АРАРАТ №6
«Зачем ты снова идешь на Арарат, что это – желание побить рекорд, кого-то удивить или это амбиции, тщеславие?» – часто спрашивают меня, особенно после того, как я шестой раз взошла на Гору. И мало кому понятен ответ: «Я Там живу!»
Да, эта Гора дает ощущение полноты жизни, хотя, поднимаясь на нее, ты терпишь множество лишений, проходишь испытания как физические, так духовные и моральные. Очень важно, кто рядом с тобой в это время. Но тут стоит отметить, что на Арарат обычно идут хорошие люди, которые психологически готовы пройти долгий путь к вершине священной Горы, которые готовы подставить свое плечо, поделиться хлебом и водой.
Хотя… многое изменилось за последний год, в том числе и отношение к русским. По дороге мы встретили группу поляков, которые, заслышав русскую речь, начали кричать: «Русские – курвы!», но, важный факт, в нашей команде были не только русские, но и армяне, украинка, иранец и ливанец. А русский язык – единственный язык, на котором мы все могли легко общаться.
А на высоте 4200, где стоял второй лагерь, нас обкидали камнями со стоянки на пятьдесят метров выше. В этом месте Арарат уже довольно-таки крутой, мест для палаток уже мало, и один камушек может вызвать сход лавины камней.
Наша интернациональная команда прошла Аралер и Арагац, готовясь к Арарату, и мы договорились, что горы – вне политики. И никто не нарушил этой договоренности. И более того, мы забыли о Земле Обетованной, потому что Арарат, повторюсь, дарит ощущение Жизни Вне и Выше.
Последний раз я поднималась на Арарат в 2019 году. В тот год Гору «открыли» после четырехлетнего «перерыва», когда между курдами и турками были противостояния. И вот, в тот год я с радости за три недели поднялась на Арарат, Казбек и снова на Арарат. Погода баловала: видимость с вершины была идеальной.
А потом мир накрыл коронавирус, границы были закрыты, единственное, что оставалось – любоваться Горой из Еревана, как это делает каждый истинный армянин: первый взгляд с утра – на Арарат. И Он, такой близкий и одновременно далекий, как мне казалось, с грустью смотрел на меня.
Нашу араратскую команду-2022 мы назвали просто и емко – «Дружба народов». Представители разных национальностей в разновозрастной категории объединились в своем стремлении взойти на вершину Арарата! И с нами Народный художник Армении Анатолий Аветян, который в преддверии 70-летия решил сделать себе подарок. И, забегая вперед, скажу, что шел он так бодро, что некоторые молодые едва поспевали за ним.
Выехали из Еревана, как обычно, в ночь, с расчетом во второй половине дня добраться до Догубаязита (Баязета) – города, откуда начинается наш путь на Арарат. Конечно, по дороге не преминули и заехали в Карс, посетили крепость.
Как только ступаешь на эту каменистую землю, так сразу впадаешь в гнетущее состояние: сколько боли здесь было пережито, сколько крови пролито… Но, диссонанс! – скольких героев явили миру многолетние сражения за эту цитадель: Гудович, Несветаев, Паскевич, Бурцев, Куколевский, Муравьев, Ковалевский, Лорис-Меликов, Лазарев и др.
Карс, основанный армянами в IV веке, был с 928 по 961 и с 963 по 1065 год столицей Армянского царства. Затем эта территория оспаривалась Византией и Персией, но в XVI веке окончательно перешла к Османской империи.
В череде русско-турецких войн Русской императорской армии все-таки несколько раз удавалось отбить Карс, а потом, увы, потерять. Но 40 лет Карсская область входила в состав Российской империи, что способствовало переселению казаков и молокан.
Тогда Карс стремительно развивался: в 80-90-х годах XIX века были проложены несколько шоссе и железных дорог: Карс – Гюмри – Тифлис, Карс – Сарикамыш. Сама крепость была капитально перестроена, укреплена и оснащена оружием. Помимо этого, в 1913 году стала и авиационной базой.
А потом пришел 1917-ый год, который многое перевернул в нашей общей истории.
…Многое изменилось за три года в Карсе, и руины армянского района на подступах к крепости канули в небытие, армянскую церковь Двенадцати апостолов окружили мечети, не говоря уже о том, что русская давно Только в самом городе можно встретить несколько особнячков армянской кладки из черного туфа. Некоторые из них закрыты уже более ста лет, другие отданы под офисы. Что интересно, в этих домах люди не живут, будто боятся, что придут настоящие хозяева.
По дороге в Игдыр обычно начинают ловить армянские операторы сотовой связи. Еще бы! Мы едем по другой стороне ущелья реки Аракс. Четко проглядываются армянские дороги, села, город Талин, высится гора Артени. Странные, странные ощущения испытываешь, наблюдая жизнь родной Армении из-за границы, начерченной кровью. А совсем рядом цепь гор, которую армяне называют «Армянский танец». Этим горам Геворг Эмин посвятил бейт: «Вы видели столько крови и продолжаете танцевать…»
Говорят, в Игдыре есть памятник геноциду. Но в качестве жертв выступают турки, которые, якобы, пострадали от армян. Правда, мы его не нашли.
