Петр Немой: Война в Арцахе — это цивилизационная развилка человечества

Чем армяне отличаются от других народов? Как армяне могут объединиться, чтобы произошел тот самый «квантовый скачок»? Что из себя представляет проект «301. Земля мудрости»?   

На эти и другие вопросы ИА Реалист ответил режиссер, актер, эксперт в области инновационных креативных технологий Петр Немой.

— Вы уже три года живете в Ереване. Почему Армения?

— Тому есть два объяснения. Первое: это страна, очень близкая мне по культуре и по структуре взаимоотношений — глубинно близкая и по-человечески понятная. Второе связано с моей исследовательской работой. Я жил в Индии, жил на Байкале, изучал народы, их культуру, историю… А потом обнаружил, что ключи к пониманию всего, что я искал, хранятся в Армении. Здесь — истоки, ответы на все вопросы ведической культуры, шаманской культуры, раннехристианского мира, и вообще цивилизации как таковой. И я пришел в начальную точку. Кстати, мы живем не только в Ереване, но и в Горисе. Очень люблю Сюник. Для меня это самая мощная территория из всех, что я знал.

— У вас уже есть свой список плюсов и минусов жизни в Армении?

— Конечно. Самый большой минус жизни в Ереване — на любую встречу надо ехать в машине в условиях полной секретности, иначе пока поздороваешься со всеми, кого знаешь и любишь, пока выпьешь с ними хотя бы по чашке кофе — все, ты безнадежно опоздал.

Еще один минус (просто ужасный!) — вкусная еда и гостеприимство. Потому что нет таких спортзалов, в которых можно убрать все, что ты наел.

А кроме этих есть минусы, но серьезный вопрос — минусы ли это?

Мы можем поговорить о том, что здесь нет системы, что сложно найти нужных мастеров, а не тех, кто «проблем нет», а потом выясняется, что ты залил целый пятиэтажный дом. Но минусы это или часть среды, часть ее глубинных защитных функций? Ведь ты можешь приехать в очень технически комфортное пространство, где все будет безупречно, но пространство окажется чудовищным в своем содержании.

Вы знаете, что Армения с точки зрения археологии считается самой неизученной, но при этом самой сохранной страной в мире? То есть, мы не лезем, но сохраняем. Вот такие интересные балансы позволили сохранить уголки тепла, скажем, наподобие ереванского Конда. А ведь если бы все было «цивилизованно», там давно уже стояли бы северные проспекты и стекляшки.

А плюсы… Самый главный тот, что Ереван – это центр мира. Каждый третий человек, которого ты встретишь тут на улице, недавно приземлился из условного Парижа, а через пару дней улетит, скажем, в Нью Йорк… И через час после того, как я снял новую квартиру, меня поздравляют с новосельем из Лондона. И это очень круто. Это центр нейросети, и ты одним из первых узнаешь все новости, сплетни и слухи со всего мира.

— А чем, по—вашему, армяне отличаются от других народов?

— Во-первых, у армян огромного размера нос, который они тысячелетиями совали везде. На основе исследований армянского носа и был создан Матенадаран, богатейшая коллекция историй земли. Да, да, не только армян. Они собирали и индийскую философию, и греческую, то есть историю всего мира. Они изучают все, что появляется — от фотографии до машин, от игр до космоса. Так что главная черта армян — любознательность.

Вторая отличительная особенность армян — они сохраняют невероятный баланс веры, юмора и рациональности. Это уникальное сочетание.

Ну, и конечно, нельзя не сказать как армяне эмоциональны. Если ты занят и не позвонишь другу пару недель, он обидится навсегда. Я очень мало где такое видел. С одной стороны это проблема, но с другой — очень глубокое состояние. Мы можем это интерпретировать через нарциссизм и чрезмерную зацикленность на себе, но можем и через другую структуру. Я склонен размышлять об этом через свойство системного тела.

Для армян очень важно состояние, настроение, удержание постоянного эмоционального контакта, а это уже свойство нейросети.

Это очень сложная территория. А может, это мое субъективное восприятие человека, влюбленного в это пространство мира.

