“Граждане Армении вступили в XXI век духовно опустошенными, уставшими”

В Москве собираются переиздать книгу, которая впервые вышла в Армении в начале 2000-х. Это «История армянского бесовства» Вартана Григоряна. Не достоевщина ли? Оказалось, нет, только история первых лет Третьей республики: АОД, его вожди и их действия. Автора многие хорошо знали и помнят. Журналист, кандидат филологии. В 1989-1997 гг. гл. редактор еженедельника «Эпоха», политический обозреватель. В 1997-1999 гг. – первый секретарь посольства Армении в РФ. Два года был замминистра образования и науки. С 2009 года – замдиректора Института арменоведческих исследований Ереванского университета. Последние годы занимался преподавательской деятельностью. Скончался Вартан Григорян в 2012-м, ему было всего 58 лет… «Признаюсь, затрудняюсь обозначить жанр моей книги. Едва ли это хроника… Наверняка не мемуары… Не художественное произведение… Не публицистическое исследование», отмечает автор в предисловии, особо подчеркивая свою абсолютную неангажированность и творческую независимость. Вартан Григорян не придерживается хитростей политеса – выражает свои мысли резко, порой беспощадно. Годы с 1990-го по 2002 он называет годами бесовства. В итоге: «Граждане Армении доживали XX век и вступили в XXI духовно опустошенными, уставшими, без всякой веры в душе!» — пишет он в эпилоге. К сожалению, эти, мягко выражаясь, нелегкие годы основательно выветрились из памяти многих соотечественников, которые продолжают следовать модели поведения тех лет. И повторяют те же ошибки, так же заблуждаются. Трудно сказать, что бы написал Вартан Григорян сейчас, не уйди из жизни так рано. Впрочем, можно догадаться: сюжетов много. Предлагаем отрывки из этой книги, мало кому известной. Можно сказать, что это библиографическая редкость, авторское издание. Без каких-либо выходных данных.

…Демирчян искренне считал себя непотопляемым, пребывая в полнейшей уверенности, что Пленум ЦК, почти сплошь укомплектованный лично ему своим нынешним положением обязанными и, следовательно, преданными (редкостная наивность!) людьми, не поддастся какому бы то ни было давлению извне. К тому же он принял за чистую монету появившиеся у новых кремлевских бонз либеральные нотки и потому напрочь утратил столь необходимую при его должности бдительность.
Не поколебал его самоуверенности (внешне, во всяком случае) и разразившийся на весеннем пленуме 1987 г. беспрецедентный скандал, зачинщиком которого стал Айк Котанджян, опять же в прошлом первый секретарь ЦК комсомола — недаром Демирчян не давал ходу “комсомольцам”, инстинктивно опасаясь их. Того же Котанджяна он мытарил лет 10, сослав его поначалу в Афганистан, затем сплавив на учебу в Академию общественных наук при ЦК КПСС, после чего засадив управлять третьестепенным комитетом по профтехобразованию. Не доверял ему за выспренность, экстравагантность, показушный радикализм, склонность к позе… Но в конце концов допустил к ручке, вернул на партийную работу, отдав на кормление богатейший промышленный и сельскохозяйственный Разданский район, посчитав, видимо, что сломил эту амбициозную натуру. И просчитался. Котанджян, умиленно благодаривший и заверявший в абсолютной преданности, как выяснилось, в глубине души считал для себя крайне унизительным пребывание на посту провинциального обер-взяточника; спустя всего несколько месяцев (на пленуме!) он волком набросился на кадровую политику Демирчяна, поименно обозвав нескольких высокопоставленных аппаратчиков “лакеями семьи”.
***

И вдруг… Видит Бог, как хотел бы я избежать пошло-авантюрного, дешевого “и вдруг”, но это было именно “и вдруг” — неожиданно, внезапно, совершенно немотивированно, и началось оно почему-то с загадочного, противоестественного для Армянской ССР образца осени 1987 г. лозунга “Ленин — партия — Горбачев”, намалеванного на самодельнейшем транспаранте, который несла по тротуару проспекта им. Маршала Баграмяна толпа юнцов 16-17 лет численностью примерно человек в 200.
