Возвращение в нагорное поднебесье

“Как все-таки жаль, что ты женат! — никак не могла успокоиться моя хозяйка из Степанакерта Эльмира, рассевшись на диване на своей просторной веранде. — У нас столько здесь хороших девушек, переехал бы к нам”. Общение с местными жителями для меня стало самым ярким впечатлением от поездки в Нагорно-Карабахскую Республику. Пишет безымянный блогер, судя по всему, из Украины, заметки которого о поездке в Армению и Нагорно-Карабахскую Республику предлагаем читателям.

Сокровища из Вернисажа

“Где можно недорого остановиться в Ереване?” — спросил меня в маршрутке, следующей из Грузии в армянскую столицу, попутчик моих лет. Поскольку для меня это была уже вторая поездка в Армению, в Ереване я ориентировался неплохо и предложил ему свою помощь. Звали попутчика Масуд, и направлялся он в Узбекистан через родной Иран после двухмесячной командировки по соседним странам.
Быстро найденным и недорогим жильем в самом центре Еревана Масуд остался доволен. А на следующий день я знакомлю его с одной из главных достопримечательностей города — Вернисажем, огромным “блошиным рынком”, где можно купить всевозможные сувениры, изделия местных мастеров и предметы старины. Последнее — предмет особого интереса Масуда. “На таких рынках можно найти уникальные вещи, которым нет цены. Покупать нужно только их, на этом можно хорошо заработать”, — объяснил он. Возле старинных кувшинов и серебряных украшений он дотошно высматривает свою добычу и торгуется за каждый драм, сбивая цену до предела. “В Ереване знают цену раритетам. На их перепродаже уже не заработаешь”, — резюмирует Масуд. Но несколько антикварных редкостей по дешевке он все же нашел. “Продавец просто не знает их реальной цены”, — объяснил мне шепотом. Чуть позже останавливаемся возле лотка со старинными самоварами. Сбив цену и изучив товар вдоль и поперек, Масуд толкает меня в бок: “Бери этот самовар, всего 40 тысяч драмов ($111) — даром, поверь! Его можно перепродать минимум за $1000! Купил бы сам, но чемоданы и так забиты антиквариатом”. Но возиться с самоваром я не хочу, и мы идем перекусить в ближайшее кафе, после чего прощаемся, пожелав друг другу счастливого пути.
Первую ночь в Ереване я остановился у Миграна, работающего в сфере IT-технологий, с которым познакомился с помощью коучсерфинга — международного общества людей, готовых предоставить ночлег путешественникам. Мигран успел побывать во многих странах, но самые негативные впечатления у него остались от России. “Поехали с друзьями на Эльбрус, так в Кабардино-Балкарии гаишники и менты проходу нам не давали, оскорбляли и шмонали по полной программе, нагло вымогая денег. Такого хамского отношения к туристам я нигде не встречал. Теперь я к этим россиянам ни ногой”, — рассказал он.

Хачкары Норатуса

Поскольку пять лет назад я уже многое повидал в Армении, то решил съездить на южное побережье Севана в село Норатус, знаменитое своим средневековым кладбищем с самым большим в мире, после разрушенного азербайджанцами в нахичеванской Джуге, собранием хачкаров (могильный крест-камень). По легенде, именно они спасли Норатус от нашествия Тамерлана: увидев огромную армию захватчиков, местный царевич Гегам приказал нарядить хачкары в воинские одежды, что внесло смятение в ряды противника и повергло его в бегство. Кстати, накануне моей поездки этот “лес хачкаров” официально стал музеем под открытым небом.
На норатусском кладбище спокойно походить не удалось: местные школьники все норовили провести для меня платную экскурсию на английском языке. Не отставали от них и колоритные старушки, предлагая попозировать для фото на фоне хачкаров за небольшое вознаграждение.
На современной части кладбища я заметил оживление и подошел. Оказалось, хоронят местного жителя 65 лет, убитого за пару сотен рублей грабителями где-то в Кемерово. Хоронили по местной традиции всем селом. “Если вам будет что-то нужно — только скажите, мы будем рады помочь гостю”, — вежливо предложили мне мужчины в черных одеждах. Но мне пора было возвращаться в Ереван: впереди предстояла поездка в Карабах.

