Айб, бен, гим. Алфавит Месропа Маштоца

1 сентября Армения отметила совсем не формальный праздник — День знаний. Он восходит к Месропу Маштоцу и созданному им армянскому алфавиту, благодаря которому наш этнос сохранился, состоялся, обрел свет знаний и стал органичной частью цивилизованного мира. Не случайно Маштоц был причислен к лику святых Армянской Церкви. К сожалению, в наше технократическое время далеко не все, особенно иноязычные, соотечественники представляют деяние Маштоца, его подвиг, свершенный во славу армянства. Предлагаем очерк Армена МЕРУЖАНЯНА о Маштоце и создании алфавита. Уроженец Армении, выпускник ЕрГУ, Меружанян почти двадцать лет живет в Петербурге, возглавляет общинную газету “Авастанк”, он также редактор армянской энциклопедии “Хайазг”. На счету Меружаняна книги об истории Армянской Церкви и армянской культуры, фундаментальное исследование “Армянские маршалы, генералы, адмиралы Санкт-Петербурга”, культурологические статьи, переводы с армянского на русский и т.д.

Вюрцбург, сердце немецкого барокко, основал в VIII веке креститель Германии святой Бонифаций. Когда к ХVIII столетию приспела пора строить новую резиденцию, проект поручили утонченному Балтасару Нейману. Несомненной гордостью “Резиденца” считаются фрески, одна из которых, открывающаяся прямо над парадной лестницей, по своим размерам — 540 кв. м! — считается крупнейшей в мире. То было время, когда в Венеции блистал Тьеполо — мастер иллюзорного расширения и углубления реального пространства. Он и только он виделся Карлу Филиппу фон Грайффенклау исполнителем грандиозного замысла. Осуществляя идею Грайффенклау, пожелавшего представить части света в символах, художник изобразил Азию как колыбель цивилизации, родину пророков и место воплощения Божества. К тому же фреска должна была запечатлеть Азию как духовную ойкумену, давшую жизнь первым алфавитам. В качестве одного из центральных символов фрески представлена Армения. На фоне высеченных в скале букв стоит монах с горящим факелом в левой руке и стилом в правой. Перед нами — создатель армянского алфавита архимандрит Месроп Маштоц.