Остановившись в центре города, мы направились в чайхану. Машина у нас приметная – с армянскими номерами. Рядом стояли мальчишки с велосипедами, которые явно наслышались дома разговоров о политике. Так вот, шли мы в чайхану под их крики: «Карабах – Азербайджан!»
В Баязет, который сейчас турки называют Догубаязитом, то есть Горным, мы прибыли к запланированному времени. В гостинице, в которой мы останавливаемся уже много лет, забронированы номера. Не каждый отель готов принимать туристов-альпинистов, которые приезжают с огромными рюкзаками со снаряжением. И вот, эти рюкзаки и баулы горами высятся рядом с ресепшеном, не говоря уже о том, что после восхождения они обычно очень грязные и пыльные.
У нас всего лишь одна ночь в отеле, а с утра начинаем долгожданное восхождение. Разгружая вещи, поглядываем на Арарат: какой он, ждет ли нас? Вокруг так много альпинистов из разных стран. До нас доходит новость, что сегодня ни одна группа не поднялась на вершину: слишком сильный ветер, спустились в штурмовой лагерь, ждут погоду. Надеемся, что нам повезет. А если будет непогода, есть резервный день…
Утро выдалось не очень солнечным, но сухим, что обрадовало. В первый день мы проходим расстояние с высоты 2200 до 3200, где располагается первый лагерь. Несмотря на то, что перепад по высоте в тысячу метров, этот день можно назвать прогулочным. Рельеф – травянисто-каменистый, идти приятно. Издали из-за вулканических насыпей, скрадывающих величественный рост Арарата, выглядывает заснеженная вершина. Да, это правда, что из Армении Арарат выглядит круче и красивее, хотя, с какой бы стороны ты ни поднимался на него, он остается особенным – сакральным, энергетически сильным и чудодейственным.
К слову, чудес на Арарате за шесть раз восхождений я повидала немало. Как-то с нами поднимался на Гору босиком 65-летний Гагик в память о погибших во время Спитакского землетрясения детях. Он был одет совсем не по-горному: легкая куртка, шапка-ушанка и… босые ноги. Но он поднялся – слишком сильной была боль и слишком сильным желание совершить это паломничество!
В 2019 году меня одолел непонятный недуг – от плеча через грудь до пупка появился грубый келоидный шрам. К каким врачам ни обращалась, никто не мог понять, что это, многие разводили руками: «Кто это вас так саблей полоснул?» И только один врач в летах предположил: «Это болезнь Мондора». Как лечится? Вроде не лечится.
В общем, пошла я на Арарат и совсем забыла про этого «мондора»: три дня абсолютной и чудесной жизни на Горе, вода с ледника, простая пища, жгучее солнце, агрессивный ветер, суровый холод (дело было в сентябре, и на вершине – 25). А когда вернулась, только через неделю вспомнила про «мондора», но шрам исчез.
Но что эта история по сравнению с той, что на Гору поднялась моя подруга и однокурсница Рита, которой в нескольких больницах диагностировали рак четвертой стадии. Да, она лечилась, придерживалась диет, медитировала, а на Арарате с помощью медитаций погрузила себя в смерть и возрождение. Она стояла вместе со мной на вершине и плакала: ей отмерили жизнь именно до этого сентября!
Вернувшись с Горы, она прошлась по тем же самым больницам – рака у нее не обнаружили. Разве не чудо?!
А в этот раз ко мне приехала другая подруга и однокурсница – Света. Альпинизмом она не увлекается, и вообще не планировала подниматься на Арарат. Света переживала личную историю. А мы, такие воодушевленные, паковали свои рюкзаки.
Как бы про между прочим я ей сказала: «А давай с нами на Арарат! Пройди испытания Горой, и ты поймешь, что все эти «переживания М-Ж», когда твои родные живы и здоровы, такая ерунда!» И-и-и… она рванула с нами. За час мы собрали для нее рюкзак: благо, размер у нас почти совпадает, и за годы восхождений я накопила спецодежды столько, что могу еще нескольких человек одеть.
И вот, мы идем с ней на Арарат!
На высоте около трех тысяч метров можно увидеть апокалиптично-маразматическую картину: навечно застыли два ржавых трактора и легковой автомобиль. Как они попали сюда? Видно, что, скорее всего, лет двадцать-тридцать назад здесь пытались проложить дорогу. Но какая дорога на Священную Гору?! Не допустили Высшие Силы! Такое ощущение, что трактора и машины одновременно возгорелись – следы пожара, вдребезги стекла…
Лагерь на 3200 находится в довольно-таки уютном и скрытом от ветров месте. Тут есть такая экстремальная «роскошь», как ледяной душ и туалет – обтянутые брезентом каркасы.
