“В Америку ведь я не просто приехал, я тут работаю, у меня здесь контракты”

На днях перестало биться сердце замечательного композитора, дирижера и пианиста, народного артиста СССР и Армении Константина ОРБЕЛЯНА — последнего из плеяды армянских композиторов, блиставших в советской музыке. В списке его произведений — симфонии, балеты, камерные опусы, музыка к спектаклям и фильмам и, конечно, джаз. Не прерывал он своего творчества и в Лос-Анджелесе, куда перебрался в начале 90-х гг. В Ереван Константин Орбелян  приезжал часто, последний раз в минувшем году, когда Армения отмечала его 85-летие. Благодарный армянский слушатель никогда не забудет своего кумира. Не так давно корр. “НВ” Наира МАНУЧАРОВА беседовала с маэстро Орбеляном в городе Ангелов — он говорил искренне и не таясь, вполне концептуально. Предлагаем эту беседу, скорее монолог большого музыканта и гражданина, человека высокой культуры. Ранее Константин Орбелян выразил свое мнение о конкурсе в связи с ‘’обновлением’’ государственного гимна Армении.

“КАЖДЫЙ ПРИЕЗД
В ЕРЕВАН
ДЛЯ МЕНЯ
БОЛЬШАЯ РАДОСТЬ”

“Вы учтите, я буду “разбросанно” говорить”, — деликатно предупредил меня Константин Орбелян еще до беседы, сидя за столиком в небольшом китайском ресторане. Договорить фразу ему не удалось — девочка-подросток, приблизившись к нам, просила разрешения сфотографировать маэстро. Родители ее приветствовали композитора с другого конца зала. На секунду померещилось, что происходит это не в Лос-Анджелесе, а в Ереване. Впрочем, мой собеседник хоть и был тронут вниманием, но нисколько не удивлен.
‘’Вот, говорят, я в Америке живу. А вообще-то, Глендейл — это как бы и не Америка, ощущение, будто я в Ереване или даже в Кировакане нахожусь. Кругом армянская речь… Когда меня спрашивают, говорю ли я по-английски, я отвечаю: когда жил в Сан-Франциско, уже немного говорил, сюда приехал — забыл, зато на армянском стал больше общаться… Знакомых встречаю, бывшие ереванцы меня узнают… Я себя здесь чувствую очень комфортно, и, конечно же, не согласился бы переехать в какой-либо другой город.’’
Предварив мой вопрос о возможности переезда в Ереван, маэстро пояснил: “Вы знаете, в Америку ведь я не просто приехал, я тут работаю, у меня здесь контракты”. Помимо творчества, Константин Орбелян занят и иной деятельностью, являясь членом президиума Международной академии наук, образования, индустрии и искусств, а также президентом ее армянского филиала. Недавно академия наградила его Большой золотой медалью имени Эйнштейна. Хотя говорить о наградах и титулах Орбеляна “накладно” — перечень уж больно длинный. Самые дорогие для него — звания народного артиста СССР и Армении, из орденов — “Месроп Маштоц”, полученный им к 75-летию, которое композитор отмечал в Ереване. Кстати, позже к наградам композитора добавился и специальный приз фестиваля “Национальная музыкальная премия”.  Он с удовольствием говорит о своей нынешней работе, правда, то и дело оглядывается назад, сверяя оценки, проводя параллели. В его уютной глендейлской квартире настоящее тесно соседствует с прошлым. Он бережно хранит книги, газеты, письма… Похоже, его по сей день греют письма Арама Хачатуряна, который в 1958-м всерьез убеждал молодого Орбеляна бросить эстраду, оркестр и переехать к нему учиться в Московскую консерваторию. “Цель моего письма — еще раз сказать тебе, что ты очень даровитый человек, что тебе следует заняться композицией по-настоящему. …Ты зря расточаешь свое огромное дарование…” — писал Арам Ильич. Тут же рукопись из Мюнхена, датированная 1995-м годом. Свою оценку Орбеляну дает Родион Щедрин, считая его “одним из редких современных композиторов, органично и равноуспешно работающих в жанрах современной классической и легкой музыки”. Из “вневременного” в доме у маэстро, конечно же, рояль. Сам маэстро обращает мое внимание на новые диски.
‘’ У меня в Америке записано восемь новых компакт-дисков, причем это не только эстрадные песни и джазовая музыка. …Знаете ли, все-таки многолетняя работа с оркестром, гастроли отняли много времени, и это в ущерб моей композиторской деятельности. Сейчас я все свое время отдаю творчеству, причем с большой радостью. Занимаюсь многим, в том числе и сочинением музыки для кино. Не прерываю также свои контакты в Армении в России. Участвую в работе санкт-петербургского фестиваля “Царскосельские премии”, для которого написал гимн, весьма лестно оцененный покойным академиком Лихачевым. ‘’
Он посчитал, что в гимне “удачно сочетаются державная мощь и дворцовое изящество”. Вот уже 9 лет это произведение является своеобразной заставкой, музыкальным девизом фестиваля. 
‘’…Мои последние компакт-диски довольно разножанровы — тут и симфоническая, и камерная музыка, эстрадная, джазовые композиции. Возможность работать — это сегодня, пожалуй, для меня самое главное.  …Я уже много лет в Америке, поверите, в Лас-Вегасе был всего раз, да и то в связи с тем, что на фестивале армянской музыки прозвучала моя новая песня “Сурб Айреник” в исполнении певца Размика Мансуряна. Главное для меня — это мой инструмент и еще — круг моих старых друзей. В общем, как был ереванцем, так им и остался.  …В год раз или два бываю в Ереване, приезжаю к себе домой, встречаюсь со своими друзьями, с близкими мне людьми, с которыми три с лишним десятка лет работал в Государственном эстрадном оркестре. Каждый приезд в Ереван для меня большая радость. Я обязательно записываю там новые песни, снимаем телевизионные клипы… Например, когда я приехал в очередной раз, сразу попал на концерт моего любимца Арамо и его жены Эммочки. Я написал для них песню — она уже в новом диске.  …В Ереване многое меня радует, налицо перемены к лучшему. Кто их не замечает, — дело его совести. Меня радует, что молодежь очень современно мыслит, нацелена… Должен сказать, это и в музыке проявляется, и в концертной жизни. Вот, говорят, российская эстрада на подъеме, а ведь наша ничем не уступает, просто в шоу-бизнес России вкладывается много денег. ‘’

