«Есть вещи, которые надо делать в принудительном порядке: воспитание зрителя – одна из таких»
Завсегдатаи русского театра им. Станиславского, любители эстрадной, джазовой и классической музыки – далеко не полный список поклонников творчества этого прекрасного музыканта, композитора, пианиста и даже сверстника армянского джаза. Вряд ли также найдется в Армении человек, не слышавший его музыку в кинофильмах, телепостановках или мультфильмах. Итак, наш собеседник – юбиляр, отметивший свое 85-летие, маэстро Мартин ВАРТАЗАРЯН.
– С места в карьер: каково ваше отношение к уровню предлагаемого ныне музыкального материала? Эта музыка вам не мешает?
– Ответить однозначно непросто. Музыка нашего времени стала в большей степени потребительской, и благодаря этому теряется вкусовое ощущение настоящего. Смотрите, что происходит: технические возможности позволяют людям не очень талантливым писать музыку, которая благодаря тиражированию – через интернет, СМИ и т.д. – становится более доступной и со временем крепко укрепляется на позиции некого эталона. В итоге воспитывается поколение, не имеющее никакого представления о том, что было и на основе чего возникает то, что должно быть, – одно подменяется другим. Вот это серьезно беспокоит.
Я как-то полушутя-полусерьезно предложил провести такой эксперимент: на всех телеканалах одновременно в течение часа транслировать шедевры мировой музыки. Необязательно только классику – это может быть и джаз, и легкая музыка – шедевры есть во всех жанрах. Даже если на первый раз все дружно выключат телевизоры, то представьте, какая это будет экономия электроэнергии!.. Ну а если серьезно, я уверен, день-другой, неделя, и люди начнут с куда большим удовольствием и даже рвением слушать хорошую музыку, нежели упиваться низкопробными аналогами предлагаемой сегодня, скажем так, не очень-то и нашей музыки.
– А как вы считаете, если вместо телесериалов запустить спектакли телетеатра, какой будет экономия электричества?
– Что касается телесериалов, я их, да простят меня создатели, не смотрю… Но мне очень понравилась фраза, сказанная как-то одной зрительницей: “Прекрасно, что есть сериалы и актеры могут хоть где-то подработать! Но зачем же эти сериалы показывать?..” Действительно, ценности подменяются красочными фантиками, все упрощается, процветает жанр пародии. Пародии на искусство. В этом смысле, думаю, каким бы ни был изначальный показатель энергосбережения, попытаться вернуть истинные ценности более чем необходимо. Ну, делать это надо, конечно же, на высочайшем профессиональном уровне.
…Раньше существовала прекрасная традиция: телевидение снимало концерты, а в обязательном порядке – премьерные исполнения произведений авторов. Так создался шикарный фонд. Думаю, стоит возродить эту замечательную традицию, поскольку именно такие фонды, такие запасники являются гарантами сохранения нашей культуры, несмотря на всякого рода пародии и инсинуации, увы, имеющие место в нашем культурном поле.
– Встречая вашу фамилию на театральных афишах и в титрах кинофильмов, возникает, вполне естественный вопрос: сколько всего теле- и киноработ?
– 40 фильмов, а что касается театральных спектаклей, то после 110-го я перестал считать. Больше всего, конечно, написано для Русского театра им. Станиславского. Однако хотелось бы отметить и работу с театром «Амазгаин» Coca Саркисяна, с его классическим репертуаром, начиная от Шекспира, Мольера до Эдуардо де Филиппо. Интересный случай: однажды мне пришлось одновременно работать над музыкой к трагедии Шекспира «Макбет» и музыкой к сатирической комедии Дереника Демирчяна «Храбрый Назар». Было довольно интересно….
Одна же из последних театральных работ – музыка к пьесе Р. Калиновски «Лунное чудовище», которая была поставлена Александром Григоряном на сцене Московского художественного театра.
– Мартин Цолакович, вы скромно умолчали об актерской деятельности…
– «Позор! На весь институт ни одной водородной бомбы!» Вы об этом?. Эта фраза прозвучала из уст моего персонажа в фильме «Здравствуй, это я!».