Тягостное впечатление производила она, эта толпа, нестройно-неуверенно скандировавшая ставшее позднее столь обычным “Карабах, Карабах”. Юнцы были явно напуганы собственной готовностью к самопожертвованию за правое национальное дело, за причастность к которому, впрочем, как они сами позже признались в приватной беседе, “сведущие люди” обещали по нынешним временам максимум пару оплеух в отделении милиции.
***
Где-то с середины весны 1988 г. Армению охватила волна забастовок, практически парализовавших промышленность. В сущности, развал, и даже не развал, а целенаправленное уничтожение экономики, отбросившее Армению в девственную середину XIX столетия, началось как раз в этом году и лишь было успешно довершено аодовским режимом. Это было похоже на исступленный акт самоуничтожения “назло” неуступчивому соседу: сотни тысяч тружеников городов и сел добивались исторической справедливости, уничтожая благополучие свое и страны.
***
А может, действительно, у ребят из комитета “Карабах» были некие конфиденциальные пакты, если не с Кремлем, то со Старой площадью (ЦК КCC), где царствовал фактический идеолог и организатор перестройки — Александр Яковлев, заявивший спустя годы, что развал СССР и уничтожение КПСС было главной целью его жизни? Во всяком случае, даже когда в Ереван прибыла представительная следственная группа Генпрокуратуры СССР и завела на “ребят” из комитета “Карабах” почти 200-томное уголовное дело (обвиняя их, кроме всего прочего, в элементарном мошенничестве, а именно — присвоении 300 с лишним тысяч собранных у населения якобы “на нужды Арцаха” наличных денег), те преспокойно разгуливали и разъезжали по Еревану, в ус себе не дуя: никто их и не думал арестовывать.

***
В конце зимы 1990 г. в Армянской ССР установилось фактическое двоевластие. Парт и госструктуры, равно как правоохранительные органы, и шага не ступали, не проконсультировавшись с “ребятами”, уже возвращенными из Москвы в Ереван. Те стали частыми гостями в здании ЦК и Совмина, шокируя холеных аппаратчиков своим затрапезным видом и развязными манерами. Происходила последовательная и очевидная передача власти новой “элите”, в благонадежности которой Кремль, видимо, абсолютно не сомневался. Впрочем, еще до соответствующей санкции Кремля перед ними уже откровенно заискивали почти все чинуши, безошибочно угадывая в люмпенских предводителях будущую свою смену.

***
…Хачик Стамболцян потрясал какими-то бумажками, сыпал цифрами, обвинял в экологическом геноциде и пр.; зал внимал привычно индифферентно и уже готовился голосовать “как положено”, когда вдруг с места (из зала) сорвался Сурен Гургенович Арутюнян и, водрузившись своей тушей на трибуне, буквально заорал, причем по-русски (!), тонким, но резким голосом: “Если народ требует, то “Наирит” должен быть закрыт!”
***
К середине весны 90-го голубоглазый первый секретарь ушел по-английски, не прощаясь — в Касабланку, советским генконсулом. Прихватив с собой, по слухам, астрономических размеров сумму (в денежных знаках СССР, доллары тогда были не в ходу), полученную от видных функционеров “движения”, которые болтали об удачной сделке на каждом углу.
А средства, и весьма солидные, у “ребят” к тому времени уже имелись и вовсе не 300 тысяч, означенных в уже упоминавшемся 200-томном уголовном деле, а сотни и сотни миллионов рублей, якобы собранных для освобождения Арцаха. Цифры эти долгое время представлялись мне неимоверно завышенными, и лишь много позже по случаю убедился в их реальности и даже значительной заниженности (видимо, московским следователям не хватило воображения): оказывается, “на нужды Арцаха” рабочие только одного из цехов обувного гиганта “Масис” собрали и сдали “движенцам” в течение 3-х дней 520 тысяч! Действующих же предприятий насчитывалось в Армении больше тысячи… Весь бюджет Арм. ССР в 1989 г. (с учетом целевых финансовых потоков для зоны бедствия) составлял, помнится, около 3 миллиардов.
