Мой предновогодний коктейль — 500 граммов рома и 50 граммов виагры

Американский иллюзионист и мистификатор Ури Геллер утверждал, что фокусником не становятся, а рождаются. Известный иллюзионист и актер Амаяк Акопян считает, что только нечеловеческий труд может сделать из человека фокусника. Сегодня профессия иллюзиониста вполне обыденна. Но если работает мастер, то фокусы на сцене рано или поздно заканчиваются, и начинается самое настоящее волшебство. Напомним, Амаяку Акопяну далеко за пятьдесят, правда, он считает, что находится в прекрасном возрасте.

Потому что, по выражению актера, дурь почти вся ушла, а маразм еще не наступил. На данный момент Амаяк не женат и на вопрос о желании вступить в новый брак обычно отшучивается. “…Я для себя очень условно разделил всех мужчин на четыре категории. Очень условно. Первая — это мужчина-нарцисс. Он видит всюду только свое отражение. В глазах якобы любимой женщины видит только свое отражение. Это жуткий эгоист. С ним невозможно ячейку общества создать, потому что он не хочет, не желает и не может. Вторая категория — это мужчина с синдромом Подколесина. Никоим образом не хочу обидеть великого и мною обожаемого Николая Васильевича Гоголя. И никакого отношения мой Подколесин не имеет к Подколесину. Мой Подколесин, который не хочет жениться, это человек, который не верит в себя, в свое собственное “я” и в свою потенцию. Он жутко закомплексованный мужчина. С фабиями и фобиями. И его лозунг — “Женюсь. Послезавтра. Нет, завтра. Через месяц!” И не женится. И счастлив от того, что не женился. Третья категория — мужчины с синдромом Дон Жуана. Вот что уже ближе и теплее. Его лозунги — “Нас не возьмешь голыми ногами!”, “Дай бог, не последняя!” Он мне напоминает вечного молоденького пешехода, которого просто до сих пор не сбила мощная тяжеленная пятитонка. Вечный мальчик!
Расскажу анекдот: Мужчина-актер приходит к сексопатологу: “Доктор, вы знаете, я когда занимаюсь сексом, у меня такой жуткий свист стоит в ушах! Жуткий!” — “Дорогой, а сколько вам лет?” — “Будет 82”. — “А вы хотите, чтобы в вашем возрасте вам аплодировали?” Эта категория мужчин хочет, чтобы им аплодировали всегда. Потому что одни пытаются постоянно покорять трон, а другие — женские сердца. Мне это всегда было ближе, но с годами тяжелее. Четвертая категория — Дон Кихот. Очень условный персонаж. Образ для меня собирательный. Он всю жизнь бегает не за Дульсинеей, которую изобрел в своем воображении, а за дамой, которую называет “иллюзия”. И это мне тоже очень близко, потому что я иллюзионист не без иллюзий. Если говорить об Амаяке, то все это в одном флаконе, если слить всего по чуть-чуть. Мой коктейль предновогодний — 500 грамм рома и 50 грамм виагры. Коктейль называется “Кто кого”. Вот и все.
…У меня есть женщина, которую я боготворю. Я обожаю. Но я очень боюсь ее разочаровать. Разочарование в жизни мужчины страшно, но когда разочаровывается женщина в мужчине — это катастрофа… Встречаются две путаны. И одна другой говорит: “Ты представляешь, вчера попался такой нудный! Я сама себе в бокал с шампанским клофелин бросила”. Это очень страшно, когда в жизни попадается немолодой и очень нудный мужчина. А если молодой, то вдвойне горько и печально”.
В последние годы Амаяк Акопян мало появляется на телевидении. Виной тому, утверждает артист, непрофессионализм современных телевизионщиков. Акопян пишет книги, посвящая детей в тайны своего мастерства, и выпускает наборы для фокусов. И, как любой иллюзионист, мечтает о собственном эстрадном спектакле фокусов.
“Долгое время я мечтал создать детский театр, которого не было еще в мире. Стал ходить по коммерческим банкам, к разным толстосумам, просить денег на новый спектакль “Волшебник изумрудного города” — малышне нужен волшебный театр с необыкновенными спектаклями. И знаете, что мне ответили? Предложили открыть казино “У Амаяка” и стали рассказывать, каким его видят. С иллюминацией, фонтанами, подвижными потолками и голыми девицами… В конце концов я обрадовался, что меня хоть не застрелили, и постарался побыстрее унести ноги”.
