Перч Зейтунцян корнями из Зейтуна…

21 августа ушел из жизни замечательный человек, блестящий представитель национальной интеллигенции и культуры, настоящий мтаворакан, писатель, драматург и публицист Перч ЗЕЙТУНЦЯН. Он оставил большое творческое наследие неоспоримого художественного качества – книги, пьесы, статьи… 

Уроженец египетской Александрии Перч Зейтунцян вернулся на историческую родину, познал репатриантского лиха, к счастью, репрессии конца 40-х семью миновали. Он достаточно скоро сумел вписаться в советские реалии. Писать начал в отрочестве — в четырнадцать. Его рассказы заметили, стали публиковать. Первый сборник появился, когда автору было только 18! Молодого писателя читали, его любили. Правда, в какой-то момент обвинили в западничестве, но это Перча совсем не смутило, а лишь стимулировало. Он гнул свою линию, к тому же времена сильно изменились. А писал он во благо своего читателя, армянской литературы и театра. Ни одно его произведение не было дежурной реакцией на события. Он как-то cмог остаться свободным артистом хотя бы внутри себя. При том что проработал на студии телефильмов “Ереван”, был секретарем СП и целый год первым постсоветским министром культуры. Даже не успел сказать “нет” — назначили. Наверняка это кресло ему не было нужно. Этот минкультовский год, как говорил он сам, был не лучшим в его жизни.

В 1988 году признанный прозаик и драматург обратился к публицистике — не мог не обратиться — Карабах! Статьи Зейтунцяна — умные, честные, страстные — читали и перечитывали… Страсти улеглись, но по-прежнему слово Зейтунцяна востребовано соотечественниками, будь то роман, рассказ, публицистика или драма. Следует особо отметить, что его пьесы абсолютно театральны, каждая стала знаковым явлением, манящим зрителя. Ни одного свободного места! Вспомним наиболее популярные: “Легенда о разрушенном городе”, “Самый грустный человек”, “Встать, суд идет” (о нашумевшем суде над Согомоном Тейлеряном), “Неоконченный монолог”. И наконец «Парижский приговор», рассказывающий о знаковом процессе над членами группы Асала. Это драматургия мирового уровня.

Как гражданин Зейтунцян искренне переживал, что книг читают мало, что телевидение отбило вкус к чтению. В театре чувствовал себя хорошо, ведь на сцене создавался мир, где он был полным властителем. У него был свой зритель, с которым он продолжал искренний диалог, начавшийся полвека назад. Перч Зейтунцян изначально являлся классическим и харизматичным образцом совестливого подвижника национальной культуры. В нем чудесным образом неразрывно переплетались мысли и чувства Армении и диаспоры, поэтому его мудрое искусство востребовано везде, где обитают армяне. И только.

Немногим более года назад мы встретились с ним. Беседа вскоре обрела характер монолога. Писатель говорил о языке, о литературе, о чтении, о ТВ… Он честно и, не оглядываясь, озвучивал то, что волнует многих, но редко кто об этом мыслит вслух. Все, что волновало Зейтунцяна, абсолютно верно, злободневно и сегодня. Напомним некоторые его мысли…

“Мы стали каким-то антикомитасовским народом…”

…Чтобы разобраться, нам прежде всего надо определить общий диагноз. Дело в том, что в каждом языке есть язык литературный и уличный. Как мне кажется, ни в одном языке так разяще не велика разница между литературным языком и уличным, как в армянском. Водораздел огромен. Именно это и сильно усложняет работу писателей, драматургов — всех, кто пишет диалоги. Очень усложняет.

Настоящие писатели, как мне кажется, умеют найти золотую середину. Что это значит? Это значит не увлекаться только лишь языковой фактурой, а идти по пути языкового мышления. Именно мышление персонажа должно отличать интеллигента, рабочего, крестьянина, художника, полицейского и т.д. Языковая фактура — дело простое, нетрудоемкое, а вот языковое мышление — вот что трудно, вот что требует писательского мастерства.

…Я не говорю, чтобы все поголовно, в том числе и на телевидении, говорили на рафинированном армянском, просто нужен нормальный армянский язык, не вызывающий отторжения, понятный любому, не пугающий обычного человека.

Я не скажу, что блестяще знаю русский, но знаю настолько, чтобы утверждать, что нет большой разницы между сегодняшним русским литературным языком и языком улицы. Это ежечасно доказывает российское ТВ. Я смотрю их телевидение и могу ответственно сказать об этом… Бандит в русском сериале говорит нормальным языком, и не язык его характеризует как персонаж.