ЖИТИЕ МАШТОЦА

Почему выбор Грайффенклау пал на Армению? Безусловно, здесь сыграло роль то, что ни у одной из древнейших наций рождение письменности и вспышка христианского самосознания не переплетены так тесно, как у армян. Ведь к созданию алфавита Маштоца подвигла не в последнюю очередь цель укоренения христианства, принятого за столетие до его творения, чтобы Армения могла — воспользуемся выражением Нарекаци — “беседовать с Богом лицом к лицу”, на родном языке. Пройдет всего полвека после творения Маштоца, и князь Вардан Мамиконян, возглавивший борьбу с персами, напомнит своим воинам, что их отцы признали “святое Евангелие своим отцом, а вселенскую Апостольскую Церковь — своей матерью”…
На протяжении всего IV века богослужение в Армянской церкви велось на греческом (запад Армении) и сирийском (восток страны) языках. По оценке отечественного историка V века Фавстоса Бузанда, “разношерстная народная масса, будь то князья или земледельцы, если бы учителя сидели с ними день и ночь и изливали на них свет учения, наподобие обильных дождей из облаков, — все равно никто из них ни слова, ни полслова, ничего не мог понять, и крупицы того, что слышал, не мог бы запомнить”. Люди по-прежнему любили родные мифические песни и сказания, целыми общинами совершали под покровом темноты древние культовые обряды. Зрела необходимость в придании христианству национального облика. Отсутствие алфавита было по сути отсутствием орудия духовного назидания — Библия в церквях читалась в оригинале. Тем временем дипломаты Рима и Персии, обсуждая вопрос покорения Армянского царства, пришли к соглашению покончить с войнами за него и расчленить. Если персы видели слабость армян в тяготении к языческим корням, то римляне пользовались отсутствием у них письменности — не менее важным обстоятельством для программы разобщения нации. В 387 г. два могущественных правителя, подписав Ктесифонский мир, поделили истерзанную и не способную на дальнейшее сопротивление Армению, большая часть которой (4/5 всей территории) досталась персам.
Разобщенная нация нуждалась в мощном духовном стимуле ради всеобщего подъема и углубления национального самосознания. Письменности предстояло объединить армян, “связать божественными заветами и сделать единым народом”, — напишет впоследствии любимый ученик Месропа Маштоца и его агиограф монах Корюн.
Что мы знаем о Месропе Маштоце, этом титане эпохи армянского Просвещения? Селение Хас в Таронской области просуществовало до злополучного 1915 года. Когда-то в незапамятные времена оно называлось Ацекац (Ацик), и здесь в семье некоего Вардана в 361 г. родился мальчик, которого окрестили Месропом — “серафимовидцем”.
Образование Месроп получил в Антиохии — в знаменитой школе философа и ритора Либания. Здесь учились такие светила богословия, как Иоанн Златоуст, Василий Кесарийский, Григорий Назианзин. Обаяние, энергия, образованность и пламенный патриотизм вернувшегося в Армению Месропа были замечены при дворе, и он получил должность секретаря в канцелярии царя Хосрова III, затем перешел на воинскую службу. Судьба распахивала перед своим любимцем все двери, как вдруг однажды Месроп распрощался с мирской жизнью и вступил в священное сословие. Он надел власяницу и ушел в горы, где поселился в пещере близ села Дзет (район Балу в современной Турции). Месроп спал на голой земле, время бодрствования проводил в молитвах и посте, питаясь травами и кореньями. Он готовил себя к проповедничеству и его взор был устремлен к армянской области Гохтн (ныне территория Нахичеванской республики Азербайджана), непосредственно граничащей с Персией. Местный князь Шабит тепло принял Месропа с учениками, предоставив возможность развернуть миссионерскую деятельность. По свидетельству Корюна, им удалось обратить в христианство половину Гохтна. Каким образом, при каких обстоятельствах Маштоц пришел к мысли создать алфавит, нам уже не узнать. Сама идея витала в воздухе, и время, наконец, указало на того, кому доверило эту идею воплотить. Окрыленный Месроп вернулся в Эчмиадзинскую обитель и поведал о своем замысле католикосу Сааку I с просьбой благословить его на исследовательский труд. Спустя некоторое время Саак отправился в царский дворец просить о материальной поддержке. Царь Врамшапух, слушая католикоса, задумался, словно припоминая что-то, и вдруг произнес насторожившую присутствующих фразу: “Когда я был в сирийских землях, какой-то епископ-сириец по имени Даниел сказал мне, дескать, есть у меня письмена армянского языка; но я тогда не придал этому значения”. Врамшапух приказал князю Вагричу Хадуни, ведавшему делами образования, отправиться к епископу. Произошло это на пятом году его царствования, то есть около 394 г. Посланцы “крепко усвоили от Даниела начертанный в давние времена ряд букв, расположенных по греческому образцу, и по возвращении вручили Сааку Великому и Месропу”. Последнему было велено подобрать группу самых способных учеников и заняться их обучением на основе привезенных письмен. Тщетно Маштоц и его сподвижники пытались перевести священные тексты с помощью этих букв. Очень скоро стала ясна бесперспективность такого занятия, поскольку Даниеловых письмен оказалось недостаточно, чтобы “выразить все силлабы-слоги армянского языка”.
Эти факты известны нам из “Истории жизни и смерти блаженного мужа, святого вардапета Маштоца, нашего переводчика, написанной учеником его вардапетом Корюном”. Другой ученик Месропа, Мовсес Хоренаци подтверждает, что привезенный из Сирии алфавит не мог “выразить связующие звуки армянского языка”. Древнейшие алфавиты вообще не содержали букв, обозначающих гласные звуки, и только после VIII века до н.э. греки впервые использовали огласовку. Корюну и Хоренаци в сущности вторит во “Всеобщей истории” автор ХIII века Вардан Аревелци: “Двадцать две буквы от древних времен, найденные у сирийца Даниела, как недостаточные для выражения звуков нашего языка, были преданы древними забвению; и стали пользоваться греческими, сирийскими и парсийскими буквами”.

