Виген Степанян: “У нас стало принято оправдывать всякое барахло ответами типа народ это хочет”
Недавно студенты филфака ЕГУ устроили протестные акции перед зданием Министерства образования, науки, культуры и спорта. Среди протестантов также был заслуженный деятель искусств, актер и режиссер Виген СТЕПАНЯН, который без обиняков выразил свое мнение нескольким телеканалам. Что им двигало, не личная ли обида?
Я хочу, чтобы в нашем государстве шли перемены к лучшему, а не наоборот. Я не оппозиционер, не человек власти, ни в какой партии не состою и, слава Богу, не собираюсь. Живу как обычный ереванец, как обычный служитель театра и кино. И как ереванец и служитель не хочу, чтобы чуть ли силовыми методами проталкивать проект закона, который оставит изучение армянского языка и истории на усмотрение руководства учебных заведений, можно же было устроить публичные обсуждения. А главное, с высоты своих министерских кабинетов обратить внимание хотя бы на то, как на телеканалах беззастенчиво искажают наш родной язык. Сегодня, к великому моему сожалению, не школа и далеко не институт учат подрастающее поколение языку, а все то же телевидение диктует некий сленг, который с трудом можно назвать армянским. На нем же, кстати, говорят и некоторые парламентарии. Поэтому я со студентами, которые искренне обеспокоены и тревожатся за наш язык, историю, религию…
— Поэтому-то и отказываетесь сниматься в сериалах?
— Последние сценарии сериалов, которые мне предлагали, чудовишно грешили орфографическими ошибками, я уже не говорю об идее, тематике и содержании. Короче, больше трех страниц не смог осилить. Мой хороший знакомый продюсер позвонил на днях и попросил прочитать пилотный сценарий. Я согласился и прочитал. Это был ужас! Продюсер перезвонил и поинтересовался моим мнением. Я спросил: «Ты серьезно хочешь это снимать?» «Да, — говорит, — а что там не так»? Спрашиваю: «Дети у тебя есть? Ты сыну разрешишь это смотреть? Сможешь ли потом, как родитель, как воспитатель, на все его вопросы ответить?» Продюсер больше мне не звонит… Некоторые же из режиссеров взяли за моду оправдывать свое барахло ответами типа народ это хочет смотреть. Что за глупость?! Кто вас уж таких «наивных» обманул? Народ желает видеть хорошие и добрые картины о своих соотечественниках – о красивых людях…
— Словом, компромиссы не для вас? А есть ли, по-вашему, формула эффективного сотрудничества государства и творца?
— Да, я не иду на компромиссы. Слава Богу, видел свое имя в театрах и на афишах, более 50 спектаклей поставил как режиссер. Так что дышу спокойно и размеренно, но мириться с тем, что не лично мне нравится или не нравится, а губительно для нашей культуры и нашего народа, не собираюсь. Как сказал бы герой известного фильма – «за державу обидно»! При этом, не думаю, что для человека искусства так уж важно, кто именно руководит министерством, уйдет министр в отставку или нет. Гораздо важнее то, как он относится к искусству, к культуре, насколько он понимает важность творчества, насколько он в теме. Очень часто искусство, культура в целом страдают от того, что чиновники начинают руководить творцами, давать указания. Это же смешно. Мы это уже проходили. Другое дело, если чиновник наконец-то поймет свою главную функцию — как обезопасить творца, как вдохновить его. А уж постфактум – как готовый арт-продукт выгодно продать, как армянский бренд в театре и кино сделать мировым достоянием. Вот, по моему убеждению, программа каждого человека, ответственного за искусство – но никак не руководящего! Могу и конкретизировать. Мы отмечаем 150-летие Комитаса, кинопроекта о нем и в помине нет. А почему бы не создать фильм об Ованнесе Туманяне. Это же такие гениальные личности! Вот у меня и возникает резонный «протестный» вопрос, когда слышу, что снимают фильм о несостоящейся штангистке, у которой очень сомнительные победы, поскольку были случаи с применением допинга. Международная федерация тяжелой атлетики дисквалифицировала ее, потребовала вернуть медали и так далее… Ради Бога, мне до лампочки, сменила она пол или не сменила пол. Это ее личное дело, это ее личное тело, это ее личная жизнь, и вмешиваться в нее, по-моему, никому не следует. Но как итог всей этой истории с госфинансированием фильма «Мел», вдруг начинаются непотребные взаимные оскорбления, идет странное деление на «своих» и «чужих», на «белых» и «красных», неких «темно-зеленых»… Нелепо и смешно!
— До информации о фильме «Мел» прошел экспериментальный спектакль «Волнение и звонок», постановку которого финансировало упомянутое Министерство образования, науки, культуры и спорта. Кстати, как засвидетельствовало сообщение министерства, этот проект должен был представить новое прочтение Чаренца, Азата Вштуни, Геворка Абова и других поэтов. Разве это не своеобразное обращение к истокам?