ОРБЕЛЯН
О “ПОПСЕ”
И СВОЕМ ОРКЕСТРЕ

Обычно мэтры очень критически относятся к “попсе”, Орбелян не исключение, хотя по настрою своему он не очень расположен к критике того нового, что происходит в армянской музыкальной действительности. 
‘’Конечно же, профессионализм очень хромает, нет своеобразия. Раньше в эстрадной музыке работали интересные авторы и исполнители. Недавно была акция “Ереван 70-х”, исполнялись песни тех лет — вы видели, какой был интерес!.. У меня определенная претензия к молодым авторам — у некоторых из них всего лишь начальное музыкальное образование. Даже одаренному человеку следует серьезно многому учиться. ‘’
О чем бы ни говорили мы с маэстро, он то и дело возвращается к воспоминаниям о своем оркестре.
‘’ …Мы можем прямо говорить: Государственный эстрадный оркестр Армении на протяжении многих лет был лучшим в стране и одним из лучших в Европе. Я помню, как в 1973 году, на другой день после триумфальной победы “Арарата”, в Москве, у меня в гостях, в гостинице “Будапешт” был Никита Павлович Симонян с супругой. Кстати, Кубок Советского Союза стоял в центре нашего стола. Помню, как я тогда же позвонил Арно Бабаджаняну и сказал: “Арно, Симонян им мот а”, на что он мне кратко ответил: “Галис эм”. Это был незабываемый вечер. В разговоре с Симоняном мы сошлись на том, что у нас обоих много одинаковых проблем — создание коллектива, повышение уровня мастерства, создание микроклимата в команде, игровые связи, баланс и даже травмы. Заболел трубач — заболел защитник, и это сразу отражается на игре. Вообще-то, аналогичным чемпионом и обладателем Кубка страны была и наша музыкальная команда — Эстрадный оркестр Армении, но только на протяжении многих лет. Я бы хотел, чтобы это знали те, кто сегодня молод, и помнили те, кто постарше.  …Вот сейчас нам иногда говорят: “Вам было хорошо, у вас была дотация, вас содержало государство”. А ну-ка, давайте расшифруем это. Сегодня коллективы нашего профиля в год дают максимум 10 концертов и за это получают зарплату. Вот их точно содержат. Нам зарплату никто не давал — мы должны были играть до 250 концертов в год, причем на ведущих площадках страны. Мало того, что мы зарабатывали себе зарплату (это называлось “самоокупаемость”), в смету был заложен еще и доход, который шел на поддержку академических жанров.  …Я как-то недавно сказал: ребята, зарплату вы получаете, это очень хорошо, что же вы концертов не даете, на сцену не выходите? Ведь оркестранты растут на сцене, в процессе концертной работы.  …Хотел бы я сейчас создать коллектив? Вы как бы спрашиваете, хотел бы я снова прожить свою жизнь? Я бы сказал так: прожить — да, а вот повторить — не знаю… ‘’
Мой собеседник призадумался, теперь воспоминания увели его к детству, когда его, 14-летнего подростка, воспитанника музыкального коллектива при восьмом авиационном корпусе в Баку, пригласили в Ереван в джаз-оркестр Артемия Айвазяна.
‘’ 23 ноября 1943 года я приехал в Ереван, оркестр в то время был на гастролях в Тбилиси, куда меня срочно командировали. Концерты проходили в большом зале грузинской консерватории. Помню Рашида Бейбутова, братьев Ордоян, других известных артистов. Моему появлению были рады, тут же усадили за рояль, окружили, а потом повели слушать концерт из зала. Позже спросили мое мнение. Я не по возрасту уверенно ответил: “Слабо играет саксофонная группа, со строем не все в порядке”. Это вызвало смех — казалось бы, ребенок, а уже так рассуждает. На другой день меня без репетиции посадили в концерте за рояль. …Девять лет проработал как пианист и позже как дирижер в оркестре Айвазяна. В 1952 году я распрощался с коллективом и пошел учиться к моему дорогому Эдварду Михайловичу Мирзояну. С тех пор были неразлучны…”

