КАКАЯ БОЛЬ, КАКАЯ БОЛЬ…

Прошли две недели со дня позорного, унизительного футбольного матча в Тбилиси, а эмоции во мне, уверен – как и у многотысячной армии болельщиков – всё никак не улягутся, хуже того, в мыслях назойливо, с удручающим постоянством звучат слова песни из репертуара группы «Чайф»: «Какая боль, какая боль. Аргентина – Ямайка 5:0», и особенно задевает именно эта разница в счёте, не говоря уже об итогах встречи в Ереване.

Некоторые скажут что не стоит излишне драматизировать ситуацию – это всего лишь футбол, кроме него у нас и без него хватает проблем, крайне острых, судьбоносных в своей сути. А иные вспомнят чемпионат мира по футболу 2014 года в Бразилии, когда хозяева проиграли сборной Германии с ещё более разгромным счётом – при этом советуя философски подходить к ситуации: мол ещё царь Соломон в ветхозаветные времена не раз изрекал неопровержимую истину «Всё проходит, пройдёт и это». Согласен и с теми, и с другими, вот только за державу обидно, как говорил таможенник Верещагин в культовом советском фильме. Естественно, что Держава та ни в какое сравнение с нашим с вами родным государством не идёт, ведь, если честно, то каких-либо очевидных признаков состоявшейся государственности – кроме, может, флага и национальной валюты – в сегодняшней Армении даже при большом желании не найти.

И как нередко бывает в жизни, случайно встречаю двух футболистов из состава легендарной команды «АРАРАТ – 73», Норика Месропяна и Сергея Бондаренко, хотя я глубоко убеждён, что любая случайность — это неосознанная закономерность. И я не преминул воспользоваться возможностью завести разговор на наболевшую тему, который непроизвольно, спонтанно перетёк в своеобразное интервью.  Воспроизвести его полностью не позволяет формат сайта, ввиду чего приведу наиболее интересные, на мой взгляд, отрывки из него.

На мою просьбу дать оценку нынешнему состоянию футбола в Армении они, не сговариваясь, ответили, что тема эта слишком болезненная и затрагивать её у них нет ни желания, а уж тем более – настроения.

Поэтому и задал «безболезненный», вполне естественный для начала разговора вопрос:

— У каждого из вас был свой путь в большой футбол. Как он стал для вас делом всей жизни, делом, которому вы отдали свои лучшие годы, всё своё время, а порой – и здоровье?

Сергей Бондаренко – Если ты помнишь, ереванские дворы 50-60-х годов были маленькими футбольными полями: две консервные банки вместо ворот — и яростная, бескомпромиссная игра до самой темноты, когда только силой родителям удавалось, и то не всегда, загонять нас домой. В этих дворах, играя в футбол, мы учились дружить, защищать друг друга в любых ситуациях.

     Эти дворы воспитывали нас, во многом формировали наш характер, здесь мы крепко усвоили неписаные законы мужской солидарности. И в дальнейшем, играя в «Арарате», мы чувствовали себя как бы ребятами из одного двора. А тогда мы росли в атмосфере фанатичной любви к футболу – одним, как мне и Норику, посчастливилось связать с ним свою жизнь, а другие сохранили эту любовь на долгие-долгие годы.

Павел Гукасян – При выборе именно этого вида спорта, кроме всего прочего, вы имели перед собой пример для подражания. Какой футболист был для вас таким примером?

Норайр Месропян – Кумиром нашего поколения был великий Пеле, а годы спустя для молодых ребят им стал Марадона. Но я всегда стремился хоть немножко быть похожим на свободного защитника мюнхенской «Баварии», бессменного капитана сборной Германии Франца Беккенбауэра. Его неподражаемая манера игры, абсолютное «чувство поля», умение не только срывать атаки соперников, но и начинать комбинации, которые нередко приводили к взятию ворот – делают «Кайзера Франца» лучшим, на мой взгляд, защитником мирового футбола.

С.Б. – Полностью согласен с Нориком. Пеле и Марадона – это абсолютный символ футбола на все времена, и вообще, я думаю, что в них заложена частичка Бога: не могут простые, обычные люди играть так, как играли они – ну просто не могут. Что касается меня, то я всегда восхищался игрой Валерия Воронина, полузащитника московского «Торпедо». Он всегда выделялся на поле: подтянутый, элегантный, ну вылитый лондонский денди – только бабочки с тросточкой не хватало. А после того, как в отборочной игре чемпионата мира 1962 года он забил победный гол в ворота сборной Турции – вообще стал для меня безусловным примером для подражания.