В специальной палатке, так называемой, полевой кухне, нас ждал горячий обед. Лошади, груженные тяжелыми вещами, снаряжением и провиантом, пришли быстрее нас. С ними приехала и наша гитара. Поэтому обед, плавно перешедший в ужин, сопровождался песнями Высоцкого, Окуджавы и других в исполнении Эммы Огольцовой из Нагорного Карабаха. И, конечно, на ура пошла песня «Про коня и про меня», которую мы орали так, что разбежались даже волки.
На этой высоте в августе ночи не холодные, спится комфортно, поэтому все выспались, а утром после завтрака с видом на Арарат выдвинулись в лагерь на 4200.
Рельеф становится круче, каменистее, сыпучее. На одной узкой тропинке сходятся люди и лошади, идущие наверх и спускающиеся вниз. Уступаем друг другу дорогу, дружелюбно приветствуем, желаем погоды и удачи. Все мирно и хорошо, если не считать того самого случая с поляками.
На высоте около четырех тысяч с тропы, проходящей по краю ущелья, откуда во второй половине дня можно услышать шум воды и грохот камней, открывается потрясающий вид на Малый Арарат. Какой-то визуальный обман: с этой стороны Маленький Арарат находится дальше от Большого.
Лагерь на 4200 находится на небольшом расчищенном от камней пятачке. Тут все компактнее: палатки ближе друг к другу, полевая кухня крохотная, обед скуднее. Да особо и не хочется есть на этой высоте, больше пить, пить, пить.
Все сосредоточены: вроде бы внешне спокойны, а внутренне очень взволнованны. Собираем рюкзаки, примеряем «кошки» и поглядываем на вершину Горы. А там гуляют тучки. Дует нехилый ветер. Холодно. Мало кто знает, какая мощная стихия разворачивается в маленькой тучке, зацепившейся за вершину. Ночью выходим на вершину, чтобы на рассвете стоять на заветных 5165 метрах! Спать придется всего лишь несколько часов, а кому-то вообще не удастся заснуть!
Успокаиваю команду и себя тоже: «К полуночи ветер стихнет!» И, о чудо! – к двенадцати часам, когда одновременно у всех зазвенели будильники, зажглись налобные фонарики, ветер успокоился. Наступила абсолютная тишина с чистым небом и полной луной, в свете которой блестит вечный лед на вершине. Внизу перемигивается фонарями Баязет.
Повар – дедушка-курд, спокойный, молчаливый, похожий на Ноя – уже накрыл стол и залил в наши термосы горячий чай. На завтрак и сборы минут сорок. Ровно в час ночи выходим!
Темнота. Только налобные фонарики, как светлячки, мелькают то тут, то там, потом выстраиваются в одну линию и двигаются наверх. Мы идем медленно, чтобы не надорвать дыхание, но уверенно, каждый час останавливаемся на пять-десять минут. Все молчат, но каждый ведет диалог с самим собой и Горой. И есть в этом араратском ночном молчании и безмолвной беседе нечто глубинно-сакральное. Разве есть у нас в городах такая возможность? Нет.
К четырем часам подходим к высоте пять тысяч, откуда начинается вечный лед. О, ничего себе! – в этом году ледник значительно подтаял и приблизился к выступающей скале, которая, на мой взгляд, с определенного ракурса уж очень похожа на ковчег, а сейчас – на гигантского лежащего льва. Это скалу мы можем наблюдать и с армянской стороны – это тот самый горбик справа, который переходит к вершине.
По леднику еще час ходу – и мы на вершине! Арарат впервые в моей жизни такой ласковый. Ветер тихий, температура -5. Светает. И тень Большого Арарата – правильный темный треугольник – накрывает внизу лежащий Баязет, потом наползает на Игдыр.
Боже, какое же счастье идти на эту Гору! Последние пятьдесят метров – крутой подъем – обычно все проходят с подступающим комом к горлу. На вершине многие плачут от восторга и радости. Вот, и я вижу мою Светку: ее худенькие плечи трясутся – она ревет навзрыд! Вообще на Этой Великой Горе особенно остро начинаешь ощущать, насколько хрупок Мир и Человек… Я обнимаю Светку и тоже не могу сдерживать слезы.
Как только сходит первый прилив эмоций, все достают свои флаги и фотографируются. Я, традиционно, с флагами России, Армении и Знаменем Победы. А в этот раз со мной особенный флаг с изображением креста и четырех исторических армянских династий. Говорят, именно он был предназначен для Первой Армянской Республики, но потом его заменили триколором.
Прощаться с Вершиной не хочется, но впереди долгий путь обратно: за световой день мы должны спуститься до самого низа и вернуться в Баязет.
Наша команда «Дружба народов» крепкая и сильная, мы дошли – мы спустимся! Мы – представители разных народов, но под куполом Арарата никто об этом даже не вспомнил и чувствовал себя просто Человеком.
Продолжение следует.
Елена Шуваева-Петросян
