Как армянин из Дубны стал 118 элементом периодической системы Менделеева

Юрий Оганесян  удостоен первой международной премии ЮНЕСКО 

Вчера стало известно о том, что академик Юрий Оганесян удостоен престижной премии ЮНЕСКО. Ученый, который работает в Институте ядерных исследований в подмосковной Дубне, награжден за прорывные открытия, которые позволили дополнить таблицу Менделеева. Ее 118-й элемент носит название «Оганесон». Ниже публикуем статью известного журналиста Сергея Баблумяна, повествующую об академике Юрии Оганесяне, профессоре нескольких университетов мира, имя которого увековечено в «иконе химиков».

Недавно российский телеканал «Культура» пригласил академика Оганесяна в студию ответить на вопросы зрителей. Спрашивали не только о физике, попутно узнали много чего другого. Есть что добавить и автору.

Оганесян о себе. Родился в Ростове-на-Дону, детские годы, включая школу прошли в Ереване, затем учеба в МИФИ в Москве, работа в Дубне, дети и внуки в Америке, жена скончалась, сейчас живет один.

(Добавлю от себя: по форме – так, по сути — всегда в окружении коллег по работе и друзей по жизни).

Дом, в котором он живет, стоит на улице академика Флерова, великого физика, которого одна из гостей студии назвала учителем Оганесяна. Юрий Цолакович уточнил, что учителем для него Флеров был в том смысле, что он не учил Оганесяна – это Оганесян учился у Флерова. Смотрел, вбирал, впитывал, запоминал. Пояснение кажется мне важным.

Неизбежный вопрос, задаваемый физику не только лириками: зачем надо и дальше заполнять Периодическую таблицу Менделеева? Если вдруг кто не знает, 118-й химический элемент таблицы носит имя его открывателя Юрия Цолакович Оганесяна и называется (Og) — Оганесон.

(Таким образом, армяне, которые есть везде, отныне есть и в таблице Менделеева, и это уже навсегда. Спасибо Юрию Оганесяну!).

Но вернемся к вопросу — зачем заполнять таблицу дальше и что это дает науке? Ответ академика Оганесяна: в конечном счете, мы проверяем и тем самым изучаем закон природы, открытый Менделеевым больше чем полтора века тому назад.

Заполнять периодическую таблицу важно, так как мы уже подошли близко к моменту, когда этот закон начинает меняться, причем меняться быстро.

(Меняется все. Неизменна, как смена дня и ночи, разве что таблица умножения. В СССР ее обычно «задавали на лето» после первого класса. Сегодня в российских школах чаще всего таблицу проходят во втором классе, а по стандартам английской системы образования она должна быть выучена к одиннадцати годам).

Аудитория канала «Культура» узнала, что периодическая таблица химических элементов, которую называют «иконой химиков», в XXI веке ставит задачи на переднем крае науки. Крупнейшие ядерные центры России, США, Германии, Японии, Франции, Китая включают в свои основные программы синтез и исследование новых химических элементов. На разработку таких тем тратятся значительные средства, создаются новые лаборатории, строятся новые установки, ускорительные комплексы. С этим связаны большие планы разных научных групп, работающих многие годы в тесном международном сотрудничестве.

А как на открытие Оганесяна отозвался научный мир? Как и должно быть – воздал по достоинствам.

(Не все, сидевшие в студии знали, что Оганесян профессор Парижского и японского (город Кобе) университетов, иностранный член Сербской Академии наук и искусств, почетный доктор Франкфуртского и итальянского (Мессина) университетов, ну и, само собой, иностранный член Национальной Академии наук Армении. Список, оговорюсь, не полный).

Вернемся к академику Флерову, первому директору лаборатории ядерных реакций Объединенного института ядерных исследований в Дубне. Человек, глядя на которого учился молодой Оганесян, скончался в 1990 году. Если не знать, что Флерова больше нет, и, минуя строгую охрану у ворот ОИЯИ, идти к Юрию Оганесяну, то по одну сторону приемной – его кабинет, по другую – кабинет Флерова.

Оганесян оставил его в полной неприкосновенности: стол, кресло во главе стола, бумаги на нем, трость в углу комнаты, фотографии на стенах, в шкафах книги, памятные сувениры. Ощущение такое, будто Флеров вышел на минутку и вот-вот вернется. Называется мемориальная комната.

-Здесь, — говорил мне академик, проводятся самые ответственные совещания, организуются так называемые «мозговые штурмы», приемы почетных гостей.

— А почему здесь?

— Здесь аура другая, здесь стены отдают теплом, здесь вещи напоминают об их хозяине…

(То же самое у Оганесяна дома. Двухэтажный коттедж (один из первых в научном городке), здесь все напоминает о родных: жене, дочерях, внуках, все дышит теплом. В том числе ножи, ложки, вилки (не хочется называть «столовыми приборами»), оставшиеся со времен, когда их раскладывала жена, а держали в руках бабушки-прабабушки, дедушки-прадедушки подрастающих Оганесянов).

Из давнего очерка журналиста Валерия Аграновского.

«Летом 1959 года в Москву двигалась странная процессия. Впереди на мотоциклах два капитана милиции, за ними тяжелый трейлер тащил груз, укрытый брезентом и весящий не менее сорока тонн. В кабине шофер, а рядом молодой человек по имени Юрий Оганесян.

И вот процессия остановилась перед мостом через речку. На знаках написано: сооружение выдерживает одиннадцать тонн. Оганесян немедленно слазил под мост, увидел балки, пробитые снарядами еще во время войны, и понял, что запаса прочности нет: одиннадцать тонн — действительно красная цена мосту. Тогда шофер мрачно посоветовал выйти всем из кабины, заклинить руль, включить скорость, и будь что будет. Оганесян даже не улыбнулся.

Вынул блокнот, сделал кое-какие расчеты и внес контрпредложение: вызвать два вертолета, пустить их сверху над трейлером, закрепив циклотрон на тросах, а трейлер пустить в это время по мосту. Дело кончилось тем, что, не мудрствуя лукаво, пошли в обход, по целине».

Вы уже, очевидно, поняли, что Юрий Оганесян — человек сугубо реалистического мышления. Не зря ведь ему доверили сопровождать циклотрон. От себя добавлю, — заметил Аграновский, — что он еще монтировал установку на месте, как рядовой рабочий, налаживал циклотрон, как рядовой инженер, а потом работал на нем, как экспериментатор. Таким образом, в одном лице мы имеем и экспедитора, и монтажника, и наладчика, и физика».

…. «Оно, конечно, сказать все можно, а ты поди демонстрируй» — любил повторять Менделеев.

Академик Оганесян демонстрирует.