Тот самый Сво Раф

Год назад не стало замечательного журналиста, публициста и писателя-криминолога Сергея ГАЛОЯНА. Необычайно добрый и деликатный человек, он был едва ли не единственным в Армении автором, который писал о криминальном мире  и его наиболее известных представителях.

Делал он это искренне и честно – не старался кого-то унизить и разоблачить, а создавал живые образы людей закрытого для многих мира. Делал он это мастерски. Книги Сергея Галояна пользовались у армянского читателя огромной популярностью – всем было интересно знать, что происходит в мире криминала у самых-самых авторитетов.

 

Ниже публикуем отрывок из книги Сергея ГАЛОЯНА «Тот самый Сво Раф» о криминальном авторитете Рафаэле Багдасаряне.

 

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

…Шел 1944-й год. И хотя конец войны был уже виден, времена все еще были смутные. Никто не мог чувствовать себя спокойно и никто не был уверен в своем завтрашнем дне. Еще до войны в Ереван в поисках работы и хлеба насущного стеклись десятки тысяч людей из разных сел Армении. Апаранцы обосновались главным образом в Норагюхе и Киликии, слепив для себя маленькие землянки, которые и жильем-то назвать было трудно. Кяварцы обжились в квартале, именуемом Третьим участком — близ Каучукового завода, и в районе каменистой пустоши под названием Грер. Семьи с Ширакской равнины обосновались в Елере. Переселенцы из Веди, Арташата, Сардарапата (уже переименованного в Октемберянский район) строили свои лачуги из жести и толя по соседству с садами турок вдоль Гетара и пытались найти хотя бы поденную работу.

Одну из таких хибар построили и назвали своим домом Мкртич и Ребекка Багдасаряны, приехавшие из села Джафарапат. Года через два семья Багдасарянов переселилась уже не в пример более удобный двухэтажный деревянный дом на Алавердяна, 82.

Малышню и подростков вдохновляли Фанфан Тюльпан, “воры в законе” — Красавчик Фело, Папшо, Косто и Жожо, Ионджалахский Егор, разъезжавший по городу на коне… Были свои “гвардии”, воевавшие друг с другом за контроль над городом. Особенно сильны были “гвардия” Жожо, которая воевала с лжеворами, и “гвардия” начальника городского управления милиции Аветикова, которая боролась и с лжеворами, и с ворами настоящими. Правда, победа в этой войне чаще доставалась команде Жожо. Именно в те времена и познакомился Рафик с Гого — человеком, авторитет которого в те смутные годы был велик. И Рафик начал частенько пропускать уроки…

После смерти Рафаэла Багдасаряна его сестра Алла признается: “…Наша улица слыла нехорошей. Девушек оскорбляли, почти каждый день были драки. Рафик только вступил в переходный возраст, и отец часто колотил его, чтобы он вырос послушным сыном… Возможно, будь отец помягче, судьба Рафика сложилась бы иначе. Но мой отец поступал так, как считал нужным, — чтобы его единственный сын получил надлежащее образование и воспитание. Ведь каждый родитель пытается увидеть в своем ребенке самого себя и старается воспитать так, чтобы судьба ребенка сложилась счастливее, чем у него самого…” Кто знает, может быть, именно строгость отца заставила Рафика покинуть дом и вступить на трудный путь… Так или иначе, 15-летний Рафаэл Багдасарян сбежал из дому, а затем уехал и из Еревана, а впоследствии обосновался в Москве…

 

НЕВЕРОЯТНОЕ —

ОЧЕВИДНОЕ

 

Почтенный Николай Абрамович Зюфельд ровно в 17:00 запер ювелирную мастерскую и, помахивая черным потертым портфелем, стал неспешно спускаться по улице Фирдуси в сторону железнодорожного вокзала Ташкента… В камере хранения ташкентского вокзала он отпер дверцу своего хранилища, достал из портфеля небольшой сверток, положил его в лежавший в сейфе чемодан, после чего опять закрыл дверцу и спокойно направился домой. Один из сотен тысяч советских корейко купил по дороге триста граммов колбасы, пару яиц, батон хлеба и вошел в свою квартиру…

Ровно в 20:30 в дверь квартиры 12 дома 87 по улице Космонавтов позвонили. Старик Абрамыч (хотя Зюфельду было всего 58, он выглядел намного старше), глянув в дверной “глазок”, увидел русого парня в милицейской форме и отпер дверь. Вместе с милиционером вошел еще один человек — здоровенный мужчина с выбритым до синевы лицом.

