Сурен Сафарян. Его картины, его время

В Доме художника проходит выставка произведений Сурена Сафаряна (1923-1988), посвященная 100-летию замечательного мастера и председателя Союза художников Армении.

Летом 1942 года в жизни Сурена Сафаряна произошли важные события. Он с отличием окончил художественное училище им.Терлемезяна и ушел на фронт. Прошел солдатом-связистом путь от Кавказа до Праги. Служил еще год после Победы. С карандашом и бумагой не расставался никогда. Однажды это спасло его от верной смерти. Плененный немецкий снайпер, в блиндаже увидев Сафаряна, попросил переводчика и рассказал, что, выискивая в оптический прицел свою очередную жертву и увидев рисующего солдата, отвел ружье. Оказалось, брат немца – тоже художник – воевал на другом фронте. Осколок немецого снаряда все же настиг Сафаряна при форсировании Днепра. Ранение было в левую руку. Рана заживала долго, но главное – правой можно было продолжать рисовать.

Так война вошла в его жизнь. Рисунки с войны не сохранились, но военная тема стала важной и неотъемлемой частью его творчества. Годы спустя за ряд картин – «Родные мелодии», «Освободители», «Весной 1945 года» художник удостоится высокой и почетной награды – Серебряной медали им.Грекова.

Сурен рос в семье художника в атмосфере искусства. Отец, Саркис Сафарян, был одним из тех, кто создавал киностудию «Арменфильм». Автор ярких плакатов к армянским фильмам, художник-постановщик «Пепо», многих других картин. Не отсюда ли некоторая кинематографичность работ сына? Неожиданные ракурсы, своеобразная форма повествования – как знать…

Демобилизовавшись, Сурен поступил в Художественный институт, с которым в дальнейшем был связан до конца жизни, где стал профессором и многие годы возглавлял кафедру рисунка. На военную тему – какую же еще? – так велел долг солдата, – сделал Сафарян свою дипломную работу. Через десять лет после возвращения с фронта появится мастерская работа «Родные мелодии». Музицирующий в блиндаже армянский солдат в окружении благодарных слушателей – бесхитростная фронтовая жизнь – честная вещь, подкупающая неприкрытыми чувствами, искренностью. Настоящая реалистическая картина. Реализму в разных его проявлениях Сафарян будет верен всегда. Это было его кредо независимо от модной конъюнктуры.

Военная тематика продолжала находить свое воплощение в полотнах Сафаряна, и каждое из них находило свое особое место в армянском искусстве. Они запомнились и даже по прошествии многих лет кажутся добрыми знакомыми: прежде всего потому что прочувствованы и пережиты. Художник работал над картинами долго, делал бесчисленные подготовительные рисунки и эскизы, иногда переписывал готовую картину, но окончательный вариант – писал быстро, на одном дыхании. В результате рождались не просто сюжетные картины, которые в те времена относили к социалистическому реализму, а произведения, сильно отличающиеся в общем потоке, совершенно своеобразные. Это был реализм, насквозь пронизанный типично сафаряновским лиризмом и теплом. Такова и одна из самых известных работ Сафаряна «Саят-Нова». Каждая картина становилась отражением прежде всего внутреннего мира художника – человека тонкого и доброго. Он вкладывал в картины душу и сердце.

Сафарян-художник вновь и вновь возвращается к драме военных лет, к этой всегда живой для себя теме. Со временем картины приобретают иную, большую глубину. И главное – в них всегда сквозь сильную драму пробиваются светлые чувства. Достаточно вспомнить «Журавли», где над телами павших солдат высоко в небе летят белые птицы… Не журавли – солдатские души…

Сначала время, а позже и положение обязывали Сурена Сафаряна обращаться к так называемой историко-революционной теме. Для него она касалась не просто идеологически обусловленного периода, а являлась частью национальной истории, требующей художественного осмысления. Среди первых картин Сафаряна, затрагивающих эту тему, назовем «Сына увели. 1920 год». Тот год, когда вместо независимой Армянской Республики появилась большевистская Советская Армения. Художник изобразил старую женщину, глубоко переживающую арест сына, как следствие национальной драматической коллизии. Он не уточняет, кто кого увел, не распределяет ролей, отдает зрителю возможность самому доискиваться правды. В 1967 году, к 50-летию Октябрьской революции (как сегодня определяем – октябрьского переворота) он создал знаменитую «Татевскую трагедию»: люди, распятые на фоне условного горного пейзажа со слегка обозначенным силуэтом церкви. И опять Сафарян идет вопреки официальной историографической традиции. Того, кто учинил расправу над людьми, он оставляет «за кадром», мудро считая, что акценты будут смещаться – что и случилось со временем, о трагедии же он забывать не дает. Сафаряну важны утерянные армянские жизни и горе армянской матери. Всех матерей. Этот самоценный образ – сгусток горя – не раз появляется и в других его произведениях.

