“Единственная команда, которая могла конкурировать со “Спартаком” в моём личном рейтинге, это ереванский “Арарат”

Портал championat.com опубликовал интересный и драматический материал, рассказывающий о «прошлой жизни» главврача «Спартака» Михаила ВАРТАПЕТОВА, который до того, как перейти в команду, спасал жертв катастроф и терактов. По утверждению автора интервью, глава медицинского департамента клуба  – человек неординарной судьбы, что ограничиться в разговоре с ним сугубо футбольной тематикой – значит сознательно и непоправимо обеднить материал. Предлагаем нашим читателям фрагмент из этой пространной и увлекательной публикации.

— Когда первый раз попадаешь в эпицентр теракта, оторопь не берёт?

— Если врачу-реаниматологу становится страшно, ему лучше уйти из профессии. Мы смотрим на событие под совершенно другим углом. С профессиональной точки зрения. С кого начать оказывать помощь, в каком объёме, как правильно эвакуировать, как безопасно транспортировать. Включается совсем другой алгоритм действий. Такие эмоции, как страх, просто не подходят для этой работы.

— После теракта на Дубровке приходилось слышать, что заложникам не была вовремя оказана вся необходимая помощь. Разделяете это мнение?

— Если бы реаниматологи подошли ближе к месту происшествия, они смогли бы быстрее оказать помощь пострадавшим. Люди просто уснули от передозировки фентанила. Это такой летучий газ, который был пущен в здание театрального центра через канализацию. Если бы работать с ними начали на месте, а не загружали этих несчастных в автобусы штабелями и не везли в больницы, жертв было бы меньше. До больниц мало кто доезжал живым… С другой стороны, могу понять и спецслужбы. Операция разрабатывалась в обстановке строжайшей секретности. Силовики опасались любой утечки информации, полагая, что она может сорвать операцию, уникальную в своём роде. Наверное, аналогов ей не было. Поэтому здесь сложно кого-то осуждать.

— Из спасательных операций с вашим участием что вспоминается?

— Все взрывы и теракты происходили, плюс-минус, по одному сценарию. Запомнился один несчастный случай, совершенно нелепый и дикий. К нам поступил вызов: в канализационный люк упал рабочий. Приезжаем, открываем, а там – трое. Сидят в совершенно естественных позах, как будто на минуточку задумались. Все мертвы… Оказалось, один рабочий залез чинить коммуникации, и произошла утечка жидкого азота. Он банально замёрз – остановилось дыхание. Второй полез следом – и тоже погиб. А затем и третий. Нашим первым желанием было спуститься вниз. Счастье, что интуиция подсказала этого не делать. Иначе трупов было бы не три, а вдвое больше.

— Землетрясение в Армении 1988 года восприняли как личную трагедию?

— Безусловно. Я сразу сказал на работе, что полечу в любом случае. Не попаду в спецотряд – отправлюсь ближайшим самолётом. Можете на меня обижаться, даже уволить – но я должен быть там. Начальство с пониманием отнеслось. Мне очень хотелось помочь армянскому народу. Я видел его страдания, горе и слёзы. А многие местные врачи были настолько подавлены утратой родственников, что не могли профессионально исполнять свои обязанности. Помощь со всего Союза была совершенно уникальной. Счастье, что на тот момент он ещё существовал. Со всех республик люди съезжались.

Одно время над аэропортом Еревана столько самолётов — со спасателями, медиками, гуманитарной помощью – заходило на посадку, что диспетчера не могли справиться, отправляли на повторные круги. Я был молодым врачом, и для меня это была отправная точка, серьёзный водораздел в жизни: практика до землетрясения и после.

— Почему вы ушли из «скорой»?

— Пригласили в «Химки», и я без раздумий согласился. Давняя мечта стать врачом команды наконец-то сбылась. Свою роль сыграло то обстоятельство, что я и в предыдущие годы не был далёк от спорта – совмещал работу на «скорой» с работой в разных командах. Как правило – сборных, где не нужно находиться все 365 дней. В «Химках» я провёл два прекрасных сезона, которые запомню на всю жизнь. А уже из «Химок» меня позвали в «Спартак».

— С детства за красно-белых болели?

— Конечно, как и большинство нормальных москвичей (улыбается). Успехи команды на внутренней и международной арене не могли оставить равнодушным никого, кто любил футбол. Это был бренд, клуб, на который всегда шёл народ. В том числе я с друзьями. Единственная команда, которая могла конкурировать со «Спартаком» в моём личном рейтинге, это ереванский «Арарат», в начале 1970-х сделавший золотой дубль.

— Какой была болельщицкая юность?

— Бурной. Дрались. Стычки не носили такого организованного характера, как сейчас. Тем не менее периодически случались, когда кто-то позволял себе сказать что-то плохое про «Спартак» либо когда случайно пересекались с нашими непримиримыми соперниками.

— Папа-музыкант неодобрительно смотрел на ваши похождения?

— Папа очень любил футбол и, как сейчас понимаю, неплохо разбирался в нём. Болел, естественно, за ереванский «Арарат». А хулиганские выходки я старался скрывать от отца.

— Как Минас-Вардапетянцы стали Вартапетовыми?

— У нас древний армянский род. Минас-Вардапетянц – церковная фамилия. Вардапет переводится как учёный-монах. Мои предки из Карабаха, часть переехала в Баку. А в Азербайджане при выдаче паспортов многим армянам окончание «-янц» меняли на «-ов», на местный манер. Таких примеров много. Отец родился в Баку, а в Москву переехал после войны, поступив в Большой театр. Всю свою жизнь там и проработал. На виолончели играл… Мама – русская, родилась в Москве. Поэтому у меня две крайности – смешение северной и южной кровей.

— К армянам в Азербайджане тогда хорошо относились?

— Абсолютно. Отец с удовольствием рассказывал про Баку. Для него много значил город, друзья. Говорил, что бакинцы – особая категория людей, со своим диалектом, юмором. Они встречались, вспоминали молодость. Ничто не предвещало такого развития событий.

— Вы в Баку бывали?

— Никогда. Для меня представляет большую проблему въезд в Азербайджан. Из-за армянской фамилии.

— Хотели бы проведать родину предков?

— Очень. Моя жена-армянка – тоже уроженка Баку, там проживали её родители. И я надеюсь, что вернутся времена, когда мы сможем беспрепятственно приехать в этот город… Мой отец мечтал свозить меня туда. И я, будучи армянином по крови и по духу, хочу свободно приезжать не только на историческую родину, в прекрасную Армению, но и в любой уголок земного шара.

Михаил ЛЫСЕНКО