Аветик Исаакян и “Армянский вопрос”

Портрет поэта кисти Мартироса Сарьяна.

Великий Варпет Аветик ИСААКЯН (1875-1957) был одинаково любим и почитаем в Армении и диаспоре. Наследие Варпета – целая Вселенная, оно хорошо изучено и занимает достойное место в национальной литературе и культуре. Однако есть в наследии писателя область далеко не всем известная. Это дневники и записные книжки (более сотни), которые полностью не публиковались, кроме отдельных фрагментов. Многие мысли и афоризмы Варпета, занесенные в записные книжки – непосредственное отражение жизни родного народа. Исаакян записывал свои политические взгляды, свое отношение к Армянскому вопросу, к геноциду 1915-1923 гг. — молодой Исаакян был активным участником национально-освободительного движения. Эта проблема была «болевой» точкой Варпета на протяжении всей жизни. Его размышления особо актуальны в наше время в независимой Армении. Предлагаем статью доктора филологических наук Авика Исаакяна, а также подборку из записных книжек Варпета – своеобразной лаборатории поэта и мыслителя.

«О, армянский народ…»

Поэт – фидаин

Впервые Аветик Исаакян написал об Армянском вопросе под воздействием резни мирного армянского населения в Сасуне и Зейтуне в 1894 г. в книге “Ишатакаран” (Памятные записи) — запись 5 ноября 1894 года. И если до этих кровавых событий ведущими в творчестве поэта были мотивы любви, юношеских мечтаний и снов, красоты родного края, то теперь, под гнетущим впечатлением от переживаемой трагедии родного народа, в поэзии Исаакяна во всю силу зазвучали темы патриотизма и национально-освободительной борьбы. А когда в Западной Армении в ответ на террор турецких властей стало набирать силу движение сопротивления и возникли первые гайдукские формирования под предводительством Ахпюр Сероба, Арабо, Геворка Чауша, Мецн Челло, Саргиса Кукуняна, Андраника, Мурада Себастаци, Исаакян первым ввел в армянскую поэзию образ фидаина (армянского гайдука), он стал первым певцом-глашатаем, воспевшим фидаинскую борьбу. Начиная с 1898 года, создания патриотического цикла “Песни гайдука”, тема армянского освободительного движения проникла в классическую поэзию, заняв в ней достойное место.
Умри лучше раз, чем тысячу раз,
Будь либо свободен, силен, независим,
Иль упади достойно, погребенный под обломками
Сокрушенного твоею рукой
самодержавия.
Исаакян подписывал цикл стихов “Песни гайдука” псевдонимом “Армянский гусан”. Стихи из этого цикла в 1900-е годы публиковались, как правило, в официальном органе партии Дашнакцутюн — в журнале “Дрошак” (Женева). В тот период главным редактором “Дрошака” был один из активнейших деятелей партии Христофор Микаелян. После издания стихи приобрели широкую популярность и все стали интересоваться, кто “Ай-гусан”.
В конце XIX века, стремясь придать новый импульс освободительному движению, Исаакян пишет новую поэму — “Масса Манук” (“Дитя Масиса”), которая как бы явилась обработкой новой ветви армянского народного эпоса “Давид Сасунский”.
Однако при жизни Исаакяна поэма из-за цензурных запретов не вышла в свет. Был опубликован лишь фрагмент начальной части поэмы “Гохтан кнар…” в журнале “Дрошак” (1901, N1) с очень характерным для понимания образа Исаакяна эпиграфом:
Саз не дает мне воином стать,
Меч не дает мне гусаном стать…
Тем не менее Исаакяну удалось сочетать обе эти ипостаси. В мае 1896 года поэт как активный участник национально-освободительного движения, один из создателей ополченских отрядов в Гюмри по приказу уездной жандармерии был арестован и на год заточен в Эриваньскую губернскую тюрьму-крепость, а через год был сослан в Одессу. В лице Исаакяна армянское освободительное движение приобрело не только талантливого певца-глашатая национальной идеи, но и беззаветно преданного своему отечеству политического деятеля, который с самой ранней молодости связал свою судьбу с Армянским вопросом.
Исаакян принимает активное участие в освободительной борьбе западных армян. Как один из основателей Александропольского отделения шіс (Камень), он со своими соратниками формирует добровольческие отряды для участия в боевых операциях в Еркире (страна, Страна отцов, Отечество — так армяне называют Западную Армению), а также оказывает посильную помощь в добывании денежных средств и вооружения. В Армении и на Кавказе в целом Исаакян разворачивает патриотическую деятельность, направленную против армяноненавистнической политики царского самодержавия. А когда по указу царя были закрыты армянские школы, конфисковано имущество армянской церкви, попал под запрет целый ряд армяноязычных органов печати, приостановлена деятельность образовательных центров, Исаакян активно включается в пропагандистскую деятельность, направленную на поднятие духа соотечественников.
Поэт часто бывает в армянонаселенных центрах России и в странах Западной Европы. Как видный идеологический деятель, он становится делегатом Третьего и Четвертого съездов АРФ Дашнакцутюн. О политической деятельности Исаакяна еще со времен его первого ареста хорошо была извещена губернская жандармерия Тифлиса, которая ходила за ним буквально по пятам, следя за каждым шагом поэта. В отчетах Охранного ведомства Тифлиса Исаакян упоминается под секретным именем “Молот”, а Туманян — “Жокей”.

