«Я категорически против, когда меня называют отцом армянского джаза»
16 марта в Концертном зале Арама Хачатряна с большим успехом прошел концерт «МАЛХАС JANZ», посвященный всеми любимому маэстро Левону Малхасяну, с участием «Малхас Джаз Трио» и других популярных армянских джазменов. Вел мероприятие народный артист РА композитор Мартин Вардазарян. Перед началом концерта состоялась премьера фильма «Жизнь в джазе», где прозвучала вся правда от него самого — известного армянского джазмена и настоящего ереванца Левона МАЛХАСЯНА.
О выборе: почему филология?
В старших классах я стал хаотично слушать музыку. В то время очень популярны были и буги-вуги, и Рей Чарльз, и другие… Оскар Питерсон пришел в более сознательный период. Соответственно, когда я окончил школу, завуч Сергей Даниелян, видя мои предпочтения, указал в аттестате — «рекомендуется для поступления на гуманитарный курс». И поскольку я не имел никакого музыкального образования и очень любил литературу, выбор пал на Институт им.Брюсова.
О литературе
Помимо музыки, меня всегда интересовала литература, и это не хобби. Можно сказать, я равносильно люблю и джаз, и литературу. Это мне и позволило безо всяких знакомств поступить в Брюсовский институт. Читал много, жадно: начиная с раннего, бальзако-стендалевского периода, до классиков и, разумеется, современников.
В последние годы я очень увлекся творчеством Сергея Довлатова — у меня есть и полное собрание его сочинений в разных изданиях, и его дневники, и переписка с Бродским, и мнения критиков о нем… И последняя книга, которую мне подарил Левон Игитян — «Довлатов. Скелеты в шкафу» (Соловьев, Клепикова) — замечательная книга российских литературоведов о Довлатове!
От литературы к джазу, к фестивалям…
Именно в Брюсовском институте я серьезно увлекся джазом, создал первое джазовое трио: Артур Абрамян (бас), Армен Тутунджян (ударные), Левон Малхасян (фортепиано). Через полтора года к трио присоединился блестящий саксофонист Александр Захарян (саксофон), и коллектив превратился в квартет Левона Малхасяна. До нас таких малых составов не было, но после — как грибы после дождя, стали появляться трио, квартеты и т.д. Наш коллектив удачно гастролировал по всесоюзным фестивалям, и это позволило мне в скором времени в стенах Брюсовского института провести первый Городской джазовый фестиваль — в 1968 году! А в 1985 году я уже провел Всесоюзный джазовый фестиваль совместно с Центром эстетического воспитания Генриха Игитяна и Минкультом Арм.ССР. Кстати, об этом даже написала газета «Правда» — маленькая заметка в несколько строк — о том, что в Ереване состоялся Всесоюзный Джазовый фестиваль с участием музыкантов из 23 городов СССР. Многие ошибочно полагают, что первые Джазовые фестивали состоялись уже после развала Союза, но это не так. Первые были мы, армяне, и начали свое «черное» дело еще тогда!
«Я категорически против, когда меня называют отцом армянского джаза»
Недавно одна юная корреспондентка «просветила» меня, мол, джаз в Армении стал популярен в последние два года, на что я вынужден был её удивить, рассказав все вышесказанное. И очень неправильно, когда некоторые считают, что пропаганда джаза началась в Армении с меня. Я всего лишь создатель малого состава — поскольку так можно было более выразительно преподать себя. Но до нас был оркестр Артемия Айвазяна, Константин Орбелян, Степан Шакарян, Мартин Вартазарян, Арно Бабаджанян, Мелик Мависакалян… Вот отцы-основатели джазового движения в Армении. Мы, музыканты на поколение младше, всего лишь переняли эстафету. По-своему…
Что такое армянский джаз?
Однажды в России меня спросили, в чем причина популярности джаза в Армении и чем он отличается от джаза, который играют, допустим, в той же России. Я тут же сымпровизировал: у вас, говорю, равнина, у нас — горы, где испокон веков использовали огромные барабаны. Как набат, как вестник — каждый ритмический рисунок имел свое значение: извещал о наступлении врага или означал приглашение на свадьбу. А барабаны — это основа джаза. Поэтому у нас и такое, врожденно серьезное отношение, к джазу. Вы играете интересно, но по нотам, думая головой, а мы играем — как чувствуем сердцем, и так, как не можем не играть!
Совсем не обязательно использование национальных музыкальных инструментов, каманчи или дхола, чтобы джаз считался национальным. В любой стране через десять минут, как я начинал играть, становилось ясно — «это пианист с Востока». Причина не во внешних данных или в наличии национальных инструментов, а в том, что в музыке не могут не проявиться каким-то образом твои «национальные корни».
