Саркис Овивян: наша тихая “бразилия”…

Ереванцы отметили День города – 2801-ю годовщину основания столицы. Аксиома: город – это прежде всего люди, его населяющие. От обычных горожан до самых знаковых и любимых. Не так давно ушел из жизни человек, которого любил весь Ереван, вся Армения. Это – замечательный футболист Саркис ОВИВЯН (1938-2019). Кумир болельщиков и почитателей ереванского «Спартака», а позже – «Арарата».

Каждое движение Саркиса, каждый его финт, не говоря уже о забитых голах, становились темой дня. Наиболее преданные поклонники не пропускали ни одной тренировки с участием Овивяна. Главный редактор «НВ» Рубен Сатян вспоминает, как он сам и другие юные фанаты, налюбовавшись тренировками любимой команды, бежали за звездным Сако и вежливо просили понести его чемоданчик с формой и бутсами. Это считалось весьма почетным действием, но везло не всем и не всегда. Так что Ереван с середины 50-х и по конец 60-х украшали не только великие деятели культуры, искусства и науки, но также великий и непревзойденный футболист, виртуозный и обаятельный Саркис Овивян – Сако. Предлагаем материал, подготовленный «НВ» к 75 летию великого спортсмена.

 

“ДОСТОЯНИЕ РЕСПУБЛИКИ”

Из интервью с корр.”НВ” Валерием Гаспаряном

“Правда, что когда-то в Армении в вашу честь называли детей?” — с ходу спросил я своего именитого собеседника, словно это был самый главный для меня вопрос. К тому же имя Саркис в Армении совсем не редкое, поди разбери, в честь кого нарекли… А вот Овивян, как и св. Саркис, один. Один такой на весь народ.
И в его честь действительно называли малышей — и не только в Армении, но в Москве, Тбилиси, Сухуми и даже в Индонезии. Он это сам подтвердил без лишней скромности, но и без пафоса. Факт…
Факт и то, что из-за Овивяна Ереван дважды сотрясала волна митингов — это в советское-то время, когда любые протестные движения пресекались на корню. Другой любопытный факт, что армянские болельщики не изменили своего возвышенного отношения к Овивяну и после того, как он стал забивать голы своим бывшим одноклубникам из Еревана, выступая в составе ЦСКА и московского “Спартака”.
Парадоксально, что прославленный спортсмен, достойный Книги рекордов Гиннесса за три “сухих листа” (закрученный полет мяча с углового прямо в ворота), так и не удостоился за свою карьеру более высокого, нежели мастер спорта, звания. Парадоксально также, что в зените своей славы центрфорвард Саркис Овивян был востребован во многих центральных клубах СССР, но, увы, не в родном “Арарате”, хотя он всегда старался блюсти отцовский завет — “играть лишь за армянскую команду…” Как бы то ни было, сегодня уже заслуженный тренер Армении благодарен судьбе за то, что своей игрой доставлял счастье и радость соотечественникам — поклонникам футбола. Не многие из них знают, каково приходилось их кумиру в реальной жизни… Овивян блистал на поле — и этого было достаточно. А все, что происходило за пределами поля,.. об этом легендарный футболист рассказал в беседе.

 

“Я МОГ НЕ РОДИТЬСЯ”