Узник Метехской тюрьмы

В конце 1908 года в Тифлисе по общему обвинению в связи с “Дашнакским делом” Исаакян в числе 160 представителей армянской интеллигенции был арестован и заключен в Метехскую тюрьму. Через шесть месяцев его выпускают на свободу под залог, однако дело в отношении Исаакяна не закрывают, и для него по окончании судебного процесса сохраняется реальная угроза сибирской ссылки по меньшей мере лет на десять. В создавшейся ситуации Исаакян в июне 1911 г. вынужден покинуть пределы Российской империи.
Первый год изгнанничества поэт провел в Турции, здесь же впервые была опубликована его поэма “Абул Ала Маари”. Однако, нисколько не обольщаясь заверениями младотурков о создании в скором будущем армянской автономии и о проведении крупных “политических реформ”, Исаакян в 1912 году покидает Турцию.
Предполагая, что в сложившейся ситуации предотвратить угрозу панисламистской агрессии сможет только главный союзник Турции — кайзеровская Германия, Исаакян совместно с несколькими сподвижниками из кругов армянской и немецкой интеллигенции, людьми, глубоко знающими армянскую историю и культуру, в 1914 году в Берлине организуют “Армяно-немецкое товарищество”. Вспыхнувшая вскоре Первая мировая война перевернула все планы и благие надежды об армяно-немецком сотрудничестве. Для Западной Армении война имела катастрофические последствия. Германия, считая армян естественными союзниками России, препятствующими развитию турецко-немецкого военного блока, всемерно поощряла планы Турции по уничтожению коренного армянского населения.
В этот период главной темой творчества Исаакяна становится трагическая судьба армянского народа и его героическая борьба за существование на своих родных землях. Поэт задумал создание своей “Белой книги”, обвинительного документа по геноциду армян, летописи трагических событий армянской истории. Некоторая часть замысла нашла отражение в книге “Ишатакаран” (“Памятные записи”) — своего рода исповедальной книге, где собраны дневники поэта за 1891-1956 гг., целиком отражающие его думы и размышления.
В этом ряду особое место занимает дневник Исаакяна 1916-1917 гг., записанный в годы войны в Женеве под названием “Армянский вопрос”.
Как свидетельствуют рукописи Исаакяна, после катастрофы 1915 года поэт испытал сильнейшее разочарование в политике европейских стран по отношению к Армянскому вопросу. А подписанию Севрского договора Исаакян не придал судьбоносного значения. При этом Исаакян всегда питал добрые надежды относительно будущего своего народа в союзе с Россией.
Однако политика России в годы Первой мировой войны лишила Исаакяна в какой-то мере и этих надежд. Из-за опасности начала гражданской войны в России по приказу Николая II царские войска с начала 1917 года оставляли линию фронта, бросая армянское население на произвол судьбы. Турецкие войска, ворвавшиеся в западноармянские города и села, учинили зверскую расправу над мирными жителями. Вдобавок ко всему Россия препятствовала формированию добровольческих отрядов на территории Восточной Армении, не допуская их перехода через границу в Турцию. Большевистская Россия также стала заклятым врагом всякого рода национально-освободительного движения на подвластных ей территориях бывшей империи. Вопреки своим же интересам, она стала рьяным защитником и спасителем правопреемника младотурков Мустафы Кемаля. Именно с преступной помощью вождя русской революции поверженная Турция вновь поднялась с колен. И этот альянс нанес смертельный удар по Армянскому вопросу, признав за турками всю территорию Западной Армении. Единственной надеждой на спасение нашего христианского островка в мусульманском океане была Россия, но и та в 1917-1921 годах из-за передряг гражданской войны не смогла прийти на помощь армянскому народу. С течением времени как Армянский вопрос, так и представления Исаакяна о нем прошли непростой, эволюционный путь. Для поэта ни на день Армянский вопрос не терял актуальности, он стал основной темой многочисленных сочинений и философских размышлений Исаакяна. В его женевском дневнике 1916-1917 гг., когда в Западной Армении еще продолжалась резня коренного армянского населения, можно найти и глубокий анализ происходящих в Армении исторических событий, и размышления о будущем Армянского вопроса.
Геноцид продолжался и при Мустафе Кемале, он был реальностью его политики вплоть до 1923-1924 гг. Западноармянское население было насильно изгнано из родных мест, через дороги смерти в сирийскую пустыню Дер Зор. Еще не была сформирована армянская диаспора, в Восточной Армении продолжались военные действия, в огневом кольце пылали Эрзрум, Карс, Гюмри, Игдир, Ван… Поэт писал так о произошедшей трагедии, о войне на родной земле:
…Запевает кузнечик в кровавых полях,
И в объятиях предсмертного сна
Видит павший гайдук, видит в сонных мечтах,
Что свободна родная страна…
(пер. А.Блока)