Еще одна из трудностей взаимодействия со структурой в том, что в Армении есть все первые элементы. Например, армянская кухня — это протокухня человечества, мясо готовится как мясо, это не нечто неузнаваемое, а просто мясо. Вторая волна кухни еще труднее, потому что армяне тысячелетиями интегрируясь во все страны, во все отрасли, во все культуры привозили отовсюду рецепты. Поэтому армянская кухня — это такой гиперфьюжн всех стран, и при этом удержание своей архаичной точки. Это сложная территория.

И еще об отличиях… Любая нация описывается через язык, потому что язык — это способ мышления о мире.

У армян 41 действующий диалект! Если гюмриец будет говорить быстро, дилижанец не поймет вообще о чем он говорит. Что такое 41 диалект? Это 41 способ мышления о мире, 41 способ его описания. Это невероятное богатство. Это чудо армянское, заключающееся в том, что каждый микроэлемент, каждый протон в виде армянина или армянки абсолютно отдельно двигается по своей траектории, но все это вместе является единым. Это просто парадоксально.

— Что из себя представляет проект «301. Земля мудрости»? В чем его суть, его миссия?

— У нас есть 4 основных раздела, но основная миссия проекта «301. Земля мудрости» — это обеспечение онтологической безопасности Армении. Тема это довольно сложная. Объясню просто: армянин — это тот, кто живет в особой системе видения мира.

Например, человечество какую-то часть времени и в каком-то пространстве жило в представлении о плоской земле. На первый взгляд, это ни на что не влияет. Но на деле влияет на все: на технологии, на производство объектов, на способ хозяйствования, на этику, структуру, религию… Способ мышления о мире отличает одно сообщество от другого. Он выражается через фольклор, через язык…

В ХХ веке по миру начались онтологические захваты, новый колониализм. Большие державы поняли, что физический захват какой-то территории и ее удержание — дорогое удовольствие. Проще заниматься интеграцией своего способа образования, своего подхода к культуре и науке. И тогда никого не надо заставлять быть колонией – новое поколение будет твоим полностью и добровольно, ведь ты и есть источник культуры, в которой оно воспитано. То есть происходит культурологический, онтологический захват, и чтобы выйти из состояния колонии нужно создать систему онтологической безопасности.

Как это сделать? Скажем, ребенок к 1 классу школы становится армянином и только потом — физиком, химиком и кем угодно. Онтология не мешает ему быть актуальным в сегодняшнем мире. Онтология позволяет ему удерживать понимание того, кто он и про что он живет.

Потому что она имеет не только псевдокультурную историю, наподобие «вот, мы армяне, у нас вон церкви» — это все понятно, но не актуально. Ну да, было – история, древность, необходимо ее знать, но в этом нет актуальности, это ничего не дает. Важно другое.

Человечество находится на одинаковом этапе развития науки и технологий. Для всех одинаковы физические формулы, химические, математические алгоритмы, но специалисты и ученые из разных культур, например японец, индус и армянин, будут искать метод решения задачи совершенно разным способом, поскольку подход разный. Таким образом, казалось бы, рационально не имеющая значения культура формирует способ мышления о мире, и этот способ может быть невероятно конкурентноспособным и важным в рамках мира вообще.

Вот мы, как фонд, занимаемся этими основными направлениями: образованием, исследованием и систематизацией истории армянской культуры. При этом нас интересует не просто история и ее сохранение (этим занимаются многие фонды), нас интересует изучение древних корней и их актуализация в реальном времени. 

Это очень тонкая и большая работа. Нам кажется, что Армения — не страна промышленности. Это, конечно, не означает, что тут не нужно ничего производить – нужно. Здесь нужно выращивать фрукты — они уникальны, обладают лучшими качествами, выращены на прекрасных ландшафтах, но это не индустрия, которая может содержать целую страну. В этом регионе логистика всегда будет дорогой… Если говорить о добыче, то да, здесь есть полезные ископаемые, но не знаю дар это для Армении или проклятие? Ведь страна от них мало что получит, скорее на этом обогатятся несколько человек, а земля вся будет перекопана. Как говорят древние народы: «Золото — это дар, но это и проклятие».

Тогда в чем же сильна Армения? Какое будущее у нее может быть? Только сформировав смысловую повестку, мы формируем будущее. Будущее в креономике — образование, медицина, IT. Все, что связано с экономикой знаний, впечатлений, комплексного подхода к здоровью и всего остального. Мы задумались, сможет ли Армения стать эксклюзивной  территорией, некой кремниевой долиной человечества? Может ли Армения стать страной мудрости, куда я приезжаю снова, чтобы найти смысл, который потерял?