П.Г. – Сергей, честно говоря, я немного удивлён. Всё, что связано с трагедией 1915 года, отношением к туркам и Турции важно для нас, армян, но ты же украинец.

С.Б. – Извини меня, но ты глубоко ошибаешься. Я украинец по рождению, мне было четыре года, когда семья переехала в Ереван, где я рос и воспитывался, начал играть в футбол. Я самый настоящий «эреванци», во всём – начиная с привычек, предпочтений и отношения к прошлому. Поэтому, когда Артём Фальян ушёл из «Арарата» в ленинградский «Зенит» и взял меня с собой – я буквально через неделю, тайком от него вернулся домой.

К разговору снова подключился Норик Месропян:

— Когда Сергей уехал с Фальяном, все ребята очень огорчились, я особенно: мы с ним крепко дружили, дружим и до сих пор. А когда Сергей вернулся, по правде говоря, не очень и удивились — знали, что здесь его настоящая родина, о чём он нам тогда сам и сказал: «Я там, в Ленинграде, жить и играть в футбол не могу. Здесь, в Ереване, всё, что я люблю, всё, что мне дорого: мама, мои родные, здесь вы, ставшие для меня настоящей семьёй. Там я окончательно понял и осознал – в жизни для меня очень важны две вещи: команда «Арарат» и гора Арарат». Вспоминаю его слова – и аж мурашки по коже.

П.Г. – Вы дважды упомянули Фальяна, в связи с чем у меня к вам вопрос. В течение десяти лет с командой работали разные тренеры: тот же Артём Фальян, Александр Пономарёв, Николай Глебов, Никита Симонян. Кто из них, на ваш взгляд, внёс больший вклад в создание легендарной команды «АРАРАТ – 73»?

С.Б. – Очень трудно выделить кого-то из них, каждый сыграл свою роль в становлении команды. Например, Фальян привил нам навыки коллективной игры, приучил к жёсткой дисциплине, научил беспрекословно выполнять тренерские установки на матч. Он даже решился на смелый, во многом рискованный шаг – вывел из состава команды популярных у болельщиков футболистов, в том числе и таких, как Саркис Овивян, Рафаэл Матевосян и других. Тем самым дав возможность проявить себя молодому поколению игроков, которые в дальнейшем стали костяком «Арарата». 

Н.М. – Немало для команды сделал Глебов. Это был выдающийся футбольный стратег, при нём у команды появился вкус к комбинационной игре, понимание того, что индивидуальные способности каждого из нас должны дополнять, окончательно формировать общую картину игры. При нём команда обрела уверенность в себе, при нём добилась первого крупного успеха, в 1971 году завоевав серебряные медали чемпионата СССР.

П.Г. – Если не ошибаюсь, при Глебове началась беспроигрышная серия выездных игр в Москве, когда в течение трёх лет «Арарат» не проигрывал ни одной столичной команде, вас даже называли неофициальными чемпионами Москвы.

Н.М. – Именно так и было, а началось это со встречи с ЦСКА в Москве, 14 апреля 1971 года, когда вратарь армейцев Леонид Шмуц, вбрасывая рукой мяч в игру, забросил его в собственные ворота. Тогда мы выиграли со счётом 1:0, а после игры, уже в раздевалке, всегда серьёзный и сдержанный Глебов пошутил: «Ребята, сегодня Шмуц был двенадцатым игроком «Арарата», может и ему премиальные за выигрыш выписать?» — это было так неожиданно, что мы от смеха чуть со скамеек не попадали.

П.Г. – Болельщики нашего поколения хорошо помнят этот курьёзный случай, именно после него памятник «Руки дружбы» в скверике, рядом со станцией метро «Еритасардакан», стали называть «Руки Шмуца». Возвращаясь к прерванной теме, хочу спросить вас: «Что вы можете сказать о Никите Павловиче Симоняне?»

С.Б. – Это замечательный человек и великий тренер, хотя многие считают, что он возглавил уже полностью сформированную команду. Это не совсем так, вернее – совсем не так, без Симоняна мы может и не стали бы чемпионами, не завоевали бы Кубок: его индивидуальный подход к каждому из нас, очень корректный, но в тоже время крайне требовательный, его огромные заслуги в прошлом, высочайший авторитет в советском футболе – в итоге позволили команде добиться не только всесоюзного, но и международного признания. К сожалению, тренеров-наставников такого масштаба у нас в Армении нет, может это и одна из причин сегодняшнего состояния армянского футбола.