Но дело к весне 90-го замяли — с ведома, разумеется, Кремля, отдавшего тогда Армению на поток и разграбление выдвинутой “перестройкой” новой политической поросли. Ступайте править республикой — приказали левонам, ваникам, бабикам и пр., они и пришли править. Из “Матросской тишины” и Бутырок.
К тому времени будущий многолетний правитель Армении Тер-Петросян, приобретший якобы после отсидки в Матросской тишине болезнь позвоночника, благополучно оперировался во Франции (!). Так, в гипсовой повязке, из которой голова его выглядывала (пардон), как кокон он проводил первый съезд АОД, вещая сурово и непреклонно, прямо как Иоанн Предтеча. Съезд этот весьма прозорливо прозвали “съездом победителей”, что и подтвердилось через пару месяцев.
Вплоть до конца лета 91 г. новая власть резких политических телодвижений себе не позволяла и лишь голословно декларировала свое намерение объявить Армению независимой. Единственной идеологической (антикоммунистической) акцией властей стало свержение статуи Ленина, да еще разве что экспроприация властями зданий, принадлежавших компартии ЦК Ергоркома, райкомов.

***
Утром 19 августа в день начала путча ГКЧП Тер-Петросян пригласил политический бомонд и гл. редакторов СМИ в зал заседаний бюро ЦК. Мне приходилось до того непосредственно общаться с Л.Т.-П. — и до его прихода к власти, и после избрания спикером парламента, поэтому бросилась в глаза произошедшая с ним в одночасье метаморфоза. Бледный, ставший ниже ростом, он подпирал стену в коридоре, однако ежеминутно отрывался от нее, чтобы броситься с рукопожатиями к каждому приглашенному. С явным беспокойством обронил: “Дашнаки запаздывают — самый беспокойный слой”. Наконец пригласил в зал и начал брифинг. Смысл его сводился к просьбе не делать никаких публичных заявлений и не печатать в прессе никаких материалов о происходящем в Москве: только официальную хронику. По его убеждению, не следовало раздражать ГКЧП и подставляться под его удар. Со своей стороны гарантировал, что официальные власти будут вести самую осторожную политику, чтобы не спровоцировать Кремль на силовые действия. “И вообще в данный момент мы их вполне устраиваем”, — заявил он неожиданно после пространного рассказа о том, как еще вчера вечером по какому-то неотложному вопросу долго и настойчиво дозванивался до Янаева и Крючкова и наконец застал их где-то на дальней даче. “Видимо, обговаривали детали предстоящей операции”, — заметил с характерной кривой усмешкой. Словом, был встревожен и даже напуган и не был в состоянии этого скрыть, однако вел себя достаточно адекватно.
Путчевский испуг новой власти прошел быстро. 21 августа 1991-го, когда стал очевиден провал ГКЧП, было принято решение провести 21 сентября референдум на предмет провозглашения независимости Армении. Никто, впрочем, не сомневался в положительном итоге волеизъявления, как и в том, что президентом (еще через месяц) изберется Тер-Петросян. Единственный мало-мальски могущий составить ему конкуренцию премьер В.Манукян рассудительно снял свою кандидатуру, а кандидат от Дашнакцутюн Сос Саркисян, блестящий актер и обаятельнейший интеллигент, но совсем никакой политический деятель, вообще не имел шансов. Дашнакцутюн, по словам ее функционеров, затратила на предвыборную агитацию $5 млн — и все, очевидно, на полиграфически отлично сработанные плакаты с портретом своего кандидата. Тогда же появилась и была растиражирована шутка (очень обидевшая дашнаков и Саркисяна): мол, с 5 миллионами можно было любую подзаборную девку делегировать в армянские президенты. В самом деле, ни о какой борьбе не могло быть и речи.
Как бы то ни было, избрание Левона (16 октября) и провозглашение независимости сопровождались искренним восторгом населения и подлинными, от души, народными гуляниями.
