Елизавета II и британские интересы на Кавказе

Понравился ли покойной английской королеве карабахский скакун, подаренный ей Ильхамом Алиевым

Наивно ожидать, что однажды британцы станут нашими союзниками, или, что после смерти королевы Великобритании Елизаветы II и восшествия на престол принца Чарльза, который теперь уже не Чарльз вовсе, а Карл III, что-то может поменяться. Во-первых,  не надо забывать, что выражение  “английская королева” возникло не просто так. Хотя некоторые готовы поспорить с этим утверждением, заявляя, что, дескать, королевская семья при необходимости весьма искусно лоббирует те или иные вопросы личной и государственной повестки.  Для нас это не суть важно: есть британская политика  и, увы,  ее последствия, которые  во многом определили нашу сегодняшнюю  историческую картину. В какой степени причастна к ней ЕлизаветаII , эта милая старушка в шелковом платочке от Hermès (именно этот ее образ почему-то  наиболее запомнился: верхом на лошадке и в платочке)—простым смертным знать не дано.  А еще запомнилось, что Ильхам Алиев преподнес ей в дар карабахского скакуна, отчего королева была в восторге.  Что додругого личного, то известно, что Елизавета II была благосклонна и к бывшему президенту РА Армену Саркисяну, аКарл III  и вовсе  друг ему, и несколько лет назад они  даже приезжали вместе Армению. Позднее, уже будучи на посту президента РА, подданный Ее Величества А. Саркисян рассказывал, что подарил своему другу принцу Уэльскому Чарльзу «маленький сад». 

“Единственная для принца Чарльза ценность в Армении, помимо дружбы – это маленький сад, который я ему подарил», – сказал как-то Саркисян. При этом не уточнил, где находится этот сад, и будет ли заядлый садовод Чарльз возделывать его.  “Единственная ценность”—звучит действительно скромно. Однако настоящей ценностью для британского правительства стало нахождение своего подданного на посту главы армянского государства. Особенно в те дни,  когда шла война в регионе, и под угрозой находились  “трубы” BP, качающие каспийскую нефть. British Petroleum, как известно, прочно обосновалась на нефтяном рынке Азербайджана, заключив в 1994 году “контракт века” с правящей алиевской семейкой.  Не случайно в первые же дни после начала войны президент Армении заверил своих патронов, что ударов  по нефтепроводу  Баку — Тбилиси — Джейхан не будет. Он фактически гарантировал им неуязвимость бизнес-интересов, в которых, по некоторым сведениям, и самимеет пай. Все это время А. Саркисян, как это ни мерзко, являлся лишь“их” смотрящим. А когдамиссия была выполнена, вернулся к себе в Лондон, и наверняка был щедро вознагражден за предоставленные услуги. Как знать, может сейчас (ну не прямо сейчас!) он вместе с Карлом возделывает английский сад или стрижет газон,  а затем ровно в пять  они пьют чай,  а за окном накрапывает весь такой английский дождь… А в Армении между тем продолжают гибнуть молодые ребята. Судьба армянского “сада” Армена Саркисяна , скорее всего, уже не заботит. Да и когда заботила? 

…Слишком много горечи, когда речь заходит о британской политике в нашем регионе. Не говоря уже о ее “проводниках” из числа армян. Об этой политике писали и сами британцы. Предлагаем вниманию читателей выдержки из путевых очерковКарла РОБЕРТСА (1894-1949) –писателя и журналиста, побывавшего в Армении в  дни, когда  рождалась Первая  республика. Его непредвзятые ощущения  и оценки довольно красноречивы, особенно  сейчас, когда армянское государство вновь (в который раз!)оказалось под угрозой…

«Армяне — цивилизационный фактор на Ближнем Востоке»

