В круге отсталой

Что показали прошедшие внеочередные выборы в Национальное собрание Армении, кроме удивительного соответствия набранных процентов к девизам участвующих многочисленных партий и блоков. К примеру, в партии «Национальный конгресс» с девизом «момент серьезности» — «серьезности» оказалась на 1,54 %; в партии «Светлая Армения» — просветления было на 1,22 %; в партии «Свобода» с пугающим девизом «не уступим» — не уступили всего на 0,14 %; у блока «Честь имею» — честь имели на 5,23 %; процветание у «Процветающей Армении» закатилось до 3,96 %; блок «Армения» заблокировался от своего прошлого только на 21,04 % и т.д. и т.п. Главное – шанса на Светлое, Процветающее, Свободное будущее Армении политический бомонд оставил 53,92 процентов. В этих условиях партии Никола Пашиняна «Гражданский договор» придется претворять в жизнь свой девиз: «Будущее есть…». Эта хрупкая надежда легко улетучится, если общество в целом и в полной мере не осознает сути, глубинных причин, приведшие страну к столь тяжелому во всех отношениях политическому кризису. Вся предыстория борьбы за власть, провоцированная неудачей в карабахской войне, выявила ту подноготную, в которой общество пребывало последние десятилетия, а сегодня боится оглянуться на прожитую правду. Но придется, ибо историческая закономерность другого пути спасения не предусматривает.  

Поражение с чувством собственного достоинства бывает порой самой большой победой. Быть поверженным, но не проигравшим. Вынести урок, чтобы иметь возможность выбраться из сложившейся ситуации и двигаться вперед. Рассматривать поражение как часть развития, которое помогает встать на ноги, окрепнуть или… повзрослеть. Признать преимущества противника, и чтобы победитель не глумился над ним, а уважительно говорил о своем противнике. Такой подход к событиям не свойствен отсталым гражданским обществам. Здесь традиционно берут верх эмоции под лозунгами ура-патриотизма разных мастей и калибра. Активисты не оставляют место не только здравому смыслу, благородству и всякого рода приличию, но и вгоняют общество на новый виток существующих проблем. Если у каждой стороны своя правда, то истина — одна. И стремление к ней — естественный процесс в цивилизованных странах.   

Поражение Армении в Нагорном Карабахе продолжает побеждать сегодняшнее армянское общество. Проблема не в столкновении мнений в жарких дискуссиях или серьезных расследованиях по поводу исхода сорока четырехдневной войны. Эти попытки, едва наметившись, сразу же скатывались на уровень… дворовых разборок. Речь идет о морально-нравственном климате, который пожирает страну изнутри. Поведение большинства политических, общественных деятелей создало впечатление, что у общества есть запрос на политическую отсталость и бескультурье.

Оппозиция, обрушившись на власть, огульно обвиняла премьер-министра страны Никола Пашиняна в прямом предательстве, в продажной капитуляции, и требовала его незамедлительной отставки. В заваренной истерике бывшая так называемая «элита» плохо скрывала жажду быстрого возвращения к власти, и в этой спешке не осознавала свою несостоятельность, подзабыв бесславное прошлое. Захлебываясь жаргонным бравированием, они зациклились на одном человеке, на его личности, семье, детях, маниакально требуя его ухода с поста, и нередко грозили физической расправой. Пока что неизвестные их сторонники успели изувечить соратника главы правительства – спикера Национального собрания – на глазах у его сына. Эту одичалую культуру представители древней нации ежедневно преподносили подрастающему поколению, собственным детям и остальному миру через свои многочисленные митинги и средства массовой информации. Крайняя форма невежества вселяла в них уверенность, что обзыванием и оскорблениями первого лица и его семьи они проявляют истинный патриотизм, вызывают симпатию и доверие людей. Омертвелыми, набитые оскоминой призывами эти окончательно потерявшие чувство меры «патриоты» обещали вывести страну из кризиса к светлому будущему.       

