Футбол моего детства
Ашот Джазоян — о золотом веке армянского футбола
50 лет назад у знаменитого ереванского клуба получилось все — и кубок взять, и чемпионат страны выиграть, и в Европе блеснуть
Семидесятые были особенные. Может, Ереван был иным, а может, запомнились они такими, совпав с периодом моей студенческой жизни. Одно ясно, было нечто иное, и это иное заключалось в том, что жили мы, казалось, одной семьей. Старшие и младшие, родители, родственники, друзья — все обсуждалось, все сопереживалось… и в первую очередь футбол, который придуман, «конечно, армянами и во времена Ноя», и не дай бог заикнуться нам, студентам, об английском происхождении замечательной игры, как сразу — «мал еще старших учить».
А вообще спорт расширял просторы страны от склона библейского Арарата до Северного полюса, от Владивостока до Калининграда. Наши прибалтийские волейболисты, наши хоккеисты… вся Армения, знакомая с хоккеем лишь по телевизору, замирала глубокой ночью перед экранами, когда «наши!» играли с НХЛ. Ну что говорить о футболе! Тут все были асы, да и кто сам в детстве не играл в футбол в палисаднике или на асфальтированной проезжей части двора. Любой же матч на стадионе превращался в городской праздник.
Начиная с 1966 года «Арарат» не покидал высший футбольный дивизион СССР: 1026 матчей, 352 выигрыша, 1150 забитых голов, каждый из которых превращался в национальный праздник. Однако бум армянского футбола пришелся на 1970-е. В 1971 году под руководством Николая Глебова «Арарат» впервые вступил на пьедестал почета, завоевав серебряную медаль в чемпионате.
На стадион все шли пешком! Путь к зависшей над Разданским ущельем чаше стадиона «Раздан», начинающийся для каждого в разных уголках Еревана, заканчивался прямой центрального проспекта, который в день футбола, закрытый для транспорта, превращался в пешеходный бульвар — бульвар единения. Шли семьями, группами друзей и подруг, соседей, кстати, одиночества по ереванским понятиям — просто не существовало. Мы армяне, мы горожане, и мы любим футбол. О драках в таком тесном кругу даже говорить не стоит, разве что кто ругнется, а кто шутку подбросит: «Почему «Арарат» не чемпион?»
«Потому что у армян
Нет Мунтяна, Паркуяна
И еще девять киевлян!»
Наиболее скептически настроенные, далекие от футбола замирали перед телевизорами. К ним бы я отнес и моего отца.
— Папа, ты слышал, нашего N 10 Заназаняна в сборную СССР пригласили?
— Заназаняна? Он у меня на заводе токарем 6-го разряда работает.
— Как? — искренне удивился я.
— Футболист! На поле. Но платим ему мы, производственники, на вашем спорте далеко не уедешь.
Отец мне объяснил, что каждый футболист команды прикреплен к какому-то заводу.
Преданные же болельщики, уверенные, что от них зависит исход игры, собирались на стадионе. Мороженое… семечки… лимонад — о выпивке не заговаривали: навеселе можно и команде навредить, и матч не запомнить, как потом в компании разговор поддержать?
Конечно же, после матча расходились отмечать, и соседей будили возгласами: «»Арарат», йуп тур!», что по-русски: «Жми, «Арарат»!» Надо сказать, что само название команды, носящей имя библейской горы Арарат, некогда находившейся в центре Армении, означало для каждого армянина нечто большее, чем футбол. Возможно, восстановление исторической справедливости, возможно, единение нации? Подростки же порой считали, что гору назвали в честь футбольной команды!
Для меня же футбол, надо сказать, был всем. Ростом я не вышел, худым был, как скелет, этак 40 килограммов живого веса. При таких данных, не играй я хорошо в футбол, не был бы уважаем во дворе. «Почему футбол, а не шахматы, ты же интеллигентный мальчик? — не переставала удивляться бабушка.— И потом,— продолжала она,— как можно играть в потных футболках, хотя бы после антракта их надо заменить». Конечно, мы все гордились чемпионом мира Тиграном Петросяном, но это дома, во дворе же ничто не могло заменить счастья надеть майку с криво выписанной гуашью маркаровской девяткой или абрамяновским первым, даже шестерка — андриасяновская — стала символом удачи. Ну, а если кого звали Коля, он обязательно должен был походить на самого маленького N 11 Николая Казаряна, и все дружно выкрикивали сложившуюся на стадионе речовку: «Коля, Коля, Николай, ты только голы забивай!»