“Мои родители из Трабзона. Они бежали из Турции во время геноцида, обосновались в Сухуми. Жили очень бедно. У них уже было трое детей, когда “в проекте” появился я, нежеланный ребенок. Родители в отчаянии подумывали о том, чтобы избавиться от “лишнего рта”, но в последний момент отказались от этой идеи, не решились… Когда я родился, нарекли Саркисом, надеясь, что святой Саркис поможет мне и от бед убережет…”
Из голодного детства Овивяну особенно запомнился случай, когда в ожидании обеда, состоящего из единственного блюда — тушеной капусты без масла — малышня от нетерпения додумалась перевести стрелки домашнего “хронометра” на пару часов вперед, чтобы поторопить мать…
Гонять мяч по двору в те годы было единственным развлечением детворы — что в Сухуми, что в Ереване… Явный бомбардирский талант 14-летнего Сако заприметил физрук школы Павлик Сичинава, который, кстати, играл в юности с Симоняном и дружил с ним. Он-то и порекомендовал перспективного подростка юношеской сборной Абхазии.
А в 17 лет Овивян стал выступать в составе сухумского “Динамо”. Тогда-то и заработал первую “голевую премию”. Правда, не обошлось без курьеза.
“Однажды нам предстояла принципиальная игра с одноклубниками из Батуми. Директор стадиона сказал мне: “Саркис, если ты забьешь гол, я дам тебе 250 рублей!” А дело было в том, что я с утра от души гулял с друзьями — выпил водки, две кружки пива. И вдруг узнаю, что меня ставят в состав и надо срочно собираться на игру. В таком состоянии… Самое неожиданное, что я забил 2 гола. Директор дал мне 500 рублей, и мы с друзьями отправились продолжать прерванное застолье”.
Из батумского клуба перспективного нападающего “украл” кутаисский “Локомотив”. Эта команда выступала в одной зоне с ереванским “Спартаком” — в группе “Б” чемпионата СССР. Тогда, в 1957-м, и заметило руководство армянской команды Саркиса Овивяна.
“Хотя грузинский футбол по меркам тех лет был более развит, да и мне сулил реальные перспективы, но Армения!.. Мой однозначный выбор был обусловлен еще и отцовским наказом — не играть в грузинских командах. Он был большим патриотом, и всегда мечтал переехать в Армению. …Так я оказался в Ереване. Было мне тогда 19 лет, и я буквально жил, дышал футболом”.

 

БРАЗИЛЬСКИЙ СЮРПРИЗ ДЛЯ “СОВЕТИКУС”

В 1959 году московский “Спартак”, усиленный футболистами из других клубов СССР, поехал в турне по Южной Америке. Николай Старостин пригласил в свою команду также Овивяна. Молодой нападающий был в восторге от увиденного в турне —”это был футбол высочайшего уровня”…
“Первое, что нам довелось увидеть в Бразилии — матч “Ботафого” — “Флумененсе”. За “Ботафого” тогда играл Гарринча — это было что-то невероятное! Московские спартаковцы, наблюдавшие за игрой, шептались — “Куда мы приехали, зачем? Если мы приехали играть с ними в футбол, то напрасно… Первую же игру в Бразилии мы проиграли “Фламенго” со счетом 0:3”.
Тем не менее оказавшийся в компании советских звезд футбола новичок не стушевался и в этих “круизных” играх забил четыре гола. Больше, чем кто-либо из спартаковцев.
Кстати, через несколько лет Овивян вновь встретится с бразильцами на поле, но уже в составе родной команды. Это о нем тренер бразильского клуба “Флуминенсе”, победившего в 1963 году с разгромным счетом 5:2 ереванский “Арарат”, скажет: “Он мог бы блистать в любом из грандов бразильского футбола. Для него нет тайн в игре”.
…После первого проигрышного матча в Бразилии спартаковцев ждал необычный банкет. Ресторан был на 10-м этаже роскошного отеля, но, поднявшись на лифте, гости очутились в полнейшей тьме, и официанты буквально за руку вводили их в зал и рассаживали за столиками.
“Мы стали ворчать: вот, мол, даже света нет, а еще говорят — Америка… И вдруг — вспыхнул яркий свет прожекторов, а в центре зала на эстраде заиграл сумасшедший джаз, и шестеро практически обнаженных девушек стали танцевать, да еще как! Это был бразильский сюрприз для “советикус”. Мы посмотрели на Старостина — все-таки руководство. Он сидел как раз рядом со сценой. Старостин глянул на танцовщиц, достал очки, протер их, надел, еще раз посмотрел, и у него от всей его русской души вырвалось крепкое и очень образное выражение!”
В Монтевидео игроков “Спартака” ждал иной сюрприз. Банкет почему-то устроили не после матча, а за день до него — на природе…
“Все мы были молодые — любили выпить и погулять. Но рядом был Старостин, он ходил и тихонько так наставлял нас: мол, не увлекайтесь, они-то пусть пьют, а вы — нет, завтра же игра… Сами уругвайцы пили по-черному, с банкета их просто выносили. Раззадорили они нас, вот мы и решили не отставать. А на следующий день выяснилось, что на поле не вышел ни один из банкетных выпивох. Оказалось, что на банкете нас “разводили” подставные футболисты, а на игру вышли настоящие… Короче, матч тот мы проиграли со счетом 0:3”.