Правда и то, что впервые грубую воинствующую риторику в публичных выступлениях озвучил сам господин Пашинян. Вступив во власть, еще в начале пути он под бременем борьбы с коррупцией и политических провокаций, частенько выходил из эмоционального равновесия и с революционной страстью грозил подстрекателям «уложить лицом в асфальт и размазать по стенкам». Подобные выпады ложились на душу восставшему населению, а наиболее вдохновленные грядущим возмездием граждане временами устраивали бывшим функционерам люстрацию в духе средневековья – пристраивали гробы с черными лентами к их дверям, окнам.

Николу Пашиняну удалось частично сломать хребет тотальной коррупции. Но только частично. Хозяева магазинов, кафе, ресторанов и других объектов социального обслуживания, десятилетиями страдающие от ежедневного мздоинства начальствующих чиновников, наконец, облегченно вздохнули. В бизнесе прекратились денежные и долевые отчисления. Однако, сопротивление затаившихся в отраслях коррумпированных группировок ощутимо влияло на поступательный ход преобразований, нередко вынуждая новую власть совершать необдуманные шаги. Вместе с тем, в кадровой политике, в управлении процессами государственных структур, ее институтов, премьер-министр и его кабинет допускали серьезные просчеты как в стратегическом, так и в тактическом плане. Чувствовалось присутствие психологической энтропии, — когда проблемы с необходимостью воспроизводят проблемы. Взять хотя бы сферу культуры и искусства, где государственная политика в основном подчинена стихийному течению обстоятельств. У часто сменяющихся чиновников в хаосе приоритетов неизменно одно – противопоставлении национального общечеловеческому, предпочтении всего местнического достижениям мировой культуры, игнорировании новаторских идей и методов художественного воздействия. Разглагольствование о некоем местном, специфическом, недоступном для понимания других общественном укладе является всего лишь надуманным и неуклюжим оправданием перед современностью.

Неприкрытым остается также конформизм местных известных деятелей искусства, который приобрел статус образцовой модели поведения. Мне доводилось писать об этом разрушающем духовные устои явлении, а также условиях возникновения зрелого гражданского общества в статье «В отсутствие критики критической мысли». Но это уже другая, отдельная тема. Мы же здесь отмечаем тот грустный факт духовно-нравственного, морального упадка общества и узости его кругозора, вследствие чего невозможно осуществлять самые благие намерения по оздоровлению страны. Одним словом, интеллектуальная деградация, накопленная армянским обществом за тридцать лет постсоветского периода, выплеснулась наружу и предстала перед нами во всем своем уродливом виде. С этим багажом страна пошла на внеочередные, «спасительные» – как заявляла незрелая «элита» и иже с ней – парламентские выборы.                  

Если вкратце, то основные причины, которые сегодня завели страну в тупик, следующие. Победа в карабахской войне в 1994 году послужила отнюдь не самым лучшим образом для вновь образованной постсоветской республики. Эйфория победы словно расшатала восприимчивость общества к инстинкту самосохранения. Всепоглощающее радостное чувство надолго накрыла страну от насущных задач по строительству современного правового государства, его безопасности, полноценных институтов гражданского общества. Избыточно-длительное воздействие эйфории перестало соответствовать объективным обстоятельствам, и для страны, столетиями не имеющей политического, государственного опыта управления, в перспективе стало разрушительным. Именно в этот период возникли благоприятные условия для коррупционных финансовых схем, сделок с должностями; процветало вымогательство со стороны чиновников с применением угроз, силы, подкрадывалось новое для слуха слово «рэкет» — организованная преступность. В отличие от России, в Армении девяностых не было таких проявлений бандитизма, такого количества убийств, грабежей и насилия в подъездах, темных переулках. Люди допоздна гуляли по плохо освещенным улицам, встречали рассвет на террасах кафе, женщины и молодежь могли ночью одни возвращаться домой. Но был государственный рэкет, который за короткое время стал нормой жизни и привычным для общественного сознания. Многие достойные люди при первой же возможности покинули страну. Интеллектуальный потенциал общества неуклонно падал и вскоре достиг своего предела.