1973-й стал для «Арарата», да и для всех армян самым что ни на есть знаменательным. Команду возглавил лучший бомбардир московского «Спартака» всех времен (160 голов), четырехкратный чемпион СССР, двукратный обладатель Кубка СССР, олимпийский чемпион Мельбурна — 1956-го — Никита Симонян. И команда сложилась как на подбор — своя, звездная. Правда, два ведущих футболиста «Арарата» носили не армянские, заканчивающиеся на «ян» фамилии, а Бондаренко и Коваленко. Но никто их не воспринимал как легионеров. Да и сами они чувствовали себя частью Армении: будучи украинцами, говорили по-армянски, а русский у них был с акцентом. Вспоминаю, как-то раз в кругу болельщиков, критикуя «Шахтер», Александр Коваленко, знаменитый араратовский N 4, обращаясь к своему закадычному другу Сергею Бондаренко, просто выпалил: «Эти хохлы грубо играют против нас, армян!»
С первых же матчей нового сезона команда зарекомендовала себя как лидер чемпионата, а специалисты среди основных достоинств команды отмечали высокую технику и замечательную физическую подготовку. Сезон был непростым, но «Арарат» своих преимуществ не растерял. И вот настал первый долгожданный день: армянская команда — финалист Кубка СССР, матч в Москве.
Вопроса даже не возникало — однозначно надо ехать! Делегатов на ответственный матч выбирали всем курсом. Время еще советское — билеты на самолет по карману буквально каждому, даже студенту (трудно сейчас представить, но стоил билет до Москвы 17 рублей), однако у меня было преимущество: дядя известный скульптор, способный достать билеты на заветный матч в Лужниках. Вместе со мной выбрали и Арутюна: он обладал замечательным качеством — на весь стадион мог крикнуть знаменитое «»Арарат» йуп тур!», а также, что было немаловажно тогда, будучи сыном недавних репатриантов, он был всегда при деньгах. По современным понятиям он стал официальным спонсором нашей кубковой командировки.
Дядя Размик встретил нас традиционным вопросом:
— Ну что? В «Арарате» так много талантливых парней, каждый из них яркая индивидуальность, а команды нет. Может, коллективная игра не для армян?
— Дядя, посмотри какая серия побед.
— Да,— вмешался в разговор Арутюн,— в Тбилиси 4:0, в Москве с «Локомотивом» 5:0, в Алма-Ате 4:1.
Аргумент был, конечно, сильный, но и дядя не сдавался: армянские спортсмены показывали выдающиеся результаты в индивидуальных видах спорта — гимнастике, боксе, тяжелой атлетике, шахматах. А вот в командных видах — никогда.
Оставалось одно — надеяться. С надеждой и ехали в Лужники. Умудрились даже вытащить впервые на стадион дедушку нашего, скульптура Николая Багратовича, который по дороге ревностно пробросил: «Телевидение много времени уделяет вашему футболу, и все знают футболиста Иштояна, а народного художника Никогосяна практически никто…»
Как никто? А бронь народного художника СССР? И вот мы на трибуне, рядом весь цвет армянской интеллигенции — проживающие в Москве музыканты, артисты, ученые. Особо выделялись живописные фигуры Арно Бабаджаняна и Эдмонда Кеосаяна. За своих болели неистово.
Надо отметить, что на «Арарат» ходили семьями. И обычно там, где сидела женщина, никто из болельщиков не ругался. Но другое дело финальный Кубок СССР, страсти накалены до предела, а с нами на игру поехала красавица Светлана, жена моего дяди. По дороге в Лужники я поделился своими опасениями:
— Рубен, ты знаешь, стадион не самое лучшее место для такой утонченной переводчицы, как твоя Светлана, мало ли что может произойти: болельщики бранятся и русский мат витает над трибунами.
— Чудак человек, мы же будем сидеть на трибуне для армянских болельщиков, а наши армяне пускай ругаются, они же на армянском. А Света моя, как тебе известно, армянским не владеет,— рассуждал Рубен.
