«Ереван любить мало – надо, чтоб и он тебя любил!»
«Я категорически против, когда меня называют отцом армянского джаза. Это не так, я просто первым в 1963 году основал в Брюсовском институте малый джаз-состав – Трио Левона Малхасяна, – который в 1970-м стал лауреатом на всесоюзном фестивале джаза в Куйбышеве. С этих пор и начался отсчет моей джазовой карьеры».
В канун празднования Всемирного дня джаза, который отмечался 30 апреля, мы побеседовали о пройденном пути, достигнутых целях, джаз-фестивалях и многом другом с одним из участников прошедшего концерта, известным армянским джазменом Левоном МАЛХАСЯНОМ.
О выборе: почему филология?
В старших классах я стал хаотично слушать музыку. В то время очень популярны были и буги-вуги, и Рей Чарльз, и другие… Оскар Питерсон пришел в более сознательный период. Соответственно, когда я окончил школу, завуч Сергей Даниелян, видя мои предпочтения, указал в аттестате – «рекомендуется для поступления на гуманитарный курс». И поскольку я не имел никакого музыкального образования и очень любил литературу, выбор пал на Институт им. Брюсова.
О литературе
Помимо музыки, меня всегда интересовала литература, и это не хобби. Можно сказать, я равносильно люблю и джаз, и литературу. Это мне и позволило безо всяких знакомств поступить в Брюсовский институт. Читал много, жадно: начиная с раннего, бальзако-стендалевского периода, до классиков и, разумеется, современников.
В последние годы я очень увлекся творчеством Сергея Довлатова – у меня есть и полное собрание его сочинений в разных изданиях, и его дневники, и переписка с Бродским, и мнения критиков о нем… И последняя книга, которую мне подарил Левон Игитян – «Довлатов. Скелеты в шкафу» (Соловьев, Клепикова) – замечательная книга российских литературоведов о Довлатове!
От литературы к джазу, к фестивалям…
Именно в Брюсовском институте я серьезно увлекся джазом, создал первое джазовое трио: Артур Абрамян (бас), Армен Тутунджян (ударные), Левон Малхасян (фортепиано). Через полтора года к трио присоединился блестящий саксофонист Александр Захарян (саксофон), и коллектив превратился в квартет Левона Малхасяна. До нас таких малых составов не было, но после – как грибы после дождя, стали появляться трио, квартеты и т.д. Наш коллектив удачно гастролировал по всесоюзным фестивалям, и это позволило мне в скором времени в стенах Брюсовского института провести первый Городской джазовый фестиваль – в 1968 году! А в 1985 году я уже провел Всесоюзный джазовый фестиваль совместно с Центром эстетического воспитания Генриха Игитяна и Минкультом Арм.ССР. Кстати, об этом даже написала газета «Правда» – маленькая заметка в несколько строк – о том, что в Ереване состоялся Всесоюзный Джазовый фестиваль с участием музыкантов из 23 городов СССР. Многие ошибочно полагают, что первые Джазовые фестивали состоялись уже после развала Союза, но это не так. Первые были мы, армяне, и начали свое «черное» дело еще тогда!
«Я категорически против, когда меня называют отцом армянского джаза»
Недавно одна юная корреспондентка «просветила» меня, мол, джаз в Армении стал популярен в последние два года, на что я вынужден был её удивить, рассказав все вышесказанное. И очень неправильно, когда некоторые считают, что пропаганда джаза началась в Армении с меня. Я всего лишь создатель малого состава – поскольку так можно было более выразительно преподать себя. Но до нас был оркестр Артемия Айвазяна, Константин Орбелян, Степан Шакарян, Мартин Вартазарян, Арно Бабаджанян, Мелик Мависакалян… Вот отцы-основатели джазового движения в Армении. Мы, музыканты на поколение младше, всего лишь переняли эстафету. По-своему…
Что такое армянский джаз?
Однажды в России меня спросили, в чем причина популярности джаза в Армении и чем он отличается от джаза, который играют, допустим, в той же России. Я тут же сымпровизировал: у вас, говорю, равнина, у нас – горы, где испокон веков использовали огромные барабаны. Как набат, как вестник – каждый ритмический рисунок имел свое значение: извещал о наступлении врага или означал приглашение на свадьбу. А барабаны – это основа джаза. Поэтому у нас и такое, врожденно серьезное отношение, к джазу. Вы играете интересно, но по нотам, думая головой, а мы играем – как чувствуем сердцем, и так, как не можем не играть!