От “Белой книги” к “Уста Каро”

Россию раздирали острые политические распри, предательские волны распада растекались по всей империи — от Санкт-Петербурга до прифронтовой линии Эрзрума. Червь классовой борьбы разъедал мощь некогда великой империи и ее армии. Крайне нестабильной и неопределенной была ситуация и в Восточной Армении. Мощная, неприступная крепость армянства была осаждена заклятым врагом нашего народа. Была разграблена и утеряна основная часть армянских земель, а участь Восточной Армении оставалась неясной — пока еще не сформировалось армянское государство, Республика Армения. В этой сложной исторической ситуации в 1916-1917 гг. в Женеве Исаакян в своем дневнике излагает свою точку зрения относительно Армянского вопроса.
В этих записях красной нитью проходит идея, что все крупные европейские государства предали армян, бросив на произвол судьбы древнейший христианский народ. В самый тяжелый период своей истории армяне оказались один на один против турецких янычаров. И с точки зрения армянского народа, и с точки зрения исторической ситуации он был абсолютно прав. Значит, не надо надеяться на помощь сильных мира сего.
Исаакян четко сознавал, что, осуществляя геноцид, турок ни на миг не дрогнул, не раскаялся, не усомнился в своих деяниях, более того, он целенаправленно продолжает вести этнические чистки армянского населения и в 1918-1923 гг. И ни одно государство не осудило турок, не подняло голос в защиту армян. Злодеяния остались безнаказанными. Мало того, за совершенные преступления они еще получили от “большевистской России” в подарок целые области Армении, уже “свободные” от коренных армян. Естественно, подобная политика не могла не вызвать гнев поэта. Значит, остается единственный путь: сплотиться в единый кулак, стоять насмерть, бороться и защищаться с осознанием необходимости Святого Возмездия. То есть с оружием в руках, военным путем решить Армянский вопрос. И к Святой Мести идти только путем священной войны. Записи в дневнике поэта датированы 1916-1917 годами, но кажется, что Исаакян выразил чувства армянского народа за целые столетия. Углубляясь в записи, в специфику исторического момента 1915-1920 годов, становится ясно, насколько Исаакян прав.
Записи относительно Армянского вопроса, как и многочисленные афоризмы поэта, убедительно доказывают: Иссакян был гением предвидения. Вспомним хотя бы его слова, высказанные еще на заре революционного движения в России о том, что социализм для России обернется еще большей бедой, чем царизм. Или его пророчество о том, что ни Европа, ни Америка не встанут на защиту Армянского вопроса, напротив, они станут союзниками турок, что никогда Турция не раскается в содеянных преступлениях и не признает своей вины и т.д. Дневник Исаакяна “Армянский вопрос” за 100 прошедших лет ни на йоту не потерял своей актуальности, более того, благодаря философским обобщениям “Армянский вопрос” можно назвать книгой будущего, которая дает возможность заглянуть и в завтрашний день.
Исаакяновская хроника кровавых событий, расширяясь день ото дня, постепенно перерастает в своеобразную “Белую книгу”. В период Первой мировой войны и в послевоенные годы “Белая книга” находит свое продолжение во втором варианте эпического романа “Уста Каро”. Первый вариант романа был завершен в 1912 году, далее он приступил ко второму варианту, который не был завершен. По этому поводу Исаакян писал: “Роман “Уста Каро” завершится тогда, когда решится “Армянский вопрос”, и в тот день я поставлю окончательную точку”.
После Второй мировой войны и полного разгрома фашистской Германии, а также ее союзника Турции Исаакян лелеял надежду, что вопрос возвращения исконно армянских земель может быть разрешен положительно. Летом 1945 года он со дня на день ждал, что победившая Красная Армия вот-вот перейдет на другой берег Аракса и освободит отнятые у нашего народа территории и что наконец справедливость восторжествует. Но этого не произошло.