П.Г. – Какой эпизод в вашей футбольной карьере, кроме, конечно, «золотого дубля», сильнее всего отложился в памяти?

С.Б. – Когда Фальян в 1966 году пригласил меня в «Арарат», это стало шоком, воплощением несбыточной мечты, хотя я целый сезон был в роли стажёра, даже в раздевалке сидел не на скамейке – места на было – а на перевёрнутом вверх дном ведре. Первый раз вышел на поле 2 мая 1967 года в выездной игре с алма-атинским «Кайратом». Мы вели со счётом 1:0, но игра шла на равных, с переменным успехом – результат мог измениться в любой момент. Во втором тайме Фальян заменил Оганеса Заназаняна, выпустив меня на поле – и буквально через несколько минут у меня появился хороший шанс забить гол: замыкая навесную передачу, пробил головой в угол ворот, вратарь не успел среагировать – гол, мой первый гол в составе команды!  Тогда же при столкновении с голкипером я рассёк правую бровь, шрам остался до сих пор, но с повязкой на лбу доиграл матч до конца.

     После игры, когда в раздевалке ребятам выдавали премиальные за выигрыш, я молча стоял в сторонке, хотя и забил гол. Фальян подошёл ко мне и вручил 200 рублей, сказав: «Спасибо, сынок». Я никогда до этого не держал в руках таких денег, и первое, что сделал – на эти премиальные купил маме пальто. До конца жизни не забуду её гордую радостную улыбку, слёзы счастья в её глазах.

    И ещё один эпизод, смешной, но в тоже время – он мог иметь для меня очень неприятные последствия. В 1967 году в составе молодёжной сборной участвовал в Индии в серии игр с их сборной, которые мы выиграли с разгромным счётом. В одной из них после жёсткой борьбы в центре поля, получив несколько чувствительных ударов бутсами по ногам, выдал пас на Мирзоева, игрока команды «Спартак» из Орджоникидзе, а тот вместо того, чтобы принять его и выйти на удобную ударную позицию – и с места не сдвинулся. Я не сдержался и в сердцах обложил его крепким матом.

     А после игры в раздевалку зашёл представительный, солидный мужчина с элегантно одетой симпатичной женщиной, как оказалось – Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Индии Иван Александрович Бенедиктов и его супруга. Поздравив команду с победой, он указал пальцем на меня: «А этого хулигана, который позорит имя советского спортсмена, не только из футбола, но и из комсомола гнать надо». Вижу, что терять мне нечего — и внаглую отвечаю: «Товарищ Посол, среди зрителей на трибунах русский язык понимаете только Вы и Ваша жена, а перед ней я готов искренне извиниться». Видел бы ты его лицо: весь покраснел, щёки надул и сквозь зубы прошипел: «Тебе это с рук не сойдёт».

     Вернулись из поездки, а я всё жду, когда меня вызовут в Федерацию футбола или в ЦК комсомола, но слава Богу, Бенедиктов оказался неплохим мужиком: видимо слегка остыв, с юмором отнёсся к ситуации, а может и симпатичная жена отговорила.

Н.М. – А у меня не совсем приятные воспоминания: до сих пор не покидает чувство вины за то, что в финальной игре на Кубок СССР с киевским «Динамо» — может самой главной в истории команды — в своей штрафной площадке на грани фола сыграл против Леонида Буряка. Судья указал на одиннадцатиметровую отметку, хотя мог и не назначать пенальти: момент был спорный. Его реализовал Виктор Колотов, штатный пенальтист динамовцев.

    Представляешь моё состояние, ещё бы – подвёл ребят, команду, огромную армию болельщиков и у нас, и за рубежом. К счастью, после пропущенного гола характер игры резко изменился: атаки одна за другой накатывались на ворота киевлян, но лишь когда на последней минуте основного времени Левон Иштоян забил гол – меня отпустило, как гора с плеч свалилась. И победный гол в добавленное время забил Левон, а после игры Симонян сказал мне: «Не переживай, Норик, если бы не этот пенальти, мы может и не выиграли Кубок». Может и так, но немногие знают, что, вернувшись домой, я в церкви поставил свечку за здравие Левона, счастья и долгих лет жизни ему. 