Совсем не обязательно использование национальных музыкальных инструментов, каманчи или дхола, чтобы джаз считался национальным. В любой стране через десять минут, как я начинал играть, становилось ясно – «это пианист с Востока». Причина не во внешних данных или в наличии национальных инструментов, а в том, что в музыке не могут не проявиться каким-то образом твои «национальные корни».
Помню, много лет назад нашему квартету удалось даже исполнить армянский шаракан на джазовом фестивале. Тогда все поначалу отнеслись к этой затее с известной долей скептицизма и даже откровенной неприязни. Однако после исполнения шаракана целую минуту в зале царила гробовая тишина и вдруг… шквал аплодисментов! Мы умудрились собрать все мыслимые и немыслимые призы на этом фестивале. Вот таков он – наш армянский джаз!
Куда приводят мечты…
Жить без мечты – глупо и бессмысленно. И этому меня тоже научили джаз и литература: если ты не фанат, то всё кончается.
Первой моей мечтой было попасть в Соединенные Штаты, чтобы в ближнем бою, так сказать, все это увидеть и понять, верной ли дорогой я вообще иду. В 1990 году она исполнилась, но в первый раз я попал не в наш Лос-Анджелес, а в Вашингтон и Нью-Йорк. Побывал во многих клубах, кое-где поиграл, где-то послушал… Сегодня уже не стремлюсь туда – все самое интересное удалось не только увидеть, но и привезти с собой домой.
Второй мечтой было организовать в Ереване международный джазовый фестиваль со звездами из разных стран. Это получилось, и не раз, да еще 70-летие армянского джаза. Дай Бог, на достигнутом не остановимся…
Третья мечта – хотелось иметь свой собственный джаз-клуб. И эта мечта тоже сбылась. За эти годы здесь сменилось более семидесяти коллективов. Это и нормально, ведь клуб, а тем более джазовый, – живой организм. Он должен меняться, обогащаться новыми исполнителями. Последние должны работать с профессионалами, учиться у них мастерству и т.д. Есть, конечно, и грустная сторона этого дела: музыканты “оперяются” тут и улетают… Но это и естественно. Наоборот, было бы ненормально, если б они останавливались в развитии и застревали на этом уровне.
И, наконец, четвертая мечта – издать антологию армянского джаза за 75 лет. И она исполнилась благодаря помощи Вартана Арутюняна и армянскому представительству “Газпрома”. Более двух лет ушло на этот проект. Представляете качество записей 1938 года? Вместе с Арменом Амиряном нам удалось отыскать архивные записи: оцифровали, воссоздали хронологию. Играют 90 музыкантов, по одной композиции от каждого отбиралась совместно. 10 дисков плюс фотоэнциклопедия. Кстати, последняя композиция исполняется Тиграном Амасяном.
О Тигране Амасяне: крестный и крестник в мире джаза
Тигран появился неожиданно в «Поплавке» со своим родным дядей, который позже стал его продюсером. Поиграл, я послушал. Ну что сказать, маленький мальчик – творит чудеса!..
Был 1998 год, мы готовились к первому Международному джазовому фестивалю, ожидали многих известных музыкантов. Приехали New York Voices, великий Джордж Авакян и многие другие! И вот день открытия, разрезали ленту, прозвучали вступительные речи, наконец, я сел за инструмент и начал играть. Потом вдруг прервал музыку, вышел за кулисы, взял Тиграна за руку, привел, посадил его на свое место и он продолжил играть тот же джазовый стандарт – под шквал аплодисментов!.. В первым ряду сидели «черные» – я из Нового Орлеана тоже позвал «стариков» – видели б вы их лица! Смотрят на меня, глазами хлопают, а я им – не удивляйтесь, у нас дети и младше играют джаз, просто сейчас спят уже, поздно. Второй раз их «накрыло», когда я вывел на сцену 83-летнего Роберта Еолчяна, ветерана нашего джаза. У него уже с ногами были проблемы, с трудом ходил, мы его, с двух сторон поддерживая, вывели на сцену, но как только он сел за ударный комплект и подошло время его соло – он буквально преобразился: такое соло сыграл, что все ахнули! Ньюорлеанцы вообще обалдели: говорят, Господи, куда мы попали – тут и стар, и млад играют джаз! Сказать, у них был шок – ничего не сказать.