Турции снова — в который раз! — удалось избежать справедливого возмездия и удерживать земли Западной Армении. Но с подобной реальностью Исаакян смириться не смог.
Важнейшей составляющей Армянского вопроса он считал проблему Карабаха, и в 1948 году в одиночку отправился в этот стойкий и неприступный армянский край, не дав погаснуть лампаде освободительного движения. Такое же отношение у поэта было к армянскому Джавахку, где он многократно бывал.
Огромный жизненный опыт, обретенная с годами мудрость нашли свое выражение в слове поэта. Слово Исаакяна целиком подчинено выявлению логики развития армянской истории. Афоризмы на эту тему отражают как политические взгляды Исаакяна, так и его отношение к установившимся в стране порядкам. Надо сказать, что против идеологии социализма Исаакян впервые публично высказался еще на Четвертом съезде партии Дашнакцутюн, об этом же он пишет во многих своих письмах, которые были опубликованы в 1959 году в Каире. Когда перечитываешь его дневники, афоризмы, письма, понимаешь, какая огромная пропасть пролегла между поэтом и Советской властью. Записи Исаакяна не прошли бы сквозь мощный заслон цензуры — ни в качестве художественного произведения, ни в виде публицистической статьи. Ничего бы не ускользнуло от ока партийной цензуры. Поэтому на протяжении долгих лет поэт очень многое писал как бы для себя, “в стол”.
Со дня возникновения “Армянский вопрос” находился в центре внимания Исаакяна. Он красной нитью проходит по его книге “Ишатакаран”, многим страницам “Белой книги” (еще не изданной), “Афоризмам”, письмам. В конце концов, решение Армянского вопроса имело самое насущное, жизненно важное значение для будущего Армении. Размышления Исаакяна относительно Армянского вопроса были написаны как в самый разгар событий в 1905-1923 гг. и долгие годы в эмиграции, так и в последнее десятилетие жизни поэта. Воистину этот вопрос и сегодня ни в малейшей степени не потерял своей актуальности.
Исаакян прекрасно представлял себе, о чем он пишет, его послания — своего рода “мокрый динамит”… Он был уверен, что каждая идея, замысел, историческая программа входят в жизнь и становятся актуальными, только воплотившись в письмена и книгу…
Слово, а тем более слово гениального поэта бессмертно. Ведь чем, по большому счету, был “Армянский вопрос”, если не осознанной необходимостью Святого возмездия за ту историческую несправедливость, постигшую наш народ? Это клич к бдительности и требование Возмещения наших неисчислимых бед и потери исторических земель. В отличие от других народов, которые переживали схожие периоды в своей истории, наш заклятый враг — явление совершенно уникальное. К примеру, немцы покаялись в содеянном против евреев холокосте, принесли свои извинения и протянули им руку помощи. Но турок! Если, не приведи Господь, возникнет малейшая возможность повторить совершенное преступление, турок, не колеблясь, пойдет на новый геноцид. Мы должны глубоко осознавать это и меч свой, не пряча в ножны, всегда держать наготове — вот одно из главных требований “Армянского вопроса”.
Осень жизни Исаакян провел на родине, окруженный любовью и почитанием родного народа. Для нового поколения, для армянской молодежи он был живым воплощением Света, Истины, борцом за высокие духовные идеалы патриотизма. Он так никогда и не принял официальную позицию советской внешней политики по Армянскому вопросу, согласно которой этот вопрос давно “исчерпал себя” и его нужно считать закрытым. Но время показало, что великий поэт, который писал “Жить, чтоб увидеть Ани, умереть, чтоб не видеть высохшим Севан”, был абсолютно прав. Доказательство тому — создание третьей Армянской независимой республики, героическая победа армянского народа в Карабахе и провозглашение независимости Арцаха.