Я отправился в Армению с распространенным европейским предубеждением против армян. В течение многих лет миссионеры и другие люди утверждали, что армяне – цивилизованный народ, притесняемый жестокими турками. Большое рвение, с которым они  пытались довести до нас эту идею, рождало протест, и, напротив, подталкивало меня доверять циничным утверждениям другой стороны – а именно тому, что армяне во всех отношениях не лучше своих соседей, что они провоцируют резню и притеснения, при первой возможности делая то же самое, что, в конце концов, турок благороден, а армяне предназначены Божественным провидением подвергаться резне, и не будь они христианами, никто бы за них не заступился. Я должен признать, что многие армяне, которых я встречал в разных частях мира, во всех отношениях превосходили турок и представителей других народов Закавказья; но я думал, что это могло быть исключением.
Мой визит в Армению в апреле 1920 года заставил меня изменить все мои взгляды на армян. И теперь я понимаю,  что только незнание армян, какими они в действительности являются в своей стране, способствует укоренению этих глупых старых предубеждений. Возможно, и даже вполне естественно, что протурецкие и антиармянские предрассудки целенаправленно пропагандируются влиятельными лицами в нашем военном министерстве и подобных учреждениях за рубежом. Это признак симпатии милитариста к варвару и соответствующего недоверия к уму.

Армяне слишком благоразумны, чтобы стремиться спровоцировать варварство своих соседей и угнетателей своими собственными проступками. Теперь я знаю, что они действительно являются, как их часто называют, «цивилизационным фактором на Ближнем Востоке» и сожалею о бессердечном безразличии, с которым союзники отказались от обещанной поддержки, побуждавшей армянский народ обратить на них свой взгляд и стоять на их стороне в борьбе за свободу во всем мире.
Я не мог бы увидеть армян в менее благоприятный момент, нежели мне довелось. Измученные шестью годами непрерывных боев, голода, лишенные крова и преданные “союзниками”, они тем не менее поразили меня своими усилиями удержаться в кольце врагов. Они трогательно считали себя нашими союзниками.

«Враждебный кинжал был приставлен к самому сердцу молодой Армянской республики”

Вдоль длинной главной улицы тянутся по неровной поверхности рельсы трамвая, который больше не ходит; небольшой “бульвар” с оркестровым помостом возле русской церкви; беспорядочный рынок, ни одного значительного сооружения, многие в руинах; несколько армянских церквей и татарских мечетей, некоторые из них весьма красивы; тысяча маленьких домишек и бесконечная пыль или грязь, в зависимости от погоды – в этом и состоит общий вид Эривани изнутри. Он слишком огромен для села, но слишком хаотичен, чтобы сойти за город. Из-за тяжелых времен, которые он переживал последние годы, его ветшающие улицы и дома не ремонтировались. «Освободительная» операция русской армии в 1917 году причинила значительный ущерб и оставила многие кварталы Эривани в руинах. Дороги малопригодны для автомобильной езды, к тому же автомобилей практически не видно. Когда я там находился, правительство имело в своем распоряжении не более трех или четырех автомобилей; у работников американского комитета помощи их было чуть больше. В целом Эривань изнутри представлял собой далеко не вдохновляющую картину.
Повсюду вдали снежные вершины с великолепным Араратом, вздымающимся к облакам. После дождя, когда воздух чист и горы свободны от облаков, в мире мало какой вид может сравниться с Араратом, Малым Араратом и «Чудесными глазами» (речь об Арагаце—ред.), “невестой Арарата”, на противоположной стороне равнины. При осмотре широкого простора равнины можно с легкостью опознать различные участки фронта. К примеру, гряда холмов вот там – Игдирский фронт, где генерал Сепух (известный фидаин Аршак Нерсисян, у автора всюду применяется форма имени Sebo) сдерживает курдов. Далее, слева, почти прямо по направлению к Арарату вдоль извилистого русла Аракса проходит фронт Камарлу. Тамошний враг – татарин, поддерживаемый, конечно, турецкими вспомогательными частями и возбуждаемый турецкими агентами. Далеко на востоке проходит дорога к Нахиджевану, который находится в руках врага. Еще дальше на востоке находятся горные области Карабаха и Зангезура, где армяне и татары тоже вцепились друг другу в горло. Если Ноев Ковчег вновь пристанет к Арарату, нельзя представить более неподходящего места для поисков оливковой ветви, как реальной, так и аллегорической, нежели эта опустошенная и раздираемая войной страна.
Не нужно заглядывать слишком далеко для наблюдения конфликта. В пяти милях от самой Эривани начинается зангибасарская зона татарских сел, которые отказываются признавать власть правительства Армении. Около двух десятков татарских деревень охраняются татарскими патрулями, и никаким армянским войскам или официальным лицам не разрешается туда входить. К счастью, армяне контролировали два моста через реку Аракс, которые связывали этот район с другим берегом и держали третий мост под огнем своей артиллерии. В противном случае турецкие пушки уже давно были бы доставлены для поддержки повстанцев. В деревнях находились турецкие солдаты и офицеры, но поскольку армяне не пытались атаковать, никаких боевых действий там не происходило. Армяне контролировали внешний периметр зоны, татары крепко держались внутри. Таким образом, враждебный кинжал был приставлен к самому сердцу молодой Армянской республики. Наличие враждебной зоны в пяти милях от столицы достаточно для того, чтобы выбить из колеи любую страну, особенно если там проходит единственная исправная железная дорога – линия Эривань — Тифлис.