Арцах — край долгожителей

Единственными воротами в Нагорно-Карабахскую Республику (Арцах) сегодня остается Армения: попасть в Степанакерт можно только через Ереван. За все время пути между двумя столицами уже ничто не напоминало о войне 1990-х. Прекрасная дорога в Степанакерт была построена на деньги армянской диаспоры уже после развала Союза. Те, кто раньше хотел попасть сюда к родственникам, должны были делать 400-километровый крюк через Азербайджан. Это делалось специально, чтобы вытеснять исконное армянское население Карабаха и заселять ее азербайджанцами. Сегодня уже ясно, что именно бездарная политика коммунистов по деарменизации региона привела к карабахскому кризису и к последовавшему за ним развалу СССР.
По дороге в НКР проезжаем знаменитый город Горис, расположенный в горной котловине, окруженной скалистыми грядами. От местной природы невозможно отвести глаз. Мы проносимся мимо причудливых каменных пирамид, колонн и обелисков — подобного рода скалы в мире можно встретить только в турецкой Каппадокии. Однако тот несколько однообразный каменный лес не идет ни в какое сравнение с горисским, окруженным лесами и скалистыми склонами.
Граница между Арменией и Карабахом проходит незаметно: ни тебе таможенного досмотра, ни поборов — обычном явлении многих бывших союзных республик. Военный проверил лишь мой паспорт — единственного иностранца в маршрутке, и пожелал счастливого пути. На автовокзале Степанакерта меня встретила тетя Наира, которая очень помогла с поиском недорогого жилья. В пансионе, который станет моим домом на ближайшие три дня, меня окликает ее дочь Ануш, протягивая ароматную, “с пылу с жару”, карабахскую лепешку с травами жингалов-хац. А хозяйка пансиона угощает стаканом изумительного холодного вина — утолить с дороги жажду.
В Степанакерте первым делом иду в Министерство иностранных дел для получения временной регистрации. “Вы можете посещать только разрешенные территории и передвигаться по внутренним дорогам республики, исключая передовую линию фронта. Помните, что мы еще живем в состоянии войны”, — предупреждает меня сотрудница МИДа. Впрочем, ее предостережения оказались напрасными: в Карабахе никто ни разу не потребовал у меня документов, а сама республика оказалась самой мирной и дружелюбной из всех, где я успел побывать. Между прочим, Арцах славится самым большим количеством долгожителей на Земле, и именно здесь появился первый памятник долгожителям — “Мы — наши горы”, прозванный в народе “Татик-папик” (“Бабушка и дедушка”).
Очень быстро в Степанакерте у меня появляются друзья. Шмавон Адамян с удовольствием провел для меня экскурсию по Степанакерту — весь город мы исхаживаем вдоль и поперек всего за пару часов. Меня удивляют веревки с разноцветным бельем, повсюду протянутые между многоэтажками, и обилие магазинов. С гордостью Шмавон показывает аллею влюбленных, построенную несколько лет назад для самой большой в мире коллективной свадьбы, попавшей в Книгу рекордов Гиннесса: тогда под венец здесь стали 700 пар. Он был в числе тех счастливых молодоженов. По его словам, каждая пара получила от организатора “Большой свадьбы”, московского миллионера Левона Айрапетяна $2500, а при рождении каждого ребенка им также выплачивается хорошая помощь.
Этот же благотворитель вкладывает немалые деньги в развитие Карабаха. В этом я убедился во время поездки в знаменитый монастырь Гандзасар, в храме которого, по преданию, захоронена отрубленная Иродом голова Иоанна Крестителя. В расположенной поблизости деревне Ванк Айрапетян (это его малая родина) построил роскошные здания местной администрации, школы, детского сада (ничего подобного я еще не видел), а также невероятные гостиницы, одна из которых по своей форме напоминает корабль, украшенный блестящей мозаикой. По словам людей, в селе без работы никто не сидит: москвич построил деревообрабатывающую фабрику, платит хорошую зарплату.
Резким контрастом с богатым Ванком запомнились другие регионы Карабаха, куда официально туристам въезд запрещен. Например, граничащий с Азербайджаном небольшой городок Мартуни. До сих пор прилегающие к нему территории полностью не разминированы, и здесь то и дело подрываются автомашины.
Путь в Мартуни пролегает мимо построенной в XVIII в. Аскеранской крепости и Агдама — одного из крупнейших городов-призраков на Земле. Расположенный на спорной территории, он не контролируется ни НКР, ни Азербайджаном. Когда-то крупный районный центр с населением в 30 тыс. человек и знаменитый портвейном-шмурдяком, производимым местным винзаводом, он до сих пор стоит в руинах. На разбомбленном кладбище и останках жилых домов растут гранаты. В местных хибарах без света и удобств живут лишь несколько человек: их замечаешь по выставленным на продажу арбузам.
Не восстановлен полностью и знаменитый город Шуши, бывший некогда одним из духовных центров Кавказа. “Сорок тысяч мертвых окон // Там видны со всех сторон // И труда бездушный кокон // На горах похоронен…” — эти строки Осипа Мандельштама о сожженном турками “хищном городе Шуши”, написанные 80 лет назад, увы, в известной мере актуальны и в наши дни.
По Шуши мы гуляем с сотрудницами местного “Культурного института Нарекаци”. В разрушенном в войну и отстроенном здании сегодня учится местная детвора, проходят выставки, ставятся спектакли. Многие здания заброшены, заросли бурьяном и ароматной ежевикой. В руинах стоят многоэтажки и три старинные мечети. Азербайджан обстреливал и бомбил город много месяцев подряд. “Не смотри, что это руины, каждая квартира в таких домах имеет своего хозяина, которые ждут, чтобы вернуться”, — объясняет моя попутчица Инга. Заходим в местный музей, где сохранились персидские росписи на потолках. У входа в него — “привет” из советской эпохи: бюст Ленина с разбитым носом. “Сейчас правительство НКР собирается перевести часть своих ведомств в Шуши, и мы надеемся, что город оживет и сюда будут возвращаться люди”, — добавляет Инга.
“Жизнь учит нас смеяться сквозь слезы”, — говорит еще один мой новый знакомый, Владимир. Больше 20 лет он служит в войсках Карабаха. Скоро на пенсию. На жизнь не жалуется, и об отъезде из Степанакерта не думает, хочет открыть свое дело.
Жизнь в республике идет своим чередом: развивается туризм, вводятся в строй промышленные предприятия. И хотя пока не действует международный аэропорт, все больше и больше людей открывают для себя тихое, но при этом суровое очарование Нагорного Карабаха. Нагорного поднебесья.
Блогер из Украины