 

КОМАНДА МОЛОДОСТИ НАШЕЙ

Еще до официального перехода в “Спартак” Саркису Овивяну довелось сыграть с ереванским клубом в международном товарищеском матче с иранской командой “Таж”. В этой игре, которая завершилась разгромной победой (4:0) армянских футболистов, Овивян забил два гола. Однако ему более запомнился другой эпизод.
“Помню, во время этой игры я сделал штрафной удар с 25-30 метров. Мяч ударился о верхнюю перекладину и отскочил обратно на такое же расстояние. Народ был впечатлен, и после этого число моих поклонников стало расти”.
Овивян убежден, что в 1957 году (и после этого еще несколько лет) ереванский “Спартак” был лучшей армянской командой всех времен. В те годы за “Спартак” играли в буквальном смысле легендарные футболисты: Сергей Затикян, Манук Семерджян, Гриша Амбарцумян, Каджар Поладян, Александр Коваленко (с 1962 года), Вальтер Антонян, Жак Суприкян, Феликс Арутюнян… Именно эта команда в 1959 году выступила в чемпионате СССР без единого поражения, а в следующем году перешла в высшую лигу.
Овивян вспоминает также зарубежное турне этой легендарной команды по Ливану и Сирии…
Местные армяне устроили фантастический прием в честь футболистов из Армении. А те на поле в игре со сборной Ливана оказались “неблагодарными” гостями. После первого тайма выигрывали 8:0 (первые четыре гола забил Овивян)… В перерыве руководитель армянской команды прибежал в раздевалку и попросил ребят больше не забивать — дескать, неудобно перед хозяевами. Просьбу чиновника спортсмены уважили, хотя сдержать игровой азарт было очень нелегко.
“В 1960-м мы проиграли тбилисскому “Динамо” со счетом 4:7. Эту игру я запомнил потому, что если мы забили четыре гола, то представьте, сколько голов арбитры не засчитали. И если соперник забил семь голов, то представьте, сколько из них были забиты благодаря благосклонному отношению арбитров. Но уже в ответной игре в Ереване мы “отомстили”, одержав победу 5:1. В тот год мы со счетом 4:1 выиграли у московского “Спартака”, который всем составом входил в сборную СССР… В том же году сборная СССР стала во Франции чемпионом Европы. И если бы Армения тогда была независимым государством, то в финале она бы играла со сборной СССР. Настолько сильна была наша команда…”.

 

“САКО ДЖАН, НЕ ИЩИ СВОИ БУТСЫ…”

