«Россия должна определиться с тем, какую Армению хочет она видеть»

Президент Владимир Путин поздравил варчапета Никола Пашиняна с 30-летием установления дипотношений. Примечательная дата в 1000 летней истории взаимоотношений двух стран. Между тем посол РФ г-н Копыркин в этот день почему-то счел нужным посетить первого армянского президента Левона Тер-Петросяна и обсудить с ним развитие Российско-армянских отношений! Не к Роберту Кочаряяну, не к Сержу Саргсяну, а к Л.Т-П — умеренному русофобу. Странный визит… Предлагаем статью Артура Казиняна опубликованную в газете «Известия».

Нынешняя система международных отношений находится в зоне серьезной турбулентности. Прежние фундаментальные принципы и красные линии, выработанные в рамках Вестфальской, Венской, Версальско-Вашингтонской и Ялтинско-Потсдамской систем, уже не функционируют. Мир изменился, и борьба за место под солнцем в новом миропорядке приобретает более суровый и непредсказуемый характер. Особенно уязвимыми становятся малые государства, которым для выживания придется вести ювелирную внутреннюю и внешнею политику.

В апреле этого года исполнилось ровно 30 лет со дня установления дипломатических отношений между Арменией и Россией. На мой взгляд, этого периода достаточно, чтобы проанализировать важный этап становления фундаментальной базы двух независимых стран, которые более века были частью единого целого — сначала Российской империи и позже Советского Союза. И это не говоря о глубоких и давних отношениях между нашими народами, которые пришли в XXI век, пройдя через тяжелейшие исторические барьеры. И именно эти глубинные и многогранные связи двух наций должны лежать в основании межгосударственных отношений, быть единственным ориентиром для политических классов, реализующих национальные интересы.

Российская империя рассматривала мировое армянство как важнейший лоббистский и тягово-экономический канал связи с внешним миром. В свою очередь, армянский народ видел в России единственную цивилизацию, которая в состоянии помочь вернуть утраченный суверенитет армянской государственности. Были ли в этих отношениях прагматичные расчеты и рациональные ожидания? Естественно, потому что речь идет о большой политике. Но эта прагматика базировалась на доверии друг к другу, что определяло фундаментальный характер двустороннего диалога. В противном случае Петр Великий, Екатерина Великая, Александр I и Александр II не рассматривали бы армянский фактор в качестве одного из системообразующих во внутренней и внешней политике империи. Показателем высокого уровня отношений были свершения выдающихся деятелей вроде министра внутренних дел Лорис-Меликова, который сыграл одну из ключевых ролей в отмене крепостного права и других великих реформ, семей Лазаревых, Деляновых, Абамеликов, Манташевых и других.

Ни для кого не секрет, что решение Петербурга поддержать национально-освободительное движение армянского народа по восстановлению национального очага на исторических землях было принято в первую очередь исходя из понимания стратегической роли этой нации в защите и продвижении интересов Российской империи. В советский период Москва уже взаимодействовала с Арменией как с национальной республикой, которая стала одним из основных научно-технологических центров Союза. Ученые армянской национальности стояли у истоков формирования и развития советского ВПК (например, Алиханов — ядерное оружие, Микоян — истребители МиГ), пищевой промышленности и так далее. Не менее важное место отводилось армянам в дипломатии, оборонной и внешней политике. Достаточно вспомнить, что основателями и первыми руководителями внешней разведки были Яков Давтян и Рубен Катанян.

В cоветской Москве, как и до этого в имперской России, знали о грандиозном потенциале мирового армянства, поэтому отношение к Армянской ССР и советским армянам было особенным. Несмотря на серьезные общесоюзные идеологические барьеры, ЦК не стал создавать реальных проблем при открытии мемориала Цицернакаберд, посвященного памяти жертвам геноцида армян, не препятствовал открытию комплекса Сардарапат, посвященного 50-летию победы армян над турецкими войсками в 1918 году.

Сегодня, как и на протяжении последних двух веков, Армения может стать прочным и разветвленным мостом для России во внешний мир, а глобальное армянство стать влиятельным союзником, помогающим Москве решать задачи экономического, технологического, лоббистского характера.

Россия должна определиться с тем, какую Армению она хочет видеть. Первая — это ослабленная и крайне зависимая страна, где идет постоянная борьба узких феодальных групп влияния, радикалов и популистов, ищущих расположения «старшего брата», дающего ярлык на княжение. Вторая — это сильная Армения, которая использует все имеющиеся у нее ресурсы и потенциалы для укрепления авторитета своего союзника и продвижения его интересов. Однако это справедливо только в случае, если она воспринимает защиту интересов союзника как свои собственные, что требует от России аналогичной вещи — предсказуемости.

Именно от выбора России как локомотива стратегического союза будет зависеть будущее между нашими народами. Если быть точнее — выбор в нынешних региональных и глобальных условиях может быть только один, и он однозначен: сильная Армения в качестве привилегированного союзника.

Когда речь идет о примерах успешных взаимодействий, часто приходится слышать об американо-израильской модели. Но я убежден, что Армения и Россия способны создать более качественную модель стратегического союзничества, которая будет служить примером другим государствам. Не сомневаюсь, что при искреннем желании и политической воле это возможно сконструировать уже в среднесрочной перспективе и стать свидетелями проявления совершенно конкретных результатов. Альтернатива банальна — углубление кризиса, которым воспользуются внешние силы, заинтересованные в тотальном ослаблении наших стран. Этот процесс уже запущен, время против нас, и поэтому медлить нельзя.