— Мы должны провести у вас обыск, — сказал здоровяк, предъявив постановление об обыске и свое удостоверение, свидетельствующее, что перед Николаем Зюфельдом стоит не кто иной, как заместитель начальника 4-го управления Комитета госбезопасности Узбекистана подполковник Геннадий Иванович Ильин.

Обыск крошечной двухкомнатной квартиры длился недолго. Были найдены два золотых кольца, маленький сапфир и 200 рублей денег. Для человека с месячной зарплатой в 95 рублей такие сбережения были вполне логичными. Что же касается колец и сапфира, то Николай Абрамович объяснил, что в случае срочных заказов он работает и дома.

— Это все, что у вас есть, Николай Абрамович? — поинтересовался подполковник.

— А что еще должно быть? — удивился ювелир.

— Ну, хотя бы ключик от сейфа N 36 в камере хранения железнодорожного вокзала.

— Какой ключ, какая ячейка?.. — настороженно и сердито спросил Зюфельд.

— Товарищ младший лейтенант, отправьтесь с Николаем Абрамовичем на нашей машине на вокзал и привезите из камеры хранения его красный чемодан.

Зюфельд понял, что Комитету госбезопасности известно многое, если не все. Кто мог выдать его? Соседи? Но они даже представления не имели о его делишках и имуществе: осторожный ювелир лишь в самых крайних случаях общался с соседями.

Николаю Абрамовичу даже в голову не могло прийти, что на него “навел” работавший прямо напротив его ювелирной мастерской сапожник Анвар Зинафутдинов по кличке “Ферганский ястреб” — после семи лет отсидки в тюрьмах и лагерях он всего год назад, в 1971-м, перебрался в Ташкент. Именно Анвар обнаружил в Ташкенте Зюфельда, одного из подпольных советских миллионеров, и сообщил об этом Сво Рафу, с которым подружился еще в тюрьме. Последний решил “избавить” Зюфельда от излишней головной боли…

Через полчаса в квартире ювелира в качестве понятых присутствовали уже и трое соседей. Подполковник и младший лейтенант составляли протокол. Драгоценные камешки, ювелирные изделия, деньги… Уж кто-кто, а сам Николай Абрамович прекрасно знал, что его состояние тянет как минимум на 800 тысяч рублей — почти миллион!

Все было описано, учтено, внесено в протокол. Понятые, Зюфельд, подполковник госбезопасности и младший лейтенант милиции поставили под ним свои подписи, после чего подполковник-здоровяк сказал:

— Гражданин Зюфельд, завтра ровно в 11:00 вы обязаны явиться в 261-й кабинет Комитета государственной безопасности Узбекистана! Я буду ждать вас там. Уверен, что вы явитесь вовремя. Для вас будет выписан пропуск.

Все конфискованное — драгоценные камни, золотые изделия, деньги — было упаковано в холщовый мешок, запечатано сургучной печатью. Один экземпляр акта о проведении обыска был вручен Зюфельду.

…Ровно в 11:00 следующего дня Николай Зюфельд был в приемной Комитета госбезопасности Узбекистана. Однако дежурный офицер не нашел никакого пропуска на имя Зюфельда… Через несколько минут ювелир был препровожден в кабинет замначальника управления. Однако Зюфельд отказался признать в нем подполковника Ильина: небольшого роста, щупленький, с поредевшими седыми волосами подполковник ничем не напоминал явившегося к нему накануне с визитом красавца-здоровяка…

После обстоятельной беседы с Зюфельдом подполковник Ильин распорядился проверить всех подозрительных лиц. Была даже послана телеграмма в Москву, в КГБ СССР. Но раскрыть это дерзкое и мастерски осуществленное ограбление тогда так и не удалось. Рафаэл Багдасарян действовал безошибочно, практически не оставив следов. И все-таки год спустя, в 1973-м, он был арестован. Его подельник Алексей Сурков по кличке “Сурок”, представившийся Зюфельду младшим лейтенантом милиции Анатолием Евсеном, был арестован в Тбилиси.

В камере, не выдержав “ломки” (он уже не мог обходиться без наркотиков), Сурков сломался и рассказал в милиции все.

Суд, назначенный на май 1973-го в Ташкенте, перенесли в Андижан: как раз в это время столицу Узбекистана посетил 1-й секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев. Автор опубликованной в “Правде” статьи не пожалел черной краски, описывая Рафаэла Багдасаряна. Но при всем том он не смог скрыть своего изумления: “Такое в нашей стране просто невозможно было представить!”

