Третья карабахская война становится неизбежной?
(Часть первая)
В случае победы Арцаха армяне надежно закроют «ворота» на Восток и обесценят инициативы Турции по продвижению в Центральную Азию с заманчивыми энергетическими и военно-политическими проектами, считает профессор Александр Сваранц.
Вторая карабахская война 2020 г. вряд ли была неожиданной для как непосредственных участников конфликта, так и заинтересованных внешних игроков. Причина такого вывода лежит на поверхности:
во-первых, бессрочное перемирие 1994 и 1995 гг. при ключевом посредничестве России не разрешило суть карабахского вопроса, ибо не был заключён мирный договор, а произошла всего лишь «заморозка» военной фазы конфликта;
во-вторых, Азербайджан, с одной стороны, и Армения с Карабахом – с другой, все эти годы переговорного процесса в рамках МГ ОБСЕ придерживались диаметрально противоположных позиций по части компромиссного решения, где каждая сторона вкладывала своё понимание в содержание “компромисса” и отказывалась от уступок (при этом особую категоричность проявляла дипломатия Баку);
в-третьих, в условиях, когда нет признаков изменения максималистских позиций конфликтующих сторон и продолжается гонка вооружений, война становится неизбежным средством разрешения спора;
в-четвёртых, основные внешние посредники в лице сопредседателей МГ ОБСЕ (Россия, Франция и США) настойчиво не предлагали сторонам карабахского конфликта альтернативный вариант разрешения проблемы с использованием норм международного права и механизмов безопасности, а ожидали их согласия от различных модифицированных вариантов мира.
Как известно, сразу же после 4-х дневной войны в апреле 2016 г. в мае того же года на Венской встрече МГ ОБСЕ с участием лидеров Азербайджана и Армении посредники предложили установление технического мониторинга на линии соприкосновения сил в зоне карабахского конфликта для своевременного выявления фактов нарушений перемирия и последующего их расследования с использованием элементов санкций в отношении нарушителя. Однако, если Армения и Карабах поддержали данную инициативу (ибо возобновление войны не было в их интересах), то Азербайджан ограничился словесными обещаниями, а затем отказался от данного механизма (ибо в противном случае ставка И. Алиева на военный вариант разрешения карабахского вопроса оказалась бы под вопросом). Прозвучавшее в 2020 г. незадолго до начала агрессии Азербайджана против Карабаха мнение экс-представителя США в МГ ОБСЕ Ричарда Хогланда о целесообразности введения мандатного управления ООН над Нагорным Карабахом не было подкреплено практикой решений международной дипломатии. Почему так произошло? На мой взгляд, подобная дипломатия стран-сопредседателей была связана с противоречиями региональных интересов России, с одной стороны, и США с Францией – с другой. Иначе майская встреча 2016 г. президентов России, Азербайджана и Армении в Санкт-Петербурге после Вены не свела бы решение о мониторинговом центре в Карабахе к словесным дискурсам. Но чего этим подходом добилась Россия, предварительно продав тому же Азербайджану вооружение и боевую технику почти на 6 млрд долл. США, что изменило баланс сил в пользу Баку? Ответ на этот вопрос дал сам Азербайджан с Турцией спустя 4 года, 5 месяцев и 22 дня, то есть начав 27 сентября 2020 г. новую агрессию и широкомасштабную войну против Карабаха.
Итоги Второй карабахской войны изменили сложившийся в начале 1990-х гг. политический и военный баланс сил на Южном Кавказе, ибо в результате слабости российской дипломатии и военной доктрины произошло серьезное усиление роли Турции в данном регионе, ограничились действительные пределы влияния России в Закавказье, обозначилась степень реальной заинтересованности США, стран Евросоюза (прежде всего, Франции), Великобритании, а также Ирана, Израиля, Индии и Китая в этой части постсоветского пространства.
