«Евровидение» или евротуфта?

Армянскому участнику не помог даже обнаженный торс

О недавнем финале «Евровидения», казалось бы, сказано-пересказано многое, причем в основном в негативном ключе. Дело не только в политической коньюнктуре, которой традиционно обусловнены результаты этого песенного балагана — к этому, похоже, все уже привыкли. Но и в том, как сильно занижена планка музыкальной составляющей конкурса. Конкурса, в котором уже не спасает даже пресловутый аргумент — «главное — это шоу». Из года в год идеи креативщиков евровещания становятся все более бредовыми, песни все более низкопробными, а шоу все более трэшовыми. И из года в год наша страна с завидным постоянством пытается получить одобрение у публики и жюри с сомнительными музыкальными ориентирами, и несолоно хлебавши возвращается домой зализывать раны от стресса и разочарования, которых можно было избежать. Как? Да просто не участвовать в том, что нашему менталитету совершенно не присуще и прекратить изображать великую радость по поводу попадания армянских исполнителей в очередную двадцатку,  десятку или что у них там считается вершиной музыкального Олимпа. Того самого Олимпа, давно занятого куда более крутыми песнями и исполнителями мирового уровня, которым нет никакого дела до того, кто и что поет на «Евровидении». За десятилетия существования конкурса запомнились композиции и артисты, которых можно сосчитать на пальцах одной руки. В этом году стоит выделить, пожалуй, лишь композцию Espresso Macchiato эстонского певца Томми Кэша — незатейливо, с юмором, очень стильно, звучит из каждого утюга, но почему-то не победила… Интересно, очему? Что до участия Армении, то чего мы только не перепробовали: и фольклор, и романтические попсовые композиции, и лайтовые роковые композиции — все мимо. В этом году это была песня Survivor в исполнении певца, выступающего под псевдонимом Parg. Сказать, что это было очень слабенко, ничего не сказать. Ситуацию не спас даже обнаженный торс армянского участника.

В теперь уже далеком 2017 году конкурс выиграл Салвадор Собрал из Португалии: парень вышел и просто спел очень красивую песню – без спецэффектов и выкрутасов на сцене. А в своем обращении на вручении главной награды посоветовал всем слушать и исполнять хорошую музыку. Судя по всему, сказал в пустоту, ибо все последующие годы в очередной раз доказали, что «Евровидение» и «хорошая музыка» — понятия диаметрально противоположные и «ужиться» просто не смогут. Навалить кринжатины, замешанной на всевозможных высосанных из пальца манифестах – вот основная идея конкурса теперь. База, как говорится. А где-то в студиях, запершись от всего мира, месяцами оттачивают свой профессионализм и концепции Стинг, Jamiroquai, Бейонсе, Леди Гага, Бруно Марс, Джастин Тимберлейк, Asap Rocky, Tyler The Creator, Kendrick Lamar и многие другие серьезные музыканты, готовые радовать публику годным контентом. Их можно не любить, не фанатеть по ним, но спорить с тем, что их музыка и их шоу равны «знаку качества», вряд ли кто-нибудь осмелится. Впрочем, на эту тему куда более обстоятельно, аргументировано и профессионально высказался на сайте «Радио Свобода» известный музыкальный критик Артем Троицкий, публикацию которого представляем вниманию читателей «НВ»…

«Каковы нынче «интересные» времена, такова и музыкальная жизнь. Читая новостные ленты последних дней, обнаруживаешь в них следующие события из мира прекрасного: перепалку между американским президентом Трампом и ненавистными ему суперзвёздами Брюсом Спрингстином и Тейлор Свифт; появление Боно и Эджа из U2 на красной дорожке Каннского фестиваля в компании полудюжины бойцов украинской армии; в России – продолжающиеся отмены концертов нелояльных артистов и агит-выходки
верноподданных. На этом истерзанном фоне популярный песенный конкурс Евровидения с его непременным и торчащим во все стороны «позитивом» должен бы выглядеть светлым островком – если не счастья, то, хотя бы, забвения. Однако и тут хватает неформатных нюансов. Что это вообще такое?

«Eurovision Song Contest» (да, до сих пор формально это состязание не артистов, а песен) – самое известное детище загадочной организации под названием EBU – «Европейский Вещательный Союз», объединяющей все государственные телекомпании Европы. Проводится конкурс каждый год (минус 2020 — из-за КОВИДа), начиная с 1956-го. Поначалу участвовали в нём только страны «старой Европы» и Израиль; чемпионы по количеству побед – Швеция, Ирландия, Франция, Люксембург(!).