***
Во второй половине 1992-го в армянских правящих кругах созрело решение: во избежание национальной трагедии (впрочем, сдается, преобладали все же шкурные соображения пристегнуться к военно-политической колеснице России, к реализации чего они и приступили, причем рьяно, с начала 93 г. В ход были пущены все рычаги — экономические (интересующие Россию предприятия и производства, в т.ч. уже упоминавшийся “Наирит” и Армянская АЭС), лоббистские (армянские интеллектуально-финансовые круги, имеющие в России довольно крепкие позиции) и даже идеологические, многажды публично проклятые правящими по обе стороны Кавказского хребта режимами.
О последних следует рассказать особо — тем более что им предстояло странным образом играть немаловажную роль во многих последующих событиях.
В начале 1993-го один из наиболее близких на тот момент сподвижников президента, “главный советник” его (по самому широкому профилю вопросов) и куратор силовых ведомств (успевший проработать почти год министром ВД) Ашот Манучарян — личность крайне неоднозначная, весьма информированная и вместе с тем “идейная” — обращается с просьбой о конфиденциальной встрече к лидеру армянских коммунистов (по тем временам крайне немногочисленных и всячески травимых властями) Сергею Бадаляну. И прямым текстом предлагает последнему прозондировать в Москве через своих партийцев возможность размещения на территории Армении… российской военной базы.
Абсурдность ситуации, в которой оказался Бадалян, заключалась в том, что именно Ашот Манучарян как в период раскрутки “движения” в качестве политической оппозиции компартии, так и становления в стране режима АОД, выступал в качестве чуть ли не главного борца с “коммунистической империей”, осуществлял пропагандистское обеспечение изгнания российских войск с территории страны в конце 91 — начале 92-го. Сделанное им предложение вполне могло быть провокацией, направленной на дискредитацию «чужих штыков». Кстати, именно подобное намерение приписал коммунистам Тер-Петросян. Два года спустя Россия весьма благосклонно отнеслась к подобному реверансу армянских руководителей.
…Блестящий, следует признать, на тот момент внешнеполитический маневр правящего в Армении режима мгновенно поставил страну в крайне выгодное стратегическое положение, во многом определившее ее военные успехи: на Турцию можно было уже особенно и не оглядываться. Иран же сам был крайне заинтересован в недопущении турок на Кавказ. Разумеется, было бы неверно приписывать всю заслугу осуществления столь крутого поворота в отношениях с Россией только Л. Т.-П.: при всем своем цинизме (в общечеловеческом понимании) и политическом прагматизме в одиночку он едва ли сумел бы сломить сопротивление в этом вопросе АОДовских ортодоксов, ненавидящих Россию и все русское всеми фибрами ничтожных душонок. В этом ему (и стране) неоценимую услугу оказали, несомненно, люди из ближайшего окружения – тот же Манучарян и в первую очередь Вазген Саркисян, позже с лихвой подтвердивший свою пророссийскую (и даже шире — антизападную) геополитическую ориентацию. Причем, если у Саркисяна таковая, судя по всему, формировалась в значительной степени интуитивно-материалистически, то у Манучаряна, повторю, имела также и идейные основы.
О подлинных же, без прикрас, взглядах самого Левона Тер-Петросяна свидетельствует содержание его бесед с известным турецким журналистом Мехметом Али Бирандом, изданных в конце 95-го в Турции отдельной книгой под названием “32-й день”. По признанию автора книги, он услышал от армянского лидера ТАКИЕ вещи, что “ушам своим не поверил”, в частности, о причинах неурегулированности турецко-армянских отношений. Армянский президент жаловался на трудности в этом деле, вызванные “наличием в Армении поколения, воспитанного на аптитурецкой пропаганде”. Однако главным нагнетателем напряженности в отношениях между Турцией и Арменией является, по утверждению Тер-Петросяна, армянская диаспора: “Враждебность к Турции разжигается со стороны армян, проживающих вне Армении”, которые все время педалируют вопрос геноцида. Между тем для властей Армении “геноцид не является первоочередным вопросом повестки дня”. Более того, как свидетельствует Биранд, Тер-Петросян дал четкий “наказ” Турции: “Не вынуждайте нас, чтобы мы попали в объятия русских”.