После подписания трёхстороннего заявления от 9 ноября 2020 г. часть российских экспертов и политиков (да и не только российских, но и некоторые армянские аналитики) буквально в унисон заявляли, что главным победителем во Второй карабахской войне оказалась Россия, ибо ее миротворцы вошли на территорию Карабаха (то есть Азербайджана). Однако время показало слишком поверхностное и неверное восприятие подобного «успеха» России, ибо российские миротворцы пока что так и не получили со стороны того же «партнера» Азербайджана юридического оформления статуса своего пребывания, в то же время Баку проводит совместно с Анкарой активную наступательную политику по оказанию давления на Москву и установлению полного азербайджанского контроля над Карабахом. Мы становимся свидетелями регулярных провокаций в зоне соприкосновения сил со стороны Азербайджана в различных формах: перестрелки и убийства армянских жителей; захват и не возврат пленных; угон скота; акции вандализма и разрушения на контролируемой Баку территории армянских кладбищ, памятников истории и духовности; активные попытки фальсификации истории и «албанизации» многочисленных армянских церквей и храмов на оккупированной территории Карабаха; «дорожная война»; вторжение на территорию приграничных областей Армении и др. Стало быть, присутствие российских миротворцев в Карабахе носит неустойчивый характер и становится условным.
Таким образом, итоги Второй карабахской войны показали слабость России и усиление Турции. Соответственно, постсоветский регион Закавказье в современных реалиях все больше отходит к так называемому понятию «Большой Ближний Восток», ограничивая ресурсные возможности российской геополитики на Юге. Россия пока что сохраняет характер союзнических отношений с Арменией и развивает более чем партнёрство с Азербайджаном, согласившись на присутствие Турции в регионе. Однако данная ситуация за последний год демонстрирует всё большее усиление Анкары на Южном Кавказе.
Например, подписание «шушинской декларации» о турецко-азербайджанском стратегическом союзе, получение согласия турецкого парламента ВНСТ на военное присутствие Турции в Азербайджане, образование специальной военной группировки во главе с турецким генералитетом (в частности, генералом Бахтияром Эрсаем) в Баку, активизация совместных азербайджано-турецких и азербайджано-турецко-пакистанских военных сухопутных и морских учений в Азербайджане, зондирование выхода Турции через Азербайджан в Центральную Азию (в тот же богатый газом Туркменистан), ультимативные требования со стороны Турции и Азербайджана по открытию Арменией «зангезурского коридора» для получения кратчайшего пути связи в логике доктрины неопантюркизма, активное военно-техническое сотрудничество между Баку и Анкарой, декларация о возможном создании Тюркского союза и Туранской армии.
В России многие эксперты, касаясь дипломатии конкуренции и сотрудничества с Турцией, в качестве положительного примера отмечают образование по итогам 44-х дневной войны с центром в Агдаме российско-турецкого мониторингового центра. Однако при этом эти же авторы забывают сказать, а собственно над кем или в отношении кого агдамский центр осуществляет мониторинг, если не над армянским Карабахом, то есть зоной ответственности российских миротворцев? Получается, что Москва собственными руками установила над своими же миротворцами контроль со стороны члена НАТО Турции. И здесь мало места для радужных настроений и хвалебных од в адрес ведомств С.В. Лаврова и С.К. Шойгу. Вместе с тем, к сведению части российских аналитиков и экспертов, ратовавших за ключевую роль президента В.В. Путина в итогах Второй карабахской войны в пользу Баку якобы в обмен на согласие президента И. Алиева о присоединении Азербайджана к российским интеграционным союзам (в частности, к ОДКБ или, как минимум, к ЕАЭС), минувший год показал, что тот же «друг» Алиев избрал противоположный интересам России союз с Турцией и не планирует вступать ни в «бумажный» ОДКБ, ни в экономический союз.
Русский патриот, руководитель Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ) Руслан Николаевич Пухов в своей статье «Буря на Кавказе», опубликованной 27.09.2021 г. в газ. «Коммерсант», справедливо утверждает, что «в сложившихся после Второй карабахской войны условиях России необходимо новое целеполагание в Закавказском регионе в целом и в армяно-азербайджанском конфликте в частности. Нужна и соответствующая стратегия защиты и продвижения своих национальных интересов». В чем же они могут заключаться?
Первое (выигрыш времени) – затягивание процесса окончательного урегулирования карабахского вопроса с расчётом на достижение частных (временных) успехов на экономическом поле, то есть выстраивание транспортно-коммуникационных связей между враждующими сторонами в лице той же Армении и Азербайджана, перевод острых конфликтных подходов в плоскость зыбких торгово-экономических отношений. И здесь главное для России сохранить за собой роль лидера в урегулировании армяно-азербайджанских отношений с сохранением присутствия в «мятежном» армянском Карабахе, то есть ставка на юридическое оформление статуса и продление сроков пребывания российских миротворцев по истечению 5-летнего срока соглашения от 9 ноября 2020 г.
