Симпатичный, такой, пенсионер Клод Хазизян, парижанин

Не так давно в Москве вышел интереснейший двухтомник “Прогулки по Парижу”, написанный литератором Б.Носиком (1931-2015). Он почти тридцать лет прожил во французской столице и знал ее лучше, чем парижане. Несколько страниц автор посвятил “простому труженику” Клоду Хазизяну. Оказывается, наш соотечественник был далеко не простым человеком. Настолько, что о нем впору снять фильм.

В конце царствования Миттерана на многих официальных фотографиях, в том числе и коллективных, где на трибунах Елисейских полей стоят все вожди нации и их гости, стало попадаться новое (и вполне человеческое) лицо: какой-то средних лет, длинноносый (как большинство французов), прилично одетый, вполне симпатичный француз. Гадали, кто это. А я, чтобы вас не мучить, скажу сразу. Это был Клод Хазизян. “А-а, лицо кавказской национальности!” — скажете вы. Не знаю. Не знаю даже, есть ли такие национальности. И спросить не у кого. Лучшего ленинского эксперта по национальному вопросу (И.Сталина) больше нет с нами, где он теперь, не знаю. Выражаясь нормально, Клод был лицом французской национальности (ну, если угодно, у него армянские корни). Он был мелким служащим, жил скромно, работа скучная. Но вот он ушел на пенсию и решил жить так, как ему всегда хотелось. Вращаться в приятном обществе, ходить на приемы, видеть знаменитых людей. Да что он, хуже этих бездарностей, что маячат на экране телевизора? Не хуже… И что вы думаете, Клод начал ходить. И проходил всюду. Его видели на садовых пикниках у Миттерана, где он любезно беседовал с какими-то восточными королями. На парадной лестнице Дворца кинофестивалей в Каннах, по которым Клод Хазизян спускался, оживленно о чем-то беседуя с Аленом Делоном. О чем они беседовали? О том же, о чем и другие: “О, какой нынче денек! Не поверишь, что май на дворе… А вчера, напротив, была жара. Что ж, бедному жениться — ночь коротка…”
Добродушного, длинноносого Клода стали узнавать на фотографиях. “Ну да, это тот, что уже был в прошлый раз, а кто рядом с ним? Ах Папа Римский! Вы в этом уверены? А это? Ах новый премьер-министр! А это? Бывший…”
На самых ответственных приемах и праздниках Клод, с достоинством пройдя сквозь пять цепей охраны и ограждения и вежливо кивнув привратникам, парням в бронежилетах, обменявшись иногда с ними парой слов — как погода, как самочувствие, — улыбался обезоруживающей улыбкой честного человека и поднимался на трибуну. Там он не жался с краю, а размещался, как правило, в середине, за спиной самого президента Франции или премьера, рядом с каким-нибудь прибывшим на церемонию симпатичным черным монархом и благожелательно вступал с ним в искрометную французскую беседу: “Какое нынче солнце. А вчера — бр-р-р — вспомнить страшно…” — “О да, в самом деле…” — подхватывал иностранец, весьма довольный и собеседником, и собственными успехами в иностранном языке.
На торжестве по случаю завершения величайшего спортивного состязания года, велосипедного “Тур де Франс”, Клод превзошел самого себя в любезности. И неудивительно. Стоя, как всегда, за спиной французского президента и безмятежно улыбаясь, Клод обнаружил, что по соседству с ним на сей раз не просто какой-нибудь симпатичный диктатор, но и вообще — милейшая и любезнейшая молодая женщина. И Клод шутил напропалую. Французы это умеют. Не только о погоде, но и о прочих столь же безобидных предметах. О ценах, например, всегда интересно. Когда торжества кончились и победителю тура испанцу Индурану были возданы все положенные ему почести, дама спросила у Клода, где ему пришлось оставить Luoqoepa и лимузин. А узнав, что Клод пришел (для здоровья, конечно, ибо что ж здорового в езде под землей в метро!) пешочком, она предложила ему сесть в ее собственный то ли “ролс”, то ли “ройс”. Она спросила его дорогой, получил ли он уже приглашение по поводу той же самой велопобеды на прием к ним в посольство, а если нет — то вот оно, это вам, окажите честь. Попутно Клод выяснил, какое отношение имела эта милая дама к испанскому посольству.
— Я инфанта, — сказала она скромно. — Короче говоря, дочь испанского короля.
Можете не сомневаться, что у Клода и тут нашлось доброе слово об Испании, ибо всякому известно, что такое испанское вино, бой быков и красота испанских женщин…
В общем, жизнь симпатичного пенсионера Клода Хазизяна в самых что ни на есть верхах французского общества текла без особых событий и особенных затруднений. Клоду оставалось улыбаться бесхитростно и следовать дальше в раззолоченные залы дворца. Причем, верный своим правилам и манерам, он не бросался сломя голову к столам с икрой и семгой, а, окинув стол равнодушным взглядом пресыщенного человека, вступал в неторопливую беседу с очередным королем или премьером из далеких джунглей.
В конце концов он был все же замечен. Нет, конечно, не спокойными людьми из французской госбезопасности, а беспокойными тележурналистами, которые так и рыщут по свету в поисках темы. Они спросили его, кто он такой, и он ответил с обычной своей искренностью и благожелательностью, что он пенсионер Клод Хазизян, что он вообще-то никакого отношения ко всем этим… Они с изумлением смотрели на уже собранные ими бессмертные кинокадры и фотографии, где Клод маячит между Миттераном и Шираком, любезничает на трибуне с королевской дочкой, толкует с королем… Ну а как он прошел туда? Просто так, взял и прошел, это совсем не трудно. “Как — не трудно?” — “А вот так…” — “И еще раз можете пройти?..” Клод охотно согласился на эксперимент. Тем более что приближался национальный праздник — 14 июля и на Елисейских полях на трибуне должны были стоять на сей раз сразу два президента — входящий и исходящий, Ширак и Миттеран. Предприимчивые киношники нашпиговали Клода микрофонами, а на шею ему повесили крошечную кинокамеру, которая начала снимать все подряд — и то, как Клод раскланялся с раззявами из пяти рядов ограждения, как он взошел на трибуну и как встал за Миттераном. На сей раз Клод превзошел самого себя. Когда новый президент, Ширак, сошел с трибуны и направился к своему бронированному автомобилю, Клод пошел наперерез президенту. Через площадь Звезды… Телевизионщики замерли. Но обошлось. Клод протянул руку несколько растерянному непредусмотренным мероприятием президенту и сказал сердечно:
— О, господин президент, я же вас еще не поздравил с избранием.
— Спасибо, — растерянно глядя на незнакомое лицо Хазизяна, сказал президент Ширак.
Итак, все это было снято на пленку, отмонтировано, и до очередного выпуска телепередачи “Пленка свидетельствует” и до Клодовской общефранцузской славы оставалось каких-нибудь два дня. Журнал “ВСД” уже накануне рассказал своим подписчикам про этого фантастического пенсионера и сопроводил свой рассказ фотографиями. Клод любезничает с инфантой. А вот он нависает над Миттераном. Клод приближается один к новому президенту (а охрана благодушно ловит мух). Клод на парадной лестнице Дворца кинофестивалей в Каннах — с Делоном. Клод еще с кем-то неизвестным, с королем каким-нибудь или президентом, всех не упомнишь…