Из записных книжек Варпета

О поэзии и литературе

— В героях эпоса нация предстает во плоти (Давид и Мгер – герои национального эпоса «Давид Сасунский»).
— Литература – житница, полная благородных, гуманистических, передовых идей.
— Поэзия живет и будет жить, пока существуют весна, солнце, цветы, птицы, земные твари, леса, моря, родники, реки, горы.
— Поэзия живет и будет жить, пока существуют небо и звезды, пока Вселенная полна тайн, пока смерть неизбежна, пока человеческое сердце способно любить, волноваться, страдать, томиться, желать, о чем-то мечтать… Поэзия живет и будет жить, пока существует человек, его инстинкты, его воля, его страсти, пока ему хочется быть бессмертным, здоровым, красивым, пока он стремится достигнуть совершенства.
— Греческие скульптуры – недосягаемые образцы искусства. Работы Микеланджело и других ваятелей восходят непосредственно к ним.
— Поэты – люди беспокойные, чрезмерно впечатлительные, уязвимые. Они легко загораются надеждой и так же легко впадают в отчаяние. Поэт должен быть подобен ребенку. Так же, как он, мудр и простодушен. Таков мой Уста Каро.(Уста Каро (Мастер Каро) – герой одноименного романа Исаакяна. “Уста Каро” – большое эпическое полотно, посвященное жизни армянского народа в конце XIX и начале XX века. Исаакян трудился над романом на протяжении почти полувека, с 1910 года и до конца жизни. Первый вариант романа был опубликован в академическом издании сочинений Исаакяна.)
— Каждый художественный стиль воссоздает мир заново, видит природу и человека через новое окно.
— “История” Мовсеса Хоренаци, поэма Григора Нарекаци , эпос “Давид Сасунский”, наши шараканы — в этих творениях обретает смысл и дух история нашего народа.
— Я певец любви, любви к людям, к природе, к Вселенной, ко всему живущему. Мне жаль всех обездоленных, гонимых, мучеников, страдальцев, сирот и именно поэтому армяне, наиболее сирый, многострадальный народ – пасынки истории.
— Чтобы быть художником, надо пить из всех родников культуры.
— Какое бы зло ни творилось в мире, я чувствую себя виноватым за происходящее.
— “Мировую скорбь” я постиг через скорбь армянского народа.
— Нет искусства без мастерства и нет гения без трудолюбия.
— Когда художник творит, образцом для него должны быть исключительно гениальные произведения: при создании драмы – Гамлет, романа – Дон-Кихот, скульптуры – Моисей, картины – Джоконда, проекта здания – Парфенон.

О ремесле писателя

— Роман лишь тогда является произведением искусства, когда он насыщен художественной идеей, как морская вода солью. При создании романа жизненные явления надо так представить, чтобы видна была сама их суть. Жизнь должна ожить в романе, а идеи должны как бы “приобрести речь”.
— Окружающая действительность, жизнь наносят раны сердцу поэта. И он пишет как бы кровью, кровью сердца, он пропитывает свои стихи. И для этого поэт должен проникнуть в тайники человеческого сердца.
— В романе или в стихах изображение природы должно быть таким правдивым, естественным, достоверным, чтобы художник мог бы легко создать пейзажи на образы, на картины автора. Скажем, поэт изображает весеннее утро; если перенести это на холст, картина должна быть конгениальным произведением.
— Надо писать так, словно разговариваешь сам с собой, ведешь внутренний монолог. Вот тогда рождается искреннее произведение, изображаются ли чувства героев, их мысли или же высказывается сам автор. Такое произведение не может быть напыщенным, жеманным, неестественным, надуманным. Раньше говорили, что надо писать так, словно ведешь разговор с собеседником. Однако если следовать этому, то может выйти и подделка.
— В разговоре с собеседником стараешься быть красноречивым, умным, часто начинаешь ораторствовать и т.д.
— В стиле писателя выражена его душа.
— Усилия художника должны быть направлены на то, чтобы воспитать вкус и избегать высокопарности и напыщенности. Надо быть простым, надо писать просто, надо говорить просто, но мудро думать.
— Работа над языком – это трудное единоборство со словом. Добиться победы — значит преодолеть сопротивление словесного материала.
— В жизни мне пришлось немало воевать, порою я побеждал, но горе победителю; казалось, что душа разбита на тысячу осколков и в каждом осколке божественная сила.