На этом фоне закладывались основы… феодальных отношений. В Армению этот уклад общественной жизни вернулся из прошлого в середине девяностых и успешно прижился вплоть до смены власти весной 2018 года. Данный период в новейшей истории республики можно назвать эпохой феодального варварства. Здесь больше сходства, чем метафоры. Лучшие земли доставались богатым, крестьян же опутали неподъемными условиями, которые вынуждали их задешево продавать свои наделы; с ведома властей продавались и покупались государственные должности, депутатские места в парламенте — прейскурант цен был известен всем и каждому. Государственная кормушка давала возможность чиновнику укрепить или расширить свой частный, семейный бизнес, чтобы потом гордо выставить нажитое на всеобщее обозрение. Да и подопечные не уважали начальство, богатство которых не будоражило воображение. В ХХI веке это и есть варварство. Благо для его архитекторов, атрибуты цивилизации, доставленные в эти края глобализацией, начиная от техники и одежды до интерьеров и правильного питания, весьма кстати прикрывали внешний вид этого анахронизма.

Время от времени общество задается вопросом – какую роль сыграл в данном «историческом казусе» Левон Тер-Петросян как первый президент постсоветской Армении: либо он был автором коррупционной системы, либо не замечал ее поползновение, а может видел и знал, но не мог противостоять натиску обстоятельств. Не снимая ответственности с главы государства, недальновидно связывать проблему только с его именем. Ведь общество представляет собой более широкий феномен, следовательно, и оно несет известную ответственность за содеянное. Но общество, волею судьбы веками чуждое к идеям и ценностям Просвещения, молчало. Скованное в тисках социально-экономических передряг, оно скатывалось в образовавшуюся систему и приобретало деструктивный характер одномерности.

Активность и рост мировой экономики, до кризиса 2008 года, совпали с периодом правления второго президента. Строительный бум, начавшийся на всем постсоветском пространстве, в Армении символизировали возведенные на Северном проспекте, в центре столицы, дома. С точки зрения городской архитектуры как интеллектуального общественного высказывания этот комплекс наиболее зримо обобщает стагнацию в мышлении. В итоге, среди напичканных по всему городу несуразных новостроек не появилось ни одного архитектурного ансамбля, а имеющиеся – исчезли, за исключением площади Республики, который был сооружен еще в советские времена в середине двадцатого века. Эстетический и интеллектуальный уровень общества не позволял защищать собственную культуру от своих же посягателей на нее. Взамен — усилились разговоры о великих традициях армян в области строительства и архитектуры. Не будем забывать, что в определенном смысле культура и искусство для армянской нации – это вопрос национальной безопасности. Но воз и ныне там.

Серж Саргсян, третий президент, до того, как стать главой государства имел возможность на высоких должностях – при втором президенте республики – наблюдать за «эффективностью» отжившей исторической парадигмы. Он ничего не стал менять в политической, социально-экономической системе и частенько закрывал глаза на зреющие социальные взрывы. Безработица росла быстрыми темпами. Безвыходность положения теперь вынуждала народ покидать страну потоками, семьями. Опустошались школы в деревнях, сами деревни. Ходили слухи, что это целенаправленная политика властей – привести в соответствие количество социальных выплат с минимальным доходом бюджета. Меж тем, государственный рэкет в республике процветал. Устойчивая коррупция была пронизана во все сферы жизнедеятельности. Негативный имидж президента разбавлялся его интересом в развитии шахмат, федерацию которого он возглавлял. Действительно, армянские шахматисты при нем выиграли немало мировых турниров.