“ЧАПИЦ ДУРС”
СТРОГИЙ МАЭСТРО

На вопрос о том, действительно ли он был чрезмерно строг и требователен в работе, маэстро отреагировал весьма эмоционально.
‘’ Как-то в телеэфире один из моих бывших певцов сказал, что я был строг “чапиц дурс”. Я бы мог откомментировать это заявление, но скажу лишь: тем, кто приходил в оркестр серьезно работать, мы были очень рады. А те, кто приходил, чтобы ездить в гастрольные поездки и развлекаться, — с ними у нас был другой разговор, серьезный, “чапиц дурс”. Кстати, во время той передачи, когда говорили о моей строгости, композитор Мартын Вартазарян не без юмора заметил: ребята, осторожнее, возможно, Орбелян смотрит нас сейчас. Тут сразу “выяснилось”, что моя строгость была оркестру лишь на пользу… Мы действительно работали очень ответственно и очень нервно, надо было держать уровень коллектива… Ведь оркестр выступал на крупнейших площадках мира, был лауреатом многих международных джазовых фестивалей. А вы говорите, повторить этот нелегкий путь…  …У меня никогда не было врагов, другое дело завистники, которые были и, к сожалению, по сей день есть. Я им в те годы говорил: не надо страдать от наших успехов, создайте такой же коллектив, поработайте с ним 36 лет, выведите его на мировой уровень, поезжайте с ним в 40 стран мира, вот тогда и поговорим. Кстати, вы знаете, жизнь ведь меня очень закалила. У меня было тяжелое детство, не хочу даже сейчас об этом вспоминать. Но я благодарен судьбе за то, что вокруг меня всегда было больше людей, которые меня ценили, относились с уважением и любили. Я и по сей день окружен добрыми и чуткими людьми. ‘’
По-видимому, болезненная для маэстро тема — отношение к людям искусства, избравшим для своего творчества не армянскую среду проживания.
‘’ …Не надо видеть в тех, кто сегодня не в Армении, беженцев или, того хуже, беглецов. Люди искусства получили долгожданную возможность какое-то время работать в других странах, так почему же им не использовать эту возможность, оставаясь при этом деятелями своей национальной культуры?.. Мы же говорим, “мек азг — мек мшакуйт” (одна нация — одна культура). Кстати, в Лос-Анджелесе на концертах патриотической песни залы бывают переполнены. Огромный интерес вызывают здесь и гастроли артистов из Армении.  …Я уже говорил, что всегда приезжаю в Армению с новыми произведениями. Записываю их с молодыми исполнителями, снимаем клипы. Мне приятно, что в Ереване сегодня звучит моя песня на известные стихи Амо Сагияна. Помните, “ахр ес вонц тохнем, гнам”… Многое из того, что я делаю здесь, носит ностальгический характер. Но в то же время мои новые произведения очень светлы и оптимистичны. “…Верим твоему ясному небу, верим твоей яркой весне”. Или вот, песня “Слава моему народу”. Слова тут тоже мои. ‘’
Маэстро, вложив массу эмоций в пересказ песен о родине, просветлел лицом, но, кажется, взгрустнул. Жалеете о чем-то в своей жизни? 
‘’Каждый человек, вспоминая о своей жизни, о чем-то жалеет. Были и у меня какие-то моменты в личных отношениях, за которые я себя осуждаю. Но во многом другом я был очень нацеленным, организованным и деятельным. Природа, наверное, дала мне какие-то возможности, и я старался и стараюсь их максимально использовать.’’ 
Константин Орбелян не был бы самим собой, если бы не завершил беседу на мажоре. А напоследок, отвечая на вопрос о том, как ему удается всегда быть подтянутым (а он ведь в самом деле ничуть не изменился), собеседник с готовностью поделился своим рецептом молодости: 
‘’Мне уже немало лет, но я много гуляю, плаваю, играю в теннис. А правильно питаться меня научили мои любимые друзья — Лазарь Мартиросович Сарьян и Эдвард Михайлович Мирзоян. Утром пью стакан кипяченой воды, почти горячей с 2 ложками меда или лимоном. Через час — свежие овощи и фрукты. Еще через час — овсяная каша на фруктах. После этого работаю. Обедаю в пять, после шести ничего не ем. На ночь — стакан кефира. Я — сладкоежка, очень люблю мороженое, но держусь. Мне не идет полнота, я же все-таки артист… ‘’