В чем же наша принципиальная ошибка? У нас все еще бытует следующий эстетический уровень: отразить жизнь такой, какая она есть. Это было когда-то, у Григора Зограба есть книга “Жизнь как она есть”. Потом пришло время показать жизнь такой, какой она видится. Сегодня актуален другой подход: жизнь как она мыслится. А мы застряли на “жизнь как она есть”. Ротации никакой. Поэтому нас и стараются убедить, что в сериалах персонажи говорят так, как в живой жизни. Но это неверно. Это только калька, копия. А еще ТВ постоянно спекулирует на рейтингах, а это самое ненадежное, самое опасное. Я заметил: чем хуже передача или сериал, тем выше рейтинг.

Так что все эти рейтинги и утверждения, что, мол, в сериалах показана настоящая, без прикрас, жизнь, — это уловка. Искусству — любому — копия не нужна. Особенно на экране и сцене.

…Благодаря сериалам армянский язык лишился такого обычного слова, как “ПісбХ »Щ” (“могу”), все время слышно “ПісіЩ, Пісіл” — просторечная форма. Этого обычного слова уж нет, язык утерял его. В чем дело? Неужели литературная форма так сложна, так трудно произносима? Или “ЛЗ” (“почему”) — отвратительная вульгарная форма, сплошное “ЛЗ”. Что, земля перевернется, если в сериалах будут говорить “ЗЭгбх”. Это только частные примеры, но очень красноречивые и характерные для явления в целом. Так, впрочем, говорят и многие интервьюируемые лица, в том числе депутаты, тахапеты и пр. Их интервью газеты печатают без редактирования — и их подлинный образ предстает как живой.

Истоки? Человек обучается языку в семье, в учебных заведениях, на улице, а сегодня и “благодаря” телевидению. Дети не виноваты, главная вина, думаю, лежит на школе, улица влияет опосредованно. Если человек владеет языком, улица его не слишком испортит. Уличный язык, а в последнее время и телевидение портят прежде всего детей. А далее процесс идет, не останавливаясь. Все также усугубляется малой образованностью, игнорированием книг, чтения.

…Да, мы имеем высокую культуру, но есть огромная разница — горы и моря — между высокой культурой и культурой бытовой. С одной стороны, имеем Авета Тертеряна, с другой — рабис. А телевидение изо всех сил сужает сегмент высокой культуры. До неприличия.

Ладно — язык… Но вот о чем говорят в сериалах? Бесконечные пустопорожние диалоги. Дойдем ли мы до достаточно серьезного, профессионального уровня? Надо бы идти вглубь, но как это делать, когда авторы сериалов копошатся в примитивных бытовых ситуациях и проблемках? Не подумайте, я не против бытописательства. У нас есть такой блестящий бытописатель — Сундукян, но он поднимается над бытом. Быт — это тема, основа, остальное…

Жизнь такая, утверждают “сериальщики”, такова жизнь. Смотришь — и кажется, что нас окружают одни только грубые, невежественные, невоспитанные люди. Мужланы. В одном из сериалов то и дело мужчины бьют женщин. И это правда жизни? И это искусство?

Я понимаю, что уровень нынешней нашей литературы не достигает в целом звездных вершин. Но есть весьма недурственные авторы и произведения. Но таких низменных литературных опусов, подобных по духу и содержанию сериалам, поверьте, нет и в помине. Очень печально, но в итоге всех нас, интеллигенцию прежде всего, фактически принуждают смотреть не свое телевидение, а чужое.

И вот что поражает: “сериальщиков” хают, ругают, нещадно критикуют, а с них как с гуся вода. Им совершенно все равно! Никаких угрызений совести. Они хвалятся быстротой, с которой снимают сериалы, но разве это важно? Вновь хочу вернуться к “рейтингу”. Если даже это не мухлеж и не подтасовка, нельзя опираться на “народное” мнение. Народ любит песни Бабаджаняна, но не знает и не слушает остальные его произведения. В армянских фильмах слышна музыка Тиграна Мансуряна, но мало кто слушает его замечательные произведения, которые исполняют за рубежом. Так что рейтинг — это далеко не все, не показатель.

Сложилась ситуация, когда соотечественники диаспоры, узнав о приезде какого-либо театрального коллектива, просят не привозить ничего серьезного — только комедию. Живут припеваючи и не хотят хотя бы немного подумать или погрустить. Хотят слушать Арменчика. И я иногда думаю: это мои читатели или зрители? Водораздел углубляется…

Как-то на ТВ обсуждали проблему рабиса. И что, рабисовцы чувствовали себя победителями. Я уверен, в тот день великий мученик Комитас перевернулся в гробу. Мы стали каким-то антикомитасовским народом…