ЭТИ НЕСЕКРЕТНЫЕ СЕКРЕТНЫЕ ДОКУМЕНТЫ,
Или КАК ОБЕЛИТЬ ЛТ-П.
Третьего февраля 1998 года первый президент Армении Левон Тер-Петросян после чуть более шести лет правления Третьей армянской республикой объявил о своей отставке. Причины такого, казалось бы, опрометчивого, тем не менее, им же вполне осознанного шага не содержались в секрете. Ни в коридорах власти, ни в среде армянской общественности. Уже с сентября 1997 года всем было известно, что между главой государства и политически влиятельной частью армянского истеблишмента, одной из главных фигур которого являлся не кто иной, как министр обороны Вазген Саркисян, нет так называемого консенсуса в карабахском вопросе. Досрочная отставка Левона Тер-Петросяна именно так и была воспринята: в силу неприемлемости его позиции по нагорно-карабахскому урегулированию. Считалось, что она, позиция Левона Тер-Петросяна, глубоко упадочная, чтобы не сказать гностически пораженческая. Сам он, разумеется, так не считал. Не считает и поныне.
Отказать человеку в праве думать так, а не иначе, разумеется, было бы проявлением невежества. Тут нам всем привет от Вольтера. Что же касается самого Левона Тер-Петросяна, то достаточно оснований полагать, что его убеждения в отношении урегулирования азербайджано-карабахского конфликта, из-за которых он и лишился президентского кресла, не в полной мере были продиктованы осознанием сути и смысла Карабахского движения в его изменчивости и единстве одновременно. Изменчивости по форме, и единству по содержанию. К сожалению, именно единство, являющееся абсолютной, а значит и непререкаемой истиной Карабахского движения вековой давности, как неотъемлемой части Армянского вопроса в целом, и стало тем оселком пристрастий и предубежденностей, на котором обтачивалось якобы урегулирование конфликта.
Тут нет ни грана преувеличения, ибо после известного Бишкекского протокола и соответствующего ему Соглашения о бессрочном прекращении огня между армянскими и азербайджанскими военными силами, иными словами – событий, обеспечивших, по сути и смыслу создавшегося положения, де-факто действенное суверенное существование Нагорно-Карабахской Республики, все остальные «рекомендации» международных структур, в частности, той же Минской группы ОБСЕ, при всех своих благих пожеланиях не обладали конструктивным механизмом разрешения конфликта. По очень даже простой причине: ключом к сложному шифру карабахской дилеммы – территориальная целостность или право на самоопределение – они считали компромисс, и только компромисс. Наверное, забывая о той концептуальной, чуть ли не сермяжной правде неуступчивого противостояния, по которой всякий компромисс при взаимоисключающих нарративах не более, чем хороший зонтик, но очень плохая крыша. Впрочем, возможно, и пренебрегая ею. Скорее всего, пренебрегая, поскольку в голых геополитических играх, где главным правилом служит принцип «всё на продажу», компромисс, как временное решение сложной проблемы, всего лишь отодвигает ее, проблему, к туманным реалиям будущего, вместе с тем, позволяя в целях геополитики манипулировать ею в настоящем.
Вся эта прописная банальность была, конечно же, известна не только Левону Тер-Петросяну, привыкшему к категориальному порядку мышления. Такую правду жизни осознавали и другие главы армянского государства, правящие страной до него. Скажем, тот же светлой памяти Первый секретарь ЦК КП Армении Карен Демирчян. Однако в порыве откровения признавшись собравшейся на Театральной площади многотысячной народной массе о том, что «Карабах не у него в кармане», чтобы дать его им, он чуть было не растерял то искреннее и неподдельное уважение к себе, которое снискал за долгие годы нахождения у власти. Когда на кону ставка больше чем жизнь, оплошность никому не прощается, даже если она продиктована царствованием разума и трезвостью суждений. Еще раньше стену карабахского отчуждения от матери-родины не сумел пробить и другой Первый секретарь – Григорий Арутинов, письмо которого Сталину было переслано в Баку для… принятия мер. Нетрудно догадаться, каким образом эти самые меры принимались — не выходя за рамки бакинских угроз: «не отпустим керосину».
Однако все это – уже история. Хотя тот же «керосин» и сегодня остается веским аргументом для третейских судей карабахского конфликта. И, как и раньше, движет историю в неизвестном направлении. Для Армении и Арцаха больше: в направлении уязвлённой подавленности. Если не хуже.