Эти и прочие откровения Тер-Петросяна получили огласку благодаря тому, что в феврале 96-го оппозиционная газета “Шрджан” опубликовала выдержки из названной книги турецкого журналиста, чем немало шокировала общественность. Пресс-служба президента РА поспешила официально заявить, что высказывания эти являются “плодом воображения Биранда”. Между тем еще до выхода книги в свет по турецкому телевидению (в одноименной программе “32-й день”) была продемонстрирована видеозапись этой самой беседы, никоим образом не могущая быть смонтированной или фальсифицированной. И по поводу данной ТВ-программы опровержений с армянской стороны не поступило, хотя транслировалась она на много более широкую аудиторию. Видимо, Тер-Петросян и его аппарат стремились успокоить только и только своих сограждан…
***
Трон под Тер-Петросяном действительно шатался зимой 92-го и поддержи оппозиционеров толпа, как следует, продержись она у президентского дворца хоть несколько дней, президент не посмел бы столь яростно огрызаться в ответ на выпады лидеров оппозиции, которых принял-таки в своем кабинете (о силовом их разгоне он тогда и не помышлял). Но толпа озябла и оголодала, тепла и еды не было уже и в домах, она мало надеялась на успех и еще меньше верила своим предводителям, в частности, советскому еще “диссиденту” Айрикяну и экс-премьеру Манукяну, а потому пикет бесследно растаял задолго до развязки. К тому же лидеры смутьянов обнаружили склонность к штрейкбрехерству…
Второй по иерархии человек в партии Рамкавар-Азатакан (либерально-демократической) Виген Хачатрян, однажды (в 90-м, на первой сессии парламента) уже угодивший Левону (предав открыто компартию, от которой и был избран в Верховный Совет, будучи первым секретарем одного из провинциальных районов), но ничем взамен не награжденный, внезапно воспротивился якобы всеобщему, якобы согласованному требованию, предъявляемому “объединенной оппозицией” Л.Т.-П.: уйти в отставку и передать власть сформированному парламентом временному правительству. От подобного ренегатства сразу сникли даже непримиримые: и пламенный движенец Аршакян, и дашнаки — последние и вовсе безропотно прослушали последовавшую уничижительную нотацию президента с видом провинившихся первоклашек.
Уверен, что подобный выверт либералов был согласован ими с президентом заранее — в пику своим вековым политическим конкурентам, а также, разумеется, в чаянии войти в правительство. Однако Л.Т.-П., судя по всему, не особенно жаловал богатеньких РАКов (в диаспоре они традиционно являются партией зажиточной буржуазии) и потому жесточайшим образом пренебрег их реверансом. Хуже того, накануне выборов 1995 г. инициировал в их стане раскол, пообещав (и оказав) весомую поддержку Вигену Хачатряну в создании альтернативной Либерал-демократической партии. Так и получилось, что Хачатрян в парламент прошел и даже стал впоследствии председателем Постоянной комиссии, а подлинные либерал-демократы “пролетели” мимо парламента, не добрав проходных 5%.
Рассказывают, что на следующий день после выборов 1995 г., когда ЦИК под руководством будущего военного прокурора, а тогда еще заместителя Центризбиркома Гагика Джангиряна откровенно “рисовал” цифры, лидер партии Мирзаханян ценой неимоверных усилий прорвался-таки к Тер-Петросяну и потребовал “прекратить дискриминацию рамкаваров”. И, естественно, был удостоен лишь презрительно-демагогического ответа: мол, сколько процентов набрали, столько и получите. Таков был закономерный итог 5-летних внутрипартийных интриг и прямого предательства ряда лидеров этой партии, игравших в оппозицию и одновременно зазывающе подмигивавших властям и тем самым размазавших по стенам солидную поначалу центристскую партию. Подобных игрищ не поощряла власть и, как выяснилось, не прощало общество. Впрочем, рамкавары в силу возведенного в абсолют конформизма зарубежных своих единомышленников никогда и не тревожили власть имущих.