В знаменательном 1960 г. Сако (так называли Овивяна болельщики) продемонстрировал свой первый “сухой лист”. Случилось это в матче с тбилисским “Динамо”: крученый мяч с углового, минуя всех и вся, оказался в сетке ворот. Всего же за свою спортивную карьеру он трижды радовал болельщиков этим уникальным ударом.
“Второй такой гол я забил в составе ЦСКА, когда в 1961 году мы играли в Минске с “Динамо”. Третий “сухой лист” послал в ворота соперника в 1964 году во время международной товарищеской встречи в Бейруте…”
Примечательная особенность, на которую в те годы “аукнулась” газета “Вечерняя Москва”, состояла в том, что дебютный свой “сухой лист” Овивян приписал новым бутсам. Их сшил для форварда известный тбилисский сапожник Михо. Однако через полчаса после окончания матча Овивян, собирая сумку, обнаружил, что бутсы исчезли. Их искали всей командой. Но тщетно. Тайна пропажи раскрылась лишь накануне следующего сезона. Перед выходом футболистов на поле в раздевалку вошел мальчик и вручил Овивяну письмо: “Сако джан! Мы знаем, что ты все еще ищешь свои бутсы. Не ищи. Мы взяли их у тебя на память и спрятали их надежнее любой сберкассы. Прости нас. Самвел, Ашот, Норик”…
…Конечно же, на молодого футболиста, который ко всему прочему отличился также во время турне московского “Спартака” по странам Южной Америки, посыпались предложения. Его звал в свою команду сам Николай Старостин, успевший во время южно-американских матчей разглядеть в “подставном” нападающем незаурядный талант. Овивян отказался от приглашения — он считал, что должен выступать только за ереванский клуб, только перед армянскими болельщиками… Следуя своей мотивации, он отказывал наставникам тбилисского “Динамо”, московского “Торпедо”…
О “высокотехничном виртуозе дриблинга, который обладал сильными ударами с дальних дистанций”, писали многие спортивные издания. И даже председатель Федерации футбола СССР, вице-президент ФИФА Валентин Гранаткин отмечал: “…Многие игроки ныне непринуждено выполняют целый комплекс сложных приемов. Такие футболисты, как Н.Маношин, М.Месхи, В.Амбарцумян, С.Овивян, С.Метревели, Ю.Шакунов, В.Серебряников, могут встать в ряд с лучшими техниками зарубежного футбола”.
Однако это было время, когда заполучить перспективного, классного футболиста можно было не в обмен на какие-то блага (высокая зарплата, машина, квартира, дача), а в сугубо приказном порядке. И даже Саркису Овивяну не удалось красиво “сфинтить” от более чем сурового приглашения в ЦСКА.

 

ТЕЛЕГРАММА МАРШАЛА ГРЕЧКО

В конце 1960 года талантливого нападающего и вполне “заурядного” призывника ждала служба в армии. Между тем в то время каждая республика стремилась оставлять своих лучших спортсменов у себя. Но из Москвы пришла телеграмма за подписью министра обороны СССР маршала Гречко, которая предписывала доставить армянского футболиста к новому “месту службы” — в ЦСКА.
“Военком Армении полковник Асланян зашел с этой телеграммой к первому секретарю ЦК Компартии Сурену Товмасяну. Но поскольку в ближайшие дни Товмасяна должны были снять с должности, он сказал, что у него нет времени заниматься Овивяном. Участь моя была предрешена — меня отправляли в Москву в сопровождении офицера. Тогда-то мои близкие посоветовали устроить драку с тем, чтобы меня продержали в милиции дней десять. Была информация, что в ближайшее время первым секретарем ЦК назначат Якова Заробяна, а он что-нибудь да придумает…”.
При разработке “хулиганского” плана Овивян отказался от идеи избиения приехавшего из Тбилиси, как нельзя “кстати”, друга-армянина. Вместо этого было решено, что друг просто пойдет в отделение милиции Ленинского района и пожалуется на “молодого хулигана”.
…Выслушав исповедь “потерпевшего”, начмил распорядился вызвать к себе хулигана. Но когда появился Овивян, начальник милиции от удивления привстал, а затем принялся обвинять в хулиганстве “потерпевшего”. Заговорщикам пришлось рассказать правду и просить хозяина кабинета задержать футболиста хотя бы на неделю. Однако тот наотрез отказался. “Сако джан, я тоже не хочу, чтобы ты уезжал из Армении. Но представляешь, что со мной будет, если узнают, что я тебя задержал. Вся Армения на ноги встанет! Сако, если я такое сделаю, соседи и знакомые просто убьют меня!” — эмоционально “мотивировал” милицейский чин. В итоге несостоявшемуся “хулигану” пришлось отправляться в Белокаменную. И не думал, не гадал призванный в ряды ЦСКА армянский спортсмен, что через несколько месяцев по его “вине” народ соберется на первый, беспрецедентный по советским меркам митинг.

 

“ВЕРНИТЕ ОВИВЯНА!”

