В защите не нуждается…
В нынешнем году исполняется ровно 75 лет с того дня, когда в Армении была защищена первая диссертация. Об этом юбилее, похоже, вспомнил только один человек — председатель Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Армен Трчунян. Но по роковому стечению обстоятельств этот же год стал для г-на Трчуняна завершающим в его карьере “главного диссертанта страны”, который в сентябре подал в отставку. Этот факт подтвердил начальник управления информации и связи с общественностью министерства Артур Багдасарян. По официальной версии, причиной отставки стало желание всецело отдаться науке, не отвлекаясь ни на какие другие дела.
Сам г-н Трчунян неоднократно и настойчиво заявляет, что проверка ВАК, проведенная в конце минувшего года Контрольной комиссией при президенте, никакого отношения к его отставке не имеет. Но так ли это на самом деле? Заключения комиссии отнюдь не настраивали на мажорный лад и не свидетельствовали о беспорочной деятельности этой научной структуры. В частности, комиссия выявила, что в 2009 году ВАК ввел очень удобный для собственного обращения правовой акт, не зарегистрированный в Министерстве юстиции и противоречащий решению правительства. Он устанавливает различные стандарты, что позволяет в ходе оценок широко использовать для своих протеже метод двойных стандартов. Комиссия выявила и случай плагиата, когда некий остепененный ученый переписал диссертацию российского коллеги и защитил ее, преспокойно пройдя все инстанции. Однако в самой ВАК эти нарушения не сочли такими уж существенными. “На основании этих нарушений никто не уволен, не лишен ученой степени или звания”, — заявил Армен Трчунян. Действительно, никто не уволен, но кое-кто ушел сам…
В 1934 году по велению Сталина в СССР появилось на свет новое научное образование, получившее название Высшая аттестационная комиссия, до этого ученые степени присуждались непосредственно в университетах и институтах. Создавалась комиссия с хорошо продуманными и далеко идущими целями. Тоталитарной власти был необходим четко и послушно работающий фильтр, который бы пропускал в большую науку не просто талантливых и одаренных, но и самых идеологически выдержанных. Именно в те годы закладывались авторитарно-бюрократические традиции, которые превратили ВАК в некую кастовую, наглухо закрытую для непосвященных структуру, вершителя великого таинства приобщения к доходной научной кормушке. Званиям доктор, профессор, доцент в стране, лишь недавно окончательно покончившей с ликбезом, придавали чуть ли не мистический смысл, в то время как во всем мире слово “профессор” синонимично словам “педагог”, “учитель”, а доктором уважительно именуют обладателя высшего образования.
В отличие от других стран в СССР была введена двухуровневая система защиты, и тоже с определенной целью. Создавалась научная пирамида, вершина которой была доступна только тем, кто уже преодолел все подступы к ней. В стране Советов стать доктором наук, минуя кандидатскую степень, было почти так же невозможно, как стать членом Политбюро, не продержавшись положенное количество лет в кандидатах. На Западе над этой системой распределения ученых степеней открыто потешались.
В СССР в академиках ходил невежественный Трофим Лысенко, предавший анафеме генетику. За идеологически выдержанный, сталинский подход к науке он даже стал президентом ВАСХНИЛ, а в замах у него был сам великий Николай Вавилов. Арнольд Чикобава, в одночасье сделавший из Сталина с его незаконченным семинарским образованием великого языковеда и пытавшийся уничтожить теорию Николая Марра, тоже был почтенным профессором и даже удостоился чести быть погребенным во дворе Тбилисского университета. Таких генералов от науки множество. Но были и блестящие исключения. Один из них — наш соотечественник Сергей Мергелян, которому в 21 год во время защиты кандидатской диссертации 7 академиков и 7 членкоров единодушно присудили степень доктора наук. Без защиты диссертации степень доктора физико-математических наук получил 26-летний Лев Ландау.
В 1973-75 годах в стране осуществили реформу в области аттестации научных кадров. С идеологической точки зрения это было жизненно необходимо. Наука в те годы становилась опасным рассадником диссидентства и инакомыслия, активно вторгаясь в политические процессы и отваживаясь на открытое сопротивление власти. В этих условиях сохранять функцию не столько научного, сколько идеологического фильтра за учеными советами было по меньшей мере недальновидно, поскольку и среди них было немало диссидентов и вольнодумцев. Поэтому их функции были возложены на вновь созданные специализированные диссертационные советы, назначаемые ВАК. Как показала практика, эти советы в большинстве своем были подручными комиссии. В дальнейшем преемникам этого гармоничного тандема удалось дать путевку в жизнь сотням мертворожденных псевдонаучных опусов, остепенить ученых, которым по большому счету заказан путь в науку, но зато благополучно угробить яркие, смелые, по-настоящему ценные работы, если они представляли угрозу их безмятежному и сытому существованию.