О великих творцах
— Толстой воплощал в себе черты славян, их душу, постоянно ищущую идеала. Чем больше он старился, тем больше боялся музыки. “Отец Сергий” – это Толстой сам, внутренний Толстой, непритворный. Повседневно он жил не так, как хотел, но душа его была одарена великой силой и искренностью. Отец Сергий – лицо не типическое, но реальное, потому что в нем представлен сам Толстой. Он способен был так же, как отец Сергий, пренебречь блестящей карьерой, положением в обществе, связями, отказаться от состояния, уйти от жены, сгинуть, стать монахом, отрубить себе палец. О себе я могу сказать, что Абул Ала Маари – это мое другое “я”.
— “Фауст” Гете – микрокосмос. Каждый человек находит в нем прообраз своей личности. Главное для Гете не то, чтобы человек был счастливым и преуспевал в жизни. Главное для него – чтобы человек был творцом. Каждое рубаи Омара Хайяма – это судьба человека. В этом их несомненная сила.
— Лермонтов – это рана моей души.
— В “Кобзаре” нашла отражение тысячелетняя культура украинского народа во всем ее богатстве.
— Шопен не столько смотрел на картины, сколько слышал их. На выставке в Вене он, говорят, стоял и слушал голоса картин.
— Поэзия Ваана Терьяна – вознесенная любовь, жизнь души.
— Сарьян – большой, истинно великий художник. Его самобытная живопись выражает суть Армении. Он постиг душу страны и запечатлел ее тишину, величие, просветленность. В своих картинах он раскрыл и цвет Армении, и свет Армении ощущаешь как библейский край: легендарные горы, равнины, деревья, буйволы, овцы, пастухи…
— Я восхищаюсь Чаренцем. Гениальный поэт, он, на свою беду, громогласно бранил некоторых армянских неучей.
— Каждая драма Шекспира — это мир в миниатюре.
— Говорят, что Бетховен во второй раз пришел в наш мир, поэтому он достиг совершенства. Это правильно и в отношении таких гениев, как Гомер, Данте, Гете.
— Раффи разбудил народ от дремучего сна средневековья. Когда мы произносим имя Раффи – мы понимаем национальные интересы, войны и героизм.
— Комитас – величина общенациональная. С его песней наш народ глубже постиг себя, ощутил свою самобытность. Он отшлифовал песни, созданные в крестьянской среде, довел их до совершенства и снова вернул народу. Народную песню он сделал достоянием города, и сегодня она неотделима от духовной жизни нашей страны. Комитас открыл нашу национальную мелодию. Многие не признавали армянскую песню, предпочитали подражания европейской или восточной музыке. Комитас доказал оригинальность армянской песни, нашел свои собственные ноты, такие, каких нет ни у кого.
— Бакунц один из наиболее талантливых армянских прозаиков. В его творчестве хотя и улавливается воздействие Гамсуна и Марселя Пруста, но оно в целом носит индивидуальный характер. Он самобытен, естественен и свеж, на его рассказах чувствуется мощное дыхание Пана.
— Литература – это действительность, пропущенная через воображение.
— Мы творим искусство? Или искусство творит нас?
— Что такое поэзия? Ты сам.
— Когда Сиаманто спросили, какую из своих поэм он считает самой лучшей, он ответил: разве человек может сказать, какой глаз ему дороже?
— Скульптура Моисея. Художник мысленно представил себе его образ и вылепил таким, каким он рисовался его воображению. Глядя сейчас на эту скульптуру, мы не сомневаемся, что Моисей был именно такой. Искусство обладает неотразимой силой воздействия. (О Микеланджело).
— Легенды – действительность, создан ная воображением народа. В них воплощены его представления о справедливости, добре, благородстве, красоте. Народ создал свою литературу, в которой он говорит о том, какой должна быть жизнь.
— Показатель мастерства – чувство меры.
— Народ познает себя в искусстве. Величие искусства – в его народности.
Перевод
Лилит ЕПРЕМЯН

На снимках: картина Седрака Аракеляна, подаренная Варпету как напоминание о караванах армян; генерал Андраник-фидаин; портрет поэта кисти Мартироса Сарьяна.

Авик ИСААКЯН