Как сказал в одной из недавних телепередач политический деятель и депутат Национального собрания Арташес Гегамян, первое проявление подлинного народовластия в Ереване было связано с Саркисом Овивяном. “То, что я говорю, не бред, а самая что ни на есть реальность. Когда Сако призвали в армию, то первый массовый митинг организовали и провели любители футбола. Они пришли к квартире Первого секретаря Якова Заробяна и стали кричать: “Верните Овивяна!” При этом армянские болельщики продемонстрировали удивительную организованность и дисциплину. Они были полны энтузиазма и веры в любимого спортсмена”.
В те апрельские дни особенно несладко пришлось тренеру армейской команды Константину Бескову, о чем он написал в своей книге “Моя жизнь в футболе”:
“Незадолго до моего прихода в ЦСКА был призван на военную службу Саркис Овивян, нападающий ереванского “Арарата”. Командование направило его в армейскую команду. Поставив себе принцип — не переманивать игроков из других коллективов, я ни в коем случае не стал бы предлагать такой переход и Овивяну. Но поскольку он был прислан в команду начальством, я не стал отказываться от скоростного форварда с сильным ударом. Но то, во что это вылилось, мне и в голову прийти не могло. Первый матч сезона 1961 года нам предстояло провести с таллиннской командой “Калев” в Ереване, так как в Таллинне и Москве еще стояли холода. Приезжаем в армянскую столицу и видим на стене плакат: “Бесков — вор! Руки прочь от Овивяна!” Пришлось спешно перенести матч в Тбилиси…”
Как вспоминает сам Саркис Овивян, когда московская команда отправилась тренироваться на стадион, то “наткнулась” на толпу собравшихся здесь болельщиков. Они взяли “любимчика Сако” на руки и отнесли в центр поля, словом, ни о какой тренировке уже не могло быть и речи. Руководство ЦСКА пошло на хитрость и повезло футболистов на другой стадион. Но болельщики добрались и туда, вновь сорвали тренировку и фактически принудили армейцев вернуться в гостиницу “Севан”, где они остановились. Но и здесь их поджидали фанаты.
“Вскоре мне сообщили, что на улице меня ждут люди. Я сперва подумал, что пришло несколько человек. Но ребята из ЦСКА сказали, что собралась огромная толпа… Я вышел на балкон. Увидев меня, люди начали аплодировать. Один из них, который руководил болельщиками, подошел к балкону и спросил: “Саркис, ты хочешь играть в Армении или остаешься в ЦСКА?” Я ответил, что хочу вернуться. И тогда болельщики направились к зданию ЦК. Заробяна на месте не оказалось. Митингующие прошествовали к дому, в котором он жил. Заробян вышел к демонстрантам и пообещал вернуть меня…”
Через год Овивян вернулся в родной клуб. И этим возвращением он был обязан ходатайству не только армянского партийного лидера, но и еще троих своих именитых соотечественников.
“Заробян позвонил по моему вопросу Анастасу Микояну, который через маршала Баграмяна решил вопрос моего перевода. Позже, уже в Ереване, я узнал от болельщиков из Эчмиадзина, что они снарядили целую делегацию к Католикосу Всех Армян Вазгену Первому. Поскольку ожидался визит Баграмяна в католикосат, они попросили Верховного Патриарха поднять перед маршалом мой вопрос. Католикос, сказав, что он тоже футбольный болельщик, пообещал похлопотать за меня и сдержал свое обещание”.

 