С.Б. – После этой победы все мы стали – пусть и звучит это не совсем скромно – чуть ли не национальными героями. В народе даже ходила байка, мол футболисты мадридского «Реала» — одного из сильнейших клубов мирового футбола – заболели коллективной манией величия: бегают по городу и кричат: «Мы команда Арарат-Ереван». Прошло столько лет и даже сегодня, стоит нам с Нориком просто выйти прогуляться, как отовсюду – Норик джан, Сергей джан. Незнакомые люди подходят, обнимаются, не представляешь, как на душе становится тепло: сразу забываются все бытовые невзгоды и неурядицы, на какое-то время – даже проблемы, которыми сейчас живёт народ, наша страна.

П.Г. – Я тоже хорошо помню эти дни всенародного ликования, радовались даже больше, чем в 1963 году, когда Тигран Петросян, победив в упорной борьбе Михаила Ботвинника, стал чемпионом мира. Значительная доля любви и всеобщего обожания досталась Левону Иштояну, как пример напомню очень популярный в то время анекдот. Армянскому радио задают вопрос: «Кто такой Брежнев?» —  Армянское радио отвечает: «Государственный деятель эпохи Иштояна». Сказалась ли такая безмерная популярность на характере Левона, не заболел ли он, как это часто и бывает, «звёздной болезнью», не изменилась ли его манера поведения, общения с людьми?

С.Б. – У кого, у Левона? Ты наверно его плохо знаешь: я десять лет на сборах, во время выездных игр жил с ним в одной комнате – такого скромного, даже немного застенчивого человека я редко встречал. Молчаливый, с откровенной доброжелательной улыбкой – он всегда был готов прийти на помощь, особенно сильно я это почувствовал, когда в 90-х годах переехал жить в Америку. Он тогда меня очень поддержал, и сейчас мы часто созваниваемся, не теряем друг друга из виду.

Н.М. – А я помню, как мы с Сергеем и Колей Казаряном нередко ездили с Левоном в Ленинакан, собирались за столом в его родительском доме. Гостеприимство ленинаканцев, особый юмор, присущее им остроумие каждый раз превращали даже обычный обед в праздник – весёлый и шумный.

   Но случались и неприятные моменты. Сидим мы раз за столом, выпили как полагается – и вдруг старший брат Левона, Оник, немного перепив, резко даже слегка грубовато наехал на него: «Сидишь тут, радуешься, а чему? Вот Сергей полузащитник – и то больше тебя забивает». Все сразу замолчали, я уже собрался заступиться за товарища – вижу, и Сергей в обычной своей манере готов отшить Оника –но тут Левон сам ответил: «Оник, хотя ты и старший мой брат, но ни хрена в футболе не понимаешь. Мы команда, нам важен конечный результат. Мы все играем на Эдика Маркарова, потому что он лучше всех использует каждую голевую ситуацию, а у Сергея такой мощный удар, что он может забить с любой точки поля. Мне же и двух голов в финале Кубка на всю жизнь хватит».

П.Г. – О всеобщей любви к футболистам «Арарата» в то время и говорить излишне. А как к вам относилось тогдашнее руководство республики, вы чувствовали внимание с их стороны, поддержку и помощь?

Н.М. – Грех жаловаться. У всех у нас были машины, квартиры, не шикарные, конечно, но вполне удобные, хорошо обставленные. Каждый из нас был «приписан» к какому-либо заводу или предприятию, откуда получали ежемесячную зарплату. Вместе с суточными, премиальными и разного рода надбавками нам вполне хватало на достойную жизнь, но главное не это – мы чувствовали, что не просто играем в футбол, а делаем что-то очень важное, что повышает не только престиж армянского спорта, но и авторитет республики, становится предметом гордости для армян, проживающих в разных уголках мира. Ну а после ухода из футбола нам, как правило, давали «на прокорм» магазины, разные объекты: я, к примеру, был директором комиссионного магазина, Сергей – книжного, Рафик Матевосян, он же «Толма», заведовал популярной хинкальной напротив колхозного рынкана улице Комитаса. Многие шутили, что это его ласково-уважительное прозвище сыграло решающую роль в выборе именно объекта общепита.