 

ОН ПОМОГАЛ СВОИМ СООТЕЧЕСТВЕННИКАМ

Проживающий ныне в США Левон Согомонян, посетив в 2006-м Армению, пожелал встретиться со мной. Он прочитал мою книгу “Таинственный Сво Раф” и загорелся желанием приобрести ее. Я, конечно, подарил ему экземпляр. В его квартире в ереванском квартале Киликия мы долго беседовали о Рафаэле Багдасаряне. Сам Левон Согомонян в 2001-м издал в Лос-Анджелесе 4-й том своих “Ереванских миниатюр”, в котором рассказал о своей многолетней дружбе с Рафаэлом Багдасаряном… Мне особенно запомнилась одна из историй Левона Согомоняна, и я привожу ее так, как он рассказал ее сам. Историю эту считаю достоверной, ибо многие другие люди засвидетельствовали ее правдивость.

“…Это было в июне 1990-го. После 15-летнего отсутствия я решил побывать на родине. Будучи в Соединенных Штатах, я был в курсе деятельности Сво и знал, что он часто бывает в Москве. Как только я прибыл в Москву, Сво навестил меня в компании с одним из бакинских воров. Когда Сво представил нас, я хмуро глянул на него. Азербайджанец, по выражению моего лица поняв, в чем дело, ответил вместо него:

— Лева, я многим армянам помог в Баку, я не такой, как ты думаешь.

Потом он назвал имена армян, которым он помог, дал убежище в своем доме, а потом вывез из Баку. Я в общем-то поверил ему. После недолгой беседы они пригласили меня пообедать — в деревянном ресторанчике позади магазина “Армения” они заранее заказали столик.

Пожив больше месяца в Москве, я отправился в Ереван, где пробыл до ноября, после чего снова вернулся в Москву. Там я устроился у одного из своих друзей — квартира его находилась в самом центре Москвы. В этом же доме, в соседнем подъезде, располагался какой-то банк, который, по дошедшим до меня сведениям, принадлежал Раисе Горбачевой. Люди, с утра до вечера посещавшие этот банк, были сплошь мусульмане. Банк занимал не только весь первый этаж здания, но и добрую половину двора. Каждый день во двор заезжали огромные грузовики, а наутро уезжали. Это нам показалось подозрительным. Мы обратили особое внимание на то, что даже в самые сильные морозы в закрытых брезентом кузовах этих машин находились люди — азербайджанцы, и решили, что, наверное, эти машины возят особо ценные грузы — иначе зачем оставлять в них сторожей морозными ночами? Я попросил наших ребят помочь мне выяснить, что это за груз. Мы установили ночное дежурство, поручив наблюдателям подмечать любые мелочи и докладывать обо всем. Нам удалось выяснить, что с Тульского оружейного завода в Москву привозят оружие, ночью во дворе банка это оружие перегружают в азербайджанские машины и наутро отправляют в Азербайджан. Когда все это выяснилось, мы решили завладеть этим оружием — в то время оно было необходимо Арцаху как воздух…

На наше счастье, в назначенный день был сильный туман. Это помогло нашим ребятам подобраться совсем близко. Когда азербайджанцы перегрузили оружие в два своих грузовика и начали закрывать кузова брезентом, наши ребята, выскочив из укрытия, быстро и бесшумно обезвредили их, втолкали в стоявшую наготове машину, а грузовики с оружием, в каждом из которых было по два вооруженных парня, двинулись в назначенное Сво место. Благодаря четким действиям парней эту довольно сложную операцию удалось провести быстро и четко. Транспортировку оружия в Армению Сво взял на себя — это было уже дело техники, и он справился с ним безупречно”…

Но это была не единственная помощь Сво Рафа родине и Арцаху. Рафаэл Багдасарян умудрялся прорывать блокаду Армении (разумеется, с помощью людей своего круга) и доставлять продукты и одежду защитникам Армении и Арцаха. Более того, по словам Левона Согомоняна, Рафаэл Багдасарян через своего помощника, азербайджанца Фикрета Магеррамова, передал для армянских бойцов-ополченцев 14 миллионов рублей. Но это уже другая история…

 