Тематическая, композиционая картина, хотя и занимала достаточно большое место в творчестве Сурена Сафаряна, все же не могла полностью отвлечь его от других жанров. Он создал десятки выдающихся портретов – от быстрых графических и живописных этюдов до картин глубоко исследующих внутренний мир человека во взаимодействии с окружающим его миром. От портретов крестьян, стариков и пожилых женщин до портретов самых близких: сыновей, жены, друзей… до приехавшего в Армению Давида Сикейроса. Люди в произведениях Сафаряна часто задумчивые, ушедшие в себя, в свои потаенные миры. Таков и его Егише Чаренц с предчувствием близкой трагической развязки. Тут, безусловно, сказывались жизненный опыт автора, умение в общении с людьми распознавать их характеры и, конечно же, мастерство. Еще в студенческие годы за профессиональные качества его прозвали «класс Сурик».

Наверное, все армянские художники писали пейзажи. Писал их и Сафарян. Писал на пленэре, писал в мастерской, используя многочисленные этюды. Пейзаж – это и органичная часть многих его тематических картин. Работая с пейзажем, художник, думается, обретал полную свободу. Тут его не сдерживали ни тема, ни сюжет. Он оставался наедине с избранным мотивом и творил с особым удовольствием и вдохновением. Часто это такие мотивы национального искусства как Арарат, Севан. К озеру Сафарян обращался неоднократно, всякий раз находя нечто новое в его чарующей красоте. У него есть «Севан зимой» – озеро холодное, замерзающее и все-таки великолепное. Во многих пейзажах Сафаряна запечатлены древние архитектурные памятники как эмоциональный и семантический акцент, без которого немыслим армянский ландшафт. Во время зарубежных поездок он с завидной легкостью рисовал улицы и дома, мосты и церкви, фонтаны и дворцы. Запечетлевал он и жанровые сцены, делал живописные портреты маслом в один сеанс. Беззаботный по определению вояж превращался в каждодневный творческий труд. Сафарян возвращался со множеством рисунков и этюдов, с набросками-замыслами. В мастерской они становились картинами. Так после поездки в Испанию был создан «Дон Кихот». Рыцарь печального образа и его верный оруженосец, бредущие по каменистой местности, напоминающей Армению. Простая ли это похожесть армянского и испанского пейзажей, или же это точная посылка к мысли, что и в наших краях, и по нашей земле ходят Дон Кихот и Санчо Панса. Сурен Сафарян сумел найти свой сугубо индивидуальный образ и модель пейзажа, сплавив воедино монументальность с тонким лиризмом. Этот поразительный сплав присущ не только пейзажу – всему творчеству Сафаряна.

В повседневной жизни отличительной чертой Сафаряна была его способность понимать коллег и признавать за ними право творить отлично от общепринятого официального генерального направления в искусстве. И как художник, и как руководитель творческого союза – Сафарян был человеком предельно толерантным. Ярким свидетельством этого стала «Выставка одной работы», которую он придумал и с трудом пробивал потом в Москве. Выставка без жюри для всех членов и даже не членов СХ – о таком в советской стране и не мечтали. Был большой риск – многое могло случиться, или не случиться… Сафарян пошел ва-банк. Выиграл. «Выставка одной работы» стала знаковым событием художественной жизни Армении. И еще. Должно быть только Сафарян мог так оценить усилия энтузиастов и поддержать их. Он был тверд в своем желании предоставить выделенные Союзу художников дополнительные выставочные залы для открытия Музея современного искусства в Ереване. Об этом знают немногие.

***

…Свою последнюю картину он писал уже не будучи председателем СХ. Шел 1988 год. Армянские художники готовились к выставке «По тропам истории». Сафарян задумал картину необычную. Работа шла в мучительных поисках, даже за день до открытия выставки. Так появилась картина «По ту сторону Арарата», посвященная памяти жертв геноцида армян в Турции в 1915 году. Человеческие останки – скелеты, черепа на фоне библейской горы. Картина мощная по своему воздействию, правда, резкая и в своей трагедийности даже несколько прямолинейная: неприсущая художнику, до того невиданная в его творчестве. Художник в полной мере выразил свои чувства и отношение к свершенному злодеянию. Без всякого политеса. Он был уверен, что коллеги и зрители поймут его. Однако тогдашнее руководство союза в последний момент перед открытием выставки трусливо изъяло картину из экспозиции. Такого удара Сафарян не ожидал. Он вернулся в мастерскую и сделал автопортрет, с которого смотрит пронзительным, немного грустным, немного недоуменным взглядом. В тот же день, 22 апреля 1988 года, художника не стало.  

Творчество Сурена Сафаряна пришлось на трудный период исторических и идеологических колебаний и сдвигов 50-80-х годов двадцатого века, и оно несет на себе отпечаток времени. Однако, несмотря ни на что, он всегда оставался художником-патриотом с ясным взглядом на жизнь своей страны и своего народа. Это всегда был честный и открытый взгляд. Взгляд нежный умный и глубокий. Роль Народного художника Армении Сурена Сафаряна в истории современного армянского изобразительного искусства и как художника, и как выдающегося деятеля культуры трудно переоценить.

Карэн МИКАЭЛЯН