У Армении будет завтра, или Концерт для фортепиано с оркестром и полицейских в мундире

Полицию сегодня много ругают, но служат в ней те же граждане Армении, чаще всего с таким же уровнем образования, культуры и широтой кругозора. Можно ли это поправить и как?

С чего начал в Ереване генерал Воскан Галустьян, приглашенный во времена Левона Тер-Петросяна на должность первого заместителя министра внутренних дел? Галустьян задумал открыть Университет культуры при МВД Армении – так в середине восьмидесятых поступил в Москве генерал армии Николай Щелоков, возглавлявший тогда МВД Советского Союза. Щелоков попросил Арама Хачатуряна стать ректором, композитор согласился, университет состоялся.

В ректоры армянского университета доктор юридических наук, профессор Галустьян собирался пригласить поэта, Лауреата Государственной премии СССР Геворга Эмина, автора знаменитой книги «Семь песен об Армении».

– К чему вспомнил об этом сегодня? – спрашивает профессор.

– К тому, что война войной, политика политикой, а жизнь идет, и тревожные сигналы о проблемах культурного и интеллектуального состояния народа звучат громче и чаще. Касается всех, в том числе тех, кто служит в армянской полиции.

Но в начале разговора спрашиваю Галустьяна не о слушателях Университета культуры в полицейских погонах, а о месте культуры в нашей жизни вообще.

С.Б. И говорим не так, и думаем не о том, и ведем себя часто неподобающе, и на уродливое или прекрасное (когда оно есть), реагируем одинаково кисло. Всегда было так, что скажешь?

В.Г. Нет, не всегда. Однажды Чехов заметил: «Я знаю, что Шекспир писал лучше, чем Златовратский, но я не могу этого доказать, потому что Златовратского мало кто знает». С образованностью и культурой у нас сегодня хуже вчерашнего и даже позавчерашнего, и здесь не надо ничего доказывать – это факт, о котором знают все.

С.Б. В наши дни во всех бедах такого вида каждый раз обвиняют телевидение. Можно подумать, что в те времена оно было лучше и краше некуда.

В.Г. И в советское время оно часто бывало скучным, но не было пошлым, было пропагандистским инструментом, но в то же время являлось школой просвещения, утомляло монотонностью, но не отучало думать, его можно было называть бессмысленным, однако бесстыдным – никогда, оно могло вызывать аллергию, но не калечило души. И не только телевидение. А театр, а кино?

С.Б. А предметнее сможешь?

В.Г. Смогу. Вот премьера фильма «Не время умирать», прошедшая недавно в Москве. На экране до боли знакомый Джеймс Бонд – не совсем человек, гибрид Супермена с Фантомасом. За почти три часа кино в величайшего шпиона современности толком не попадет ни одна пуля, он почти не изменит выражения лица – влюбляющего в себя, пугающего и вселяющего уверенность одновременно. Это ж надо уметь!

С.Б. Красавчик Дэниэл Крейг умеет. Найти своего киногероя и представить его зрителю во всей его красе (не только внешней), мы у себя так и не смогли, а теперь и искать перестали.

В.Г. Зачем? Долго, хлопотно, и, главное, бесперспективно. Беспокойство тлетворным воздействием телевидения на детей родители проявляли, но только на первых порах, поскольку на вторых, третьих спасать надо было уже родителей.

С.Б. И как этому противостоят в других странах?

В.Г. Скажу на примере Америки. Там действуют две главные квалификационные категории: «Для неограниченного показа» и «Для показа с ограничениями». Первая категория делится еще на три: «Для всеобщей аудитории», «Для просмотра с родителями» и «Не рекомендовано для самостоятельного просмотра».

Свои системы контроля за кино и телепродукцией действуют в Германии, Великобритании, Дании, Швеции, Бразилии, Египте и других странах мира.

С.Б. Но это – одна сторона вопроса, другая – в том, что у нас эффект от всестороннего оглупления масс обгоняет уровень обучения в средней школе, и если кто сомневается, пусть приходит в приемные комиссии армянских вузов и спросит там про интеллект. Или почитает сочинения старшеклассников. Или поговорит с военкомами. А тут еще поиск национальной идеи и умные разговоры о том, как ее претворить в жизнь. С какими, извините, мозгами?..

Такие же парни приходят служить в полицию, в том числе на офицерские должности. Что делать?

В.Г. Учить культуре. Не только обращению с людьми, но и общению с искусством. Именно этим и должен был заниматься Университет милиции в Ереване, с которого мы начали разговор. Я, конечно, понимаю, что наверстать упущенное сложно, но возможно. Знаю по собственному опыту: милиционер с дипломом выпускника Университета культуры и полицейский, у которого в кармане только служебное удостоверение, – две большие разницы.

С.Б. Говорить об этом сейчас, когда, куда ни повернись, проблемы и беда, когда страна оказалась в сложнейшем положении, как-то…

В.Г. Это сегодня, но ведь у Армении будет и завтра.