КОНЕЦ ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ

Из такси, остановившегося у московской гостиницы “Минск”, вышел могучего сложения молодой человек и, помахивая простым целлофановым пакетом, вошел в гостиницу. Даже в полдень жгучий московский мороз не стал мягче. Но молодой человек словно бы и не ощущал холода. Уточнив у дежурной, у себя ли постоялец 621-го номера Рафаэл Согомонян, он внимательным взглядом обвел холл гостиницы. Ничего подозрительного он не обнаружил. За низеньким столиком сидели двое мужчин среднеазиатской наружности. Приезжий из российской глубинки, заполнявший документы у стойки, пытался охмурить молодую симпатичную дежурную администраторшу. “Наверняка какой-то инженеришка или собесовец, желающий в течение двух-трех дней московской командировки совместить приятное с полезным”, — подумал Сергей. Но когда он, не воспользовавшись лифтом, двинулся прямо к лестнице, “инженеришка” шепнул по мини-рации: “К нему кто-то поднимается!”

Ни Сергей, ни обитавший в номере 621 Рафаэл Согомонян (в последние годы Сво Раф довольно часто пользовался этой фамилией и даже имел соответствующий паспорт), ни поселенный по соседству Фикрет Магеррамов даже не подозревали, что вот уже второй день все разговоры тщательно записываются. И тем более не представляли, что из здания напротив нацелена на окно 621-го номера видеокамера. Обо всем этом станет известно через несколько дней, когда в передаче “Человек и закон” покажут видео- и аудиоматериалы, предоставленные первому российскому телеканалу Федеральной службой безопасности.

А пока что сейчас, около полудня 23 декабря 1992 года, в номер Сво Рафа поднимался один из близких к нему людей — Сергей Арутюнян, известный по кличке Граф. Дежурная показала Сергею нужную дверь, хотя он вовсе не нуждался в этом: вместе с талинцем Ишханом он часто бывал здесь…

Но сейчас не только ФСБ, но и высшее руководство России весьма интересовалось Сво Рафом — Рафаэлом Багдасаряном. Но более всего заинтересован был первый заместитель Верховного Совета РФ Руслан Хасбулатов, являвшийся главным покровителем — “папой” своих соплеменников-чеченцев. В последнее время Сво Раф порвал все отношения с чеченцами, поскольку они в Москве стали совершенно неуправляемыми. Они не соблюдали никаких законов и традиций воровского мира — их разбои и грабежи сопровождались жестокими убийствами.

Старшее поколение криминального мира пыталось как-то урегулировать возникший хаос. Однако поскольку чеченские вооруженные группировки поддерживал сам первый заместитель главы законодательной власти страны, действия чеченцев становились все наглее.

За несколько месяцев до этого некий сотрудник ФСБ (его имя до сих пор не выяснено) сообщил Хасбулатову, что Сво Раф ждет из Германии какое-то оружие. Российские спецслужбы попросили своих немецких коллег установить наблюдение за приехавшим в их страну Сво Рафом. Те выполнили эту задачу со всей немецкой пунктуальностью, однако ничего подозрительного и тем более криминального в поведении Рафаэла Багдасаряна не обнаружили. Единственный человек, с кем он встретился, был какой-то аббат, приехавший в Германию из Соединенных Штатов, причем беседа их касалась одного из редких изданий Библии. И лишь потом выяснится, что речь на самом деле шла о пистолете-пулемете IGRAM…

По поводу этого ареста, а затем и смерти Рафаэла Багдасаряна в российской прессе и на телевидении появилось множество материалов, в массе своей крайне тенденциозных. Более или менее беспристрастной была публикация Вадима Белых в газете “Известия” (25 июня 1993 г.). Обратимся к ней (публикуется с сокращениями).

В ПРЕСТУПНОМ МИРЕ ОН МОГ ВСЕ

Скончался один из лидеров уголовного мира бывшего СССР

23 июня в 11 часов 10 минут утра в специальном отделении московской больницы, не приходя в сознание, умер Рафаэл Мкртычевич Багдасарян, 1930 года рождения. Посвященным он был более известен как “вор в законе” под кличкой Сво. Десятилетия имя этого человека наводило ужас на представителей преступного мира Советского Союза, а потом и того, что от него осталось. Хорошо знали Сво в Интерполе, в криминальных полициях США, Германии, стран Бенилюкса…

О “творческом пути” покойного вряд ли напишут романы. Но в своей специфической среде его история, конечно же, станет легендой. Юный Рафик в школу пошел с восьми лет. По воспоминаниям современников, каких-либо увлечений не имел, учился посредственно. Зато обладал необычайно общительным характером. В одиннадцать лет совершил первую кражу. С шестого класса оставил школу вовсе. С 1944-го по 1984 годы неоднократно привлекался к уголовной ответственности за кражи, грабежи (в том числе под видом сотрудника милиции), злостное хулиганство, незаконное хранение наркотических веществ… Всего судимостей у Багдасаряна — 15, сроки отсидел полностью, от звонка до звонка. Общий тюремный стаж — 34 года.

