“Жить в стране без бомжей — это тоже качество жизни”

Под занавес минувшего года недавно избранный столичный градоначальник Тарон Маргарян обязал Управление социального обеспечения мэрии предпринять все меры к тому, чтобы городские бомжи были обеспечены временным жильем и смогли встретить праздники под крышей. Уже вскорости после этого городская социальная служба доложила об исполнении этого указания и о том, что реализация этой программы будет продолжена.

Официальной статистики о том, сколько бездомных сегодня в Армении, не существует. По одной версии, их примерно 200, по другой — на порядок больше. При этом эксперты отмечают, что это очень мягкий вариант подсчета, поскольку те, кто по многу лет живет в подвалах, сараях, гаражах и времянках, бездомными не считаются — учету подлежат только проживающие под открытым небом. Разумеется, в сравнении с такими мегаполисами как Нью-Йорк или Лондон, где число бездомных исчисляется десятками тысяч, наши 200 бомжей — это мизер, но в пересчете на душу населения — это цифра, вызывающая вполне обоснованную тревогу, тем более что с годами она растет. Не будем сбрасывать со счетов и другой фактор, имеющий немаловажное значение и делающий некорректными любые сравнения со странами с рыночной экономикой. 20 лет назад мы получили в наследство страну, где жилищная проблема была практически решена, где каждая семья абсолютно бесплатно получала от государства жилье. Пусть разной степени комфортности, пусть не в престижном центре, а на отшибе, но это была крыша над головой, снимающая в масштабах всей республики проблему бездомья, пожалуй, самую главную для каждой семьи. На решение жилищной проблемы советское государство денег не жалело. И хотя пресса тех лет в дозволенных масштабах поругивала качество строительства и умыкание ценных стройматериалов, тем не менее на карте армянских городов множилось число районов-новостроек, и ежегодно тысячи семей праздновали новоселье.
После развала страны жилье для многих граждан осталось единственной материальной ценностью, которую в начале 90-х годов некоторые вынуждены были продать, чтобы спастись от нищеты и прокормить голодные семьи. Сегодняшнее бездомье многих армянских семей “родом” из того мрачного лихолетья, когда, по определению одного публициста, “люди жертвовали кровом над головой, чтобы спасти саму голову”.

В ноябре минувшего года в Ереване состоялась презентация исследования “Социальные реформы в Армении”, проведенного фондом “Грайр Марухян” при поддержке немецкого фонда “Фридрих Эберт”. На презентации было заявлено, что цель исследования — начать обсуждение по тем сферам, где есть серьезные недостатки и дефицит долгосрочной и эффективной политики. Одной из таких сфер была признана проблема бездомных в Армении. Согласно приведенной в исследовании статистике, количество семей, нуждающихся в жилье, превысило 75 тысяч, их них почти половина вообще не имеет крова. 19 тысяч семей по многу лет проживают в технических помещениях, лишенных минимальных удобств. При этом доля социального жилья в общем объеме жилищного строительства составляет в нашей стране всего 2,5%, что в 10 с лишним раз ниже мирового показателя. Этот армянский парадокс, когда бурно развивающееся домостроение, по темпам которого мы обошли даже многие развитые страны, “успешно” сочетается с многолетним застоем в сфере жилищного обеспечения “обескровленных” и живущих в аварийных домах граждан, поражает многих гостей нашей страны и практически лишает всяких перспектив тех, кто надеется получить льготное жилье из “рук” государства. Государственное финансирование градостроительной сферы ставит окончательный крест на подобных поползновениях. Из предоставляемых бюджетом Министерству градостроения 22 миллиардов драмов на строительство социального жилья направляется лишь 200 миллионов. Что можно построить на эти деньги, тем более в условиях перманентно дорожающих стройматериалов? Принимая во внимание эти символические бюджетные ассигнования, вполне можно понять министра по труду и социальным вопросам Геворка Петросяна, заявившего, что, решая проблемы бездомных, “мы не довольствуемся лишь госсредствами, но также пытаемся изыскать средства за счет иностранных спонсоров”.
Что ж, попытка — не пытка, во всяком случае для министерства, чего никак не скажешь о самих бездомных, которые даже в холодные зимы продолжают оставаться под открытым небом. В ноябре минувшего года в Гюмри был обнаружен труп замерзшего бомжа. Им оказался Рафик Казарян 1946 года рождения. В феврале того же года в гюмрийскую больницу с обмороженными нижними конечностями был доставлен бездомный 40-летний Левон Марукян. По некоторым данным, общее число погибших бездомных в 2010 году превысило 50 человек.
К сожалению, при подготовке подобного материала приходится довольствоваться лишь приблизительной статистикой, поскольку обстоятельного анализа актуальной проблемы бездомных в Армении на государственном уровне не проводили ни разу. И поэтому нельзя не согласиться с выводом авторов упомянутого выше исследования о дефиците долгосрочной и эффективной политики государства в этой социально уязвимой сфере.

