Смешанные чувства от спектакля “Смешанные чувства”

Театр имени Станиславского представил вниманию стабильно редеющего числа русскоязычных театралов новую премьеру. На сей раз это пьеса американского драматурга Ричарда Баэра «Смешанные чувства» в постановке давно зарекомендовавшей себя в качестве успешного режиссера актрисы театра Ирины Арутюнян. Сценография Артура Арутюняна, композитор — Марина Брутян, костюмы Инессы Севунц. В главных ролях Анна Баландина (Кристина) и Арман Казарян (Герман).

Завышенный интерес публики и театральных критиков к новым постановкам театра Станиславского легко объясним в силу затянувшейся творческой и организационной турбулентности, возникшей после ухода бессменного руководителя театра Александра Самсоновича Григоряна. Театр ищет свое новое лицо, что вполне естественно, и увидеть эти перемены хочется всем любителям Мельпомены.
Ирина Арутюнян взялась за пьесу, которая сама по себе вызывает смешанные чувства. С одной стороны, казалось бы, это беспроигрышный вариант в смысле зрительского успеха, с другой – там есть и подводные камни, грозящие пробить днище будущего спектакля, когда он выйдет в большое плавание. Пьеса Баэра откровенно антрепризная пьеса, без всяких претензий на новое слово в театральной драматургии или на «высокое искусство». Надо сразу сказать — исходя из характера драматургии творческая группа с задачей в целом справилась, с чем их можно поздравить. Особенно удачным режиссерским решением можно назвать финальную сцену с появлением часов, стрелки которых начинают измерение времени вспять – хорошая метафора надежды героев на бегство от старости и новую жизнь. Однако по ходу развития сюжета невольно начинают возникать вопросы, которые так и остаются без ответа.
Начнем с того, что развития сюжета как такового практически нет. И это не промах режиссера или недостаточная игра актеров, как раз претензий к ним особых нет. Мина замедленного действия заложена в самой драматургии. Сюжет не блещет оригинальностью: два преклонного возраста человека – мужчина и женщина, пытаются найти новую любовь и тем самым спасение от пугающей одинокой старости. Они давно связаны крепкой дружбой со своими покойными супругами, что дает им основания надеяться на это. Их разговоры и выяснение отношений с постепенным пониманием нужности друг другу – таково краткое содержание пьесы.
Автор, будучи американским драматургом, щедро напичкал текст пьесы шутками довольно фривольного характера, возможно, сверх меры, а может и не дотянул – это смотря на чей вкус. Возможно, американцам и нравятся откровенные разговоры на темы ниже пояса и шуточки про «Большого Билла» (речь о мужском достоинстве Германа), но в пьесе это явно с перебором. Однако актерам и режиссеру удалось как-то преодолеть явную опасность скатиться в откровенную пошлость.
Что же конкретно мешает с чистой совестью сказать, что спектакль удался на все сто процентов?
Есть несколько факторов, на которых стоит остановиться. Пьеса выстроена исключительно на диалогах и нюансах актерской игры, по своему формату явно камерная и не рассчитана на большие залы. Отсутствие активного действия и каких-то неожиданных сюжетных поворотов вынуждает делать ставку на игру актеров, за которой лучше наблюдать в камерном зале. В данном случае большой зал театра Станиславского лишал часть зрителей этой возможности. Почти непосильная задача стояла перед актерами – вдвоем заполнить собой в течение всего спектакля огромную сцену.
Однако не в этом основная проблема.
Режиссер и актеры решили немного «подогнать» пьесу под себя. Поскольку исполнители главных ролей Анна Баландина и Артак Казарян люди сравнительно молодые, то было решено «омолодить» и персонажей. Им, недолго думая, с легкостью скостили по десять лет. Таким образом, 65-летний Герман стал 55-летним, а Кристина, которой по пьесе тоже за шестьдесят, стала 53-летней. Эта вроде небольшая поправка, как ни странно, многое изменила в восприятии спектакля. И по пластике, и чисто визуально перед нами вполне дееспособная пара без каких-либо признаков надвигающейся старости. А ведь одно дело, когда людям за шестьдесят, и ты понимаешь, что у них практически нет шансов заново найти спутника жизни, и совсем другое, когда пытаются наладить отношения люди, по современным меркам пока ещё цветущих лет. Если ретроспективно прокрутить диалоги героев с той точки зрения, что им за шестьдесят, то возникает совсем другой эффект. Даже шутки про «Большого Билла» становятся смешнее, а герои трогательнее и ситуация драматичнее. В Москве этот спектакль играли легендарная Инна Чурикова, когда ей было около семидесяти, и Геннадий Хазанов, который в это время тоже был уже далеко не мальчик. Эксперимент режиссера с «омоложением» персонажей в этой пьесе то же самое, как если бы кто-то самовольно, исходя из возраста актеров, официально «состарил» Ромео и Джульетту на десять лет. Ведь в таком случае сразу разрушится весь спектакль. Диалоги и поступки, рассчитанные на юных романтичных героев, в устах 25-летних персонажей станут фальшивыми и неестественными. А ведь таким профессионалам, как Баландина и Казарян, сыграть людей более пожилого возраста вполне по силам, на то они и актеры. В этом случае многое станет на свои места.
Надо всё-таки с бОльшим уважением и пиететом относиться к авторскому замыслу и ремаркам, тогда и не появятся у зрителей смешанные чувства после спектакля.