Альфред Хичкок в контексте “Айака”

Во вторник в Театре им.А.Спендиарова прошла церемония награждения Национальной премией “Айак”. В этом году кинопремия посвящена 90-летию Сергея Параджанова. В зале находился Шарль Азнавур, удостоенный специального приза имени Рубена Мамуляна за вклад в мировое кино.

Это третий “Айак”, то бишь “визир”. Впервые ее вручали в 2012 году, и тогда в список номинантов самым поразительным образом вошли скопом все армянские картины, появившиеся за последние двадцать лет. Таким образом был сделан ход конем, даже, можно сказать, целым табуном коней, в результате чего не получивших “Айак” остались считанные кинематографисты. Некоторые из них получили этот бронзовый “визир” при следующих раздачах. Или еще получат.
Интуиция не подвела: в номинации “Лучший игровой фильм” награду получила в основном украинская картина “Параджанов” режиссеров Алены Фетисовой и Сержа Аветикяна. Ранее фильм удостоился Госпремии Армении, от которой Фетисова, ставшая к тому времени Оленой, отказалась. Нынче “Параджанов” отметили “Айаком” еще трижды. И вполне справедливо. Аветикян и Фетисова были названы “лучшими режиссерами”, Сержа Аветикяна отметили как лучшего актера за роль самого Параджанова (представляется, что в подобном фильме лучше сыграть было вряд ли возможно), а лучшим художником признали Владислава Рыжикова, который достоверно и узнаваемо создал параджановское пространство и его вещный мир. С одной стороны, душа радовалась за Параджанова, с другой — грызла мысль: что бы делал армянский кинематограф (и не только) без гениального Маэстро?
“Айаки”, то бишь “визиры” вручали лучшей актрисе, лучшим актерам второго плана (!), лучшему сценаристу, оператору, за лучший иностранный фильм, лучшую короткометражку, лучшую анимацию, лучший дебют.
Спецприз имени Параджанова дали композитору Тиграну Мансуряну — очевидно, за его киномузыку. Спецпризы получили художник Степан Андраникян за работу в параджановском “Цвете граната” и режиссер Роман Балаян. Ну и ладно, кто бы сомневался в их заслугах.
А вот все остальные “лучшие” мало кого убедили. В смысле посторонних, тех, кто не является армянским кинематографистом и видеть не видел этих фильмов. Премии не показатель. Армянские фильмы — top secret армянской культуры. За редким исключением зреть их можно лишь случайно. День-два — и они исчезают из поля зрения, если, конечно, появляются. Весьма удивил “Айак” за лучший сценарий, который вручили Шогик Тадевосян и Арегу Азатяну, соорудившим картину “Романтики”. Этих самых “Романтиков” после январской якобы “мировой премьеры” в кинотеатре “Москва” крутили при 10-15 зрителях. Не считая, конечно, премьеры. Каким образом жюри, возглавляемое режиссером Эдгаром Багдасаряном, умудрилось углядеть “лучший сценарий”, трудно объяснить. Это, наверное, секреты профессии, которые обычным смертным не постичь. Как и то, как “лучший сценарий” трансформируется в пустопорожний фильм, почему-то названный чрезвычайно смелым. Вообще в этих награждениях и “Айаках”, кроме “Параджанова” и спецпризов, просматриваются некие причинно-следственные связи. Так, в номинации “Лучший дебют” награжден Александр Багдасарян, сын председателя жюри. Такую ситуацию повсюду считают конфликтом интересов, но только не в Армении… Ладно, бывает, проехали. В целом не без причин представляется, что армянский киномир — некий анклав национальной культуры. Замкнутый, недоступный мирок со своими правилами игры, своими нравами. Здесь сами добывают деньги (часто из госказны), сами снимают, сами себя похваливают, сами развозят свои опусы по разным кинофестивалям, сами себя награждают и сами же толпой радуются среди своих. При этом совершенно не слышно голоса многочисленных критиков, объединившихся в Ассоциацию. Ассоциация — это звучит гордо. Но вот никто из этих кинокритиков, а также киножурналистов не говорит худого слова об армянском современном кино. Или молчат, или славословят. Много лет. Одни заняты оргвопросами, другие стали “преподами”, третьи разрабатывают золотую и безопасную жилу истории кино. Не дай-то бог кому-то сказать нечто критическое — голову оторвут. Так-то.
А ведь могла быть в этом “Айаке” премия кинокритиков, если они, конечно, существуют в натуре. Могла быть премия зрительских симпатий. Но вот как этим симпатиям быть, если львиная доля зрителей на премьерах — коллеги, родственники, друзья и соседи мастеров кинематографа. Кстати, почему бы в каждой номинации не отмечать, сколько человеко-зрителей просмотрели фильм в Армении? Тех, кто купил билет, чтобы полюбоваться отечественным киноизделием, и тех, кто любовался по приглашению. Забавные получились бы цифры. Ведь добровольно мало кто подвергнет себя автоэкзекуции да еще за свои кровные. (Вспомним “Романтиков”!) А на халяву еще куда ни шло. Хорошо бы еще сообщать соотечественникам о кинодостижениях за отчетный период. А то ведь обидно, что информация о неисчислимых зарубежных наградах обидно теряется в общем информационном пространстве.
Что еще? А то, что кроме “чистого” кинотворчества, недоступного разумению трудящихся масс, неплохо бы иметь разумную национальную кинополитику, то есть фильмы, необходимые для пропаганды своего этноса, своей истории и т.д. Фильмы, поддерживающие прежде всего национальные интересы. Разве не так? Или такие фильмы не могут быть искусством? (И снова кстати. Что делается в нашем киномире в связи со 100-летием геноцида?) Дотационные деньги, над коими властвует Министерство культуры, надо использовать для создания именно таких фильмов, а не “суррогатного” кино типа тех же злосчастных “Романтиков”, в основе которого, как известно, “лучший сценарий”. А отвалившему деньги Минкультуры надо разобраться, на что они тратятся.
И вновь, в который уже раз вспомним Альфреда Хичкока, сказавшего, что для него кино — это экран и зал, который надо заполнить. Очевидно, заполнить киноискусством и кинозрителями.