“Сундук воспоминаний” бабушки Кнарик

В канун 8  Марта корр. “НВ” встретилась с бабушкой Кнарик —
Кнарик Камсаровной Абовян, некогда известным в Ереване преподавателем фортепиано, человеком непростой судьбы, каковых в нашей стране немало. И все — таки бабушка Кнарик в чем-то уникальна…

Говорят, времена всегда одинаковые. Поэтому, думается, если бы ее 90 лет пришлись, скажем, на середину прошлого века, Kнарик Камсаровна все равно с улыбкой рассказывала бы о трудностях, через которые прошла, о людях и событиях, которые не вернуть. И она с тем же трепетом составляла бы свои альбомы: отбирала фотографии в хронологическом порядке, писала к ним тексты, обдумывала бы дизайн страниц. Кнарик Камсаровна может часами рассказывать о прожитых годах, и все это интересно, тонко, вкусно. Она помнит всех, с кем сводила ее судьба. Почти о каждом у нее припасена либо целая история, либо маленький эпизод, благодаря которым память о давно ушедших людях и живет. Наверняка во многих ереванских семьях найдутся фотографии и масса воспоминаний к ним, но, согласитесь, не у всех получается создать из всего этого семейный архив-многотомник.

“Тебе-то какое дело?
Пусть  творят, что хотят”

Несмотря на, скажем так, солидный возраст, Кнарик Камсаровна живо реагирует на происходящее вокруг, интересуется политикой, смотрит кино, читает книги… Чтение — ее любимое занятие, привычка, доставшаяся от отца Камсара ВАРДАНЯНА, о котором она рассказывает с большой любовью.

Помню, как из поездок в Москву он привозил не только сладости, но и книги. Много книг. У него даже был список трудов, которые, как он считал, должен был прочесть любой культурный человек. Там были и древние философы, и классики литературы… Вообще все представители отцовской фамилии были очень толковыми и интересными людьми. Варданяны родом из лорийского села Чочкан. Дед по отцовской линии, Аветик Варданян, был первым и последним священником села. До сих пор сохранилась часовня церкви, в которой он служил. Ее восстановили и привели в порядок…” И дальше опять об отце: “Папа, что называется, в “трехах” поехал учиться в Тбилиси. Там он окончил Нерсесяновскую семинарию. Потом добрался до Киева, получил там диплом Коммерческого института. Зарабатывал себе на жизнь частными уроками. После института вернулся на родину и поступил на военную службу. Камсар Варданян сражался на Кавказском фронте и дослужился до чина подполковника. А уже в советское время отучился в Ленинградской военной академии имени Фрунзе. Папа был невероятно деятельным и трудолюбивым человеком, я поражалась, как он все успевал. Помню, я засыпала, а он работал за письменным столом, просыпалась – опять видела его там. Отец возглавлял Отделы статистики и планирования «Армкооперации», контролировал все колхозы и совхозы. А еще он очень переживал за страну и писал статьи критического содержания за подписью Вард Камсар. Помню, он делился мыслями с мамой, а она в страхе говорила:  “Тебе-то какое дело? Пусть творят, что хотят!” Папа в ответ возмущался, ведь страну растаскивают… В итоге однажды перешел дорогу чиновникам, связанным с ЦК. Его забрали, когда мне было 10 лет. В дальнейшем мы получили официальное уведомление о смерти отца, наступившей по причине болезни. На самом деле нас обманули. Когда был получен доступ к архивам, родные выяснили, что Камсару Вартаняну был вынесен смертный приговор, который сразу же был приведен в исполнение… Семья должна была получить квартиру в доме на углу улиц Туманяна и проспекта, тогда имени Сталина, но после всех этих историй нас вселили в коммуналку по улице Свердлова… После реабилитации в качестве жалкой компенсации нам выделили однокомнатную, но уже изолированную, квартиру в Черемушках. Тогда это была ссылка на край света.

“Матнанц ахбюр”, или “Кран открываешь,
вода течет – второе место в мире занимает”