В лагерях и тюрьмах Сво систематически нарушал режим, отказывался работать. Нападал на должностных лиц и пытался, правда, безуспешно, совершать побеги. Впрочем, и для следователей Рафаэл Мкртычевич подарком не был. За свою долгую и бурную жизнь не дал ни одного показания, не подписал ни одного протокола. В 1972 году его посвятили в “вора в законе”.

Наибольшую роль в жизни преступного мира Сво стал играть где-то с 1988 года, после смерти лучшего друга и тогдашнего лидера Валериана Кучулория по кличке Писсо. С того времени собирал деньги, взимал дань, играл роль “третейского судьи” в “разборках” между группировками. Удачно вписался в новые экономические отношения…

В последний раз арестовали Сво 23 декабря 1992 года. В этот день оперативники ворвались в номер 621 московской гостиницы “Минск”. Там находились Багдасарян и его помощник Магеррамов. При “воре” армянине и его друге азербайджанце нашли странного вида автомат. Как впоследствии выяснилось, это был знаменитый девятимиллиметровый пистолет-пулемет “Айграм” (IGRAM mjd 2000 VI  СО DFGROTIA N0. В 0184) с глушителем. Страшная эта машина выпускается крайне ограниченным “тиражом” для спецподразделений США и является вожделенной мечтой для террористов и наемных убийц всего мира. Кроме прочих достоинств, “Айграм” имеет внешнее покрытие, на котором не остается отпечатков пальцев…

 

КРАСНОКОЖИЕ КНИЖИЦЫ

Правда, если быть предельно откровенным, последняя охота на Сво началась гораздо раньше того зимнего вечера, и открыли ее сотрудники службы безопасности посольства США в Москве. Они еще осенью поставили в известность своих российских коллег, что знаменитый преступный авторитет Рафик Мкртычевич уже “достал” их своими попытками добыть американскую визу при помощи поддельных документов…

При ближайшем, но незаметном для “вора в законе”, рассмотрении выяснилось: заграничных паспортов у Багдасаряна — три. Первый был выхлопотан в МИД России через общество “Динамо” 13 марта 1992 года. В нем практически все — и имя, и фамилия — соответствовало действительности. Изменен только год рождения. Незначительная эта деталь позволяла обладателю 34-летнего тюремного стажа при проверке через информационный центр МВД выглядеть несудимым. С этим паспортом Сво по “ведомственным” делам с легким сердцем посетил Бельгию, Нидерланды и, наконец, ФРГ. С ним же собирался и в США. Паспорт в посольство, как нам сообщили, отвозил его помощник Магеррамов и получил отказ. Американцы не захотели пускать к себе господина Багдасаряна с “неустановленной” датой рождения.

Пока загадка, почему в свое время так же не поступили немцы, которые тоже прекрасно знали, кто к ним едет. Хотя, по одной из информации, все время, что Сво находился в ФРГ, глаз с него не спускали. Фиксировали любой шаг, каждую встречу. А тот, говорят, имел там общие дела с бывшим нашим гражданином Осиком Мандельбаумом и через “земляка”, ставшего тоже “немцем” Гарри Джибу, договаривался о приобретении “Айграма”. Гарри, к сожалению, теперь ничего о тех переговорах сказать не сможет. Первого декабря прошлого года он был найден убитым в своей квартире в Берлине.

“Вора в законе” отказ американских чиновников не смутил. Через посредство друзей в Министерстве культуры России он выправил себе два новых заграничных паспорта. Один как заместителю директора фирмы “МАГ” Рафаэлу Согомоняну, как будто выезжающему по приглашению Федерации шашек Республики Польша, другой — на имя Рафаила Алексаняна, уже артиста.

С паспортом Согомоняна в американское посольство ездил хлопотать некий Т.Асланлы (Асланов), подписывающийся как постоянный представитель в Москве Азербайджанского общества по культурным связям с соотечественниками за рубежом — общество “ВЭТЭН”.