С.Б. – Что касается личного общения с руководителями республики, то мне хорошо запомнился торжественный вечер в театре им.Сундукяна, организованный по случаю нашей победы в Кубке и в чемпионате. После его завершения Антон Ервандович Кочинян, бывший тогда первым секретарём ЦК компартии Армении, попросил команду остаться. Мы стоим строем: Алёша Абрамян, Фурман Абрамян, Оганес Заназанян, Шурик Коваленко — и я между ними. Кочинян подошёл к нам и спрашивает —  понравился ли нам вечер, есть ли какие просьбы и пожелания. А потом отошёл на шаг, смотрит на нас, глаза наполнились – и говорит: «Տղաներ, ձեր բոյին մատաղ». Честно говоря, и мы еле слёзы сдержали.

    Мы и у Карена Сероповича Демирчяна на приёме, не часто — но бывали. Всегда радушный, общительный он живо интересовался нашими делами, спрашивал надо ли чем помочь. Ну ребята и просили – кто жилищные условия улучшить, кто мебель, кто ещё что-то. А Норик возьми и скажи: «Карен Серопович, я балкон хочу немножко увеличить и застеклить, а ЖЭК не разрешает. Можете помочь?». Мы все ржём, а Демирчян щурится сквозь улыбку и говорит: «Норик, ЖЭК не проблема – а не лучше тебе побольше квартиру выделить. Давай подумаем». А в конце встречи уже серьёзно сказал: «Ребята, я понимаю, в спорте многое зависит от везения: бывают и неудачи, но знайте – после вашего проигрыша брак на заводах резко увеличивается». Представь, как тонко, ненавязчиво сыграл на нашем чувстве ответственности и самолюбии.

Н.М. — Как сегодня власти Армении относятся к футболистам, футболу вообще и к его прошлому —  я не знаю, но вот красноречивый факт, как говорят, «информация к размышлению», который в какой-то мере отражает отношение к футболу у нас и у наших соседей.

    Последнюю игру наша сборная провела в Тбилиси, на стадионе «Динамо Арена» имени Бориса Пайчадзе, который ушёл из футбола ещё в далёком 1951 году.   Назовите мне какой-нибудь крупный спортивный объект или сооружение, который носит имя известного армянского футболиста. У нас что в прошлом не было таких, или они не достойны уважения и признательности?

П.Г. – Норик, ты напомнил недавний злополучный матч в Тбилиси. Кроме его огорчительного результата, очень неприятный осадок оставило крайне неподобающее поведение зрителей. Были ли на вашей памяти подобные инциденты в прошлом?

С.Б. – Со стороны футболистов тбилисского «Динамо» я чего-либо подобного не припоминаю.  Правда в ходе игры нередко возникали острые ситуации, когда сдавали нервы, срывались и мы и они, но это только на поле, когда спортивный азарт и злость чуточку зашкаливали. Но никогда – вне поля, вне игры, там мы всегда с уважением относились друг к другу. К сожалению, той великой страны, в которой все мы жили, уже нет – и сегодня армянские и грузинские футболисты встречаются только как соперники.

Н.М. – Мы нередко встречались с футболистами из «Динамо» на сборах в разных составах сборной СССР. Сергей прав, отношения всегда были исключительно тёплыми, дружественными, и чтобы подтвердить это, приведу один пример, который имеет непосредственное отношение к твоему вопросу. 

    В 1971 году в отборочной игре на Кубок СССР в Тбилиси мы выиграли со счётом 4:0, это в ней Сергей почти с центра поля забил свой знаменитый гол, который ошеломил не только зрителей, но и известного спортивного комментатора Коте Махарадзе. А к концу матча болельщики, огорчённые результатом игры, стали с трибун забрасывать нас бутылками, пакетами — всем, что попадалось им под руки. И тогда Манучар Мачаидзе, Муртаз Хурцилава, Кахи Асатиани, Давид Кипиани, да и вся команда динамовцев взяла нас в кольцо, и под таким «живым щитом» вывела с поля в раздевалку.

П.Г. – Да, это было время благородного, я бы даже сказал, романтического футбола. А что вам не нравится в современном футболе?

С.Б. – Эта любимая миллионами игра сегодня превратилась в настоящий бизнес, дорогостоящий и прибыльный: игроков продают, покупают и перепродают, как племенных жеребцов. Немецкие футболисты играют в Англии, английские – в Германии, аргентинцы и бразильцы – почти во всех клубах Европы. Это касается и российского футбола: смотришь игру «Зенита» из Санкт-Петербурга – и кажется, что это клубная команда из Мозамбика. Впрочем, это в какой-то мере типично и для нашего внутреннего чемпионата.