Капитан Грейси знает армян так, как ни один другой англичанин

Бесполезно было надеяться найти гостиницу в Эривани, там скопилось в десять раз больше людей, чем когда-либо прежде, поэтому я воспользовался рекомендацией моего любезного друга, британского консула в Батуме, господина Стивенса (отмечу, очень известного человека в Батуме, лучше всех других англичанин знакомого с ситуацией в Закавказье) и обратился к капитану Грейси, кавалеру ордена “За выдающиеся заслуги”, британскому представителю в Армении. Капитан Грейси сразу пригласил меня остановиться в его доме, так я получил возможность наилучшим образом изучить ситуацию в Армении и близко познакомиться с этим замечательным человеком. Капитан Грейси (ирландец, как и господин Стивенс) имел, как я понял, шестнадцатилетний опыт пребывания на Ближнем Востоке – в Турции, Армении и на Кавказе. Он прекрасно говорил на турецком, достаточно хорошо – на армянском и неплохо – на некоторых иных местных языках.
В то время, когда один только город Эривань не попал в руки турок, капитан Грейси передвигался на автомашине через самые враждебные части татарских зон в Армении, переодетый в татарина, которые были главными смутьянами среди мусульман Закавказья. Его задача заключалась в том, чтобы удостовериться, как продвигается конкретная колонна армянских беженцев на своем пути к безопасности, именно благодаря его необыкновенному мужеству и смекалке были спасены тысячи этих несчастных. Грейси знает армян так, как ни один другой англичанин. Его вера в армян основывается на глубоком понимании и симпатии, но он в своих сообщениях всегда настолько беспристрастен в оценке состояния Армении, что никто не может пренебречь ими под предлогом проармянского уклона. Остается только добавить, что британское правительство отправило его в Армению даже без секретаря и средств передвижения, в то время как представитель Азербайджанской республики имеет автомобиль и большой штат. Несмотря на все недостатки официальной линии и самые худшие изъяны невежественной политики, которая выглядела по своим тенденциям явно антиармянской, Грейси удавалось поддерживать у армян дружеское и более чем дружеское отношение к союзным державам в то время, когда за предательство следовало бы отплатить. (Прибытие полковника Стоукса поздней осенью 1920 года обозначило следующий шаг антиармянской политики Британии. Грейси вернулся домой по болезни и сразу же был освобожден от исполнения своих обязанностей. – Прим. автора.)
Грейси стал одним из четырех администраторов, назначенных Комитетом для работы на местах. Он активно занимался распределением помощи среди армянских беженцев, оказавшихся в Закавказье, посещал при этом самые труднодоступные в смысле наличия коммуникаций районы.
По сведениям ряда англоязычных газет того времени, именно он организовал в 1916 году исход 25 тысяч армян из Вана в Игдир при повторном наступлении турок. Вот что, в частности, писали газеты: «…Он был единственным западноевропейцем в этом регионе, и смог в одиночку организовать этот исход, работая под началом российской администрации. …Военная администрация предупредила его, что армян, которые находятся под его попечительством, следует эвакуировать. Единственная доступная линия движения шла через горный проход Беркри-кала, где полным-полно было курдов и прочих мародеров. Русские солдаты не охраняли эти ворота к свободе, и Грейси спешно распределил ружья среди двухсот пятидесяти добровольцев. Они смогли захватить проход, уладить вопросы с курдами и обеспечить безопасность непрерывного отступления в сто раз большего числа людей, которое продолжалось пять дней. В среднем люди проходили 30 миль в день, и 25 тысячам людей с 6 тысячами голов скота требовалось два дня, чтобы пройти через любое место. Несчастий на дороге практически не случилось. Многих детей пришлось отделить от родителей, но в Игдыре родители разобрали всех. По дороге родилось пять детей и все пережили это испытание».
В конце 1917 года Грейси посетил район к западу от озера Урмия для переговоров с ассирийцами, чтобы привлечь их к военным действиям на стороне союзников – российских и британских войск.
Грейси стал первым британским представителем в Ереване при правительстве Первой республики. Особенно важным был его вклад в дело спасения армянских и ассирийских детей-сирот – со временем он стал генеральным секретарем совета международного фонда «Спасти детей» (Save the Children).
Грейси был награжден орденом Св.Анны второй степени Российской империи и армянским орденом Св.Григора Лусаворича первой степени.