Кстати, свидетели утверждают, что у самого Асланлы три паспорта: советского образца общегражданский, синий заграничный служебный и зеленый заграничный дипломатический. Но это все равно не помогло ему достать визу “соотечественнику” Багдасаряну-Согомоняну…

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

“КРЕСТНОГО ОТЦА”

 

Не попав в Нью-Йорк, Багдасарян продолжал жить в гостинице “Минск”, занимаясь своими нехитрыми воровскими делами. По утверждению конфиденциальных источников, немало времени уделял покупке и отправке вооружений военизированным армянским формированиям. За несколько дней до ареста речь шла о заключении сделки на поставку зенитных систем. 21 декабря в гостиничном номере “Минска” раздался звонок из Германии — предупредили: ждите посылку. 23-го Магеррамов встретил нужного человека, забрал у него “Айграм” и привез обратно в гостиницу… Вскоре ворвалась группа захвата. Арест. Лефортово…

В следственном изоляторе МБ его избил сокамерник. Требовал, чтобы “вор в законе” тоже принимал участие в уборке помещения.

13 июня приехали немецкие полицейские. Среди прочего они хотели допросить Багдасаряна о нескольких убийствах на своей территории. Увидеть его им так и не удалось. 18 июня Сво начало рвать с кровью. Его отвезли в больницу и срочно прооперировали. 19-го немцы уехали. 23-го в 11.10 он скончался. Так ничего и никому не рассказав…”

Вот что вспоминает об этих днях и как представляет их сестра Рафаэла — Алла Багдасарян.

“23 июня Рафика должны были освободить из следственного изолятора, поскольку ему так и не смогли предъявить никакого обвинения. За несколько дней до этого я отправилась в Москву, чтобы встретить его и сопроводить домой. 20-го числа мы, родные, должны были передать ему посылку с продуктами, но ее не приняли под тем предлогом, что в этот день “к нему поместили двоих”. Потом выяснилось, что в это время мой брат был уже в больнице. Я беседовала с близкими брату людьми, а также с несколькими сотрудниками госбезопасности, и все они отрицали появившуюся в печати версию о сокамернике, который якобы потребовал от Рафика убирать в камере. Помимо всего прочего, это был не тот человек, который мог бы что-то потребовать от Рафика и тем более избить его, — он вообще не осмелился бы повысить голос при “воре в законе” и тем более при их вожаке. Выдумка органов милиции и госбезопасности только подтверждает, что они допустили грубейшие нарушения. По закону, человек, помещенный в следственный изолятор, не считается преступником и подсаживать к нему кого-либо запрещается. Мы стали искать Рафика по всем трем больницам, обслуживающим Лефортово. Оказалось, что он в 20-й больнице. Принесенные нами лекарства и кровь не приняли. Персонал долгое время отрицал, что Рафик у них, утверждая, что их пациент — некий Ашот Балаян. Мы попросили медсестру описать этого Ашота Балаяна и по первым же ее словам: “У него на груди вытатуирован орел”, — поняли, что это именно Рафик. Через пять минут вышедший к нам врач сообщил о смерти “Ашота Балаяна”. Именно с таким ярлычком, привязанным к каталке, его и отвезли в морг…”

Двоюродная сестра Рафика, Нелли Тер-Саакян, рассказала, что во время вскрытия его тело было совершенно изуродовано: врачи вырезали все, что только могли. По словам Нелли Тер-Саакян, они сделали это, чтобы скрыть следы преступления и чтобы повторное вскрытие в Ереване не позволило выяснить истинную причину смерти Рафаэла Багдасаряна. Родственники Рафаэла Багдасаряна до сих пор убеждены, что его убили в 20-й больнице, находившейся под контролем Лефортово, хотя в официальном врачебном заключении говорится о внутреннем кровоизлиянии…

…Траурная процессия с Норкских высот, где был дом Рафаэла Багдасаряна, по проспекту Мясникяна и улице Налбандяна (ныне Анрапетутян) спустилась к дому N 82 на улице Алавердяна — здесь и жил Рафаэл Багдасарян со своей семьей. В своем доме, построенном в Норке, он провел одну ночь — всего-навсего одну ночь…

В течение тех четырех лет, что я писал книгу о Рафаэле Багдасаряне, мне доводилось встречаться с очень многими и разными людьми — музыкантами, писателями, спортсменами, простыми трудягами и знаменитостями. И каждый из них добавил что-то к тому, что я знал. Небольшое воспоминание, вскользь брошенное замечание становились порой концом той ниточки, которая помогала распутывать клубок.

На снимках: похороны вора в законе; Сво Раф, он же Рафаэл Багдасарян; путь в бессмертие.

 

Подготовил