ДАНИЕЛОВЫ ПИСЬМЕНА

Даниеловы письмена не сохранились и потому вызывают множество научных споров. По сей день остается невыясненным, что это был за алфавит, состоявший из 22 букв (разные авторы называют разное количество — 17, 19, 2 2, 24, 29)! Возможно, Даниел обнаружил его в какой-то греческой или сирийской рукописи, подобно тому, как не сохранившиеся агванские (албанские) письмена были найдены лишь в ХV (!) веке в армянском манускрипте. Допустим, ввиду схожести букв Даниел принял хранившийся у него алфавит за древнеармянский. Ведь армянские буквы по стилю и начертанию отдаленно напоминают некоторые из южно-семитических письмен — сабейские, геэз и амхарские, происходившие от финикийских и в эпоху Маштоца уже не употреблявшиеся. Благодаря такой схожести некоторые исследователи считали, что Маштоц не создал новый алфавит, а модифицировал греческий или, возможно, сирийский и даже персидский. Но едва ли возможно, модифицируя один алфавит, в результате получить совершенно новую систему. В 60-е гг. прошлого века академик Гурген Севак выдвинул свою версию: буквы армянского алфавита не имеют ничего общего ни с сирийскими, ни с греческими, ни с персидскими письменами и между ними нет ни малейшего сходства, а если и следует искать аналогии, то — между армянским и эфиопским (сабейским) алфавитами. Но версия разрушается наличием различных систем письма: эфиопские письмена — силлабические (слоговые), Маштоц же создал настоящее алфавитное письмо, в котором каждая буква имеет значение определенного звука. А если Даниел принял чьи-то письмена за армянские, значит, последние все-таки существовали?
Ряд авторитетных ученых ХХ века, среди которых назовем в первую очередь Марра и Орбели, считали, что армяне, бесспорно, имели домаштоцево письмо, и что сам Маштоц использовал древнеармянский алфавит, лишь дополнив его рядом букв. Но где она, протоармянская письменность? Создал ли Месроп новый алфавит или обновил его на основе прежних письменных знаков? Увы, преобладающая часть доказательств в пользу существования древнеармянской письменности носит косвенный характер — к радости той части отечественных лингвистов, которые не принимают версию существования древнеармянских письмен, полагая, будто тем самым принижается величие Маштоца. Ни в коей мере! Маштоц бессмертен как автор величайшего творения и создатель системы родного языка. Достаточно уже того, что благодаря ему, по образному выражению Корюна, “Бог заговорил по-армянски”. Месроп Маштоц навсегда остался в истории личностью, уберегшей свой народ от растворения в других цивилизациях, апостолом, сохранившим название своей страны на карте мира. Несколько слов о самом армянском языке. Передняя Азия, к которой относится Армянское нагорье, стало колыбелью семьи индоевропейских языков. Она состоит из языков армян, индусов, персов, славянских, германских, романских, балтийских и ряда других народов. В 1984 г. советские лингвисты Т.Гамкрелидзе и В.Иванов опубликовали фундаментальный труд об индоевропейцах, где попытались восстановить их язык и найти его прародину по остаткам древних слов и оборотов речи в современных языках. Выводы ученых указывают, что прародина индоевропейцев находилась в области между озерами Ван и Урмия, о чем, собственно, задолго до этого твердили археологи. Армянский язык, сформировавшийся по крайней мере уже к концу I тысячелетия до н.э., представляет самостоятельную ветвь индоевропейского языкового древа и является одним из древнеписьменных. Среди живых индоевропейских языков он наиболее близко стоит к праязыку — только в нем сохранились наиболее архаичные протоиндоевропейские корни и формы. Ни один другой язык не донес столько фундаментального, базисного из понятий и звуковых наработок общеиндоевропейских, арийских племен, считает исследователь зороастризма Мэри Бойс, указывая, что армянский язык — единственный среди живых языков, в котором сохранились термины зороастрийской религии — атрушан (светильник), багин, меhйан (капище, алтарь). Н.Я.Марр, посвятивший себя изучению истории и культуры нашей страны, считал, что через язык “армянский народ связан наитеснейшими связями не только с ныне раскиданными разными яфетическими племенами, с сохранившимися до нас от древности современными народами, но и со всем культурным человечеством, с коренным слоем средиземноморского человечества Европы с дней возникновения человеческого слова”. По Марру, армянский язык, будучи “хранителем древнейших состояний, века и тысячелетия питаемый, с одной стороны, литературой, а с другой — живыми диалектами и даже различными живыми языками, являясь неисчерпаемой сокровищницей и кладезем творческой среды, обладает, бесспорно, богатейшим словарем и возможностями для выражения идей”. Неспроста кудесник языка Осип Мандельштам считал армян народом, “который ворочает индоевропейскими корнями”, а Маргарет Мидд предлагала выбрать армянский в качестве языка международного общения, считая его наиболее подходящим на эту роль.