В нашем секторе Светлана действительно оказалась единственной женщиной, и болельщики как-то приутихли поначалу. Но вскоре все поняли, что наша дама по-армянски не понимает, и эмоции разошлись.
— Какие эмоциональные и воспитанные болельщики,— удивлялась наша спутница,— так много крика и нет брани.
Мы, довольные, переглянулись с Рубеном. И вдруг — добротный русский клич: «Судья, твою….»
— Как вам не стыдно,— обратился с укором дядя к соседу,— хоть бы по-армянски ругался.
— Извини, брат, сестричка, и ты извини, я до этого его уже многократно посылал на нашем родном, но только судья по-армянски не понимает…
Матч в тот день выдался крайне напряженный. «Арарат» играл с фаворитом — киевским «Динамо». Старожилы вспоминали 1954-й, когда ереванский, тогда еще носящий имя «Спартак», клуб впервые дошел до финала Кубка СССР и встречался с тем же киевским «Динамо», но проиграл. Тревожные мысли гнали, все внимание — на поле.
С самого начала игра у «Арарата» как-то не клеилась, не везло ему буквально с первых минут. После пенальти мы и надежду уже всякую потеряли. Говорят, даже организаторы после этого начали заранее писать на дипломах имена игроков «Динамо». Тренер киевлян Свиридов, не торопясь, проводил замены, за 10 минут до окончания игры увел с поля и Блохина — лучшего игрока тех лет, легенду советского футбола. Мы пребывали в печали. «Пора уходить, чтобы не присутствовать при национальном позоре»,— бросил кто-то в сердцах. И вдруг случилось чудо: Иштоян буквально перед финальным свистком неожиданно сравнивает счет. Блохин, рассказывали, после матча плюнул в лицо тренеру, но факт: киевляне без лидера на поле растерялись и все тот же Иштоян вывел наших вперед, «Арарат» буквально вырвал победу у динамовцев.
Что было потом? Во-первых, Иштоян стал героем нации. Даже моя тетя Егуш, большая начальница, первая и единственная женщина в Ереване, которая разъезжала на собственной машине — «Победе», к тому же старая дева, восхищалась кумиром. «Левон, просто красавец!» — не переставала повторять она и после каждой победы забегала к футболисту домой с подарками жене и детям. Во-вторых, спустя несколько месяцев «Арарат» стал чемпионом СССР, потом, участвуя в Кубке УЕФА, выиграл матч у «Баварии», а наш Эдуард Маркаров, наряду с Гердом Мюллером, был признан лучшим бомбардиром турнира. А еще шесть человек из «золотого состава» «Арарата» попали в список 33 лучших футболистов сезона в СССР. Клуб же удостоился четырех командных призов — «Агрессивному гостю» (недаром «Арарат» называли чемпионом Москвы), «Имени Григория Федотова», «Приз крупного счета» и «За лучшую разницу мячей».
Но все это было потом. А тогда, на трибуне Лужников, от счастья рыдала вся армянская диаспора…
Прямо со стадиона мы с приятелем направились на К-9, знаменитый московский переговорный пункт, звонить домой.
— Где тебя носит? — не дав мне поздороваться, прокричала в трубку моя бабушка.— Весь Ереван ликует, а тебя нет!
— Я в Москве, был на стадионе, смотрел матч!
— Неважно. В такой день ты, конечно, должен был быть в Ереване!
Мои объяснения она просто не слышала, однако от нее я узнал, что весь город на улице — люди накрывают столы, поют и отмечают общий праздник — победу «Арарата»…
С того дня прошло 40 лет. «Арарат» пережил свои взлеты и падения, межреспубликанские чемпионаты канули в Лету истории, вместе со страной, носящей название СССР. Однако осталось ощущение радости общения, дружбы и соперничества, которое порой приводит к мысли: не обеднел ли русский футбол без украинских, армянских, белорусских, грузинских, казахских команд? Не потеряли ли национальные клубы стимул развития, соревнуясь лишь между собой?
Без «Пахтакора», динамовцев Киева и Тбилиси, «Кайрата» и конечно же «Арарата» как-то скучно в Лужниках!