Влияние Евровидения на мировую поп-музыку всегда было минимальным: когда говорят об артистах, которых прославил конкурс, всегда называют лишь два имени – шведский квартет ABBA (победители 1974 года) и канадку Селин Дион, представлявшую в 1988 году Швейцарию. Аналогично, по пальцам одной руки можно пересчитать песни-победительницы Евровидения, вошедшие в «золотой фонд» поп- музыки. (Тут в первую очередь приходит на ум великолепная «Кукла тряпичная, кукла говорящая» Сержа Генсбура, с которой в 1966 году выступила представлявшая Люксембург француженка Франс Галль). И это неудивительно: в то время как мировая популярная музыка стремительно и бурно развивалась (рок, соул, диско, новая волна, электроника…), ЕBU-мероприятие оставалось тихим консервативным уголком, ограниченным стилем, который тогда называли «евро-шлягер» или попросту «форматом Евровидения». Со второй половины семидесятых годов и по начало девяностых репертуар конкурса начисто утратил актуальность и получил обидную характеристику «музыки для домохозяек».

От участи сугубо «нишевого» продукта угасающий конкурс спасли новые европейские реалии. В число стран-участниц вошли два десятка государств бывшего СССР, бывшей Югославии, восточной Европы. Для музыкантов и композиторов этих стран, доселе полностью отрезанных от европейского поп-рынка, Евровидение стало очевидной и уникальной возможностью громко заявить о себе. И если «статусные» поп-державы (Италия, Франция, Германия, Швеция и, конечно, Британия) на конкурсе из года в год представляла, как правило, всякая безымянная художественная самодеятельность, то новые страны-участницы старались выдвигать на конкурс своих лучших артистов и не скупились на шоу и хореографию. И пошло-поехало: в 2001 году победила Эстония, в 2002 – Латвия, в 2003 – Турция, в 2004 – Украина… Кстати, Руслана с её «Дикими танцами» задала новый – «фольклорный» – тренд в стилистике Евровидения, который подхватили, и очень успешно, артисты Балкан, Балтии, Скандинавии. Шлягерный уклон, несомненно, остался – пусть и в новых аранжировках – но уже не был доминирующим. И в музыкальном, и в визуальном отношении конкурс Евровидения стал намного ярче, и даже записные снобы-эстеты (вроде меня) стали его местами привечать.

 Вне политики»

С момента основания Песенный Конкурс Евровидения (ПКЕ) позиционировал себя – усилиями EBU – как сугубо развлекательное действо в духе feel good и в обывательском мейнстриме, начисто лишённом какого бы то ни было радикализма, негативизма и протеста. Ни нескончаемый арабо-израильский конфликт (а Израиль — постоянный участник и четырёхкратный победитель конкурса), ни война в бывшей Югославии, ни события в Чечне на эту установку никак не влияли. Общая расслабленная и благостная обстановка, царившая в тот период в Европе, вполне соответствовала. Первая, на моей памяти, ласточка прилетела в начале 2009 года, когда Грузия заявила на конкурс песню «We don’t wanna put in» в исполнении группы STEPHANE & 3G. Выражение «put in» в названии песни вызвало однозначную ассоциацию с тогдашним премьер-министром Путиным; Россия заявила протест, надавила на EBU, и евровещатели, ссылаясь на свой устав, где пункт про «вне политики» был прописан, сняли грузинских участников с конкурса. Позорное, но предсказуемое решение. В 2021 году случился следующий эпизод. Под давлением руководства Евросоюза EBU исключил из Конкурса Беларусь. Поскольку почти все конкурентоспособные артисты, в том числе уже отобранные на Конкурс,  или сидели по тюрьмам, или эмигрировали, представители белорусской оппозиции предложили начальству ПКЕ представить страну музыкантами-релокантами. Те отказались. На следующий год ситуация коренным образом изменилась: теперь уже Россию сначала вывели с Конкурса-2022, а вскоре и вовсе исключили из EBU. Чиновники приняли это решение без особого восторга — всё-таки крупный и богатый клиент – но деваться было некуда. С тех пор РФ не только не участвует, но и потеряла права на трансляцию Евровидения. Состязание от этого немного потеряло. Полагаю, что нынешняя Россия – тоже: учитывая повсеместные гонения и запрет в стране квир-тематики, невозможно себе представить показ весьма вольных в этом отношении номеров Евровидения! В качестве «симметричной» меры Кремль постановил
реанимировать Песенный Конкурс Интервидения, почивший ещё в
восьмидесятые годы прошлого века, да и в то время не особо популярный. Зато в его идеологической и эстетической полноценности, равно как и присутствии исполнителей из Буркина-Фасо и Никарагуа сомнений нет. Скинув с возу агрессивную Рашу, ПКЕ не избавился от проблем политического свойства. Увы, время не располагает к чистому веселью.
Главный возмутитель спокойствия теперь – Израиль. Пропалестинские