Словно бы предвидя это самое «хуже», и дабы сохранить Армению в административных советских границах, а Арцах хотя бы в границах бывшей автономии, первый президент предлагал пойти на компромисс в соответствии с так называемым поэтапным вариантом плана урегулирования, предложенным посредниками (МГ ОБСЕ). Как пишет в своей книге «Черный сад» английский журналист Том де Ваал, «Тер-Петросян отнесся к этому мирному плану с энтузиазмом». Ибо для Тер-Петросяна «хуже» означало войну. Новую войну с непредсказуемыми последствиями, когда, как ему представлялось, придется потерять не только Арцах, но и всю Армению, поскольку «придется иметь дело не с Азербайджаном, а с международным сообществом».
Поэтапный вариант посреднического документа был утвержден в конце 1997 года. Но уже в конце сентября Левон Тер-Петросян решил подготовить к нему армянскую общественность. Для этого он созвал пресс-конференцию, на которой попытался убедить представителей «четвертой власти» в преимуществах готовящегося документа, сиречь – уступках по Карабаху. Но каких? На этот вопрос Левон Тер-Петросян ответил весьма своеобразно. Обратившись к задавшему вопрос журналисту по имени, он произнес фразу, ставшую впоследствии распространенной репликой, что-то вроде притчи во языцех при обсуждении карабахской темы: «Серго-джан! Ты не будешь хорошо жить, пока карабахская проблема не будет решена».
Такой была доктрина Левона Тер-Петросяна в перипетиях борьбы за Карабах. Не удивительно, что она не получила своего благодушного восприятия со стороны не только влиятельного истеблишмента, но и, по большому счету, армянской общественности в целом. Ведь победителей не судят, а Левон Тер-Петросян, президент страны-победительницы, защищая поэтапный вариант посредников с непременной сдачей территорий и эфемерным статусом Арцаха, именно это и предлагал армянскому обществу. В среде же истеблишмента понимания было даже больше: Карабах Левоном Тер-Петросяном воспринимается как обуза, а значит, вслед за территориями «вокруг него» будет, хочешь не хочешь, сдана впоследствии и сама бывшая автономная армянская область. Чего допустить никак было нельзя.
Левону Тер-Петросяну оставалось написать пространную статью о войне и мире и, легонько хлопнув дверью, уйти в отставку, сказав на прощанье, что это его личное мнение, он вправе его отстаивать, и «ничего из ряда вон выходящего не произошло», а дело просто в том, что «партия мира и достойного примирения в Армении потерпела фиаско». Перед уходом, в своем заключительном слове он попросил прощения у народа за допущенные ошибки. Их, конечно же, было много, даже слишком много, однако вряд ли можно было тогда предположить, что в их число Левон Тер-Петросян включил и карабахский вопрос. Точнее, то, что касалось урегулирования азербайджано-карабахского конфликта, уже с того времени преподносимого бакинскими властями в качестве армяно-азербайджанского.
Такова вкратце история политического фиаско первого президента Армении в карабахском вопросе, и о нем всем давно известно. Тем более удивительно, что совсем недавно одна из армянских информационных служб, финансируемая Конгрессом США, опубликовала пространную статью, приуроченную к двадцатипятилетней дате отставки Левона Тер-Петросяна. Со ссылками на некие рассекреченные документы в архивах Госдепартамента США статья якобы свидетельствовала (цитируется по оригиналу) «не только о внутриполитических разногласиях Армении, но и о требованиях, выдвинутых международным сообществом за закрытыми дверями».
Однако на деле ничего ровным счетом сверхсекретного, да и, пожалуй, вообще секретного, в опубликованном материале нет. А есть самые разные выписки из протоколов встреч международных чиновников высшего ранга, обсуждающих карабахскую проблему. Как за закрытыми дверьми, так и при открытых дверях. Вряд ли, к примеру, парижская встреча госсекретаря США Мадлен Олбрайт и президента Франции Жака Ширака в феврале 1997 года, на которой (цитируется опять же по статье) «два западных лидера подчеркивают необходимость выступить единым фронтом и положить конец этой (карабахской – ред.) истории» тянет на секретность в плане выявления неких политических интриг, влияющих на конструктивное решение проблемы. Или чего такого секретного можно усмотреть в разговоре тогдашнего заместителя госсекретаря США Строуба Телботта с тогдашним министром иностранных дел Армении Александром Арзуманяном, где они говорят о том, что «Карабахом теперь занимаются три сверхдержавы, и игнорировать этот факт нельзя». А как истолковать в том же смысле встречу в Хельсинки Клинтона с Ельциным, на которой российский президент с характерным ему прямодушием пообещал «другу Биллу», что «Москва только рада участию Вашингтона» и не будет ревновать американскому влиянию на переговорный процесс? Или в чем заключается интрига некоего «рассекреченного документа» Госдепа, в котором тот же Клинтон говорит Ельцину, что «урегулирование карабахского вопроса решит многие проблемы сегодня и избавит нас от многих проблем, которые могут возникнуть завтра»? Поразительно. Чем же еще должны были заниматься посредники, если не урегулированием?