Главной головной болью властей все эти годы была Армянская Революционная Федерация (официальное наименование партии) — Дашнакцутюн, последовательно добивавшаяся лавров наиболее непримиримого борца с режимом АОД. Истоки жгучей взаимной ненависти этих двух действовавших на новейшей армянской политической арене сил (причем далеко не самых крупных: их обоих вместе взятых численно значительно превосходила к 1995 г. компартия) крылись отнюдь не в идеологических корнях. По логике, бельмом в глазу АОД должны были бы быть именно коммунисты, из “лап” коих АОД, взбухшее как раз на антикоммунизме, якобы вырвало страну. Однако же сумело в конце концов наладить (с оговорками, конечно) с коммунистической партией более или менее цивилизованное сосуществование.
АОД видел в АРФ конкурента как раз в том, в чем компартия с ним конкурировать никак не могла, да и не претендовала на подобную роль, а именно: благосклонности западных политических Кругов и спецслужб, особенно американских и французских, с коими АРФ находилась (а зарубежная продолжает, судя по всему, находиться) в довольно тесных связях все 70 лет вынужденного пребывания за пределами исторической родины. АОД двигали дикая ревность и вполне обоснованное опасение, что “хозяева” в случае чего поставят на “конкурирующую фирму”.
…Первая злобная атака на идеологию дашнаков была проведена еще в 1991 году. Тогда поводом послужило требование представителей этой партии в парламенте принять резолюцию о геноциде армян 1915 г. с требованием к властям Турции признать злодеяние. Этому воспротивился лично Тер-Петросян, заявивший, что тем самым новая армянская власть резко “сузит поле для дипломатических и политических маневров” и перекроет все пути для установления в дальнейшем нормальных добрососедских отношений с Турецкой Республикой, что в целом звучало обоснованно. И вообще, эта затея с резолюцией попахивала политическим романтизмом и радикализмом, чем, кстати, испокон веку грешили дашнаки. Но, разумеется, они не заслуживали той ненависти, которую питал к ним Тер-Петросян и которой он заразил все свое окружение. Остается предположить, что ненависть эта была генетической, унаследованной от отца сирийского коммуниста-подпольщика, ходившего в начале 40-х чуть ли не в заместителях у знаменитого Фейсала. Не случайно, видимо, что отнюдь не антикоммунизм, как следовало ожидать, а именно “антидашнакство” стало стержнем внутренней политики режима Тер-Петросяна.
В сущности, весной 1992 г. к тому все вроде и шло: уж очень людными стали организуемые дашнаками акции протеста против ставшего уже ураганным разграбления страны.
Тем не менее дашнаки продолжали бороться, и не исключено, что неожиданная и кардинальная смена геополитического вектора (под крылышко России), осуществленная правящим режимом летом 1993 г., вопреки своим же многочисленным прозападным декларациям, была во многом обусловлена стремлением заручиться поддержкой Москвы в наступающие смутные времена.
…Борьба с Дашнакцутюн была возведена в ранг государственной политики, настолько велик был страх властей перед ней, а дискредитация велась по всем направлениям. Москву убеждали в русофобстве АРФ, напоминая о грехах 75-летней давности, и российские политики охотно принимали на веру этот тезис, несмотря на отчаянные усилия дашнакских эмиссаров, сидевших в самой Москве и тщетно пытавшихся убедить их в обратном. Мнительных западных дипломатов запугивали иными химерами: националистической и “террористической” сущностью Дашнакцутюн, и те индифферентно предпочитали дожидаться результатов следствия, а затем и вердикта суда, продлившегося вплоть до падения режима Тер-Петросяна и изобиловавшего бездоказательными обвинениями. Собственному населению врали, что партия Дашнакцутюн в начальный и самый трудный период армяно-азербайджанского конфликта много сделавшая для организации обороны Карабаха, собралась организовать вооруженный переворот и ввергнуть Армению в большую войну с Турцией. Словом, это был блеф, но цели своей он, как ни странно, достиг.

Подготовил к печати Карэн Микаэлян

Продолжение следует