Если государство с помощью различных международных организаций с переменным успехом, но решает проблему обеспечения жильем беженцев и жертв спитакского землетрясения, то в отношении бездомных никакой стратегии вообще не существует и отечественные бомжи оказались выброшенными не только на улицы, но и вообще из внимания общества и государства. Даже в нашем самом социальном ведомстве, которому по долгу службы положено опекать сирых и обездоленных, толком о бомжах ничего сказать не могут. Как заявила еще год назад заместитель начальника Управления по вопросам инвалидов и престарелых Анаит Геворкян: “…конкретных данных относительно числа бездомных в Армении нет”. Выходит, нет данных — нет проблемы, и неучтенные бомжи — эти вышвырнутые на обочину жизни и улицы граждане, в основном бывшие, так как не имеют ни адреса, ни прописки, могут и дальше замерзать и даже погибать на улице, без всяких потуг с нашей стороны хоть как-то изменить их беспросветное существование.
Министр Геворк Петросян заявил, что возглавляемое им министерство держит в центре внимания вопрос лиц без определенного места жительства. Но в чем конкретно выражается это внимание, кроме создания по инициативе этого ведомства единственной в стране ночлежки для бомжей, о которой речь пойдет ниже? О каком внимании к бездомным можно говорить в условиях отсутствия государственной программы и соответственно государственного финансирования, направленного на ее реализацию? Кстати, разработка такой целевой программы и активное ее продвижение и были бы самым важным “знаком внимания” со стороны министерства. Между тем, как заявила на недавней пресс-конференции бывший заместитель министра труда и по социальным вопросам Карине Акопян, партия “Наследие”, членом которой она является, еще 2 года назад разработала и представила такую программу, однако она была отвергнута. Госбюджет ежегодно для помощи бездомным предоставляет министерству около 54 миллионов драмов, в минувшем году впервые эта цифра была повышена до 60 миллионов. Но в какой форме эти деньги доходят до бездомных, так и не попавших в ночлежку, а зимующих под открытым небом, сказать сложно. При всей мизерности этой суммы, она, возможно, смогла бы спасти от смерти Рафика Геворкяна и от обморожения Левона Марукяна, помочь и как-то поддержать их погибших на улицах товарищей по несчастью.