Кнарик Камсаровна, переворачивая страницы альбома, показывает фотографию, на которой запечатлен родник, наверняка известный многим, кто бывал в Дилижане. “Мамина родня — дилижанские, – поясняет она. — Я тоже там родилась, считаю себя дилижанской, хотя и никогда там не жила. Правда, всей семьей каждое лето мы проводили там. Позтому с такой теплотой и ностальгией вспоминаю дилижанское детство”… Интересуюсь: “А что за фото с родником в альбоме?”
В Дилижане с водой было очень плохо. Мой дед Хачатур Акопович Матинян был известным меценатом. Он и его брат Ваан на свои средства построили в центре города красивый родник и подвели к нему чистейшую питьевую воду из высокогорных источников. Родник так и называется — “Матнанц ахбюр” (“Матиняновский родник”). Это место в городе знают все, потому что родник до сих пор поит всех даже во время засухи… Вообще Матиняны были уважаемой фамилией в Дилижане. Заполучить невесту из этого рода было большой честью для жениха. Дед много ездил по своим торговым делам. Были у него магазин и своя гостиница — караван-сарай. Я помню даже верблюдов во дворе гостиницы. Да-да, верблюдов. Кстати, на старом ереванском рынке, располагавшемся на месте нынешнего кинотеатра “Россия”, тоже можно было их увидеть. Хачатур владел фруктовыми садами: засаживал лысые поляны деревьями, сам ухаживал… Мед, который производил дед, считался самым чистым в Армении. Другие пчеловоды в целях рекламы даже покупали у него рамки с медом и клали рядом со своими… Потом, понятно, его раскулачили. Отобрали все. Но он не сдался, продолжал работать. Дом? Дом оставили, но сейчас в нем никто не живет — осел из-за оползней, а двор вообще провалился в овраг…

“Кнара, когда альбомы
будешь делать?”

Кнарик Камсаровна в музыкальных кругах слыла одим из самых добросовестных и грамотных педагогов по фортепиано. К ней рвались устроить своих чад номенклатурные работники. Ученики последовали за ней даже тогда, когда она перешла на работу в другую школу. В советское время учиться музыке вообще было очень престижно…
В семь лет родители отдали меня на учебу в музыкальную школу имени Спендиарова по классу фортепиано. Там решили, что ребенок — вундеркинд, и перевели в группу одаренных детей при консерватории. А потом и в десятилетку им.Чайковского сразу в шестой класс. Еще я занималась гимнастикой и так успешно, что в конце 40-х меня и других девочек послали на Спартакиаду в Москву. Для меня это был шанс разузнать что-нибудь об отце… Еще до окончания консерватории, в 19 лет, я поступила на работу туда, где начала свое обучение — в Спендиаровскую школу. Мне дали учеников, от которых отказались другие педагоги. За год мне удалось так их подготовить, что их снова взяли обратно. По семейным обстоятельствам пришлось оставить работу и с мужем Степаном Абовяном уехать в Ленинград. Его направили туда для учебы в аспирантуре. В дальнейшем супруг мой стал крупным геологом, широко известным в профессиональных кругах. Когда вернулись в Ереван, я стала преподавать уже в детской музыкальной школе имени Тиграняна и проработала там 20 лет, параллельно инспектируя от Министерства культуры детские музыкальные школы в районах Армении. В Тиграняновской школе стала заведующей фортепианным отделением, какое-то время была и.о. директора. Карьерных амбиций у меня никогда не было, но меня назначили завучем. Меньше всего радовалась этому я: помню, шампанское открыли, отмечали, а мне как-то не до веселья было. Это была ответственная работа, отнимающая много времени у семьи. Отказаться не получилось, меня устали уговаривать и просто спустили приказ, а мне намекнули, что лучше с министерством не спорить. Довелось поработать и методистом – инспектором детских музыкальных школ в отделе культуры при горсовете. Муж Степан любил фотографировать. Тогда это было сложное дело. Приходилось самому проявлять пленки, самому печатать снимки. Дома их лежали целые кипы, и Степан все спрашивал: “Кнара, когда альбомы делать будешь?” Но тогда все было некогда: семья, работа, дети. Мужа не стало, я вышла на пенсию, и теперь подошло время делать альбомы. Собрала все фотографии, перебрала и поняла, что есть очень дорогие моему сердцу, и надо сделать так, чтобы они дошли и до моих потомков — они должны знать свои корни, свою историю.
Альбомами Кнарик Камсаровна занимается постоянно. Воспоминания не отпускают ее, к тому же собрание периодически пополняется фотографиями внуков, их семей, правнуков… “Я постоянно требую у них новые снимки, а недавно обнаружила еще одну партию старых пленок”, — загадочно улыбаясь, говорит она. Проявочную часть процесса взяла на себя внучка Кристина: нашла ателье, где все еще работают с пленкой и печатают фотографии. Она приносит распечатки бабушке, выбирает вместе с ней снимки, они обдумывают драматургию альбома, пишут тексты с объяснениями к каждой фотографии. Набралось уже 10 альбомов, и они — гордость Кнарик Камсаровны. Они — ее до слез трогательный “сундук воспоминаний”. В нем хранится все, что ей дорого. В нем целая жизнь…