активисты на улицах, отдельные артисты и даже одна официальная ветвь
EBU (ирландская, что не удивительно) требовали исключения Израиля
из Конкурса 2025 года. Пойти на это евро-вещатели никак не могли – и
не столько из соображений морального свойства и
антитеррористической поддержки, сколько потому, что главный спонсор
всего ПКЕ – израильская компания MOROCCANOIL. Украинские
активисты тоже составили небольшой список «скомпрометировавших»
себя, по их мнению, артистов – но он не предполагает никаких
организационных мер воздействия и апеллирует исключительно к
голосующему народу.
В этом году финал состоялся 17 мая в Базеле и принёс следующие
результаты:
1 место. Австрия, певец JJ: 436=258+178 (общее количество
баллов = баллы от профессиональных жюри + баллы от телезрителей)
2 место. Израиль, певица Юваль Рафаэль: 357=60+297
3 место. Эстония, певец Томми Кэш: 356=98+258
4 место. Швеция, группа KAJ: 321=126+230
Несколько соображений по поводу.
Во-первых, разительное несоответствие результатов голосования
«экспертов» и народа. Самое фантастическое тут — цифры по
выступлению певицы из Швейцарии: она заняла 2 место у
профессионалов (214 баллов) и не получила ни одного (!!!) балла у
миллионов зрителей. Австриец победил исключительно благодаря жюри
– иначе он не вошёл бы и в первую тройку. Оба артиста пели красивыми
голосами традиционные сентиментальные песни. Это то, что любят
члены жюри – люди, как правило, выше среднего возраста. Может быть,
это неплохо для общего баланса.
Во-вторых, провал букмекеров. Они предсказывали победу, причём с
огромным преимуществом, финскому трио из Швеции. В результате –
лишь 4 место. Спели парни весёлую песню про сауну, и лишний раз
подчеркнули, что чисто шуточный репертуар на Евровидении не

проходит. (Я припоминаю единственных пародийных победителей –
хард-роковых монстров LORDI (2006). Кстати, тоже из Финляндии).
Пафос, драма, гимны проходят лучше, чем эксцентрика.
Далее, симпатичный саркастичный номер моего земляка и соседа,
гламурного гопника Томми Кэша. Песенка написана в духе популярных
номеров из советских фильмов — «Уно моменто» («Формула любви», 1984)
и «Мы бандито, наплеватто на законо» («Приключения капитана
Врунгеля», 1979). Ломаный итальянский со стереотипным набором
«аморе – фаворе – мафиозо». Интересно, что: а) массовым итальянцам
«Espresso Macchiato» понравилась, никаких обид, и они поставили Томми
на 2 место; б) общее культурологическое наблюдение: английский язык
выходит из моды — если раньше конкурсанты почти поголовно пели по-
английски, то теперь больше половины – на родных языках! (А финка
даже по-немецки).
И последнее: если бы голосовали только телезрители, то первое место на
конкурсе заняла бы певица из Израиля. Песня была достаточно
заурядной, так что, думаю, это связано и с трагической судьбой самой
артистки (она едва выжила во время резни 7 октября), и с желанием
миллионов европейцев продемонстрировать свою солидарность с Израилем. Что, к счастью, совсем не коррелирует с тезисами об эффективности ультраправой и ультралевой пропаганды и ростом антисемитизма в Европе. И это, пожалуй, единственный полновесный «позитив», который я вынес из песенного конкурса Евровидение-2025. А  ещё там были милые ретро-итальянцы (5 место), интересные украинцы    (9место) и славный австралиец, не прошедший в финал».

Отдел культуры