ТАЙНА ДОМАШТОЦЕВСКОГО ПИСЬМА

Итак, о предположительном существовании древнеармянских письмен. Начнем с того, что в прошлом веке архитектор Сурен Петросян, проведший более тридцати лет в поисках наскальных изображений древнейших календарей и созвездий, обнаружил на Гегамском и Зангезурском хребтах протообразы месроповых букв. (Отметим, что самые древние наскальные изображения и петроглифы Армянского нагорья относятся к V тысячелетию до н.э.) Находка подняла новую волну дискуссий вокруг древнеармянской письменности. Находясь в самом центре ойкумены, Армения усвоила все типы письма — и пиктографию, и идеографию — письмо понятиями, и иероглиф, и клинопись и, наконец, алфавит. Железный век на Армянском нагорье, как показывают архаические памятники, ознаменовался созданием безгласного иероглифического алфавита, обладающего удивительным сходством с индийскими иероглифами. Клинопись жители нагорья переняли у ассирийцев в период Араратского царства (Урарту), где она стала приживаться в IХ веке до н.э. Местная клинопись несколько отличалась по форме и содержала соответствующие языковые изменения: если у ассирийцев каждый знак имел несколько значений, у жителей Армянского нагорья он наделялся одним, максимум двумя значениями. Вполне возможно, что протоармянский алфавит был утрачен вследствие внедрения культуры Урарту, правящий класс которого пользовался клинописью. В результате практика использования своей письменности могла отойти на второй план, тем более что походы Александра Македонского, принесшие с собой веяния эллинизма, укрепили здесь позиции греческого письма. До создания алфавита в 405 году государственные летописи и официальное делопроизводство в Армении велись на международных языках — сирийском, греческом и персидском.
Сведения о существовании армянского письма до V века крайне противоречивы. Греческие источники, к примеру, сообщают, что во II столетии до н.э. царь Арташес I, расширяя границы государства за счет владений соседних народов, повелел им “учить слово и язык армянский”. Вопрос напрашивается сам собой: на основании чего эти народы должны были учить армянское “слово”? Или подразумевается лишь устная речь? И другой риторический вопрос: если один из главных богов нашего пантеона Тир являлся покровителем наук, искусства и письменности, то чьей именно письменности он покровительствовал? Теперь обратимся к источникам, говорящим о существовании алфавита более определенно, хотя опять же не нашедшим научного подтверждения. Историк цезаря Каракаллы, писатель Флавий Филострат за полтора века до создания месроповых письмен излагает в труде “Жизнь Аполлония Тианского” любопытный факт: “Некогда в Памфилии была поймана самка барса с золотым обручем на шее, и на обруче том было начертано армянскими письменами: “Царь Аршак — Нисейскому богу”, то есть Дионису. Но даже несмотря на склонность Флавия обходить доказательства, спросим, опять же чисто риторически: значит, существовала эта письменность, коль скоро о ней не только слышали, но даже читали написанное?! Далее. В “Хронологии” греческого автора III века Ипполита перечислены народы, имевшие свою письменность, среди которых — армяне. Слова Ипполита находят поддержку у Агатангелоса (Агафангел, IV-V в.), сообщающего, что искусство армянского письма было распространено в стране при царе Трдате III — задолго до рождения Маштоца.
Известно также, что сирийский монах Бартацан перевел на сирийский язык какой-то армянский трактат, а уже с него был сделан греческий перевод. С одной стороны, это играет на руку предположению об уничтожении памятников языческой культуры при крещении Армении в начале IV века. Но, с другой, стал бы креститель страны Григор Лусаворич записывать собственные молитвы на армянском языке греческими буквами при наличии армянских? Определенную роль в пользу существования древнеармянских письмен могла бы сыграть нумизматика, но к ее данным, кажется, не слишком внимательны. Один из первых ученых Нового времени, занимавшихся вопросом существования домаштоцевой письменности, монах А.Инчикян из конгрегации Мхитаристов рассказывает, что в 1788 г. он видел в Константинополе у английского дипломата коллекцию монет из Малой Азии, среди которых приметил армянские монеты времен царской династии Аршакуни, отчеканенные в 113-114 гг. и содержавшие армянский текст без огласовки.
Вот еще пример. По свидетельству уже цитированного Вардана Аревелци, “существование армянских письмен (оставшихся от древности), было доказано во времена царя Левона, когда в Киликии нашли монеты, на которых армянскими буквами было написано имя армянского царя из Айкидов (первой армянской династии, обозначаемой по имени прародителя армян патриарха Айка). Недостаток именно этой азбуки восполнил Возобновитель и Устроитель” — Месроп Маштоц. И, наконец, как объяснить совершенство языка в произведениях Золотого века, невозможное в условиях только что созданного алфавита? С этим вопросом мы и вернемся в эпоху Маштоца. Тайна Даниеловых письмен не давала покоя Маштоцу, понимавшему, что они поведали далеко не все.
Велением царя и благословением католикоса он подобрал группу из сорока учеников и отправился в Северное Междуречье. Это была “настоящая научная, быть может, первая в мире лингвистическая экспедиция, поставившая своей целью выработку алфавита”, — пишет Д.А.Ольдерогге. Месропа окружали будущие светила литературы и гуманитарной науки — основоположник отечественной историографии епископ Мовсес Хоренаци, автор эпопеи “О Вардане и войне Армянской” монах-отшельник Егише, основатель философской школы в Армении, крупнейший неоплатоник Давид Анахт (Непобедимый), будущий католикос и участник Аварайрской битвы Овсеп Вайоцдзореци… Тогда они были лишь учениками гения, но пройдет время и страна назовет их великими представителями Золотого века, а Армянская Церковь причислит к лику святых. Не обнаружив у Даниела “ничего более прежнего”, Маштоц буквально заточил себя в эдесской библиотеке, где хранились древнейшие источники об алфавитах и принципах их построения. Сверяя другие алфавиты с особенностями армянского языка, Маштоц уяснил, что к нему не подходят никакие из существующих письмен, поскольку армянская речь содержит 36 фонем, между тем как в других языках имеются по 24-26 букв, и нет знаков для обозначения ряда согласных звуков, характерных для армянской речи. Месроп все глубже уходил в себя, непрестанно постился и молился, полагаясь на помощь Святого Духа. И однажды в час горячей молитвы ему было удивительное видение: незримая Рука выводила на скале непонятные знаки.

