Саркисов-Аллегров — “король оперетты”

Он носил красивый, звучный псевдоним — Аллегров, вполне соответствовавший его характеру и манере поведения на сцене. Но настоящей фамилией этого замечательного актера, которого многочисленные почитатели не без основания называли “королем оперетты”, была Саркисов. И хотя родился он в Армавире в семье бухгалтера Григория Саркисова, актерская слава пришла к нему в Баку, пишет российский еженедельник “Ноев ковчег”.

Мальчишкой 12 лет он убежал из дома, чтобы выступать в бродячем цирке шапито. Вскоре беглец вернулся домой, чтобы спустя пять лет вновь покинуть родные пенаты в поисках своего настоящего актерского амплуа. Прошли годы и 24-летний Аллегров стал главной звездой только что созданного Бакинского театра оперетты, в котором выступали вместе с ним немало хороших актеров — Горбачева, Кеворкова, Шамкарян, Ростинин. Шутки и остроты Аллегрова, которыми была украшена каждая его роль, быстро расходились по городу и были в ходу даже у людей, далеких от оперетты.
После войны, когда в Баку почему-то закрыли оперетту, Аллегров уехал в Ростов, где работал в местном театре, став любимцем ростовчан. Там, в Ростове, и родилась у него и его жены — актрисы того же театра Серафимы Сосновской — дочь Ирина. Та самая Ирина Аллегрова.
Я думал, что Аллегров так и останется для меня легендой, которую я никогда не увижу, но мне повезло. В 1960 году Александр Григорьевич вместе с женой неожиданно приехали в Баку на гастроли, прошедшие с огромным успехом. Их даже пригласили принять участие в организованном в это время по случаю какой-то праздничной даты большом концерте, на котором присутствовало все руководство Азербайджана. Обычно артисты оперетты на такие концерты не приглашались, но для Аллегрова было сделано исключение. И он покорил своим мастерством не только многочисленную публику, наградившую его долгими аплодисментами, но и главного зрителя — первого секретаря ЦК компартии Вели Ахундова, который, как рассказывали, и сказал сидевшему рядом министру культуры: “А почему бы Аллегрову не вернуться в Баку, пригласите его от моего имени, все условия создадим”. И повторил свое приглашение самому артисту, встретившись с участниками концерта. Александр Григорьевич приглашение принял и, как рассказывают очевидцы, верный своей шутливой манере, поблагодарив Ахундова, неожиданно сказал: “Мы ведь с Вами тезки, Вели Юсуфович”. “Как так?” — удивился Ахундов. “Да очень просто. Я же играю роль Вели в “Аршин мал алане”, — улыбнулся Аллегров. Ахундов рассмеялся — шутка была оценена по достоинству.
Приняв приглашение Ахундова, а точнее Министерства культуры республики, Александр Аллегров с семьей вернулся в Баку. 9-летняя Ирина поступила в элитную музыкальную школу при консерватории, носящую имя знаменитого певца Бюль-Бюля, а супруги стали солистами Бакинского театра оперетты, которая пережила невиданный бум. Он был единственным актером, кому аплодировали еще до его появления на сцене, лишь услышав знакомый голос из-за кулис. Он не только играл, но и ставил спектакли, был режиссером и даже художником, делая эскизы к своим постановкам. Словом, Аллегров и был, по существу, бакинской опереттой — в театр музкомедии ходили главным образом именно для того, чтобы посмотреть на него, особенно в таких коронных его спектаклях, как “Веселая вдова”, “Поцелуй Чаниты”, “Белая акация”, “Принцесса цирка”.
Он был одной из самых популярных фигур театрального Баку того времени. В его квартире, расположенной в доме у Приморского парка, рядом с Театром оперетты, не раз бывали знаменитости — Арам Хачатурян, Мстислав Ростропович и Галина Вишневская, “королева” советской оперетты Татьяна Шмыга… Шмыга, приезжавшая на гастроли в Баку в 1966 году и выступавшая вместе с Александром Григорьевичем в оперетте “Поцелуй Чаниты”, говорила, что лучшего исполнителя роли сыщика Кавалькадоса (“смешного дурака со вставной челюстью”), чем Аллегров, она не видела.

В 1976 году Аллегровы навсегда расстались с Баку, уехав в Москву, и я надолго потерял их из вида. Но прошло 12 лет, и как-то я услышал по радио: “Поет Ирина Аллегрова”. Фамилия редкая, необычная, и я понял, что речь идет о дочери Александра Григорьевича. Мне очень захотелось повидать его, и летом 1988 года я через Москонцерт, солистом которого он был, узнал номер его телефона. Позвонил, представился, сказал, что приехал из Баку и хочу написать о нем. Аллегров пригласил меня в гости. Мы долго беседовали, вспоминали бакинскую оперетту и ее актеров… Вернувшись в Баку, написал, как мне казалось, очень интересное интервью с Аллегровым и предложил его редактору главной газеты республики — “Бакинский рабочий”, в которой я тогда работал. Редактор долго придерживал материал, но так и не опубликовал. Уже произошла ужасная сумгаитская резня, в Баку была тревожная обстановка, связанная с карабахским конфликтом, и печатать в такой ситуации интервью с актером армянином, пусть даже бывшим бакинцем, много сделавшим для республики, редактор не захотел. В оперетте “Поцелуй Чаниты”, отвечая на вопрос своей жены и партнерши Серафимы Сосновской “Синьор, Вы — чужеземец?”, Александр Аллегров произносил придуманную им самим знаменитую реплику: “Нет, я местный земец”. Увы, “местными земцами” мы в Баку уже не были. Я передал свой опус об Аллегрове в другую бакинскую газету — “Коммунист”, выходившую на армянском языке и являвшуюся, как и “Бакинский рабочий”, органом ЦК компартии Азербайджана, и она была опубликована. Написал статью и об Ирине, которая была напечатана в газете “Молодежь Азербайджана” (может быть, ее молодой редактор просто не знал национальность Ирины). Газеты я послал Аллегровым и позвонил Александру Григорьевичу. Он поблагодарил и посоветовал побыстрее уезжать из Баку, ибо ситуация, по его мнению, будет только ухудшаться. К сожалению, его мудрому совету я не внял и застрял в Баку до январских погромов 1990-го, во время которых едва унес ноги.
В Москве увидеться с Аллегровым мне больше не довелось, хотя несколько раз говорил с ним по телефону. А вскоре с грустью узнал о том, что Александра Григорьевича не стало. Он умер в мае 1994 года, не дожив лишь год до 80-летия. Но фамилия его, к счастью, по-прежнему на слуху благодаря Ирине — не только замечательной, многими любимой певице. И слушая ее, видя ее на сцене, ее чисто аллегровскую экспрессию, я вспоминаю Александра Григорьевича, актера неповторимого таланта, навсегда вошедшего в историю советской оперетты.

Валерий АСРИЯН