Второе открытие Тиграна произошло уже в «Поплавке», куда мы после концерта привезли Чика Корею. Я тут же позвонил дяде Тиграна, говорю, бери племянника в охапку и бегом сюда. Они приехали – Тигран сыграл, Кореа опешил, такого он не ожидал! Там же он пообещал, что через два года рад будет принять Тиграна в свою Джазовую школу. Сказано – сделано: через два года Тигран уехал в Штаты, прошел обучение, выиграл конкурс Телониуса Монка, и мир узнал выдающегося армянского музыканта Тиграна Амасяна!
О гостях «Малхас» клуба»
Без ложной скромности скажу, что намного проще сказать, кого не было в нашем клубе за его в общем-то недолгую историю, нежели упомянуть всех гостей и рассказать о них – одним интервью точно не обойдемся. С каждым связана своя история. Вот, например, не могу не восторгаться Валентиной Матвиенко, которая дала жизнь новому джаз-клубу в Питере, сместив из нагло узурпированного помещения некого нувориша. Человек подарил праздник своему городу – как им не восторгаться?
Из джазменов сложно кого-то одного выделить – каждая встреча была безумно дорогой для нас… Помню день, когда приехал Эл Джеро. Он был в восторге от всего увиденного и даже спел с нашим Арамо. Хотя ни он, ни Чик Кореа, ни тем более Джордж Бенсон и представить не могли, что в этой маленькой горной стране так много профессиональных джазменов. Позже в одном из интервью Бенсон так и сказал: «За армянский джаз я спокоен!»
О Херби Хенкоке
Надо сказать, переписка с Херби началась задолго до его приезда в Армению. Напомню, он был избран послом доброй воли ЮНЕСКО, и одним из первых его действий стало учреждение Всемирного Дня джаза, который музыкант предложил праздновать ежегодно 30 апреля. Мы одни из первых поддержали и реализовали у себя эту инициативу. Как же я был рад и удивлен, получив лично от Хенкока благодарственное письмо, в котором он высоко оценивает нашу деятельность.
Привезти Херби Хенкока – тоже мечта, которая сбылась, хоть я до последнего момента не верил. Так долго шел к этому дню – почти семь лет, – что даже заявил, пока своими глазами не увижу Херби, спускающегося по трапу самолета, не поверю в то, что нам удалось его привезти в Армению.
Кстати, аналогичная ситуация была и с Чиком Кореа. Ребята с Первого канала приехали, чтобы снять музыкантов в аэропорту и сразу пустить сюжет по «Новостям». Оператор снимает и спрашивает меня: «Ну как – можем давать информацию?» Я отвечаю: «Да нет – рано: не видите, его самого не видно пока…» Тот аж побелел. В конце концов Кореа вышел – последним. Поздоровались, обнялись… Так же и с Херби – до конца не верилось. Но получилось, смогли. Спасибо всем, кто поверил, всем, кого удалось «заразить» мечтой…
О чем я жалею?
Жалею, что не получил музыкального образования. Поскольку это серьезно дополнило бы внутренне все то, что я имею сегодня. Мои родители в силу объективных причин не смогли мне предоставить серьезного музыкального образования. В результате я все делал с двойными усилиями, которые можно было бы избежать, окончив серьезное музыкальное учреждение, – делать оптимально, по нотам, а не терзать магнитофон, крутя и так заезженную ленту взад и вперед, чтобы «вытащить» еще один нюанс, еще одну партию из Оскара Питерсона. Об этом жалею, очень…
«Весь земной шар вертится в одну сторону, Ереван – в обратную»
Мои высказывания о родном городе как-то очень быстро уходят в народ. Возможно, потому что они честные и являются не результатом желания сострить, а искренней любви к Розовому городу. Мои друзья и близкие знают, как я не люблю долго находиться вне Еревана: «инкубационный» период – 12-13 дней, это максимум. Потом, как правило, подхожу к представителю пригласившей стороны и говорю: «Лучше вашей страны, по-моему, на свете нет – дайте, пожалуйста, мой обратный билет».
Приглашений остаться, поработать было предостаточно… И много народу отсюда уехало – кто в Штаты, кто в Европу, кто в Москву. А я не могу и не хочу. Зачем? И так ереванцев с один подъезд осталось… У меня не получается без Еревана жить. И я считаю, день, прожитый вне Еревана, прожитым впустую и напрасно.
…Мне как-то один человек долго и нудно объяснялся в своей любви к Еревану. И так и сяк изгалялся, не щадя эпитетов. Час, другой. В конце концов я не выдержал: говорю, дорогой, это очень хорошо, что ты любишь Ереван, но этого мало – надо, чтоб и он тебя любил!