КУМИРЫ КУМИРА — ДИЕГО МАРАДОНА И ЭДУАРД СТРЕЛЬЦОВ

Лучшими футболистами всех времен и народов Овивян считает Эдуарда Стрельцова и Диего Марадону. По его убеждению, Марадона сильнее Пеле, поскольку на бразильского футболиста играла вся сборная, состоящая исключительно из звезд. Тогда как аргентинский нападающий работал на команду и сам “ковал” победу для всех.
“О Стрельцове всегда говорил и буду говорить с особым восхищением. Те, кто видел его игру в 1956-м, 57-м и в первой половине 1958 года, однозначно могли сказать, что Эдуард был сильнее самого Пеле. Он был от Бога наделен всеми важнейшими для великого футболиста качествами: скоростью, техникой, ударом, мышлением. Не будь той провокации, когда перед самым чемпионатом мира 1958 года его обвинили в будто бы изнасиловании девушки, в Швеции его признали бы лучшим игроком, а сборная СССР, несомненно, стала бы чемпионом мира”.
Овивяну не довелось играть со своим кумиром. Когда блистал на поле Сако, Стрельцов отбывал наказание. Армянский футболист и сегодня с сожалением вспоминает об упущенной возможности выступить в дуэте с известным торпедовцем — хотя бы на закате игровой карьеры.
…В 1966 году Овивяну пришлось уйти из “Арарата” после конфликта со старшим тренером Артемом Фальяном. Узнав об этом, Николай Старостин позвонил из Москвы и напомнил о своем предложении 7-летней давности. Теперь уже Овивян был вынужден принять лестное для любого футболиста того времени приглашение.
“А через несколько дней мне позвонил Валерий Воронин. “Саркис, почему же ты согласился играть за “Спартак”? — сказал он мне тогда. — Ведь Стрельцов очень хотел, чтобы ты играл вместе с ним в “Торпедо”. К сожалению, было уже поздно, поскольку я уже дал согласие Старостину. А как я мечтал играть с ним на пару в нападении!..”
Отголосок сфабрикованного против Стрельцова дела Овивян ощутил на себе в конце 1960 года, когда он, согласно “призыва” в ЦСКА, прибыл в Москву. У московских армян возникла идея — до окончательного решения вопроса спрятать Сако на московской даче одного из самых богатых соотечественников той поры — Караханова, имевшего доступ ко многим важным персонам.
“Когда Караханову сообщили о затее, что, мол, наш знаменитый футболист Саркис Овивян призван в ЦСКА, а следовательно, ереванский “Спартак” лишится основного игрока, то он вдруг резко помрачнел. Сказал, что очень рад принять на своей даче Саркиса Овивяна, пригласить на свое застолье (ожидался его юбилейный банкет), но о футболе и слушать не желает…”
Как потом выяснилось, именно на этой даче в 1958 году произошла та драматическая история с футболистами сборной СССР. А пригласил их на дачу сын Караханова.
Эдуарда Стрельцова осудили и отправили на лесоповал, изгнали из футбола Бориса Татушина и Михаила Огонькова. Сын Караханова благодаря связям отца не сильно пострадал. Однако после ареста Стрельцова на даче был произведен обыск — изъяли большое количество драгоценностей и золото. Вот почему о футболе Караханов даже слышать не желал.
“…В августе 1991 года я со своим другом попал по делам в Москву. Можно сказать, угодил в эпицентр путча — на дорогах танки, повсюду военные… Мы с товарищем поехали на Ваганьковское кладбище — на могилу Эдика. Пришли, сели, выпили за упокой его светлой души. Вдруг появились туристы из Сибири, осматривающие могилы знаменитостей. Ну, я популярно объяснил им, кем был Эдуард Стрельцов, какая необычная судьба ему выпала в жизни, и что он мог сделать для советского и мирового футбола. Рассказал — душу отвел, словно давний долг свой перед любимым футболистом выполнил…”

 

“ВСТРЕЧА ВРАТАРЯ И НАПАДАЮЩЕГО ЗАКОНЧИЛАСЬ СО СЧЕТОМ 7:7”