Местом, куда я приезжаю для того, чтобы поправить зубы у профессиональнейших стоматологов, и при этом научиться улыбаться, потому что тут прекрасный юмор. Местом, где мне отремонтируют сердце лучшие кардиологи, и где это сердце может наполниться.

Так вот, одной из основных задач проекта является то, что мы хотим привезти в Армению за какое-то количество лет 301 мудреца. Это не эксперты, это увлеченные, многогранные, сложные люди. Мудрец может быть профессионалом в любой области — в музыке, в IT, в квантовой физике, театре — не важно, но он всегда находится над простой обывательской позицией сиюминутной пользы.

Задача этих мудрецов состоит только в том, чтобы помочь Армении отрефлексировать саму себя. Вот, например, я прохожу мимо какого-то красивого дома, любуюсь им, а человек, который каждый день проходил мимо него за хлебом никогда не поднимал голову и не замечал этого. И вот вокруг этого взгляда из вне начинают формироваться какие-то смыслы, появляется желание что-то с этим сделать.

К тому же мы взаимодействуем с определенным количеством армянских мудрецов, которых здесь много, но они сокрыты.

— Что каждый из нас может и должен сделать конкретно, чтобы произошел тот самый «квантовый скачок», то самое объединение компетенций, о котором вы говорите?  На каких принципах армяне могли бы объединиться?

— Я абсолютно уверен в том, что говорю.

Армяне обладают серьезными компетенциями в самых разных науках — химия, физика, математика… И если они объединяться, то это приведет к невероятному квантовому скачку. И это будет касаться не армян и не Армении, а мира вообще, потому что мы двигаемся к мультидисциплинарному принципу. Для того, чтобы создавать, например, искусственный интеллект, нужно обладать множеством знаний в различных областях. Но объединяются люди сейчас вокруг банков, денег и других сиюминутных задач. А вот если сделать тоже самое, но объединиться вокруг смысла, вокруг ценностей, то это будет давать космический эффект, это будет новый виток развития цивилизации.

Как же это может произойти? Объединение компетенций вокруг ценностей — это сложное дело, особенно сейчас, когда мир раздроблен и разделен. Но если армянам все-таки удастся встать плечом к плечу и объединиться вокруг ценностей, которые описаны у Мхитара Гоша, Нарекаци, в Сасна Црер и многих других текстах, в структуре раннего христианства — это будет невероятный прорыв.

Что же должно поспособствовать этому? В ранних источниках есть утверждение: «То, что является даром, является и проклятием». Мы знаем о сотнях армян, достигших потрясающих результатов в различных науках, культуре и искусстве, медицине инженерии, но лишь единицы из них оставили после себя школу. То есть каждый – «Гагарин». Каждый взлетает сам по себе.

С одной стороны, это позволяет дойти до вершины и изменить целый мир, с другой — не позволяет передавать свои знания и умения своим, образовывать институцию и сохранять мир внутренний. Это глубокая проблема и ее надо решать.

Кроме того, есть еще одна проблема. Вот я прошел много театральных школ, испытал и боль, и разочарования, и предательства. За закрытыми дверьми наедине с участниками моей школы я скажу все, что думаю. Но выйдя за эту дверь, к чужим, скажем, когда у меня берут интервью о моей школе, я встану на ее защиту. Мне кажется нужно сделать что-то, чтобы армяне научились прощать друг друга и защищать друг друга во внешнем мире. Потом внутри, дома разберемся, а пока…

Этим бесконечным несогласием друг с другом, эмоциональным отношением ко всему мы уничтожаем себя и эту Землю. В этом опасность. Здесь нужно отделять рациональность от эмоциональности, конечно, сознавая, что и рациональность может сыграть злую шутку.

Мы знаем много попыток создать единые медиа-платформы для армянского мира, но не знаем ни одной успешной. Потому что как только делаются попытки сформулировать единые для всех ценности и подходы — все вылетает в трубу. Единственное, что объединяет всех армян — разговоры об истории. Тут все согласны. Но как только мы начинаем говорить о будущем или настоящем, это тупик.