Ремарка, понятно, риторическая. Такие ремарки возникают, можно сказать, практически на протяжении всех «откровений» от Госдепа. Их в опубликованной статье очень много. Настолько много, что впору задать нам всем вполне резонный вопрос: ну и что? Какая цель преследуется статьей с громким заголовком, обещающим по мысли ее автора рассекретить требования международного сообщества перед отставкой Тер-Петросяна? Ведь они, требования, давным-давно известны. И не только в виде открытых дипломатических заявлений, но и того подтекста, который в них содержался. Зачем же ломиться в открытые двери, делая хорошую мину при плохой журналистской игре в «Раскрытие тайн мадридского двора»? Каких таких тайн? Которых нет, или которые высосаны из пальца? Пардон, из госдеповских записок, которые по форме являясь безусловно конфиденциальными, по своему содержанию не сообщают нам ничего сверх того, что и без них известно.
Конечно, нетрудно заметить, что красной нитью статьи явно проступает неудержимое желание автора всячески обелить Левона Тер-Петросяна, снять с него тот флер пораженчества, сложившийся вокруг него за долгие годы вынужденного политического андеграунда. Вольному – воля, однако зачем? Ведь Левона Тер-Петросяна несложно было понять. И тогда и после. Он, считая, что международное сообщество его не поддержит, не хотел войны. Похвально. Но кто же ее хотел? Может исподволь как раз те, кто и общался друг с другом посредством конфиденциальных встреч и эпистолярных документов? Оставим этот вопрос на усмотрение будущих историков, исследователей карабахской темы.
Между тем, перипетии тогдашнего сложного времени и навороты вызовов – внешних и внутренних – заставляли Армению всматривается в свое будущее с надеждой и оптимизмом. Арцах – тем более. Поэтому им война была тоже не нужна. Но и компромисс им был не нужен. Такой, который предлагался. Компромисс любой ценой – это не компромисс, а самое настоящее поражение. Ибо такой компромисс просто-напросто мог создать иллюзию некой завершенности переговорного процесса, после которой армянский народ очень даже легко впал бы в состоянии эйфории, как предтечи саморазрушения. К сожалению, это так, и это понимал тогдашний истеблишмент, сконцентрированный вокруг двух политических фигур: премьер-министра Роберта Кочаряна и министра обороны Вазгена Саркисяна. И уж тем более это понимали в самом Карабахе, проявив мужество и стойкость духа, и, по существу, бросив вызов лицемерию того самого церемониального международного сообщества. Честь и хвала им! Но разве, тем самым, они хотели войны? Один великий американский писатель назвал войну шлюхой. Он же сказал о том, что может быть хуже войны: это — трусость, предательство и эгоизм.
Поэтому «мир любой ценой», как навязываемый компромисс в урегулировании азербайджано-карабахского, а по большому счету армяно-азербайджанского конфликта — это и есть то, что хуже войны. Такого мира быть не могло. По природе своей. Поэтому, понять Левона Тер-Петросяна, и в самом деле, было не сложно. Сложно было с ним согласиться. В противном случае это было бы просто самообманом.
PS. Война 2020 года, проигранная Арменией Азербайджану, как будто опровергает вышеприведенные суждения, словно бы доказывая правоту Левона Тер-Петросяна. На этот посыл, собственно и направлено основное острие статьи издания, которое, как уже было сказано, финансируется Конгрессом США. Другой подспудный ее посыл – свалить нынешние, порожденные «бархатом», беды страны на, опять же, «бывших». Переложить на них вину неудавшегося урегулирования. И, особенно, на сам Арцах, проявивший строптивость. Но это не так. Поскольку, оставляя в скобках дипломатическую сторону этой темы, придется повториться о главном ее стержне: есть вещи, которые хуже войны. От них и отказались, как «бывшие», так и, прежде всего, сам Арцах.
Впрочем, к образу мыслей Левона Тер-Петросяна они тоже, по большому счету, не должны иметь отношения. Ибо мир через заведомое и позорное поражение, под видом некоей иллюзорной, даже порожденной ирреальным, чтобы не сказать больным, воображением «эпохи мира» – это, все-таки, не его концепция. Мы уже знаем – чья. А потому знаем и о том, что дамоклов меч тех самых трех вещей, которые хуже войны, все еще висят над головой армянского народа. Как в самой Армении, так и неотъемлемого от нее Арцаха. Извечный вопрос: кто виноват? – остается. Другая тема.
Григорий Тер-Осипов
