Национальная галерея, а также модернизация, инновация, концепция, дизайн и пр.
В апреле случилось событие, которого с нетерпением ожидали тысячи поклонников изобразительного искусства: после капремонта, продлившегося более 4 лет, вошла в ряд действующих музеев Национальная галерея Армении. Народ повалил валом…
“Модернизация музея велась в двух направлениях — техническом и концептуальном — только так можно создать музей ХХI века, соответствующий международным критериям. Не скажу, что мы достигли пика, но мы на этом пути”, — радостно сообщила директор галереи Марина Акопян стайке журналистов. Далее она рассказала о музейных традициях и инновационных подходах, о комплементациях традиций и современного искусства, о замечательных “салонных стенах”, то есть о типе экспозиций, где картины висят плотно, впритык. Как оказалось, благодаря этому из запасников удалось вызволить почти 400 произведений. Упомянула о мобильной модели экспонирования, когда каждые полгода “мы будем заменять некоторый экспонаты”.
Капремонт действительно был крайне необходим, требовалось оживить системы жизнеобеспечения, всю техническую начинку и, конечно, обновить дизайн выставочных залов. Что и было сделано. Стены залов раскрасили в синий, зеленый, а также в цвет то ли марсала, то ли бургунди, варианты бордового. Залы для временных выставок получили серые стены. (К слову, на днях открылась экспозиция работ заслуженного художника Генриха Мамяна.) В залах появились несколько рельефных копий известных произведений для незрячих посетителей.
Ошеломляющих концептуальных изменений обнаружить не удалось, так что пика музей не достиг и путь еще очень долог. Обвинять кого-то смысла нет, поскольку “башня” галереи — наихудшее музейное здание, построенное во второй половине ХХ века. Модернизировать его в русле музейных достижений совершенно невозможно, даже если вбухать тьму тьмущую устойчивой мировой валюты. Так что главное — экспозиция, а тут море ошибок, неожиданностей и парадоксов. Вот только некоторые из них.
Осмотр начинается с небольшого зала, где представлены две копии росписей Аджанты, выполненные замечательным художников Саркисом Хачатуряном — выдающаяся личность! Здесь несколько предметов персидского искусства, а также египетские и танагрские статуэтки, кое-что китайского и древнегреческого происхождения. Пара мраморных бюстов и каменных голов. Простенько, хотя в фондах немало той же античной керамики. В центре зала возвышается… европейская мраморная скульптура XIX в. Концепция такая… Удивительный пассаж ожидает в зале, где представлены фламандские натюрморты. Рядом с ними два китайских пейзажа XVII-XVIII вв. С какой стати? А так, новый подход. В следующем зале европейские натюрморты, а рядом опять же китайская тарелка и китайское же декоративное панно. Между тем все эти китайские вещи вполне можно показать в фойе, где расположился гарнитур старинной китайской мебели. Но это, по мнению экспозиционеров, чрезвычайно примитивно. Здесь же две копии упомянутого Хачатуряна с персидских фресок. У среднестатистического посетителя подобные концептуальные изыски вряд ли вызовут какие-либо чувства. Для них главное — увидеть красивые вещи. Оторопь вызывают подобные экспозиционные прегрешения только у тех, кто более-менее разбирается в искусстве и музеях.
Художники-армяне, работавшие за рубежом, ныне разбросаны в разных местах, но не все. Так, натюрморты ОвсепаПушмана — популярного мастера в США, размещены в армянском разделе. Хотелось бы разобраться. Когда-то художники диаспоры выставлялись в отдельном зале, но все течет и все меняется. Собственно армянский раздел начинается с Акопа Овнатаняна и неизвестных мастеров тифлисской школы. О самой школе ни слова. Айвазовский — национальная гордость, конечно, опять же в армянском разделе, хотя, признаем, к нашему искусству мастер отношения не имеет. Армянский сын, но дитя русского искусства. Произведения великого мариниста, да и многое другое в музейном пространстве хочется рассмотреть, полюбоваться и поразмыслить. А также отдохнуть. Но только стоя, ибо дирекция почти начисто убрала скамейки, которыми была оснащена галерея. Подобные есть, думается, во всех музеях мира. Возможно, заказаны новые, но зачем загодя убирать старые. Опять же в общем контексте модернизации. Особенно надо сказать о “салонных стенах”, которыми так гордится директор. Для выигрыша площади. В армянском разделе, к примеру, это 20 разноформатных пейзажей, портретов и натюрмортов, плотно расположенных на стене. Точно как в художественном салоне, как товар. При этом их трудно внимательно рассмотреть, остается только выбрать, оплатить и завернуть. Подобная же попытка сэкономить площадь предпринята, когда скучковались два скульптурных портрета и скульптура идущей женщины. Ноу хау.
Восемь автопортретов выдающихся национальных мастеров выложены “плиткой”, очевидно, для пущей убедительности. Но не все. Директриса на открытии сказала, что за всей этой экспозицией труд музейных научных сотрудников. По крайней мере ей так кажется. Между тем не секрет, что главным экспозиционером явился Виген Галстян — правая рука директрисы, специалист в области кураторства, фотографии и армянского кино. Куратор широкого профиля, мастер-многостаночник. Ему бы создать в галерее отдел армянской фотографии — цены бы не было. Но… как в один голос утверждают музейные люди, Виген никого не слушал, на всех смотрел сверху и только продвигал свою концепцию.
Конечно, посетителям многие нелепости в глаза не бросятся. Иностранцам тем более. Но последние весьма удивятся, обнаружив вазы Рене Лалика чуть ли не на полу. Опять же инновационный подход. Армянские же зрители, включая художников, несказанно удивятся, увидев в одной интимной куче работы мэтра Сарьяна, итальянца Жирайра Оракяна, Оника Аветисяна, Хорена Тер-Арутяна и Гоар Ферманян. То ли концентрация мысли, то ли невежество, преподносимое как инновация. Опять же сугубо инновационно между пятью картинами Ерванда Кочара высится картина Акопа Коджояна “Расстрел коммунистов в Татеве”, в центре которой злобная лошадь-людоед с всадником-маузеристом. Сущий бандит. Шедевр тогдашнего соцреализма, которому место совсем не рядом с Кочаром. Попутно заметим, что имя Ерванда Кочара почему-то забыто в информационных материалах, выпущенных по поводу открытия музея. Забыли, что ли?
Конечно, новая экспозиция адский и ответственный труд, особенно когда хочется ее пополнить забытыми работами. Особенно когда воздух полон современными музейными идеями. Но одно дело инновация и эксперимент на отдельной выставке и совсем другое в пространстве главного музея искусства страны. Хорошо когда постоянную пополнила очаровательная “Богоматерь с младенцем” кисти ЭлизабеттыСирани (XVII в. итальянское барокко). Но не совсем понятны вещи, годящиеся для временной выставки. Вряд ли авторы экспозиций пойдут на какие-либо изменения, ведь экспонаты привинчены к стенам крюками. Неизвестно, смотрели ли экспозицию до развески посторонние специалисты, научный совет (хотя бы формально), говорить уже бессмысленно. Перечислять все ошибки — лишь только сотрясать воздух. Не исключено, что они найдут всему объяснение, но игра уже сделана. Не надо было торопиться и открывать двери музея ко дню рождения Аршила Горки. И вообще музейное дело требует неторопливой тишины.
“Нашей основной целью было не представление единичных важных авторов, а представление истории искусства, базирующееся на большой научно-исследовательской базе”, — сказала Марина Акопян. Лучше не скажешь.
Карэн МИКАЭЛЯН