— Извините, не согласен. Я полтора часа читал Чаренца на юбилеейном вечере, посвященном его 90-летию. Как поэт он для меня на действительно высочайшем мировом уровне. Но почему о нем фильма нет – о великом человеке, который просто исчез, его не стало? Конечно же, мы знаем, что и как произошло на самом деле. Вместо этого нас вынуждают любоваться постановкой весьма сомнительного качества. Что это было? Футуристические изыски? А вообще-то сами постановщики и исполнители знают, что такое футуризм, что означает само это слово? Знают хотя бы о том, что сам Чаренц отказался от этого направления в своем творчестве. Если мы не будем крепко стоять на наших национальных традициях, если мы не будем созидать и творить на своей национальной почве, то все остальное — сотрясение воздуха. А из воздуха построенные здания имеют свойство быстро разрушаться. По большому счету, я не завидую Ара Хзмаляну, который ныне возглавляет сферу кино, театра, музыки и изоискусства в суперминистерстве. Знаю, что он окончил театральный институт, достаточно хорошо знает театр, знает кино, основал успешный фестиваль. Это все есть. Но у меня создается впечатление, что наши министры не создают, а исполняют. Вот спустили приказ играть какой-то спектакль, они исполняют. А уж определять — хороший спектакль или плохой — у этого человека уже нет рычагов. Я не хочу возвращаться в советское время, но раньше существовали худсоветы, которые имели определенное воздействие и влияние на художественное качество спектаклей и фильмов. На моих глазах закрыли спектакль — ни больше и ни меньше – Грачья Капланяна. А это — однозначно величина! А что же сейчас происходит? Кто-то приказал – играйте что хотите, где хотите, как хотите…
— А не посещала ли вас мысль обратиться в министерство, представить программу или, как сегодня модно говорить, концепцию развития театра, кино и телевидения?
— Нет, не посещала. Должен констатировать, что, к сожалению, поезд нашего поколения уже ушел. Мы уже, есть такое выражение, погашенные облигации. По крайней мере у меня такое ощущение. Ничего не имею против молодых, всегда был за них. Но у нас есть то, что у них просто не может быть, – жизненный и творческий опыт. И мы готовы им поделиться. В конце концов, что нужно сегодня армянскому театру? Реформы! Есть театры, в которых артист, почти ежедневно выходящий на сцену, получает меньше, чем актер, который приходит в театр на один -два спектакля. И масса таких проблем, которые ждут справедливого разрешения. Или же относительно кино. Могу сказать, что в свое время имел честь работать с такими режиссерами, как Фрунзе Довлатян и Генрих Малян, Баграт Ованнесян и Нерсес Оганесян. Пусть меня простят, если кого-то в этот момент забыл. Эти люди занимались творчеством совершенно серьезно, а финансовые вопросы решала страна, которая и субсидировала все эти фильмы. Сегодняшние же режиссеры –профессиональные попрошайки. У каждого их тех, кого я знаю, в столе пять-шесть сценариев, но у всех главный вопрос – где достать деньги? Почему они лишены возможности за счет государства снять хорошее кино? Почему бы не провести конкурсы на сценарии о Паруйре Севаке, Гранте Матевосяне, о наших легендарных соотечественниках – бывших и настоящих? Понятно, что Национальный киноцентр читает какие-то сценарии, на какие-то выделяются немалые средства, а что в итоге? Я же говорю о несколько ином подходе, который почему-то не стал приоритетом правительства. Совершенно же очевидно, что открытые конкурсы обеспечат приток свежих — не затасканных и кулуарных — творческих сил. Возможно, и те же самые ребята, которые снимают сегодня сомнительные сериалы и якобы ток-шоу, также захотят вдруг разогнуться и предложить свое – а почему бы и нет! – искреннее, талантливое, столь нужное всем нам, нации, государству…
— Чем вы, как актер и режиссер, заняты сегодня?
— Есть несколько серьезных предложений. Но опять-таки никто из предлагающих не может совершенно точно сказать, когда начнет снимать фильм, поскольку у всех в первoй строчке крупно выведено «Когда будут деньги»! Недавно написал пьесу для детей, называется «Мудрые лепешки». В основе философия Конфуция, Лао-цзы. Надеюсь поставить. Обратился за помощью в китайское посольство, поскольку в постановке много волшебных и занимательных метаморфоз. И теaтр должен иметь какие-то технические средства, чтобы эти сказочные превращения претворить в жизнь. Нельзя же поднять занавес и сказать: «Погоди-ка, малыш, сейчас дядя превратится в курицу», а процесс неоправданно затягивается. Все должно происходить перед глазами ребенка таким образом, чтобы он поверил в магию доброго волшебства, чтобы он поверил в сказку. Сейчас вот жду ответа. Помимо этого, придумал для себя интеллектуальное занятие. Точнее, с подачи Акопа Казанчяна перевожу на армянский пьесы – с подстрочника, с других языков. Есть совершенно потрясающие вещи. Но пять-шесть пьес так и не смог дочитать, потому что где-то с половины пошла речь о гомосексуализме. Принципиально, это меня не интересует. Для меня и гомосексуализм, и все такое – дело настолько личное, что не считаю нужным влезать в чужую личную жизнь. Но и они не имеют права портить мою жизнь.
— Не надуманная ли это страшилка?
— Если честно, я не думаю, что во всем этом есть какая-то угроза, что-то серьезное. Скорее, некая неприкрытая наглость. Какой-то несостоявшийся дурак, но зато состоявшийся нетрадиционал может себя снять и поместить в фейсбук. Потом подрастающее поколение, мальчишки, которым по 13-14 лет, обращаются с вопросами к своим родным и близким. И ты не можешь быть уверен, что родители этого тинейджера смогут терпеливо и нормально обьяснить, о чем речь. Скорее всего, большинство из них просто наложит табу — и точка. Но запретный плод, к сожалению, был и будет сладким…
Беседовал
