Le Monde (Франция): Лика Закарян — голос Степанакерта
Корреспондент «Монд» встретился с 26-летней журналисткой из Степанакерта, которая ведет в социальных сетях военную хронику города. В своем дневнике она рассказывает истории о своей семье, о людях, оставшихся в городе и их быте в бомбоубежище.
«Я родилась в конце войны…» Лика Закарян в полной мере понимает странность этой фразы в Степанакерте, который находится под обстрелом на протяжении трех недель. Она родилась в Нагорном Карабахе в 1994 году после шестилетней разрушительной войны между Арменией и Азербайджаном, которая завершилась без подписания мирного соглашения. Расти в таких условиях значит предполагать, что война может в любой момент вернуться. Лика не совсем с этим согласна: она не предполагала, а «знала», что живет в «военной зоне».
Как бы то ни было, 26-летняя блогерша, которая училась на политолога (со специализацией в вооруженных конфликтах), а затем стала журналисткой, была застигнута врасплох, как и все жители Нагорного Карабаха, азербайджанским наступлением 27 сентября. Несмотря на регулярные пограничные стычки, никто не ожидал, что Баку развернет при поддержке Турции военное наступление такого масштаба, чтобы отвоевать территорию, которая была потеряна по итогам конфликта 1988-1994 годов. Никто среди молодежи не ждал, что им придется пережить то, с чем столкнулись их родители: обстрелы городов и всеобщая мобилизация мужчин на фронт.
«Мне потребовалось два дня, чтобы понять, что это настоящая война», — рассказывает Лика Закарян. Пришло время отправиться в подземные убежища. Мать-медсестра перешла на круглосуточную работу в больнице. Ее брат и любимый человек, с которым она работала в съемочной группе степанакертского канала CivilNet, ушли на фронт. Из всей ее семьи в Ереван отправили только ее младшую несовершеннолетнюю сестру. Остальные остались в Нагорном Карабахе и, каждый по-своему, участвуют в войне.
Военный дневник
Оставшись без оператора Левона, Лика продолжила в одиночку писать статьи и делать фото для CivilNet. Кроме того, она начала вести «военный дневник», рассказывая истории о своей семейной жизни и быте в убежище. CivilNet решил выпускать эти авторские заметки на полях ее информационных публикаций. Разошедшийся по соцсетям дневник привлек к ней неожиданное внимание. Хотя ни один из ее рассказов не был переведен и опубликован за границей, ей каждый день звонят представители какого-нибудь СМИ с другого конца света. Подобно Злате Филипович из Сараево и Саламу Паксу из Багдада, Лика Закарян стала голосом столкнувшегося с войной Степанакерта.
«Я рассказываю о людях и небольших деталях их жизни, моей жизни», — улыбается Лика. Это может быть история спасения двух золотых рыбок, которые были подарены Левону на день рождения за неделю до войны и на время брошены в офисе. Их нашли неподвижными в аквариуме, но теперь они ожили и о них заботятся в подземном убежище. Другая история посвящена ее визиту к Ховигу, сирийскому армянину, который держит с женой «Самру» единственное открытое кафе в Степанакерте. По иронии судьбы, восемь лет назад эта пара бежала в Карабах из охваченного войной Алеппо.
Смерть за пару окопов
Ее телефон звонит, и она немедленно берет трубку. «Простите, но если в эти дни вы не принимаете звонок, все сразу начинают обзванивать ваших близких, думая, что вы умерли». Она улыбается. Ее отец хочет узнать, когда она собирается возвращаться в убежище, раз сейчас приближается ночь.
Родители каждое утро просят Лику уехать к сестре в Ереван. В первые дни войны отец поспешно собирал ее сумку, даже не спросив ее мнения, и надеялся, что та уедет сразу по окончанию обстрела. «Каждый раз я отказывалась. Не просто потому, что я вижу пользу в публикации историй из Степанакерта: как я могла бы уехать, когда мой брат и возлюбленный сражаются на фронте? Это означало бы, что я бросаю их…»
Лика переживает за всех мужчин, которые защищают Нагорный Карабах на передовой. «Лишь очень немногие из них — солдаты и, по правде говоря, даже взрослые мужчины: в основном это 18-летние ребята». Она называет себя патриотом, но считает, что «война должна остановиться», а «страны должны говорить друг с другом, даже если переговоры займут месяцы или годы». Она переводит дыхание, словно у нее кружится голова или саму мысль о войне все еще сложно принять. «За что они там умирают? За пару окопов, за несколько отвоеванных километров? Война не может решить главную проблему. Нужно прекратить стрелять и терять молодежь.»