В середине второго президентского срока глава государства уловил некое шатание в обществе. Приходилось выслушивать нелицеприятную критику в свой адрес, в адрес семейного и окружающего его кланов. Народная молва приписывала ему и второму президенту миллиарды долларов личного обогащения. Скептики же, ограничивались крылатой фразой — «нет дыма без огня». Президент поспешил заговорить об искоренении, так сказать, некоторых недостатков, имеющих место быть, но сосредоточил свое внимание на внесении изменений в действующую Конституцию, по которой президентская республика должна была стать парламентской. Мало кто сомневался, что основной целью этих изменений была попытка действующего президента сохранить власть после окончания второго и последнего срока на своем посту. Начались акции протеста оппозиции против назначенного референдума. Зачинщику новой формы правления приходилось не раз объясняться, а после и выступить с официальным заявлением, что он не будет претендовать на должность премьер-министра. Большой любитель шахмат, Серж Саргсян, чего-то важного не просчитал за политической доской и… выставил свою кандидатуру на пост премьер-министра. Согласно изменениям в Конституции, большинством голосов депутатов, ему подручных, он был избран на главную государственную должность. Ход конем оказался роковым. Ровно через неделю после избрания он вынужден был отречься от своего поста под давлением массовых протестов по всей республике во главе с Николом Пашиняном. Надо признать, что бескровная и быстрая смена власти в эти драматические дни произошла не только благодаря высокой самоорганизации проснувшихся масс, но и личному мужеству Сержа Саргсяна, не допустившего со своей стороны столкновений – он предпочел потерять власть, дабы не ставить под угрозу жизнь и здоровье соотечественников. Так в апреле 2018 года в Армении завершилась эпоха феодального варварства. Ментальность государственных мужей и социальных групп, в равной степени, не позволяла стране развиваться долгие годы, и в результате обернулось насильственной сменой власти и чувствительным для народа поражением в сорока четырехдневной войне в Нагорном Карабахе осенью 2020 году.

Изжить из общественного сознания средневековую психологию гораздо сложнее, чем положить конец собственно отношениям. Понадобится не один год, возможно, десятилетия. Одномерное общество часто бывает парализовано политической отсталостью. К примеру, за три года после отмены «варварской эпохи» в общественной среде не наблюдается брожения новых мыслей, интереса к критическому анализу и пересмотру своего места в общем цивилизационном ряду. Ментальность по-прежнему в диалоге со средневековьем. Традиционные скрепы, в том числе христианские, очевидно не влияют на создание здоровых отношений в обществе, на взаимное уважение и доверие между его членами. Этим обусловлено рекордное даже для отсталых стран количество партий и блоков, зарегистрированных Центральной избирательной комиссией на внеочередных парламентских выборах — двадцать пять из ста двадцати семи официально существующих. Такое раздробление социальных групп в стране с населением менее трех миллионов человек вполне укладывается в феодальном сознании эгоцентричных инвесторов. В те далекие темные времена тоже не в почете было большие вложения в образование, медицину, культуру.

Политический кризис, вызванный поражением в карабахской войне – это видимая часть бессилия общества перед обстоятельствами, которые взяли верх над ним. Кризис армянского общества — в культурном отставании от познавательных условий времени. В подкорках коллективного сознания кроется мощное сопротивление к новым социальным реалиям. При любой передовой социально-политической системе примирение будет долгим, если, конечно, оно вообще состоится. Поэтому «спасительными» для нации и впредь будут не внеочередные выборы в парламент, а выбор нацией новых идей, истинного ренессанса, и, если судьба благословит, культурного взрыва. В самый раз обратить взор на то, что однажды прошло мимо предков сегодняшнего общества — эпоху Просвещения, упомянутую выше. К тому же энциклопедические знания, свободная мысль, новая этика как наука и гуманизм пришли на смену феодальному средневековью, нравы которого сегодня так удручающе демонстрирует армянская политизированная среда. И начинать надо, по всей видимости, с нормативной этики. Там, среди прочих премудростей есть и такое: «Аморальность общества отражается в первую очередь на молодом поколении». Но высшее познание морально-нравственных норм — это восприятие этики как разумность, направленная на выживание. Не в этом ли спасение, когда страна в круге отсталой приближается к пограничной ситуации?                            

Борис Айрапетян