Главная ошибка Марутяна — послесловие к импичменту мэра Еревана

 Ереван не тот, ереванцы не те. Автор анализирует причины бесславного завершения карьеры Айка Марутяна, делая это, как всегда, с толикой мягкой иронии.

Главная ошибка Айка Марутяна, актера, комика, сценариста и продюсера заключалась в том, что он согласился быть мэром. С октября 2018 года, после того как им стал, Айк Марутян должен был сделать две вещи: постараться понять ереванцев и набрать команду, способную делать то, что комик, сценарист и продюсер не может делать по определению. Ни то, ни другое он не сделал – и в этом состояла его вторая ошибка.

В истории ереванских градоначальников, сказал Марутян в своем прощальном выступлении, не было случая, когда бы мэру объявляли импичмент. И то правда, не было. Но с ним случилось… Почему с ним, и почему сейчас?

Потому что горожане долго ждали того, кто смог бы говорить с ними на одном языке, а пришел человек, не понявший, что складывавшийся десятилетиями образ ереванца надо сохранить и помочь ему развиваться дальше, но ни в коем случае не искажать и не рушить.

Москвич, петербуржец, парижанин, римлянин – все жители столиц, но не все на одно лицо: у каждого свой темперамент, свой характер, свой норов. С Ереваном ровно так. Когда долго живешь в своем городе, этого можно не заметить, это видно тем, кто приезжает к нам впервые. Помните, что говорили знаменитые певцы, музыканты, артисты, посещавшие Ереван?

Здесь какой-то особенный зритель, говорили они, и если нас так тепло приняли в Ереване, значит можно смело ехать дальше.

Я не раз спрашивал гостей, в чем эта особенность проявляется.

Объяснить не могли. Остается тайной, как та так называемая «ереванская болезнь», тоже образующаяся непонятно от чего.

То, что Айк Марутян и сам ереванец, чтоб называться своим среди своих, вчера может и хватило бы, но сегодня оказалось мало. Сегодня, когда жить стало хуже, жизнь стала мрачнее, образ веселого пересмешника, сумевшего под конец карьеры, (во как!) купить городу пару сотен автобусов и примерно столько же лифтов, все-таки маловато.

–Я работал, заниматься интригами было некогда, сказал он, прощаясь.

Насчет «много работал» прозвучало забавно. А сколько было обещаний, посулов, зароков.

Шло время, тыква в карету не превращалась. А вот ереванцы изменились. Стали больше походить на предшественников нынешних петербуржцев, которых прежде называли ленинградцами. Да, в девяностые на улицах Еревана снаряды не рвались и бомбы на дома не падали, но люди умирали от голода, холода, болезней, недоедания. Блокада не могла не изменить характер ереванцев того времени и, что называется, перейти по наследству к горожанам сегодняшнего.

А тут еще изменения в качестве, произошедшие от перемены количества: много коренных ереванцев уехало, еще больше приехало из провинций в город, а это, все-таки, немного другая публика, падкая на монологи мастеров разговорного жанра. И получается уже часто не сумма личностей, а толпа. Слушают, кричат обманываются, подчиняется одной идее, которая склеивает толпу, не давая ей развалиться на атомы на личности.

«Но идет толпа всегда в том направлении, которое показывает ей живое олицетворение идеи — вождь. Идея может быть сколько угодно благородной, например, вера в светлое будущее со звездолетами. А потом после какого-нибудь очередного фюрера, какие-нибудь бюргеры удивляются: и что это на нас тогда нашло, прямо морок какой-то…» — пишет автор российских бестселлеров Александр Никонов.

С некоторых пор и в Ереване так. И Айк Марутян, готовясь стать мэром, наобещал разных радостей выше головы, пел, кричал, подтанцовывал…

Потом пригласили помогать певца-архитектора Месчяна. Ничего кроме пары порушенных кафе-мороженных у него не вышло, уехал. Попросили на время задержаться бывшего первого зама бывшего мэра Тарона Маргаряна. опытного управленца Камо Арояна. Остался, чем и сколько мог, столько и помогал. Потом ушел и он. Марутян остался один на один с Ереваном. Каждый был сам по себе, взаимопонимания не вышло.

На днях Марутяна сменил его первый заместитель Грачья Саркисян. Как примет преемника город, который оставил ему мэр, покажет время и ереванцы.