По мне, армянский мир — это очень сложная сетевая структура, которая мыслит и способна всем телом сети-народа принимать адекватные решения в любой области до тех самых пор пока не появляется лидер — любой: плохой, хороший, правильный… Потому что его мнение — всего лишь одно из миллиона мнений. То есть, если есть некая система, где каждый равен и способен пользоваться общей структурой и добавлять к ней что-то — система рабочая. Но как только кто-то берет на себя право сформулировать общее решение, это становится невозможным, происходит мгновенный разрыв. С этим надо очень тонко обращаться, скажем, создать правильную, уникальную для этого народа, структуру принятия решений.

Мне кажется очень важным актуализация самой культуры. Нужно брать талантливых молодых армян и помогать им создавать новое искусство. Блокбастеры, мистические триллеры, фильмы на основе истории, спектакли и концерты. Ставить задачу, чтобы армянские режиссеры не конкурировали с мировыми, потому что бюджета такого нет, да он и не нужен для этого, а чтобы они искали язык армянского кино, искали разные фактуры и сделали конкурентноспособное, узнаваемое свое искусство. Это касается и музыки, концертов и всего остального.

Мы же знаем и любим индийское кино, японское, французскую школу и катайскую. Армянское кино должно найти свой стиль. И на это стоит тратить и средства, и время. Я вот не понимаю, как это возможно, чтобы какому-то престарелому и неактуальному реперу армяне платили 50-70 тысяч драмов за билет, а чтобы послушать Комитаса не платили 5 тысяч драмов. Говорят «дорого» и тут же тратят эти деньги в кафе за углом. Так чего хотят армяне от актера, который вынужден подрабатывать на свадьбах, похоронах и в дешевых сериалах? Что ему делать?

В прошлом году умер последний потрясающий мастер, который делал тары (армянский национальный инструмент — ред.). У него не было учеников, хотя он готов был преподавать. А почему? Потому что молодой парень, который хочет этому научиться понимает: чтобы стать мастером нужно лет семь, а семью нужно кормить сейчас.

Потрясающего уровня вокалист работает дальнобойщиком в Америке. О какой культуре мы говорим?!

Две самые важные для инвестиций области, которые не приносят прибыли через полгода — это культура и образование. Это то, что не восстановимо. То, что теряется, и теряется навсегда, потом можно сколько угодно бегать и махать камнями, мир о тебе ничего не узнает. Любые прохиндеи могут сказать, что это их культура и отнять все, потому что ты не можешь представить миру реальную актуальную культуру. Потому что ты вкладывал деньги только в банки.

— В одном из интервью вы сказали, что Арцахская война – это ваша война. Почему?

— Когда была Арцахская война, я для себя понял одно: на этой войне были мои друзья, и это не военные, не головорезы, не спецназ. Это музыканты, художники, ювелиры. Они защищали свою землю и свою историю. В любой войне погибают люди, а не солдаты.

Для меня война в Арцахе – это цивилизационная развилка человечества. И проходит она совсем не в каких-то глобальных атомных сражениях супердержав. Это как теория разбитых окон. Если у тебя во дворе кто-то кричит о помощи и ты не выходишь помогать, значит ты сам выбрал мир, в которым ты будешь жить. Если ты не вышел помогать, значит тебе нечего жаловаться на мир, в котором ты окажешься.

Арцахская война, как и любая сейчас, — война за власть и деньги, за сферы влияния, за ресурсы. Но эта война еще и совершенно про другое. Это война про обман, фальсификацию истории и легализацию этого обмана, это война наглых договоренностей против исходных корней. И если эта война может происходить, то мы окажемся в мире, где все это легально.

Значит нам не на что жаловаться, значит этот мир будет таким, как мы его видим сейчас в экранах, таким как мы заслужили. И это моя война, потому что мир, который находится с этой стороны границы, мир и ценности этих людей, их сила и беспомощность — это все, что я переживаю как мой мир, как мир, в котором я хочу быть, в котором вижу своих детей. А мир с другой стороны — это мир, в котором я бы жить не хотел. Я бы не хотел иметь с ним ничего общего. Я не хочу, чтобы мир с другой стороны был приоритетным и чтобы он был миром вообще.

Я не могу воевать с автоматом в руках — не принесу этим никакой пользы, но могу помогать всем, что умею, финансами, знаниями, проектами. Это и делаю.