Нота соли

Звуки и образы 14-й Стамбульской биеннале
14-я Стамбульская биеннале, озаглавленная “Saltwater: Теория мыслеформ”, под управлением знаменитого куратора Каролин Кристов-Бакарджиев — автора последней Documenta, охватила весь город, европейский и азиатский, от Черного до Мраморного моря. Одним из лейтмотивов выставки в год 100-летия геноцида армян стала армянская тема. Армянские проекты поддержал фонд Рубена Варданяна и Вероники Зонабенд Dilijan Art Initiative (на снимке).

И армянский подтекст делает 14-ю Стамбульскую самым радикальным жестом за всю историю этой политически острой биеннале, пишет российская газета “КоммерсантЪ” (16.09.15).

Saltwater значит “морской”, “соленый” — это соленые воды Босфора, это соленые слезы, это Стамбул, раскинувшийся по берегам Босфора и видевший много слез. В официальном Стамбуле не любят вспоминать о слезах, пролитых в 1915-м армянами и в 1955-м — греками, но мысль многих художников-партизан обращается к этим слезам, растворившимся в водах Босфора, и порой принимает весьма актуальную форму, ведь и сейчас у границ Турции проливается море крови и слез.
Камертоном к биеннале служит видео Франсиса Алюса “Тишина Ани” в культурном центре Depo. Среди выставленного реквизита набор манков, картинки из атласа птиц, обитавших в Ани, и старинная карта этой древней армянской столицы, “города 1001 церкви”, некогда богатого и процветавшего, соперничавшего с Багдадом и Дамаском, а ныне стертого с лица земли — временем, землетрясениями, завоеваниями и турецкой политикой намеренной неохраны памятников. Франсис Алюс вновь работает, вернее, играет с местными детьми: рассыпавшись по руинам Ани, они свистят в манки, словно бы призывая птиц вернуться в город, к концу фильма изображение исчезает, в темноте зала остаются лишь звуки. Каролин Кристов-Бакарджиев не любит политических плакатов, “Тишина Ани” — тонкая и многозначная вещь, но трудно не прочесть ее как метафору трагедии турецких армян: их следы стерлись, но память сохраняется в шепотах и криках, в рассказах вполголоса, в преданиях устной истории.
Морская и слезная биеннале о том, что звук переживает образ. Даже пресс-конференция превратилась в концерт, где чудно пели художники Тистер Гейтс и Адриан Вильяр Рохас. Пели и на одной из лучших групповых выставок биеннале, в бывшей Греческой школе Галаты: Гайк Айвазян, художник, родившийся в Бейруте, вместе с хором армянской церкви Святой Троицы в Бейоглу исполнял, словно литургический гомофонный распев, шлягер турецкого поп-идола Уди Гранта, из чудом пережившей геноцид семьи стамбульских армян, который превратил уд в джазовый инструмент. И это был гимн креолизации и рассеянию, как и инсталляция родившейся в Каире и сделавшейся экспатриантом-космополитом Анны Богигян: гигантский рваный парус, плывущий по соляным волнам под крики чаек. Конечно, saltwater — это волны.
Образы (мы наблюдаем это сегодня в Пальмире) бесследно исчезают — звуковые волны (по крайней мере нам хочется в это верить) катятся к краям Вселенной. В Стамбульском музее современного искусства, где открыта самая большая групповая выставка биеннале, демонстрируется философская инсталляция Никиты Кадана о природе Просвещения: наверху — разрушенная войной экспозиция с чучелами оленей и баррикадными шинами, аллюзия на гибель Донецкого краеведческого музея, внизу под ней — бомбоубежище с нарами-грядками, и из земли уже проклюнулись зеленые ростки. Культура воспроизводится во всем своем многообразии — от культуры художественной до культуры насилия.
Биеннале, растянувшееся от Старого города до Бейоглу, от Кадыкея до Шишли, от черноморского берега до Принцевых островов, не обойти, не объехать, не посмотреть. Главным консультантом Каролин Кристов-Бакарджиев по Стамбулу стал Орхан Памук: многие из школ, банков, гостиниц и частных домов, приютивших биеннале наряду с музеями и культурными центрами, принадлежали грекам, армянам, итальянцам или же были выстроены итальянскими, греческими и армянскими архитекторами, что, разумеется, не случайно. В той же Греческой школе Майкл Раковиц собирает коллекции фроттажей и слепков с лепнины арнувошных зданий Стамбула: декор для них делался в одной знаменитой армянской мастерской. Инсталляцию дополняет коллекция собачьих костей с острова Сивриада: в 1910 году на безлюдный остров вывезли всех бездомных собак Стамбула — умирать от голода, пожирать друг друга. Этот черный исторический эпизод сегодня воспринимают как пролог к геноциду, и памяти стамбульских собак посвящена невидимая подводная инсталляция Пьера Юига у сивриадского побережья.
Орхан Памук, участвующий в биеннале и как художник — юношескими рисунками (он собирался стать живописцем) и тотальной инсталляцией Музея невинности, где выставлены картины армянского гения Аршила Горки (на снимке слева), — привел куратора на остров своего детства Бююкада. Бююкада, застроенный особняками богатых греков, армян и евреев, теперь населяют призраки истории, и самый именитый из них — призрак Льва Троцкого, проведшего здесь первые четыре года изгнания. Призрака вызывают из небытия Уильям Кентридж и Адриан Вильяр Рохс. В самом роскошном отеле острова Splendid Palace показывают кентриджевскую видеоинсталляцию “О, сентиментальная машина”, используя двери номеров как экраны: кадры кинохроники перемешиваются с водевилем в роомо-вертовской стилистике, где Кентридж предстает в образе пламенного трибуна перманентной революции, голова которого постепенно превращается в громкоговоритель, изрыгающий лозунги. Адриан Вильяр Рохас приводит нас в дом Троцкого: пройдя сквозь развалины виллы и дебри сада, мы спустимся к морю, чтобы увидеть химер — исполинские статуи белых, как фарфор, зверей выходят из волн, неся на спинах тела умерших собратьев вместе с грузом природного и культурного мусора (снимок в центре). И море дарит естественный и вечный аккомпанемент этой роскошной, сюрреалистической и, увы, временной картине.
(С сокращениями)

Анна ТОЛСТОВА