да, Жора прилично играл — на моей позиции, в похожем стиле. Сейчас руководит командой первой лиги.
— У вашей жены редкое имя — Джульетта…
— Женились в 1982-м. Она занималась художественной гимнастикой. Дочка сейчас в парламенте работает — журналист. Внук — Хорик, ему три с половиной годика, внучка — Люсьен. Они живут то в Москве, то в Ереване.
— В 2005-м вас признали лучшим футболистом века Армении.
— На втором месте, кажется, Маркаров, на третьем — Андреасян. А в 2010-м президент орден вручил — серьезный, «Мовсеса Хоренаци». Недавно монеты двухрублевые выпустили — «Легенды советского футбола», на них 72 футболиста. Блоха, Гаврилов, братья Старостины… Есть и я.
Дмитрий Туманов