Однако данная динамика во многом будет зависеть от отношения азербайджано-турецкого тандема, который не заинтересован в долговременном присутствии России в Карабахе и регионе в целом. Соответственно, уже сегодня и Турция и новые игроки на закавказском поле в лице Израиля с Пакистаном продолжают активное военно-техническое сотрудничество с Азербайджаном, пополняя его арсенал новыми видами современного оружия и боевой техники. Армянский же президент А. Саркисян пока что из одной международной конференции к другой продолжает говорить о приближении войны искусственного интеллекта (или 6-го поколения), но так и не создаёт платформу современного армянского оборонно-промышленного комплекса (ОПК).
Пухов полагает важным сохранить союзнические отношения с Арменией без вмешательства в её внутреннюю политику (то есть Москве пока без разницы кто будет главой Армении) и строго предупредить Ереван о последствиях изменения внешнеполитического курса от России в пользу Запада или Востока. Одновременно с этим директор ЦАСТ считает целесообразным развивать партнёрские связи с Азербайджаном в области экономики и культуры, но с предупреждением об исключении глубокого стратегического союза Баку с Анкарой, что может навредить российским геополитическим интересам в той же тюркской Центральной Азии, в Крыму, на Донбассе, да собственно и в самой России с учётом тюрко-исламских субъектов Федерации.
Однако как «языком Сервантеса» убедить «друзей» Алиева и Эрдогана исключить подобный союз, когда эйфория победы в Карабахе и вера во всесилие турецких БПЛА «Байрактар-ТВ2» и «ТВ3» в сочетании с израильским военно-техническим партнёрством при заманчивости нефтегазовых проектов и транзитных возможностей тех же тюркских стран Центральной Азии не дают им покоя? С. Лавров не раз пытается «дипломатическим языком» объяснить своему коллеге М. Чавушоглу о нецелесообразности поставок тех же БПЛА «Байрактар» Украине, ибо они уже применяются Киевом против Донбасса. И что же? Чавушоглу говорит, что «это бизнес и ничего кроме бизнеса», или «после продажи оружия иностранному государству, оно уже не является турецким, ибо принадлежит стране-приобретателю» (иными словами, турки отсылают русских к украинцам). Я уже не говорю о практически полной вседозволенности турецко-азербайджанского лоббинга в российских СМИ и политических институтах.
Наконец, куда деваться той же Армении, если Россия будет оказывать давление на Никола Пашиняна в плане соглашения на все ультиматумы азербайджано-турецкого тандема по части: делимитации и демаркации границы, подписания мирного договора с Баку, открытия «зангезурского коридора» (читай пантюркистского моста для связи Турции с Тураном), признания итогов Карского договора 1921 г. и отрицания самого факта Геноцида армян? Что в таком случае станет с Арменией, если она не подчинится не то что «ненавистному» Западу, а самой Турции? Пухов и иже с ним аналитики ответов на эти важные вопросы и наблюдаемую динамику не дают. Из этого прогноза следует необходимость формирования альтернативной цели России в Карабахе.
Второе (угроза новой войны) – удержание Карабаха под своим контролем и постепенное выравнивание военно-политического баланса между армянской и азербайджанской сторонами, что минимизирует возможности Баку и Анкары по выдавливанию России из зоны конфликта при неизбежности Третьей карабахской войны с крайне непредсказуемыми последствиями для того же Азербайджана и его стратегического союзника Турции.
Р.Н. Пухов справедливо полагает, что достижение прочного мира между Арменией и Азербайджаном в Карабахе в обозримой перспективе будет сложно обеспечить (включая подписание мирного договора). Для этого необходимо широкое вовлечение двух элит и обществ, восстановление горизонтальных торгово-экономических и культурных связей между армянами и азербайджанцами. Однако Азербайджан не планирует таких отношений с Арменией, а его президент И. Алиев продолжает изображать себя «великим полководцем» с намерениями новых военных успехов при поддержке группы государств. Вместе с тем, если будет достигнут мир и подписан соответствующий договор между Ереваном и Баку по итогам Второй карабахской войны, то в современной динамике это может означать окончательную капитуляцию союзника РФ Армении. В подобном случае пребывание российских войск в Карабахе окажется более чем сомнительно, ибо зачем тогда Баку и Еревану русские, если они договорятся о мире на условиях турецко-азербайджанского тандема?