Помню, много лет назад нашему квартету удалось даже исполнить армянский шаракан на джазовом фестивале. Тогда все поначалу отнеслись к этой затее с известной долей скептицизма и даже откровенной неприязни. Однако после исполнения шаракана целую минуту в зале царила гробовая тишина и вдруг… шквал аплодисментов! Мы умудрились собрать все мыслимые и немыслимые призы на этом фестивале. Вот таков он — наш армянский джаз!
Куда приводят мечты…
Жить без мечты — глупо и бессмысленно. И этому меня тоже научили джаз и литература: если ты не фанат, то всё кончается.
Первой моей мечтой было попасть в Соединенные Штаты, чтобы в ближнем бою, так сказать, все это увидеть и понять, верной ли дорогой я вообще иду. В 1990 году она исполнилась, но в первый раз я попал не в наш Лос-Анджелес, а в Вашингтон и Нью-Йорк. Побывал во многих клубах, кое-где поиграл, где-то послушал… Сегодня уже не стремлюсь туда — все самое интересное удалось не только увидеть, но и привезти с собой домой.
Второй мечтой было организовать в Ереване международный джазовый фестиваль со звездами из разных стран. Это получилось, и не раз, да еще 70-летие армянского джаза. Дай Бог, на достигнутом не остановимся…
Третья мечта — хотелось иметь свой собственный джаз-клуб. И эта мечта тоже сбылась. За эти годы здесь сменилось более семидесяти коллективов. Это и нормально, ведь клуб, а тем более джазовый, — живой организм. Он должен меняться, обогащаться новыми исполнителями. Последние должны работать с профессионалами, учиться у них мастерству и т.д. Есть, конечно, и грустная сторона этого дела: музыканты “оперяются” тут и улетают… Но это и естественно. Наоборот, было бы ненормально, если б они останавливались в развитии и застревали на этом уровне.
И, наконец, четвертая мечта — издать антологию армянского джаза за 75 лет. И она исполнилась благодаря помощи Вартана Арутюняна и армянскому представительству “Газпрома”. Более двух лет ушло на этот проект. Представляете качество записей 1938 года? Вместе с Арменом Амиряном нам удалось отыскать архивные записи: оцифровали, воссоздали хронологию. Тираж 1000 штук. Издание нигде не продается. Играют 90 музыкантов, по одной композиции от каждого отбиралась совместно. 10 дисков плюс фотоэнциклопедия. Кстати, последняя композиция исполняется Тиграном Амасяном.
О Тигране Амасяне: крестный и крестник в мире джаза
Тигран появился неожиданно в «Поплавке» со своим родным дядей, который позже стал его продюсером. Поиграл, я послушал. Ну что сказать, маленький мальчик — творит чудеса!
Был 1998 год, мы готовились к первому Международному джазовому фестивалю, ожидали многих известных музыкантов. Приехали New York Voices, великий Джордж Авакян и многие другие! И вот день открытия, разрезали ленту, прозвучали вступительные речи, наконец, я сел за инструмент и начал играть. Потом вдруг прервал музыку, вышел за кулисы, взял Тиграна за руку, привел, посадил его на свое место, и он продолжил играть тот же джазовый стандарт — под шквал аплодисментов!.. В первым ряду сидели «черные» — я из Нового Орлеана тоже позвал «стариков» — видели б вы их лица! Смотрят на меня, глазами хлопают, а я им — не удивляйтесь, у нас дети и младше играют джаз, просто сейчас спят уже, поздно. Второй раз их «накрыло», когда я вывел на сцену 83-летнего Роберта Еолчяна, ветерана нашего джаза. У него уже с ногами были проблемы, с трудом ходил, мы его, с двух сторон поддерживая, вывели на сцену, но как только он сел за ударный комплект и подошло время его соло — он буквально преобразился: такое соло сыграл, что все ахнули! Ньюорлеанцы вообще обалдели: говорят, Господи, куда мы попали — тут и стар, и млад играют джаз! Сказать, у них был шок — ничего не сказать.
Второе открытие Тиграна произошло уже в «Поплавке», куда мы после концерта привезли Чика Корею. Я тут же позвонил дяде Тиграна, говорю, бери племянника в охапку и бегом сюда. Они приехали — Тигран сыграл, Кореа опешил, такого он не ожидал! Там же он пообещал, что через два года рад будет принять Тиграна в свою Джазовую школу. Сказано — сделано: через два года Тигран уехал в Штаты, прошел обучение, выиграл конкурс Телониуса Монка, и мир узнал выдающегося армянского музыканта Тиграна Амасяна!