Армения не стала в этом отношении исключением. По количеству ученых степеней на душу населения мы смело можем претендовать на одну из лидирующих позиций. К имевшемуся еще с советских времен огромному потенциалу остепененных ученых за период 1994-2005 гг. ВАК прибавил 3621, в том числе около 600 докторов наук. И за эти же годы мы заняли одну из лидирующих позиций по резкому падению уровня науки в стране. Не отстаем мы от мировой статистики и по количеству научных организации. Только в системе НАН действуют 40 научных учреждений, еще 30 — в системе министерств. Одних только институтов физики в стране, где эта наука уже много лет пребывает в затяжном ступоре, целых четыре. Между тем ни один отраслевой институт начиная с 1992 года не получил от своих министерств и соответственно не выполнил ни одного заказа. В чем же их назначение — в создании очередных научных опусов типа “выживание кактусов в условиях комнатного содержания”? Между тем в утвержденном правительством Положении о присуждении научных степеней четко сказано, что одним из главных условий является прикладная значимость представленной диссертации. О прикладной значимости абсолютного большинства защищенных кандидатских и докторских диссертаций за последние 20 лет можно судить по удручающему состоянию нашей отраслевой науки. Впрочем, не только отраслевой.
В 2009 году ВАК вручил свидетельство о присвоении ученых степеней 568 ученым по 21 отрасли знаний, из них 50 — докторских. Этот показатель, призванный свидетельствовать о бурном расцвете научных кадров, превысил результат предыдущего года на 8 процентов. Статистика свидетельствует, что количество людей, стремящихся обзавестись ученой степенью, идет по нарастающей. И этому тоже есть свое логическое объяснение. В условиях массовой всеохватности высшего образования и огромного числа вузов диплом утратил свою ценность, и теперь для укрепления своего имиджа как минимум нужно обзавестись кандидатской степенью. Для этого широко используются все возможности, включая полезные связи, высокое положение родителей и, конечно, прежде всего деньги. Известен факт, когда сын одного олигарха, отнюдь не блистающий талантами и не испытывающий никакой тяги к науке, в кругу друзей хвастал тем, что папа уже купил ему степень кандидата, захочет — купит и доктора, какие проблемы…
Кандидатские степени широко используются и как средство откосить от армии. В одном из своих интервью председатель Государственного комитета по науке Самвел Арутюнян заявил, что 93 процента поступающих на очное отделение аспирантуры — представители сильного пола. Любопытно, что при этом девушки в большинстве своем учатся гораздо лучше.
В наш компьютерный век диссертации вообще перестали быть проблемой. В интернете можно скачать научный опус на любую тему и на любой вкус, чем незадачливые кандидаты в кандидаты охотно пользуются. Диссертацию можно заказать, в том числе и собственному руководителю, были бы деньги… Этот волшебный ключик обеспечивает и беспрепятственную успешную сдачу кандидатских минимумов, и публикацию статей в научных журналах. Впрочем, в этом последнем случае важную роль играет и пылкое восхваление своего руководителя или начальника.
Академик Анри Нерсисян в одном из своих недавних интервью приводит такой факт. В 2005 году в Институте математики НАН открылся новый отдел под руководством профессора Н.Енгибаряна. За несколько лет сотрудники отдела опубликовали около полутора десятков работ, не соответствующих уровню института, но зато возвеличивающих своего патрона-профессора. Вообще, надо сказать, маститые мэтры от науки не гнушаются выступать соавторами своих учеников, зачастую не имея к этим работам никакого отношения. Отказать себе дороже — работа может так и не увидеть свет.
Как тут не вспомнить нашего соотечественника, выдающегося ученого Леона Орбели, который, будучи уже известным профессором и проректором института, открыл вместе со своим студентом физиологическую закономерность, получившую название феномен Орбели-Гинецинского, при этом знаменитый ученый хотел поставить фамилию своего юного коллеги на первое место. И хотя сравнения в данном случае некорректны, но подавляющее большинство работ, представляемых на соискание ученых степеней, не только не претендует на сколько-нибудь заметные открытия, но вообще не содержит никакой ценности для науки, и признать их полноценными научными диссертациями можно только с очень большой натяжкой.
