От корней советской “цензуры” до жесткого продюсерского “попкорна”

Сегодня немало разговоров о серости, некондиционности, низкопробности кино и телепродукции. И, как правило, участники этих разговоров сразу вспоминают о редактуре, цензуре – «жесткой» когда-то и никакой сейчас. Каковы плюсы и минусы «тех» и нынешних подходов? Наш собеседник – бывший главный редактор «Арменфильма» Эверт ПАЯЗАТЯН.

— Вы не один год проработали на «Арменфильме», и за этот период появились фильмы, позже вошедшие в сокровищницу армянского кинематографа. В чем был рецепт?

— Говоря о том времени, могу на 100% заручиться, что никто из редакторов на «Арменфильме» не выступал в качестве цензора. Об этом смешно даже говорить. Да и вообще идеологическая, политическая атмосфера в Армении была несравненно мягче, чем в других союзных республиках. За многое из того, что мы здесь спокойно и открыто говорили, в других республиках незамедлительно пригласили бы «на разговор по душам».

И вот «рухнули бастионы советского диктата», и на смену ему сегодня пришел диктат куда более ощутимый и куда более жесткий – продюсерский. Причем сами продюсеры, по своему уровню, — порой очень далекие от того, что делается. Экономическая цензура «инвестиционного кино» оказалась куда более беспощадной по отношению к фильмам, нежели «страшная» советская цензура, «пропустившая» на экраны «Цвет граната», «Карот» и т.д. Так что, на мой взгляд, говорить о цензуре сегодня не имеет смысла, и плохой уровень кинопродукции – далеко не следствие отсутствия цензуры.

— Как относитесь к идее реинкарнации «Арменфильма»?

— На мой взгляд, стремиться восстановить, возродить из пепла «Арменфильм» — тот, который был, — не имеет смысла. Мягко говоря, это будет выглядеть несовременно. Сегодня иные приоритеты, иные системы. На сегодня Голливуд – тоже весьма размытое понятие. Кто предложил, где предложили – так и снимается кино. Как говорится, все товары разные, но все делается в Китае. Как ни крути, упираемся в законы «рынка».

— Те же китайцы считают, умный в ветреную погоду строит не стену, а ветряную мельницу…

— Точно. Смотрите, что произошло в России: там в систему проката была интегрирована так называемая «голливудская система». И не от хорошей жизни. Если раньше в Госкино запускалось несколько десятков картин, то в годы моей там работы снималось от силы два-три фильма. Государство участвовало, но отдельно изыскивались средства, и кино в итоге стало коммерческим. Деньги давали уже не под гениальный сценарий, а под конкретного актера, режиссера и т.д. Кинотеатры расцвели «попкорном», и люди стали ходить туда чисто для времяпровождения, приятной компании… И в какой-то мере на фоне мрака и серости этот самый пресловутый фаст-фуд-попкорн, эдакое «провоцирование» культуры похода в кинотеатр, дал в общем-то позитивный, полезный результат. Зритель проглотил «наживку» в виде легких развлекательных фильмов, и привычка смотреть кино на большом экране «возродилась».

Я не знаю, на каком уровне сегодня этот процесс в Армении – я недавно приехал из Москвы, — но подозреваю, что в начальном. Огромную роль, конечно, играют фестивали. Но чтобы вернуть зрителя по-настоящему в кинотеатры, нужно, чтоб он проглотил эту самую «наживку». Потом уже снимайте серьезное кино, воспитывайте аудиторию – будет что кому показывать. Будет спрос, а следовательно, и возможность представления продукции иного уровня. Вот тогда уже можно говорить о редактуре, о трепетном отношении к материалу, продвижению картин и т.д.

— Сегодня многие армянские кинодеятели, и вы тоже не исключение, живут и работают за пределами родины…

— Во всем нужен план и хозяйское отношение. Увы, в тех, кто сегодня вершит судьбу армянского кино, я такого не вижу: не ощущается ответственности, преданности своему делу. Бог с нами, в первую очередь – по отношению к молодым! Надо строить модель, которая будет рассчитана на годы, но ведь сразу этого не сделаешь. Если сценарист приносит на рассмотрение сценарий, то должен быть уверен в том, что к нему хотя бы серьезно отнесутся. Ведь у любого творческого человека есть свои горизонты, свои задумки, свои планы на будущее. Выходит, планы есть у всех, кроме самой системы? И что в этом может привлечь, воодушевить? Особенно людей, прошедших большую половину пути… Но еще страшнее, что плугом проходится и по судьбам будущих киношников. Суровые законы, конечно, закаляют, но полное отсутствие правил игры и «основного сценария» расхолаживает, отталкивает.

Так что проблему не только кино, но в целом культуры, я вижу в недостаточно серьезном отношении со стороны ответственных за нее – то бишь в своего рода «культурной недостаточности». И все-таки надеюсь, что молодежь – возможно, путем нелегких проб и ошибок – сможет все же победить в этой неравной борьбе… за свое будущее.