…И конца этой агонии не видно

На момент моего прибытия в Эривани было только три англичанина: дипломатический представитель капитан Грейси, офицер связи капитан Корт, и третий, нанятый Американским комитетом помощи Ближнему Востоку (Near East Relief Committee). Корту только недавно было приказано покинуть свой пост, поскольку, как я слышал в некоторых кругах, он недостаточно ругал армян в своих сообщениях, а это – единственная политика, которая рекомендована нашими властями в Константинополе и Тифлисе. По-видимому, там предпочитали полагаться на предубеждение в большей степени, нежели на знание из первых рук. И все же каждый британский офицер, который побывал в Армении – правда, их было немного, поскольку союзные войска никогда не были размещены в Армении – уезжал полный симпатий и добрых чувств по отношению к армянам. Не то, чтобы армяне, подобно грузинам или татарам, пытались заручиться их поддержкой чрезмерными изъявлениями почтения и притворным дружелюбием, напротив, угрюмо поглощенные своими собственными хлопотами, они всегда предоставляли британскому гостю, официальному представителю или гражданскому лицу сделать свои собственные выводы. Тем не менее, повторюсь, во всех случаях представления об армянах были весьма положительными; но кажется, все в Англии игнорировали то обстоятельство, что армяне были нашими союзниками, воевали на нашей стороне и в итоге потеряли почти все. Британское правительство дало обещания армянам, и теперь оно их нарушает. 27 июля 1920 года м-р Бонард Лоу заявил перед Палатой общин: он не думает, что Англия дала армянам больше обещаний, нежели это сделали наши союзники, такие как Америка; очевидно, это равнозначно утверждению, что мы, следовательно, не должны заботиться о том, чтобы сдержать свои обещания! И мы не делаем этого. Но мы должны помнить, что наша многократно декларированная дружба толкала тысячи армян со всего мира в армии союзников в начале войны, что в огромной мере озлобило их врагов против них. Как я уже сказал, истинная оценка армянских потерь во время войны, как в ходе непосредственных боевых действий, так и в результате турецкой, татарской и курдской резни составляет миллион убитых мужчин, женщин и детей из четырех миллионов армян, живших в 1914 году. Четверть целого народа погибла за эти 6 лет и конца этой агонии еще не видно…

Отдел политики «НВ»