Так вот, поверите, передача эта не состоялась. Нетрудно догадаться, что пришли на телевидение люди в штатском и нагнали на теленачальство такого страху, что передачу эту вообще закрыли — не один выпуск, а целиком. В газетах теленачальство объясняло невнятно, что передача, мол, взялась не за свое дело. Что она угрожает безопасности. Но и без того ясно было, что такая передача угрожает безопасности и спокойствию. В первую очередь спокойствию и безопасности тех, кто кормится госбезопасностью. А жаль, что сняли программу. Может, увидел бы эту передачу вечерком израильский премьер Рабин, посмеялся бы, потом глянул окрест себя, поежился — и принял меры. И остался бы жив… Что ж, тогда выходит, что все эти знаменитые службы, которые стоят нам так безумно дорого, тоже мышей не ловят… Нет, такого нельзя говорить. Хотя при демократии не на всякий роток накинешь платок. Газеты еще долго писали здесь (соблюдая, конечно, известную осторожность) про клодов приятный образ жизни…
Что же, замечательный человек французский рядовой труженик Клод Хазизян. Сама испанская инфанта была им очарована…

На снимках: Военный парад 14 июля на Елисейских полях; Главная трибуна с президентами Шираком и Миттераном, гостями. За спиной Жака Ширака- вездесущий пенсионер Клод Хазизян.