Между тем именно такие работы проходят без сучка и задоринки, получая полный одобрямс членов спецсовета и утверждаются Высшей аттестационной комиссией, которую ее экс-председатель неоднократно с гордостью именовал главным форпостом на пути научного брака. Гораздо труднее пробиться работам по-настоящему талантливым, новаторским, ярким, свидетельствующим о пытливом неординарном мышлении автора. Достаточно вспомнить нашумевшую историю 8-летней давности, когда на заседании специализированного совета при Институте истории НАН была провалена защита докторской диссертации молодого талантливого ученого Армена Айвазяна. Многие специалисты и тогда, и позже назвали и саму диссертацию, и ее защиту блистательными. Однако ареопаг мэтров разделился на две половины, одна из которых сочла, что Айвазян недостоин пополнить их ряды. Как-то по поводу одного известного физика, выступившего против талантливой работы своего ученика, Бруно Понтекорво сказал: “Ему недостает не знаний, а мужества признать превосходство того, кого воспитал сам”.
Высочайшей оценки наших и зарубежных специалистов удостоилось блестящее открытие в области сейсмологии, сделанное молодым ученым Карушем Мкртчяном. Ему не раз предлагали продолжить работу в Германии — он предпочел остаться дома. Его работа вполне тянет на докторскую, но и его пока не сочли достойным. Таких примеров можно привести много, и мы после этого удивляемся, что молодые и талантливые массово покидают страну, а наука, где средний возраст зашкаливает за 60, стремительно продолжает стареть. И это не столько проблема возраста, сколько ментальности с ее порочной тягой к консерватизму и рутинерству, групповой склочности, к коллективным гонениям на очередную жертву, стремлением подвергнуть остракизму отбившегося от “стаи”. К науке это все не имеет ровным счетом никакого отношения, как не имеет к ней отношения уже и сам ВАК, по мнению многих, выродившийся в паразитирующий рудимент, в механизм борьбы с конкурентоспособностью науки, в гнездо коррупции, где наряду с перспективными и одаренными учеными пробиваются в научную элиту преуспевающие посредственности и нахрапистые бездари.
Как-то в беседе с автором этих строк теперь уже бывший председатель ВАК назвал публикации некоторых журналистов некорректными. Что ж, такое случается, но нередко некорректной бывает и сама наука, и за рубежом, где хорошо это знают, создали против этого надежную систему защиты. В США, к примеру, создана госорганизация, ведущая черные списки фальсификаций или плагиата в диссертациях и научных работах, в Германии при каждом университете или институте действует рабочая группа из трех авторитетных арбитров, в обязанности которой входит выбраковка плагиата, псевдонаучных доводов и измышлений. Нам же с такой кондово-архаичной структурой времен сталинского тоталитаризма, как ВАК, подобные изыски вообще ни к чему. Наивно полагать, что недавняя отставка ее председателя что-то в ней изменит, потому что дело не столько в нем, сколько в этом безнадежно и окончательно изжившем себя научном “аппендиксе”.
Сегодня многие здравомыслящие ученые задаются и другим вопросом — с какой целью вообще были созданы специализированные советы и нужны ли они вообще? Спецсоветы, назначаемые, контролируемые и направляемые ВАК, всегда были послушными исполнителями ее воли, и не случайно при малейшем посягательстве на эту неприкосновенную структуру или ее председателя члены спецсоветов грудью становились на защиту, утверждая, что они чисты и в защите не нуждаются. Между тем, по авторитетному мнению многих ученых, в том числе зарубежных, сегодня, когда СССР распался, потребность в ВАК полностью отпала. Более того, ВАК вреден не только потому, что, обладая большим штатом, расходует впустую госсредства, но и потому, что нарушение единства требований в ВАК стало вопиющим.
Разговор о ВАК мы начали с юбилейной даты — завершим тем же. В будущем году исполняется ровно 90 лет с того памятного дня, когда в Эчмиадзине был основан Научный институт, четыре года спустя преобразованный в Институт науки и искусства. По сути, это было научное учреждение академического типа. В списке его сотрудников блистательные имена — медики Амбарцум Кечек, Ваан Арцруни, лингвисты Рачья Ачарян, Григор Капанцян, писатели Егише Чаренц и Дереник Демирчян, композиторы Александр Спендиарян и Романос Меликян, художник Мартирос Сарьян, режиссер Левон Калантар. Будем же достойны этих имен и этой даты…