“ЧУДЕСНОЕ ДИТЯ” — АЛФАВИТ МАШТОЦА

Армянский алфавит называется Айбубен, то есть “Айб и Бен” — по названию первых букв. Месроп частично использовал греческий порядок расположения букв, дал им названия, указал звуковые значения, упорядочил написание слогов и гласных, определив правила использования каждой буквы. Фонетическая система и начертание букв, то есть язык и его графическое изображение полностью соответствовали друг другу. Древнейшие письмена были обращены в левую сторону, поскольку писались справа налево, подобно арабскому письму.
Греческое письмо стало первым из принявших обратное направление. Алфавит Месропа в этом смысле прогрессивнее: ученый счел такой принцип чисто условным и начертал буквы в свободном направлении — 10 из 36 у него обращены влево, 18 вправо и 8 занимают среднюю позицию, но текст, как в европейских языках, пишется и читается слева направо. Завершив свою главнейшую миссию, Маштоц направился в Самосат, где как великий ученый “был с почестями принят епископом города и церковью”. Здесь ему предстояло встретиться с греческим каллиграфом Рофаносом для разработки технического начертания букв.
О том, какое значение придавалось искусству каллиграфии, говорит само название введенной в школьную программу дисциплины “Канон и форма всех искусств”. При Маштоце практически во всех монастырях наряду с книгохранилищами стали создаваться скриптории, а в обязанности писцов-каллиграфов входило сличение текста с оригиналом и внесение исправлений.