Однако, судя по трагическому финалу их многомесячного проживания на улицах, государственные деньги предназначаются не им, а тем, кому повезло временно обосноваться в ночлежке. Официально это социальное заведение, открытое 6 лет назад, именуется временным общежитием для бездомных. Рассчитано оно на 60-70 человек, но в зимние месяцы здесь размещают гораздо больше людей. Основной контингент — это люди среднего возраста: молодые сюда не рвутся, пожилых пристраивают в Дом для престарелых. Согласно установленному порядку, срок пребывания во временном общежитии ограничивается двумя месяцами, после чего бездомные вынуждены вновь возвращаться на улицу. Ежегодно общежитие принимает в среднем 1200 человек, на содержание каждого из которых государство предоставляет по 2300 драмов в день. Безусловно, похвально, что в свое время “с подачи” Министерства по труду и социальным вопросам такое общежитие было открыто. Плохо, что все эти 6 лет оно остается единственным и потому не снимающим проблемы бездомья, обретающей все большую остроту. Совершенно очевидно, что количество временных приютов для бездомных надо увеличить, причем не только в столице, но и в других марзах, где эта проблема стоит не менее остро. Во многих странах мира, где столкнулись с подобной проблемой, изыскивают различные пути ее решения. В частности, крупных домостроителей, активно развивающих свой бизнес, обязывают направлять определенные средства на строительство социального жилья, в том числе и общежитий для бездомных. В обустройстве лишенных крова людей, считая это богоугодным делом, активное участие принимает церковь. В частности, Русская Православная Церковь взяла на себя финансирование приюта для бездомных, открытие бесплатных столовых, где они получают горячие завтраки и обеды. Элладская Православная Церковь предоставляет жилье бездомным, во многих католических государствах при церквях действуют благотворительные приюты, ночлежки, столовые, больницы. К сожалению, наша церковь не принимает столь же активного и заинтересованного участия в помощи обездоленным людям, лишенным не только крова, но и теплого слова, участия и поддержки.
Что касается благотворительных организаций, то и среди них желающих активно помочь бездомным тоже немного. Наиболее заметную роль играет, пожалуй, датско-армянский благотворительный фонд “Ганс Христиан Кофоед”. Именно при поддержке этой организации мэр Тарон Маргарян в новогодние праздники “увел” под теплую крышу столичных бомжей и намеревается продолжить программу их обустройства. Кстати, надо сказать, что в стартовые дни своего правления наш мэр по части своих нравственных установок заметно превзошел московского коллегу — Сергея Собянина, который, судя по публикациям российских СМИ, еще несколько месяцев назад предписал разогнать бездомных, собравшихся у церкви, и запретить раздачу им бесплатных обедов.
Впрочем, как именно наша мэрия намеревается решать проблему бездомных с помощью благотворительного фонда пока ничего конкретного не сказано, но побуждение уже есть первый шаг к исполнению, и остается верить, что дело, наконец, сдвинется с “мертвой точки”.
А вот что касается нашего, пожалуй, самого деятельного благотворителя — руководителя компании VivaCell Ральфа Ийрикяна, неизменно действующего по принципу “сказано — сделано”, то в качестве подарка к Женскому дню он еще в марте минувшего года выделил 210 миллионов драмов для покупки квартир 20 бездомным семьям в Ванадзоре.
Но это лишь капли милосердия в море тотального равнодушия к судьбам сотен наших соотечественников, обреченных прозябать в подворотнях. Кардинально может решить их проблемы только государство, которое все эти годы остается безучастным к их горькой судьбе. Не будем вновь обращаться к некорректным сопоставлениям с такой богатой державой как США, где ежегодно на содержание одного бездомного государство выделяет по 36 тысяч долларов, сошлемся на пример бывшего собрата по стране — Латвию, парламент которой ежегодно увеличивает финансирование социальных программ. В бюджете на нынешний год Рижская Дума утвердила крупное дополнительное софинансирование программ помощи бездомным.
Страны, поступающие таким образом даже в условиях скромного бюджета, проявляют дальновидность и ясное предвидение возможных последствий. Не случайно бездомье во всем мире считают социальной бомбой, которая может взорваться в любом месте и в любое время. Именно бомжи, утратившие всякую связь с нравственными ценностями, становятся источником и рассадником криминала. “Лежбища” бездомных на улицах города нарушают все гигиенические нормы, особенно в условиях полного отсутствия общественных туалетов. А ночующие на улицах дети — это пощечина любому обществу, независимо от того, какие времена оно переживает.
…Первый премьер-министр независимой Индии Джавахарлал Неру как-то сказал, что жить в стране без бомжей — это тоже качество жизни. Он имел в виду, что никто не может быть по-настоящему счастлив, если рядом глубоко несчастен и обездолен кто-то другой. Но к такому пониманию, мы, к сожалению, пока не пришли ни на личном, ни на государственном уровне.