В этих условиях г-н Пухов считает целесообразным создать военный баланс между конфликтующими сторонами и к моменту завершения первого срока пребывания русских миротворцев в Карабахе сделать безальтернативным российское присутствие при угрозе возобновления Третьей карабахской войны (мол, без России война неизбежна и Азербайджан может многое потерять).
Третье (Третья карабахская война). Между тем, угроза Третьей карабахской войны становится неизбежной ввиду занятой после 9 ноября 2020 г. позиции самого Азербайджана. В Баку фактически открытым текстом политические деятели и эксперты заявляют, что после ухода русских миротворцев из Карабаха никто не гарантирует безопасность армянского гражданского населения данного края, которым, по их мнению, лучше покинуть Нагорный Карабах. Если Азербайджан в действительности готов оставаться толерантным к гражданскому армянскому населению в Карабахе под своей юрисдикцией, то от чего же, заняв карабахские территории г. Шуши, всего Гадрутского района, части сёл Мартунинского, Мартакерсткого и Аскеранского районов (не говоря уже о Шаумяновском районе и Геташенском подрайоне), Баку не допускает заселения здесь ни одного армянина?
Более того, президент Азербайджана Ильхам Алиев, развязав Вторую карабахскую войну, в буквальном смысле наплевал на международное право, международные институты (тот же ООН и ОБСЕ) и международных посредников (Россию, Францию и США), ибо согласно всем документам МГ ОБСЕ, подписанные лидерами Азербайджана, первым принципом карабахского урегулирования выступало соблюдение мира, только потом принципы территориальной целостности Азербайджана и самоопределения Карабаха. Однако Алиев грубо нарушил мирный принцип и свои же подписи, начиная от Бишкекского бессрочного перемирия 1994 г. и завершая Мадридскими принципами урегулирования карабахского вопроса 2007 г., заявив, что военный вариант допустим к разрешению проблемы и, по его мнению, после 9 ноября 2020 г. карабахский конфликт ушёл в историю, ибо он завершился в пользу Азербайджана.
Стерпят ли три мировые державы подобное пренебрежение, если не сказать «плевок» малого Азербайджана в свою сторону? Неужто нефть и газ Каспия дороже репутации великих держав? Полагаю, отсутствие экономических и военных санкций в адрес Азербайджана вовсе не означают, что мировые державы смирились с лидерством связки Алиев – Эрдоган и не найдут способ аналогичного военного наказания Ильхама Алиева за свою вседозволенность. Но каким путём, если не правом народа самого Карабаха на самозащиту?
Руслан Пухов справедливо отмечает: «Многолетние усилия России и других сопредседателей Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху приводят к однозначному выводу. Окончательное решение карабахского конфликта по-прежнему не может быть достигнуто исключительно дипломатическим путем, на межправительственном уровне. Мирный путь требует реального движения широких групп элит и в целом обществ двух стран к примирению, что в обозримом будущем практически невероятно. Военный способ решения вопроса существует, но он предполагает прямое столкновение с российскими миротворцами. Это серьёзное препятствие, но его вряд ли стоит считать абсолютно непреодолимым для стороны, которая при внешней военной поддержке попытается решить вопрос в свою пользу. Ставки для России, таким образом, сейчас колоссально выросли по сравнению с первой и второй войнами в Карабахе. Российские войска уже стоят между азербайджанцами и армянами. Отстраниться у Москвы в таких условиях не получится, а выход из игры под давлением извне чреват для неё огромными репутационными потерями».
В обозримой перспективе Россия может оказаться перед выбором, что уже сейчас требует внесения корректив в свою региональную дипломатию и военную стратегию. Раз Азербайджан считает военный путь решения карабахского вопроса возможным, то аналогичное мнение может сложиться и у армянской стороны, которая дважды вынуждена была отвечать на агрессию Баку (однажды – удачно, вторично – позорно).
(Окончание следует)