“ПОЗНАТЬ МУДРОСТЬ…”

Испытание алфавита Маштоц предпринял, переведя фразу из библейской книги Притчей Соломоновых: “Познать мудрость и наставление, понять изречения разума”, — эти слова стали первым предложением, которое Рофанос начертал новорожденными буквами.
…Ясным осенним утром из Эчмиадзинского монастыря вышла процессия духовенства во главе с католикосом Сааком Партэвом. За воротами обители к ним присоединился княжеский полк, сопровождавший царя Врамшапуха I. Близ древнего Армавира, у переправы через реку Аракс, там, где сейчас стоит село Маркара, царь и патриарх торжественно встречали того, кто подарил Армении “новое и чудесное дитя” — письменность. “Чудесное дитя”… Лучше не скажешь об алфавите. “Дитя” не столько по своей новоявленности, сколько по трепетному отношению к нему родителя, не до конца еще осмыслившего свою причастность к великой награде небес. Воистину нет ничего прекраснее дара, обретенного в молитве, того дара, предощущение которого разрывало сердце юного Мецаренца: “Даруй мне, Господи, Надличностную радость”. В желании Врамшапуха I встретить создателя письменности отражено все величие царственной особы, вышедшей поклониться тому, чье деяние возвысилось над короной, ибо царская корона передается не по заслугам, но по наследству, а письменность дается только раз и только Духом.

МАШТОЦ — ПРОСВЕТИТЕЛЬ. СОЗДАНИЕ ПИСЬМЕН ДЛЯ ИВЕРОВ И АЛБАН

Теперь Маштоц мог уже отдаться делу просвещения и взяться за создание системы национальной общеобразовательной школы. Первую из школ он открыл в основанной Григором Просветителем обители Амарас в арцахском местечке Мюс Абанд (ныне территория села Сос Мартунинского района). Сюда он назначал учителей из числа своих питомцев и сам же преподавал вместе с ними. Когда стало ясно, что система прижилась, Месроп от имени католикоса Саака в сопровождении его внука, будущего лидера национально- освободительного движения князя Вардана Мамиконяна, отправился в подвластную Византии западную часть Армении с намерением создать здесь такую же систему образования. Поддержка местных светских и духовных вождей ограничилась радушным приемом, и тогда Маштоц обратился прямо к наместнику императора — стратегу Анатолису. Стратег составил соответствующее послание на имя Феодосия II, и тот вместе с августейшим дозволением прислал в Мелитену повеление оказать подобающие почести Маштоцу как великому ученому, которому он жалует титул Акумита — “Бдящего”, возводя его в высшую степень Учителей.
С этим титулом Месроп мог отправиться прямо в Константинополь — к тому, кто его титуловал. С большим трудом добившись своего, Маштоц вернулся в Вагаршапат, а город Карин в честь императора переименовали в Феодосиополь. Распространившаяся весть о создании армянских письмен воодушевила соседние народы — иверов и агван. Месроп отправился в Иверию, где “по дарованной ему свыше благодати создал письмена и для Иверской страны с помощью некоего Джала, переводчика с греческого и армянского языков, а также при содействии их царя Бакура и епископа Моисея”, — пишет Хоренаци. С его же слов, в стране Агванк Месроп при содействии епископа Иеремии, вождя племени гаргаров Арсвага и своего ученика иерея Бениамина, которого он вызвал из Сюника, создал алфавит и для этого народа.

ПАМЯТНИК АЛФАВИТУ

17 февраля 440 года в столичном Вагаршапате вожди страны решали, где предать земле святого просветителя. Одни предлагали похоронить Маштоца на его родине — в Таронской области, другие — в монастыре Масреванк, который архимандрит основал в Гохтне, третьи настаивали на погребении учителя под сенью Эчмиадзинского храма. Правитель страны князь Ваан Аматуни настоял на погребении Маштоца в своей крепости Ошакан в предгорьях Арагаца и тысячу раз был прав: где теперь Тарон, где Гохтн с их разрушенными и оскверненными святынями?!
В последние часы жизни Месроп, окруженный заботой “своих питомцев-учеников… облегченный от болей, пришел в чувство, приподнялся, сел среди собравшихся и, подняв всегда распростертые к небу руки, поручил всех оставшихся милости Божьей и просил помощи для них…”. “И он, завещав святым любовь и согласие, благословил близких и далеких”, — свидетельствует Корюн, не отходивший от одра учителя. Когда угасавший Маштоц читал свои последние молитвы, в небе над Эчмиадзином вдруг соткался нерукотворный крест.
В знак почтения к великим подвижникам Золотого века в VII веке в селе Айгешат близ Вагаршапата был основан монастырь Сурб Таргманчац. Это в их честь католикосат учредил ежегодный праздник Святых Переводчиков, отмечаемый каждую осень в Ошакане. Недалеко от места погребения Маштоца у дороги стоит базальтовая стела в виде раскрытой книги с начертанными на страницах письменами. Это первый в мире памятник алфавиту.