    С точки зрения коммерции всё понятно: легче купить зрелого, готового футболиста, чем годами обучать, воспитывать, тренировать его.

Н.М. —  Может поэтому у нас не удаётся создать приличную сборную. Не спорю, Наир Тикнизян, Эдуард Сперцян, Арсен Захарян – хорошие, способные футболисты, но даже если уговорить Гамлета Мхитаряна играть за сборную – это всё равно будет не команда, а набор игроков. Они играют вместе от случая к случаю, не участвуют в совместных сборах, общаются только во время игр за сборную, не дружат семьями, как мы в своё время, да и мотивация у них совсем другая.

С.Б. – Хочу добавить, что футбол сегодня – это шоу. Сфолили против игрока, а он перекатывается вокруг себя раз десять, орёт как зарезанный, можно подумать, его бульдозер переехал – а через минуту бодро, резво бегает по полю. Я помню, Норик в одной из игр получил очень тяжёлую травму, но с трещиной в руке, морщась от боли, доиграл матч до конца. А ведь не только хоккей, но и футбол — это игра для настоящих мужчин, чего я сегодня не вижу.

    А в самом конце разговора, на мой вопрос, кого бы они включили в состав символической сборной Армении всех времён, лишь на секунду переглянувшись, почти одновременно ответили: «Весь состав команды «АРАРАТ – 73». А Сергей, погрустнев, тихо сказал: «Многих из этого состава уже нет в живых, но они навсегда останутся с нами в той единой легендарной команде».

   До того, как разместить этот материал на сайте газеты, я несколько раз его перечитывал – и всё это время меня не покидало чувство чего-то не до конца доделанного, не полностью завершённого. А в итоге понял, что и само интервью, и события, в нём описываемые — это лишь констатация прошлых успехов и нынешних неудач. Поэтому, абсолютно не претендуя на роль эксперта, хотя любой армянин себя таковым и считает, постараюсь изложить моё видение некоторых проблем в армянском футболе.

    В связи с чем хочу напомнить читателям фрагмент из беседы с двумя араратовцами, когда те с ностальгией вспоминают ереванские дворы, в которых детвора самозабвенно, до одури гоняла мяч. Где теперь эти дворы? Коммерческие новостройки, поглотили весь центр города, где не только в футбол, но и просто посидеть, отдохнуть негде. А если и есть при них дворы, то служат они местом парковок, с оградой, шлагбаумом и непременными «секюрити».

    Не могу не согласиться и с мнением легендарным футболистов, глубоко убеждённых в том, что основа высоких достижений в спорте — это его массовость, число спортивных кружков и секций, охватывающих как можно больше подростков, юношей и девушек. Но сегодня массовое физкультурное движение   как понятие у нас почти полностью отсутствует – а ведь никому до сих пор не удалось опровергнуть непреложную истинность гегелевского закона диалектики о переходе количества в качество.

    Но, видимо, чиновникам из минкультспорта глубоко плевать и на великого философа, и на его философию. Они с обескураживающим высокомерием мнят себя непререкаемыми авторитетами во всех без исключения вопросах, хотя спроси у них, чем отличается «капучино» от «катеначчо» — не уверен, что ответят.

    Кое-кто посоветует вспомнить избитую до банальности поговорку «Каков поп, таков и приход» — в нашем случае «попадья» — этим объясняя плачевное состояние футбола в республике. Но, во-первых, переносить суть проблемы в область гендерных отношений сегодня, как говорят, «не комильфо». А, во-вторых, делами в федерации футбола заправляют не эмансипированные чиновницы, а – по мнению многочисленных болельщиков и специалистов – ушлые назначенцы, озабоченные лишь собственными интересами.

    По мне, так ситуация эта не изменится до тех пор, пока тот, кто решает у нас кадровые вопросы, не сподобится поступить так, как это сделал известный гоголевский персонаж, сказавший: «Я тебя породил, я тебя и………..» — ну а продолжение знает каждый в меру образованный человек. А до этого — как проигрывали, так и будем проигрывать, и не только грузинам, но любой, даже самой посредственной команде.

    На этой, слегка минорной ноте и завершу материал, в душе надеясь, что наступят времена и армянский футбол возродится. Вот только доведётся ли увидеть это своими глазами….

Павел Гукасян