“С КЕМ СОРЕВНОВАТЬСЯ-
С АРАМОМ ИЛЬИЧЕМ?!”- СПРАШИВАЕТ МАЭСТРО ОРБЕЛЯН

Недавно на концерте в “Кодак”, самом знаменитом театре Лос-Анджелеса, где происходят церемонии “Оскара”, прозвучала песня Константина ОРБЕЛЯНА “Им сурб Айреник”, удостоившаяся оваций зала. Критики справедливо подмечают, что патриотическая тематика находит все большее отражение в творчестве известного композитора, народного артиста СССР. “Отарутюн” на стихи Амо Сагияна, “Парк мер азгутян”, “Ахотк” — песни последних лет, которые с неизменным успехом звучат как в Ереване, так и в Лос-Анджелесе. Исходя из направленности произведений мы и поинтересовались у композитора, собирается ли он принять участие в объявленном конкурсе на гимн Армении.
“Я вообще не понимаю, о каком конкурсе идет речь. Для меня гимном Армении было и остается произведение, написанное Арамом Хачатуряном”, — сказал К.Орбелян не терпящим возражения тоном, после чего попытался аргументировать свои слова.  — Конкурс — это прежде всего состязание, соревнование. С кем соревноваться — с Арамом Ильичем?! Я поддерживаю связь с моими коллегами в Ереване, и, насколько мне известно, никто из них не собирается участвовать в этом конкурсе.
— И тем не менее раз конкурс объявлен, могут найтись и желающие участвовать в нем…
— Я не знаю, кто из музыкантов, композиторов может позволить себе противопоставить свои работы замечательному творению Арама Хачатуряна… …В начале 90-х произошло величайшее зло — это были годы безнаказанного и безответственного произвола в нашей культуре. При попустительстве, если не сказать, прямом содействии тогдашнего руководства страны было принято решение о замене гимна. Между тем в некоторых бывших советских республиках музыку гимнов сохранили, поменяли лишь тексты. Так, например, произошло в России, где продолжает звучать гимн Александрова с новым текстом Михалкова, написавшего в свое время слова советского гимна вместе с поэтом Эль-Регистаном. Иногда можно слышать мнения, что гимн Хачатуряна как бы не запоминается и не поется. В связи с этим я xотел бы заметить, что гимн создается не для того, чтобы его распевать в семейном кругу или на молодежных вечеринках. У гимна, как музыкального символа страны, совсем другая эмоциональная и политическая функция. А если исходить из принципа мелодической доступности, то в этом случае российским гимном, наверное, должны были стать либо “Подмосковные вечера” Соловьева-Седого, либо “День победы” Тухманова, поскольку это наиболее любимые песни в России. Ну а в Грузии, наверное же, широко известная “Тбилисо”, а не гимн Тактакишвили, написанный в 1944 году. В настоящее время я больше бываю в США, и, по моим наблюдениям, одна из самых любимых песен американцев — это музыкальный шедевр Ирвинга Берлина “God Bless America”. В начале 30-х годов знаменитый Джордж Гершвин считал, что именно эта песня должна стать гимном страны. Но выбор тем не менее остановили на “Звездно-полосатом флаге” Френсиса Скотта Ки, потому что именно это произведение покоряло своей монументальностью и яркой патетикой. 
— Гимн Советской Армении, конечно же, отражал идеологию тех лет, а посему Арам Хачатурян не мог не быть скован известного рода политико-идеологическими установками. Это мнение вам наверняка известно…