Единственный сын Акопяна давно уже живет в Америке. Амаяк его часто навешает, но переезжать в Америку отказывается наотрез.
“Я не могу жить в Америке — я не очень понимаю этот народ и не умею с ним общаться. Не принимаю то, какой у них стиль жизни и что они едят. Несмотря на то, что моя мама любила и умела встречать гостей — это у нас семейная традиция, когда приезжали к нам в гости американцы, мой папа угощал их в ресторане. Они не понимали наши изыски, не понимали нашу кухню. А мы не понимаем, как можно пить алкогольные коктейли перед едой.
Мы с моей приятельницей были в Америке у моего сына. И нас пригласил сын к своим знакомым. И хозяйка дома меня спрашивает: “Амаяк, а что вы любите?” — “Я люблю армянские котлеты. Делаются из фарша. Яйцо добавляется, немножко муки, лук, ложечка коньяку, фарш должен быть трех сортов”. И когда мы сели за стол, прибежала сумасшедшая и совершенно больная хозяйка и сказала: “Вы знаете, Амаяк! Котлет не будет! Мне вместо фарша огромный оковалок мяса прислали!” Моя приятельница говорит: “Подожди! О чем ты говоришь? Где этот оковалок мяса?” Берет этот кусок мяса, на глазах у всех кладет в холодильник. Через 15 минут вынимает. Берет терку — фарш готов. Они чуть с ума не сошли! Им в голову не могло такое прийти!”
Вкусно поесть Амаяк Акопян любит. И сам неплохо готовит. Точнее, колдует на кухне.
“Главное — это энергетика, с которой вы идете на кухню. Я перепробовал многие блюда, ел во Франции лягушек, мидии, омаров, кальмаров. В восточных странах отведал немало экзотики, в начале 1980-х годов побывал почти во всех фешенебельных ресторанах мира. Но понял одну вещь: все зависит от энергетики повара и компании, в которой ты ешь. А поесть, как выяснилось, я люблю”.
Амаяк Акопян не только известный иллюзионист, но и талантливый актер. На его счету около трех десятков запоминающихся киноролей. Причем одна из последних — Жоржа Бенгальского в “Мастере и Маргарите” — едва не стоила ему жизни.
“Я чуть не погиб в гримерной, когда мы делали гипсовый слепок. Художник-гример вместо того чтобы взять слепок с лица, залил гипсом всю голову. Скоро материал схватился и получился шлем. Снять его было невозможно! Вместо положенных пяти минут я провел в гипсе несколько часов — начались приступы клаустрофобии. Сбежались гримеры, собрали консилиум — перекур устраивали, водку пили. Принесли молоток, зубила, стали стучать — ничего не получается, Потом появилась пила, стали пилить… Это же трепанация черепа! В итоге все-таки маска отвалилась вместе… с моими усами, которые забыли помазать вазелином. Сложно передать, что я испытал! Я выпил стакан водки залпом и не почувствовал ничего!”
Амаяк объехал с гастролями более 60 стран. Своими фокусами он приводил в восторг известных государственных деятелей и звезд шоу-бизнеса по всему миру.
“Я показывал трюки Брежневу в Барвихе, где он отдыхал, — веселый человек в тренировочном костюме. Мне разрешили тогда спуститься со сцены и работать перед глазами Леонида Ильича. Больше всего ему понравилось, когда я сжигал бумажки, а из пепла появлялись деньги. Всем правителям нравился этот фокус. Помню, давал представление в “Олимпии” — большом зале Лас-Вегаса, и ко мне подошел выразить свое восхищение Майкл Джексон. Я сначала подумал, что это двойник. Подумал: “Надо же, какой похожий двойник”. Оказалось, что это настоящий Джексон. Меня ему представили, я лично ему показал карточный фокус, он по-детски восхищался. Но больше всего мои карточные фокусы поразили Муаммара Каддафи в 1988 году. Меня и еще двух артистов пригласили в его резиденцию в Ливию. Я показывал ему фокусы с часами, а он бил себя по коленке и кричал: “Шайтан!” Если бы я знал, что это был за человек, не стал бы так рисковать”.