Дело в том, что в процессе работы над фильмом, к которому, как я сказал, мною была написана музыка, мне предложили также сняться в одном эпизоде. Ну, что я?.. Я тут же бросился изучать «Работу актера над собой» Станиславского и «Станиславский на репетициях» Топоркова. А придя утром на съемочную площадку, так и не понял, что… уже снялся в своем эпизоде. Это, конечно, шутка… отчасти. Действительно, непомерно живая камера Алика Явуряна настолько ненавязчиво кружила вокруг да около актеров, что и вправду не всегда представлялось возможным понять: когда и как в реале происходит съемка.
– О чем вы жалеете? На что бы, представься возможность пройти путь заново, не потратили бы времени, обошли?..
– Как в театре нет маленьких ролей, так и в искусстве нет мелочей. Профессионал, на мой взгляд, должен обладать широким спектром возможностей, палитрой красок – этих самых “мелочей”, – с помощью которых в нужный момент сможет перейти с одного “языка” на другой. Например, работа в театре и в кино дала мне возможность понять, что жанровое разделение музыки – чисто условное понятие. Просто это зависит от состава, от объема, от удельного веса тематического материала, а обладание “языками” обогащает и дает возможность работать на должном уровне в любом формате. Со временем это позволяет варьировать, перерастает в умение сопоставлять несопоставимое – к примеру, в работе над тем же “Макбетом” я использовал современные музыкальные технологии.
Но не это должно быть самоцелью, а умением раствориться в целом. И в театре, и в кино – как только начнет выпячиваться лицо одного из авторов, считай, работа провалилась. Все должно органично дополнять друг друга. У меня даже есть такой принцип: если смотрю кино и музыка мне не мешает, значит, она хорошая. Хотя… в кино не бывает хорошей или плохой музыки. Есть правильная и…
– Что изменилось в нашем зрителе за эти годы?
– Не берусь анализировать, этого и не стоит делать. Важнее понять и предпринять определенные действия для восстановления, скажем так, системы воспитания зрителя. Была некогда “филармония школьника”, уроки пения в школах… Уверен, формирование мировосприятия через искусство должно начинаться именно со школьной поры. Если человек в детстве не выучил таблицу умножения, потом он этого уже не сделает. Мне бывает очень больно, когда студенты консерватории краснеют и пожимают плечами на вопросы типа “сколько симфоний у Бетховена?” или “кто такой Каунт Бейси?”… Надо вернуть детям хорошую музыку, их культуру. Опять же неизвестно, какие ростки дадут заброшенные семена и дадут ли вообще, но сеять надо. Необходимо! Вообще, мне кажется, есть вещи, которые имеет смысл делать даже в неком принудительном порядке. Работа с потенциальным зрителем, его воспитание – думается, одна из таких.
– А есть мнение, что никого воспитывать не надо, мол, зритель у нас умный, мух от котлет отличить сам в состоянии, надо лишь профессионально и честно делать свою работу.
– Одно не исключает другого. Более того, сказанное в лишний раз подтверждает мои слова. Композитор должен делать свое дело – писать качественную музыку, исполнитель – профессионально ее представлять. Но и того, и другого, и вместе с ними будущего зрителя с одной и той же школьной скамьи должен воспитывать Педагог. Именно от уровня его профессионализма и самоотдачи, от заботы государства о своем гражданине зависит, кто в будущем какой дорогой пойдет, в какой сфере проявится, и в итоге, в каком будущем все мы окажемся.
– Как вы считаете, кто должен “задавать планку” в искусстве? Нужна ли цензура?
– Я говорил об этом ранее и опять вынужден повториться: наше искусство сегодня нуждается в профессиональных худсоветах. Ведь именно они определяли уровень, не позволяя опуститься ниже оного. Да, были перегибы – не без этого. Поэтому, думается, сегодня худсоветы должны быть не ограничивающими и запрещающими, а направляющими. Всем известна фраза “талантам надо помогать – бездарности пробьются сами!” Так вот, лишь помогая и верно направляя как первых, так и других, возможно будет привести к необходимому балансу положение в современном искусстве. И каждый займет достойное его место и будет пользоваться причитающейся ему популярностью. Дело вкуса…
