Наказание без преступления или печальная история попытки разговора c Ашотом Пашиняном

История с мнимым киднеппингом великовозрастного отпрыска премьерского семейства, всколыхнувшая было в конце весны неравнодушную общественность Армении, плавно соскользнула с армянского информационного поля в небытие, оставив за собой лишь зловонный склизкий след фальшивой нечистоплотной игры.

Ситуация, которая поначалу выглядела едва ли не политическим триллером, развивалась в духе нравственных коллизий достойных пера автора «Преступления и наказания», однако в конце свелась к некоему сценарию низкопробного сериала, разбираться в перипетиях которого не стали даже завзятые любители конспирологических сценариев из фейсбучного полка диванных аналитиков, вероятно, на инстинктивном уровне ощущая неловкость.

Напомним читателям краткий «хронометраж» событий, которые начались 17 мая со злополучной прогулки Ашота Пашиняна, сына премьер-министра Армении, мимо здания Апелляционного суда, а завершились через 24 дня, 9 июня, когда мать погибшего в ходе 44-дневной войны в Арцахе Жоры Мартиросяна Гаяне Акопян (по паспорту Азгуш Мартиросян) признала свою вину в попытке похищения сына главы правительства и была приговорена за это судом к 4 годам лишения свободы условно и освобождена из под стражи в зале суда.

17 мая Ашот Пашинян, проходя мимо группы родителей погибших солдат 44-дневной войны, был окликнут ими, вступил в разговор с Гаяне Акопян, согласился на предложение продолжить разговор в ее машине, с готовностью сел в автомобиль на переднее сиденье рядом с водителем и, как следует из свидетельств очевидцев, поначалу не возражал против того, чтобы вместе отправиться в воинский пантеон «Ераблур». Однако в пути, отпрыск премьер-министра то ли передумал, то ли испугался, то ли что-то ему привиделось, и он не нашёл ничего лучшего, чем выпрыгнуть из машины, а затем выдвинуть против Гаяне Акопян иск, обвинив её в попытке похищения собственной персоны. Женщину немедленно задержали и, предъявив ей обвинение в том, что «она похитила Ашота Николовича Пашиняна, сына премьер-министра РА Никола Пашиняна, в связи с государственной и политической деятельностью последнего», 20 мая арестовали.

Далее последовали голодовка категорически отрицавшей вину Гаяне Акопян, протесты возмущённой надуманным обвинением общественности, адресованные Ашоту Пашиняну увещевания не позориться, сознаться в непреднамеренности происшедшего инцидента и прекратить преследование матери погибшего воина. Всё тщетно. Даже решение Апелляционного суда, отменившего меру пресечения и сменившего тюремное заключение на домашний арест продлилось всего несколько часов: с молниеносной быстротой судом общей юрисдикции Еревана было принято новое решение об аресте Гаяне Акопян сроком на 1 месяц и 15 дней. Адвокаты работали, правозащитники протестовали, общественность возмущалась, время шло… и вот, неожиданно для всех приходит известие, что Гаяне Акопян, обвиняемая в «похищении» Ашота Пашиняна, отказалась от защиты своих юристов, по делу назначен общественный защитник, а на прошедшем закрытом заседании суда по делу было представлено ходатайство об изменении меры пресечения. Далее события разыгрываются, как по нотам: 9 июня проходит суд, на котором Гаяне Акопян признала свою вину, признана судом виновной по делу о «похищении» Пашиняна-младшего и осуждена условно на 3 года, 1 из них — испытательный срок. Мать погибшего военнослужащего освобождена из-под стражи в зале суда. Ашот Пашинян, заявляет журналистам: «Склоняю голову перед родителями всех погибших, но перед законом все равны» и не скрывает удовлетворения, что инцидент с его «похищением» получил правовую оценку. Как принято говорить в таких случаях: «Занавес».

«Наказание без преступления» назначено судом и принято обеими сторонами публичного казуса. Казалось бы, ситуация в юридическом аспекте худо-бедно разрешилась. Причём, разрешилась, видимо, по мирному (пусть и подковерному) согласию сторон и к их взаимному удовлетворению.

Однако на нравственном поле общественного самочувствия и морального здоровья нации этот двусмысленный, грубый, нарочито неряшливо сыгранный фарс остался набухшим воспалённым волдырём, который вроде даже уже и не болит вовсе, но бередить его всё же боязно. Так и осталась история несостоявшегося разговора солдатской матери Гаяне Акопян с чадом правящего семейства Армении незакрытым гештальтом, отложенным до поры, но не нашедшим своего разумного, приемлемого для общества разрешения.