— Вы знаете, Арам Ильич в разговоре с нами не скрывал, что при написании гимна он использовал элементы старинных армянских церковных песнопений. Так что ни о какой идеологии здесь и речи быть не может. Это произведение отличает величественность, внутренняя сила, патетичность и торжественность. А что касается текста, то, конечно же, сегодня он должен быть другим. С новыми словами гимн Арама Ильича обретет совершенно иную эмоциональную окраску и выразительность. Кстати, теплая и запоминающаяся песня “Эребуни-Ереван” Эдгара Оганесяна тоже была написана в советский период. А сегодня она стала гимном Еревана. Так, может, у кого-то возникнет желание и ее “отменить”? …Я помню, в 1944-м году в Ереванском Оперном театре представили гимн Арама Хачатуряна в исполнении сводного хора и симфонического оркестра под управлением Микаэла Тавризяна. При первых же звуках стало ясно, что это исторический день — день рождения гимна нашей страны. Весь зал поднялся на ноги, настолько велико было эмоциональное воздействие от прослушанного. Это незабываемо… Как вы понимаете, об Араме Ильиче можно много говорить. Вы помните, как мы отмечали его 100-летие. Говорить о значении этого события для всей мировой культуры и для нашего народа излишне. Ведь 2003-й был объявлен ЮНЕСКО годом Хачатуряна. Я вспоминаю незабываемый концерт из произведений Арама Ильича в Москве в Большом театре, где прозвучала его балетная музыка в замечательном исполнении симфонического оркестра Армении. На этом концерте также присутствовали президенты Армении и России. В связи со 100-летием композитора была создана специальная юбилейная комиссия и в Лос-Анджелесе, в которую вошли Эдуард Мирзоян, Александр Арутюнян и я. Был организован приезд балетной труппы Григоровича с новой постановкой балета “Спартак”. Два вечера в огромном зале в Пасадене с большим успехом шел этот спектакль. Но при всем этом меня не покидает ощущение, что в Армении юбилей Хачатуряна был как бы смазан… Я недавно смотрел телепередачу из Еревана, где шел разговор об Араме Ильиче и его гимне. “Второго Хачатуряна у нас нет”, — справедливо утверждали многие в эмоциональном порыве. В ответ на это один из присутствующих как бы успокоил: не беспокойтесь, наш народ родит еще много арамов хачатурянов. Может, это и произойдет. Мы все были бы этому очень рады… Но уже прошло больше 30 лет со дня смерти Арама Ильича, и этот прогноз, увы, не сбывается. А вот тенденция принижения заслуг величайшего композитора современности явно прослеживается. Да и в целом, попирать авторитеты, не видеть ничего хорошего вокруг стало для некоторых своеобразной формой самоутверждения. …Сегодня мы верим, что над армянской землей вновь зазвучит гимн, созданный великим Арамом Хачатуряном. Наша интеллигенция наконец-то избавилась от какого-то оцепенения и обратилась с письмом к правительству с тем, чтобы вернуть стране ее гимн. Эдуард Мирзоян, Александр Арутюнян, Тигран Мансурян, Гоар Гаспарян, Сос Саркисян и многие другие подписались под этим обращением. Я попросил поставить также мою подпись. Я думаю, во всем должен преобладать здравый смысл. Следует восстановить историческую справедливость — это наш долг перед памятью великого Хачатуряна. Сегодня, когда где-то совсем рядом в Ереване бульдозерами сносят старые дома, мы должны быть особенно бережны в вопросе сохранения наших святынь. Одна из таких святынь — Арам Хачатурян и его гениальная музыка. Уверен, что гимн с новым текстом станет достойным музыкальным символом нашей Родины.

На снимках: Орбелян с Аллой Пугачевой и Ларисой Долиной — солистками  Государственного эстрадного оркестра Армении; Народные артисты СССР Эдуард Мирзоян, Константин Орбелян  и Александр Арутюнян; маэстро Орбелян в своей ереванской квартире.

Лос-Анджелес