В 1979 г. Спорткомитет направил Овивяна в Индонезию — тренировать национальную сборную. Однако прежде чем попасть в “островную Индию”, ему пришлось целый месяц провести в Москве — в ожидании окончательных согласований и необходимых документов. С соблюдением спортивного режима Овивян и в молодые годы не слишком себя утруждал, по собственному признанию, стремился жить и играть в кайф — в собственное удовольствие…
“А поскольку у меня была скорость, техника и сильные удары с обеих ног, то последствия от “шалостей” со спиртным не очень-то были заметны. Хочу сказать, что этим я не наносил вреда футболу — исключительно себе. Когда приехал в Ереван, то пил коньяк. А потом перешел на водку и шампанское. Уважал, конечно же, и пиво. А вот сладкие напитки — вина и ликеры на дух не переносил. Что греха таить, любил и обильные застолья. Тогда я не понимал, какой такой вред себе наношу”.
При упоминании обычного вечернего “разгрузочного” маршрута в Ереване Овивян обязательно подчеркивает, что не желал бы в публичной беседе чем-то особенным отличить один ресторан от другого. И все же, как правило, с друзьями в первую очередь заходили в ресторан “Лори”, который находился в сквере напротив школы имени Пушкина. Затем спускались по улице Абовяна — до ресторана гостиницы “Ереван”. Отметившись и здесь парой-тройкой рюмок, шли дальше. Обязательно заходили в кафе “Кавказ”, в котором работали “наши хорошие знакомые” — Апин и Вазген. Тут тоже принимали по 100-200 граммов. Завершали же обычно экскурсию в кафе или ресторане гостиницы “Армения”.
“Пил я много, но не пьянел — норму свою знал. Однажды я и наш вратарь Рафик Матевосян под настроение пошли пить шампанское в “Армении”. Выпили 14 бутылок. Так появилась шутка: встреча вратаря и нападающего закончилась со счетом 7:7…”
Однажды Сос Саркисян попытался объяснить природу питейного пристрастия своего кумира. Народный артист СССР и горячий поклонник футбола сказал в камеру: “Господь щедро одарил Сако спортивным талантом, но он не смог в полную меру использовать данный свыше дар. Это сейчас перспектива баснословных гонораров и возможность перехода из клуба в клуб делают футболистов целенаправленными и строгими в смысле спортивного режима. А тогда все было по-другому. Не было у Сако высокой цели. Вот и пил. Впрочем, тогда многие пили”.
…Результат целого “разгрузочного” прединдонезийского месяца шокировал не только самого Овивяна.
“Поклонники постоянно приглашали в разные московские рестораны. Да и сам наверстывал упущенное — встречался с друзьями и коллегами, которых не видел давно. Понятно, что “экскурсионная” прогулка в ресторан — это далеко не тренировка на поле. А с учетом природной склонности моего организма к полноте, вся эта обильная еда, выпивка и малоподвижный образ жизни привели к тому, что к моменту вылета в Джакарту я весил 106 кг! Это при том что мой обычный вес всегда колебался в пределах 80 килограммов”…
Встреча Овивяна в аэропорту состоялась, лишь когда зал ожидания до неприличия опустел и с прибывшего рейса остался лишь он один. Приехавшие встречать его индонезийские коллеги попросту представить не могли, что этот тучный мужчина и есть прибывший по приглашению футбольный тренер. А когда через переводчика все же выяснили “кто есть кто”, то были, мягко говоря, удивлены.
“Мне лишь на девятый день дали команду. Как потом они объяснили, руководство федерации долго думало, в какой же клуб определить советского тренера со столь объемистым животом. …Мне этот простой порядком поднадоел, и я попросил переводчика по имени Хаянто достать для меня мяч и разрешение поработать на поле. Получив “добро”, мы отправились на центральный стадион, построенный, между прочим, в 1956 году Советским Союзом. Я поставил переводчика на ворота, а сам начал работать с мячом”.
Откуда было знать Овивяну, что все руководство футбольной федерации скрытно за ним наблюдает. Буквально на следующий день армянскому спецу наконец-то предоставили команду, а в местной прессе появилась публикация о том, что у приехавшего из СССР тренера, несмотря на его полноту, очень хорошая техника, удары и скорость.
“Уже после первых тренировок стали поступать приглашения и в другие клубы. Поехал тренировать одну команду, а к концу контракта поработал уже с четырьмя различными столичными клубами. Когда же завершился футбольный сезон, оказалось, что у меня, образно говоря, нет лишь второго места в турнирной таблице. Иными словами, команды, с которыми я работал, заняли первое, третье, четвертое и пятое места…”
А незадолго до отъезда к Овивяну, который, кстати, вновь вошел в свою привычную 80-килограммовую форму, обратились два его “крестника” за разрешением назвать Саркисами своих новорожденных сыновей…
Как-то Сос Саркисян сказал: “Для меня Саркис Овивян — это целая эпоха. Это исключительный феномен. Он не просто хорошо играл, но и демонстрировал высокое искусство. Овивяны раз в 100 лет рождаются”. И это правда…

Подготовил