О гостях «Малхас» клуба»
Без ложной скромности скажу, что намного проще сказать, кого не было в нашем клубе за его в общем-то недолгую историю, нежели упомянуть всех гостей и рассказать о них — одним интервью точно не обойдемся. С каждым связана своя история. Вот, например, не могу не восторгаться Валентиной Матвиенко, которая дала жизнь новому джаз-клубу в Питере, сместив из нагло узурпированного помещения некого нувориша. Человек подарил праздник своему городу — как им не восторгаться?
Из джазменов сложно кого-то одного выделить — каждая встреча была безумно дорогой для нас… Помню день, когда приехал Эл Джеро. Он был в восторге от всего увиденного и даже спел с нашим Арамо. Хотя ни он, ни Чик Кореа, ни тем более Джордж Бенсон и представить не могли, что в этой маленькой горной стране так много профессиональных джазменов. Позже в одном из интервью Бенсон так и сказал: «За армянский джаз я спокоен!»
О Херби Хенкоке
Надо сказать, переписка с Херби началась задолго до его приезда в Армению. Напомню, он был избран послом доброй воли ЮНЕСКО, и одним из первых его действий стало учреждение Всемирного Дня джаза, который музыкант предложил праздновать ежегодно 30 апреля. Мы одни из первых поддержали и реализовали у себя эту инициативу, и вот уже в пятый раз в этом году будем отмечать этот день. Как же я был рад и удивлен, получив лично от Хенкока благодарственное письмо, в котором он высоко оценивает нашу деятельность.
Привезти Херби Хенкока — тоже мечта, которая сбылась, хоть я до последнего момента не верил. Так долго шел к этому дню — почти семь лет, — что даже заявил, пока своими глазами не увижу Херби, спускающегося по трапу самолета, не поверю в то, что нам удалось его привезти в Армению.
Кстати, аналогичная ситуация была и с Чиком Кореа. Ребята с Первого канала приехали, чтобы снять музыкантов в аэропорту и сразу пустить сюжет по «Новостям». Оператор снимает и спрашивает меня: «Ну как — можем давать информацию?» Я отвечаю: «Да нет — рано: не видите, его самого не видно пока…» Тот аж побелел. В конце концов Кореа вышел — последним. Поздоровались, обнялись… Так же и с Херби — до конца не верилось. Но получилось, смогли. Спасибо всем, кто поверил, всем, кого удалось «заразить» мечтой…
О чем я жалею?
Жалею, что не получил музыкального образования. Поскольку это серьезно дополнило бы внутренне все то, что я имею сегодня. Мои родители в силу объективных причин не смогли мне предоставить серьезного музыкального образования. В результате я все делал с двойными усилиями, которые можно было бы избежать, окончив серьезное музыкальное учреждение, — делать оптимально, по нотам, а не терзать магнитофон, крутя и так заезженную ленту взад и вперед, чтобы «вытащить» еще один нюанс, еще одну партию из Оскара Питерсона. Об этом жалею, очень…
«Весь земной шар вертится в одну сторону, Ереван — в обратную»
Мои высказывания о родном городе как-то очень быстро уходят в народ. Возможно, потому что они честные и являются не результатом желания сострить, а искренней любви к Розовому городу. Мои друзья и близкие знают, как я не люблю долго находиться вне Еревана: «инкубационный» период — 12-13 дней, это максимум. Потом, как правило, подхожу к представителю пригласившей стороны и говорю: «Лучше вашей страны, по-моему, на свете нет — дайте, пожалуйста, мой обратный билет».
Приглашений остаться, поработать было предостаточно… И много народу отсюда уехало — кто в Штаты, кто в Европу, кто в Москву. А я не могу и не хочу. Зачем? И так ереванцев с один подъезд осталось… У меня не получается без Еревана жить. И я считаю, день, прожитый вне Еревана, прожитым впустую и напрасно.
…Мне как-то один человек долго и нудно объяснялся в своей любви к Еревану. И так и сяк изгалялся, не щадя эпитетов. Час, другой. В конце концов я не выдержал: говорю, дорогой, это очень хорошо, что ты любишь Ереван, но этого мало — надо, чтоб и он тебя любил!
Вместо эпилога. «Левон Малхасян — представитель классического джаза, значение которого неповторимо и вечно в ряду наивысших достижений мировой культуры. В Малхасе удивительно сочетаются манеры добротного янки с истинным, без привкуса, ереванцем. Оскар Питерсон и наш любимый Арно — его божественные кумиры, а он сам в свою очередь стал кумиром нескольких поколений любителей джазовой музыки. Малхас удивительный импровизатор, он никогда не повторяется, покоряя нас. Лично для моей жизни (не претендую на всеобщее признание настоящего утверждения), Левон Малхасян — Минас в живописи, Параджанов в кинематографе, Сергей Довлатов в литературе», — искусствовед, заслуженный деятель искусств Армянской ССР Генрих Игитян.
